Сказочница

***

Когда-то давно, когда тьма затмевала свет, а свет озарял тьму, маленькая искорка сулила большое счастье. Искра росла, даря жизнь прожженному лесу, оживляя погибших животных. Зарождала реки, возводила горы и засевала поля золотистой пшеницей. Деревья заливались зеленоватыми оттенками, даря лесу живое очарование. Слышались осторожные и тихие голоса птиц. Полевые цветы распускались, их запах расходился далеко-далеко, туда, где не было ничего, лишь пустая тишина. «Держи», – раздался звонкий бестелесный голос. Картинка начала расплываться. Акварель смешивалась и выцветала, словно растворялась на холсте. Лица плыли и искажались, создавая замысловатые узоры. Вскоре знакомые черты старого деревянного домика на окраине исчезли. Это был небольшой домишко, совершенно обычный и неприглядный, отдаленный, одинокий, словно скучающий. Сразу за ним непроглядный лес. Старые многовековые деревья ютились друг за другом, пуская корни глубоко в землю. Миловидный олененок жевал травку, греясь на утреннем солнце, провожал глазами статную низкорослую женщину. Рыжеватые волосы, собранные в пучок, были заколоты небольшой заколкой из светлого дерева. Длинное изысканное платье в серых тонах подчеркивало яркие зеленые глаза и затейливые веснушки на румяном лице. Легкие шаги маленьких ножек в босоножках на небольшом каблучке. Я стояла на пороге коробки с игрушками. Передо мной вырисовывалась кукла в человеческий рост. Она была неподвижна и бледна. Изумрудные глаза, что казались настоящими, живыми, кудрявые рыжие волосы, обрамляющие фарфоровое лицо идеально овальной формы. Я узнала Ее в этой неподвижной холодной кукле. В маленькой ручке она держала меч. Точнее что-то похожее на него. Длинная тонкая пластинка – лезвие, округленная широкая палка – рукоять. Она протягивала его мне, и ее голос раздавался в голове вновь и вновь. «Держи. Какой же воин без меча?». В мыслях бушевала пустота. Рука тянулась сама, нехотя сжимая рукоять легкого, как пушинка оружия. Ее глаза глядели сквозь меня, не замечая, губы застыли в легкой улыбке. Образ холодной бездушной куклы в сером порванном одеянии и с растрепанными волосами. Изумруды во взгляде заливались темным цветом, становились грязными, мрачными. От нее исходил смердящий запах гниющей плоти и болота. Кожа заметно трескалась и фарфор, крошась, сыпался вниз, исчезая, словно пыль. Лицо искажалось, принимая зловещие нотки. Ухмылка растягивалась, оголяя черные гниющие зубы. Запах, исходящий изо рта, отравлял все живое, цветы на стеллажах вяли и осыпались. Оставались лишь голые чернеющие стволы. К моим ногам замертво упала небольшая птичка. Лапки дрожали, пока с ее тела сходила кожа, оголяя скелет и внутренности, что засыхали и разлетались в никуда. По телу прошел озноб. Ладони потели, дрожали руки. Но я ничего не могла сделать. Скованная я наблюдала, как ее тонкие кости обтянутые кожей тянутся ко мне. Она издавала режущий слух писк. Тихий, но яркий, пронзающий, словно иглы. Неразборчивые слова, вылетающие изо рта вместе с отвратительным запахом, холодом и кровяными бабочками, рядящими в глазах. Жесткая хватка тянула к себе, зазывая в ледяные объятия. Ее голова легла ко мне на левое плечо. Руки обхватили талию и тянулись вверх к голове. Я почувствовала резкую боль, не понимая, что происходит. Ее фигура таяла и рассыпалась. Ниже и ниже я наклонялась, удерживая ее на ногах. Но вскоре на руках осталось лишь платье и копна рыжих волос. Воспоминания таяли словно сон, улетая все дальше. Страх, что я испытала тогда был настоящим. Что это было? Смерть? Я не знала. Знала лишь одно: меня ждет такой же финал, если я сделаю что-то не так. Дрожащие руки преследовали меня весь день, и каждый раз, как я брала в руки кружку чая, он разливался, обжигая. Мягкие пальцы сменились на твердые и потрескавшиеся, кожа огрубела, оголяя недавние порезы. Я совсем забыла, что уже успела встать взрослой. В своих мечтах, где-то далеко на холме, где нет притворства и лжи. Но Она была повсюду. В том давнем городе, в моих неспокойных снах, в моей комнате в дальнем темном углу, и всегда на кресле около магазина игрушек. Пронзающий взгляд, говорящий: «тебе не уйти от меня. Ты сама подписала приговор, наслаждайся». Я ждала той маленькой искорки, дарующей мне счастье. Но ее не было, не было ничего, лишь страх и злость. Страх сковывал тело, заставляя дрожать и прятаться от посторонних глаз. Злость же ненавидеть все и всех, презирать людей и все на свете, все в этом проклятом городе. Заставлял ненавидеть Ее. Поддаваться чувствам и порывам моя стихия. Кто же я тогда, что же? Всего лишь маленький листок на древе отчаяния. И совсем скоро ему суждено засохнуть и рассыпаться, исчезнуть, оставив после себя ничего. Но я так не хочу. Как бы я не боялась реальности, я знала – все по-настоящему. Ничего обычного, все записывается и половина книги уже написана. Осталось сделать шаг, что приведет к развязке и к концу. Я знаю, она хочет быстрее дописать книгу и убрать в свою коллекцию. Взрослые тоже лгут, говоря, что это во благо. А дети верят, наивно следуя за ними в бездну.