Оружие моего хозяина.

После пятиминутной драки, после которой пожилой мужчина остался спать в переулке, Гажил направился к бару, чтобы узнать где находится дом некой старухи Пустоши. Все происходящее выматывало все быстрее и быстрее. Когда вообще начались все эти приключения? Стоила ли Леви всего этого? Стоило ли выкупать ее на том злосчастном аукционе? Гажил не знал. Знал лишь то, что сейчас, от представления того, что может произойти с этой девушкой, сердце било тревогу. Сжималось и обливалось кровью, заставляя кричать от боли и страха, от волнения за ее жизнь и за то, что он больше никогда ее не увидит.

Может, они стали лучшими друзьями?

Братом, сестрой? Возможно… Вот, они с Каной уже стоят у того проклятого бара. Лучше бы они и вовсе не переступали за его порог. Гажил решил вновь обратиться к той официантке, узнав у нее все о этой старухе, об этих мужчинах и месте, где они возможно остановились. — Понял, — сказал он, отходя от женщины, что пожелала ему удачи в след. — Здесь и вправду недалеко, нужно идти быстрее. — прорычал Гажил, быстро выходя на улицу и готовясь надрать кому-то зад. Шаги становились все быстрее, иногда переходя на бег. Он словно всегда знал эту дорогу, ноги сами вели его по правильному пути. Всего один поворот и именно на этой улице он видит дом, что описала официантка. Небольшой кирпичный домик, слегка посидевшая крыша, но самое главное — возле двери маленькая вывеска с текстом «кошки в дом». Кана еле поспевает за Редфоксом, недоумевая и не понимая, что происходит. Гажил медленно открывает двери, что в столь поздний час были открыты и тихо входит в дом. В нос комом заползает отвратительный запах алкоголя и гнили, от чего мужчина хмуриться, кривя губы и глубоко вдыхая. — Боже, меня сейчас стошнит, — шепчет Кана, тихо проходя в дом за Гажилом. В самой дальней комнаты виден свет, от чего Гажил идет туда, хватаясь за нож в сапоге и жаждя увидеть Леви целой и почему-то, одетой. Он боится, что сейчас он увидит ее мокрые от слез глаза и ужас в них, отстраненность и ту безжизненность, что он увидел в первые дни их знакомства. — Эй, — крикнул один из мужчин, увидев Гажила в проеме комнаты, — какого черта ты тут забыл?! — вскакивает он с места. Первый кинулся, первый получил. Гажил сразу же бьет в лицо, словно автоматически, рефлекторно, одергивая руку от боли. — Вот черт, — прошипел он, встряхивая руку и разминая пальцы. — Хорошо, ребята, — тихо прорычал он. — где девушка, что вы вынесли из бара пару часов назад?! Гажил быстро приблизился к Вулкану, хватая того за горло. — Откуда нам знать, где твоя шлюха, — начал тот, что только получил от Гажила в нос. Он сидел в углу, куда приземлился после удара. Его писклявый голос пробуждал в Редфоксе свирепость, от чего хотелось раздробить ему череп. — Пить меньше нужно, тогда и телки сбегать не будут! Редфокс глубоко вдохнул, закусывая губу. Буквально пару секунд он потратил на то, чтобы поднять Вулкана за шею на ноги и отопнуть ногой в стену, после чего развернуться к «хиляку». — Я тебе шею перегрызть могу, сволоч, — прорычал Гажил, схватив хиляка за щеки. Все его лицо было в крови, что шла из носа после удара, от чего его вид доставлял Гажилу ощущение еще большего величия. — Девушка. Светло-голубые волосы, низкого роста, карие глаза. — Начал он. — Одета в черный свитер, мне продолжать? — Эй ты, — выкрикнул Вулкан, — отпусти его! Не успел тот подняться, как Гажил пустил ему пулю в колено, от чего тот взвыл как собака. — Черт, чувак, — начал пищать хиляк. — я не знаю где твоя телка! — Не верно. Еще выстрел, и теперь второе колено Вулкана было прострелено. — Прекрати, Гажил! — Кана тряслась от страха и волнения. Глаза Гажила пылали от гнева, из-за чего ужас перед ним брал вверх. — Твою мать, я не знаю, где она сейчас! Мы лишь товар заказчику доставляем! — Какой еще заказ? — Заказы от сутенеров о новом товаре! Мы думали, она алкашка какая-нибудь! Гажил оскалился как пес, начав сжимать щеки хиляка со всей силы, от чего тот начал попытки вырваться. Казалось, словно еще чуть-чуть и Гажил переломает ему челюсть. — Гажил, хватит! — Продолжала пусто кричать Кана. — Да успокойся ты, — пытался вымолвить хиляк слова, давясь кровью, — корабль отплывает утром, они еще здесь!