Яркие краски

      Солнце с каждой минутой всё жарче припекало разгоряченную кожу, вот только все мои мысли были где-то далеко от зудящего пекла. Я лениво перевернулась на спину, и собралась впитывать очередную порцию ультрафиолета, вновь прокручивая в голове бессмысленное и неизбежное столкновение с будущим, до которого осталось всего-навсего три дня.       Три дня до возвращения в родные пенаты, три дня до моей выставки, три дня до встречи с ним, или что еще хуже с ним и его новой девушкой. К горлу удушливо подступил комок, и стало невыносимо тошно от накатившего отчаянья. Почему я думала, что позволив себе, взять перерыв в выяснении отношении будет для нас наилучшим вариантом? Почему я думала, что так будет легче смотреть на него? Почему я думала, что смогу перерасти его последние слова? Тысячи почему метались от одного к другому, и спотыкаясь падали в бездну так и не найдя ответа.       Не знаю, что ждет меня через пресловутых семьдесят два часа. Одно я могу сказать точно, как раньше не будет, и от этого невыносимо больно и обидно. А если он даже не захочет со мной встретиться? Не захочет больше знать одну несчастную художницу, что когда-то попросила его помочь ей с цветом злосчастного водопада? Нет, пожалуй, именно это, самое разрывающее душу. Не захочет видеть, знать, помнить! Хочется выть, Боже как же хочется выть!       Два месяца пролетели слишком быстро, и одновременно с этим мучительно медленно стирался каждый день моего глупого заточения, на которое я сама себя обрекла. Слишком наивно было надеяться, что я смогу перешагнуть через прошлое, даже не закончив этот разговор на двоих. А сейчас всё окончательно запуталось, и погрязло в каком-то болоте сомнений.       Вторая песня, где он назвал своё имя, произвела небывалый эффект разорвавшейся бомбы. Его личность обсуждали, девушки грезили о загадочном незнакомце, а многие мужчины, пользуясь его амплуа кадрили наивных фанаток. Но это меня волновало в последнюю очередь, куда больше же интересовало, кто смог ворваться в его сердце?! В новой песне он больше не вспоминал меня, по крайней мере, именно так мне подсказывает интуиция. Стихи и мелодия были слишком легкими, от них так и веяло весной, романтикой, и счастьем. В то время как мои картины были наполнены лишь одним. — Дочка, может тебе всё же стоит позвонить Пабло?       Мартин подкрался слишком тихо, или же я настолько погрязла в своих мучениях, что даже не расслышала шагов. А его вопрос, напротив, прозвучал набатом, оставляя после себя долгое гулкое эхо в голове. — Па, — открыв глаза, жмурюсь, и смотрю на отца, сквозь лучи слепящего солнца. — С чего ты вообще взял, что я думаю о нём?       Папа выглядит слишком расслабленно и даже как-то лениво, чего я точно не могу сказать о своём состоянии. И почему он может читать мои мысли, а вот я его нет?! — А о ком ты еще можешь думать, и лить крокодиловы слезы? — с улыбкой на губах и доброй издевкой в словах, подкалывает меня. — Слезы? — рассеянно провожу ладонью по лицу, к своему удивлению стирая одну каплю воды со своей щеки. — А ты об этом? — пытаясь быстро придумать отмазку, делаю невозмутимое лицо, и уверенно ляпаю, — так это просто дождь! — Дождь? — скептически приподняв бровь, он смотрит на ясное небо, где даже нет и намёка на тучи. — Да, дождь. А что? — Нести чушь до конца, это у меня определенно от мамочки. — Ну, или он собирался пойти! Знаешь, я не особо сильна в изменениях метеоусловий для вашей местности! — Как скажешь, — хмыкает мужчина, явно собираясь сказать очередную порцию нравоучений. — Мартин, в самом деле, — восклицаю, не давая ему и шанса продолжить, — неужели ты думаешь, что я буду лить слёзы?! В конце концов, никто ведь не умер! — Серьёзно? А то, что все твои последние картины выполнены лишь в чёрном цвете? — Подумаешь. — Встаю на ноги, и с уверенностью смотрю в карие глаза. — Может у меня, как у Пикассо "чёрный период"?  — Скорей уж "голубой"! — парирует отец, и я не выдерживаю.       Наш смех разлетается на всю ближайшую округу. Не сдерживаясь, хватаюсь за живот, и полностью отдаюсь этому моменту забытого веселья. Нужно просто научиться жить без оглядки в прошлое. Тем более, в настоящем — у меня есть надежда на счастье, и его мечта, ради которой, я без раздумий вновь пожертвую своими чувствами.