Маятник

Он почти начал думать, что Вероника Лодж на самом деле лучше, чем он ожидал. Почти. Все начинается в среду за обедом. Она отвлекается от разговора и с легкой ухмылкой пишет что-то на своем телефоне, а Джагхед смотрит на неё и раздумывает какими словами лучше всего описать её глаза. Он перечитал несколько первых глав своего романа и понял, что не сказал о них ни слова. — Ронни, — зовет Бетти, и Лодж поднимает глаза. Купер выжидательно приподнимает бровь, и Вероника приподнимает свою в ответ. — С кем ты переписываешься? — тон голоса Бетти игрив. Вероника улыбается, обнажая зубы. — Ни с кем, — говорит она таким же игривым тоном и убирает телефон в сумку. — Ладно, — говорит Купер, всем видом показывая, что не верит ей ни на секунду. — Джагхед, как продвигается написание романа? Он бы уже забыл обо всем этом, если бы не обед, последующий через два дня. Он походит к столу, где уже сидят Арчи, Бетти и Вероника, ведущие оживленную беседу. — Я имею ввиду, не пойми меня неправильно, — говорит Арчи. — Реджи бывает достаточно высокомерным, но в душе он неплохой парень. — Реджи Мантла — полный идиот, — говорит Джагхед, присаживаясь рядом с Вероникой. — Почему мы вообще о нем говорим? — У Ронни свидание, — пропевает Бетти, подразнивая Веронику. Лодж, к её чести, даже не краснеет, в отличие если бы на её месте оказалась бы Бетти, Арчи или даже сам Джагхед. — Я это заслужила, — говорит она, поправляя волосы. — После ситуации с Чаком Клейтоном хотелось бы попробовать что-то еще, — тон её голоса спокоен, но Вероника старается не сталкиваться взглядом с Джагхедом. — Неужели, Ронни? — спрашивает он, пристально смотря на неё. Она бросает на него быстрый взгляд, но сразу же переключается на свои золотые браслеты. — Реджи? — Даже ваши имена созвучны, — Бетти просто сияет. — Я знаю, что он не самый умный парень в университете. Но моих мозгов хватит на нас обоих, — Лодж встает. — Я хочу пить. Кому-нибудь что-нибудь взять? — Не дави так на неё, — говорит ему Бетти, когда Вероника уходит. — Я думаю, что это пойдет ей на пользу. Она ни с кем не встречалась после Чака, и мы все знаем, чем это закончилось. Реджи не так уж и плох. Джагхед смотрит на неё с недоверием: — Да ты что? — он поворачивается к Арчи, обнимающего Купер за плечи. — Чувак, поддержи меня! Эндрюс усмехается и качает головой: — Извини, братан. Я не вмешиваюсь. Вероника возвращается к столу: — Давайте поговорим о том, что действительно важно: чем займемся в выходные? Она не смотрит на Джагхеда весь оставшийся обед. Он зол, потрясен и сам совершенно не понимает почему. Вероника и Бетти обсуждают предстоящую вечеринку, а Джонс думает: «Я думал, что Реджи лишь смотрит на тебя. Я думал, что он не видит тебя». Но он не может сказать это вслух. Он даже не знает помнит ли Лодж об этом разговоре. Поэтому Джагхед не произносит ни слова, а по возвращению домой стирает абзац, в котором он писал о различие двух типов улыбок Вероники. Она ничем не отличается от других. Этой ночью Арчи осторожно пытается поговорить с ним о девушках. Эндрюс делал это периодически с момента, когда Джагхед расстался с Бетти, уговаривая того сходить на свидание. Арчи не понимает, что для Джонса не существует других девушек. Да и до Бетти у него никого не было. Он не может вести себя так, как Арчи и Вероника. Бетти была особенной, а потом Бетти ушла. «Великая трагедия его юности» — вот как он называет это в своем романе, решив написать об этом, отшив Арчи и надев наушники. Он стирает предложение. Звучит слишком высокопарно. Джагхед не слишком задумывается почему он так злится при мысли о Веронике и Реджи. Мантла был примером всего того, что он ненавидел. Вероника же приблизила его к себе, а затем — бам! взрыв — гнев. Узлы в его животе завязываются все туже. Джонс печатает все быстрее, в такт музыке в ушах. Он так и не написал ничего путного за эту ночь. *** В субботу вечером они вновь на вечеринке. Джагхед курит снаружи вместе с Арчи и другими парнями. Он позволяет дыму наполнить легкие и мысли, даря, наконец, освобождение. Он бросает взгляд в сторону и видит разговаривающих на крыльце Реджи и Веронику. Мантла что-то говорит, и Вероника смеется, запрокинув голову. Джагхед видит, как он Мантла смотрит на неё и внезапно понимает, что Вероника ошибалась. Когда Реджи смотрит на неё — он видит её всю, наверное, даже более ясно, чем сам Джагхед до той ночи, когда она схватила его за руку. И может даже и теперь. Реджи вновь что-то говорит, и Вероника поворачивает голову, чтобы он мог сказать ей что-то на ухо. Она поднимает голову и встречается взглядом с Джагхедом. На греховно красных губах играет усмешка, а в глазах невозможно что-то прочитать. Темные и глубокие, ничего не дающие взамен. Джонс вздрагивает и ему кажется, что на улице стало холоднее градусов на пятнадцать. Будто её взгляд его замораживает. А затем Лодж отворачивается и смотрит на Реджи с улыбкой на лице, разрушая момент. Арчи треплет его по плечу: — Джаг, все хорошо? Он чувствует себя странно ошеломленным. Джонс натягивает шапку ниже и поворачивается к другу: — Да-да, я в порядке, — он глубоко вздыхает. — Хочешь пойти внутрь? Когда они возвращаются, Реджи танцует с Вероникой, и Джагхед старается на них не смотреть. Они не имеют значения. Лодж запускает пальцы в волосы Реджи. Это не имеет значения. *** Джагхед пытается подавить свой гнев, лежа в своей кровати и разглядывая трещинки на потолке. Почему этот момент во дворе так его задел? Просто потому что он настолько ненавидит Реджи? В конце концов, он решает, что чувствует себя обманутым. А может не обманутым, а одураченным. А еще лучше преданным. Вероника просто пришла в его жизнь, перевернула все с ног на голову, и когда он, наконец, начал думать, что она большее, чем дорогая одежда и игристое шампанское, Лодж доказала, что она именно такая, как он и думал. Поверхностная и глупая. Девушка, что пошла на свидание с Реджи Мантла. Не та девушка, что сидела с ним на крыльце, пока Бетти танцевала с Арчи. Она не та, кому можно доверять. И Джагхед рад, что не дал ей подобраться ближе. *** Следующие несколько недель болезненны. Когда Арчи и Бетти начали встречаться — это было ожидаемо и скорее досадно. Предсказуемо. Потому что Джагхед всегда понимал, что Бетти слишком хороша для него, и Арчи слишком хорош для него. И когда они начали встречаться — это было лишь подтверждение его мыслей. И Вероника… Если тогда, за обедом, она избегала встречаться с ним взглядом, то после того инцидента у крыльца стало хуже. На первый взгляд все было по-прежнему: остроумные подшучивания и саркастичные ответы, но Джонс чувствует себя опустошенным. Он говорит себе, что ему все равно, но, когда видит, как она и Реджи ходят вместе на завтрак его буквально трясет. Это заставляет чувствовать себя более одиноким. Джагхед проводит много времени наедине сам с собой. Он много пишет — не роман, а короткие рассказы. Его профессору они нравятся, хотя он замечает, что они более мрачны, чем обычно. Через два дня после вечеринки он импульсивно подает заявку на двухдневную писательскую конференцию в Нью-Йорке, которая будет проходить в течение пятидневного уикэнда в октябре, хотя и предполагает, что уже слишком поздно для этого. Занять себя чем-то — хорошая идея. Идея выбраться отсюда — идеальна. И он удивлен, когда через две с половиной недели получает письмо о приеме: — Поздравляю, — говорит Бетти взволнованно. — Но ты не выглядишь очень счастливым. Джагхед хмурится, глядя в экран: — Они не предоставляют жилье. Это абсурдно, — он переводит взгляд на Бетти. — Я не могу себе позволить три ночи в Нью-Йорке. Курс уже в эти выходные, а я не представляю где мне жить. — Ты можешь остаться у нас, — говорит Вероника, не отрываясь от редактирования статьи. — В пятницу будет большая встреча в Лодж Индастриз, и мы с мамой обязаны там присутствовать. Поэтому мы снимаем квартиру. По-моему, там есть еще одна спальня, ну или, по крайней мере, диван, — она переворачивает страницу. — Это прекрасно! — Бетти переводит взгляд на него и улыбается. — Не обижайся, Вероника, — сухо говорит он. — Но Реджи тоже поедет? Потому что мысль общаться с Реджи в течение трех дней гораздо хуже, чем мысль продать почку, чтобы оплатить себе гостиницу. — Реджи и я расстались два дня назад, — беспечно отвечает она, будто говорит о погоде. Джагхед моргает. — Ты был прав. Он не слишком умен. Вероника смотрит на него, наверное, впервые за несколько недель: — Что? — спрашивает она, и Джонс понимает, что улыбается. — Ничего. Я всегда прав. Она фыркает: — Не льсти себе, Джонс, — Лодж снова возвращается к статье. Бетти улыбается, качает головой и вновь возвращается к своей работе по химии. Джагхед пытается вернуться к работе над своим последним рассказом, но вдруг понимает, что здесь ему больше нечего сказать.