Потерянный смысл жизни

      Сидя в гостиной, девушка следила за мужчинами, которые спускали вещи со второго этажа. Их мерный шаг был подобен торжественной процессии, хотя выражения лиц скорее говорили о том, что это шествие не праздничное, а скорее траурное. Глаза наблюдательницы снова наполнялись влагой. Многочисленные вешалки с яркими одеждами, легкие прозрачные ткани дупатт вываливающиеся из коробок, какие-то драгоценности — все это проплывало перед ней сейчас вместе с воспоминаниями о пробуждении.       Телефонный звонок вырвал их с мужем из сна. С каким-то раздражением Акаш выпустил из объятий Паяль, казалось, не забывающую исправно проливать слезы по пропавшей сестре даже во сне. Принятый вызов, и услышанный голос в трубке телефона, привел мужчину в некоторое замешательство. — Какого?! — Несколько по ассеровски начал, было, он, отгоняя оторопь… — Ты хоть понимаешь, что мы все… — Остановившись на миг и взглянув на свою жену, Акаш понял, что на самом деле, ни один из них за все это время даже не вспомнил о пропавшем так внезапно, и теперь объявившегося, Эн-Кея. Пытаясь скрыть в голосе накативший не своевременно стыд, он быстро менял тему, — Где ты?! Что, прости?! Как ты туда попал?! — Слова, произнесенные в ответ невидимым собеседником, заставляли торопливо вставать с кровати и метаться по комнате в поисках, брюк, рубашки, носков, галстука. — Хорошо я посмотрю, что с этим можно сделать. — Твердо сказал он, наконец, закончив к тому моменту одеваться, а потом сбросил вызов.       Паяль молча наблюдала за своим мужем, но так и не дождалась ни отчета о происходящем, ни, хотя бы, знака внимания. Утро, начавшееся сумбурно, также скомкано перетекло в день. Приготовления завтрака, семейное принятие пищи, и даже звонок домой маме и тете — все действия сопровождались размышлениями о том, кто мог разбудить Акаша и заставить его так поспешно покинуть дом.       А теперь вот глядя на то, как убирают вещи ее сестры, в кладовку пронося их через весь дом, она заключила для себя: «Наверное, сегодня выписали Арнава, а он вместо Шантивана первым делом отправился в офис, и тем самым дал время этой женщине продолжить начатое… А ты наивно предполагала, что возвращение зятя даст тебе возможность, надеяться на возвращение Кхуши? Никому нет дела до того, куда делась твоя сестра, и найдется ли она вообще». Мысли настолько охватили ее, что она даже не обратила внимания на мужчину, зашедшего в ту же дверь, через которую размеренным хороводом просачивались многочисленные вещи, имевшие хотя бы малейшую связь с Кхуши. Традиционный костюм давал пришедшему возможность не бросаться в глаза, сливаясь со множеством ярких одинаковых пятен, потерявших свои очертания, от соленых слез. — Паяль, — непонимание происходящего отразилось в голосе, обращающемся к ней, — Паяль, что здесь происходит, почему ты плачешь, почему вещи Кхуши выносят в кладовку? — Казалось тот, кто задает эти вопросы, имел достаточно времени, чтоб определить очевидные факты и попытаться найти оправдание увиденному.       Обращение вырвали девушку из задумчивости, напоминая о том, что этот дом никогда не давал возможности почувствовать себя его частью, стать кем-то больше чем старшей сестрой, охомутавшей одного из мужчин семьи Райзада. А если и были эти моменты, когда она была достойной невесткой этого дома, то они растоптаны появлением Дади. Паяль молча проводила очередную коробку с вещами сестры, вставая с места оглядывая мужчину в традиционном костюме, с трудом узнавая в нем Эн-Кея. Черная куртаꜜ до середины бедра с оторочкой на горловине переходящей в линию симметрии, дополнялась молочно-белыми паджамойꜜ и кожаными туфлями. В такой одежде нельзя было в нем уловить присущего только ему поверхностного восприятия традиции Индии. Паяль поймала себя на мысли, что будь Нанке, одет в привычный ему стиль, он бы воспринимался ей как очередное напоминание о Кхуши и ее безбашенности. «Надо же, даже Эн-Кея заставили плясать под бансуриꜜ Дади» — с больной усмешкой, не отразившейся на лице, для себя заключила Паяль и, покачав головой, тихо огласила приговор безжизненным голосом: — Дади… Приказала вынести все вещи хоть как-то напоминающие о моей сестре… — Ей было больше нечего сказать, и она не хотела больше никаких вопросов. «Будто если он своим видом будет напоминать Салмана Кхана, Арнав поймет намек… Скорее уж наоборот…» — Продолжила думать Паяль, осторожно обойдя несколько шокированного услышанным Нанки, — « А, что если я надену один из нарядов своей сестры? Что тогда?!» — Она собиралась уйти в свою комнату и там продолжить размышлять относительно попыток восстановить справедливость. — Постой, — требовательно произнес Нанд Кишор, бросая ей в спину внимательный взгляд. — Но… Ведь… Она… — Слова не желали собираться в кучу, он и сам не знал, что должен сказать или сделать, осознавая неправильность ситуации. Остановленная им девушка, кажется, не собиралась оборачиваться и вообще не желала продолжать эту тему, желая бросить, что-то незначительное, и колкое, открывающее ее боль чужим. «Никто в этом доме», — наконец, собралась произнести Паяль, берясь за перила, и набирая полную грудь воздуха, чтобы выплеснуть словами все чувства. — Я сказала убрать все вещи… Включая эти дешёвые звезды тоже… — Раздался строгий окрик. Приказной тон разносился по коридорам, и спускался в гостиную, пощечиной выводя из ступора Нанки и Паяль, оба они, не задумываясь о цели, наперегонки бросились в комнату Арнава и Кхуши. Врываясь внутрь, словно двойная волна морского прибоя. — Бабушка, ты не посмеешь, — взвился Нанд Кишор, преграждая путь, одному из слуг, который собирался прикоснуться к золотистым пятиконечным пластмассовым фигуркам, развешанным Кхуши. И даже вперившийся в него наполненный моментально вскипающей яростью взгляд Субхандры не помешал ему отчетливо ледяным тоном продолжить — Хари Прокаш, ты свободен.  — Ты?! — Прошипела она, глядя на то, как суетливо выскальзывает за дверь слуга, воспользовавшись возможностью оказаться подальше от места преступления. Деви до сих пор прокручивала у себя в голове эти жалкие попытки пререкаться, относительно ее приказа убрать все вещи ненавистной ей Кхуши. Горделиво поднятый подбородок внука напомнил женщине о том, как нагло с ней разговаривал этот приблудыш, называющий себя Ассером младшим. — Как ты смеешь?! — Выдохнула с жаром Дади. — Она моя сестра! И невестка семьи Райзада, как и я… — Начала было Паяль, заразившаяся смелостью Нанки, ей уже давно хотелось хоть раз заставить бабушку Арнава понять, что в первую очередь она ломает брак собственного внука. — И ты следующая вещь, которую я вышвырну из этого дома. — Оборвала ее Деви, — вы и ваша мать, сделали эту семью несчастной и разрушили ее! — Рука женщины взметнулась вверх.       Паяль, почувствовавшая неправильно выбранную позицию и приближение неминуемой пощечины, закрыла глаза, не решаясь двинуться. До этого момента пожилой женщине казалось, что приблудыш Кхуши может стать единственной помехой в ее идеальном плане, но теперь выходило, что эта чертовка завоевала здесь многие сердца, и это значило только одно: «Придется заткнуть любого, кто только попробует тявкнуть что-то в защиту падшей женщине». С каждым днем ей казалось, что все желающие вступиться за наглую девку исчезли, однако неизвестно откуда взявшийся Нанд Кишор был тем, кто мог поднять бунт на корабле. Субхандра решила, что нужно душить желание вступаться за Кхуши в зародыше. Удар, предназначенный для Паяль, в мыслях женщины становился уроком, предостерегающим от свершения ошибки для всех. — Нет! — Предупреждающий рык Нанд Кишора, заставил девушку открыть глаза, и увидеть, как он вцепился в руку Дади занесённую над ее лицом. Паяль подалась назад сначала не смело, а потом будто бы оживая, стремительнее отходя, удаляясь от опасности. В глазах младшей невестки собирались слезы, заставляющие весь мир дрожать и расплываться.       Короткое мгновенье. И вот уже старшая сестра Кхуши вся отдалась побегу, не размышляя, почему она позволяет выиграть Деви очередной раунд.       Мужская рука, так бережно всегда рассчитывающая силы для прикосновения, словно бы забыла значение меры, больно сомкнувшись на запястье женщины, чем пробудила в той новый порыв неосознанного всепоглощающего гнева. Неожиданное и резкое движение бабушки сбило с ног единственного оставшегося защитника звезд и сестер Гупта. Спина Эн-Кея коснулась кровати Арнава и Кхуши, за что он был благодарен всем богам.       Ненавидящий взгляд Дади не дал Нанд Кишору, возможности прийти в себя и снова принять оборонительную позицию. Перехватить руку, наносящую вред, второй раз не удалось: несколько звезд были безжалостно сорваны. Субхандра с жестокостью сжала их в ладони, ломая их и разбрызгивая осколки по всей комнате. Эн-Кей ловил на себе ее испепеляющий взгляд и не решался пошевелиться, инстинкт самосохранения и воспитание не дали ему даже шансов сорваться на защиту, или бросить хоть пару слов, в ответ на происходящее. — Если ты не хочешь, собирать осколки этого барахла, ты поднимешься и сам снимешь их до прихода Арнава. — Холодно без лишнего пафоса бросила Деви и стремительно покинула комнату, оставляя Эн-Кея один на один со звездами, которые предстояло ему теперь сорвать для их же блага. Внутри мужского сердца клокотала боль обиды. Все, что сказала ему Ла, теперь подтвердилось, и поверить в это было еще больнее, чем однажды в слова Кхуши.       Нанки поднялся с кровати, продумывая свои действия, но, так и не прикасаясь к звёздам, справедливо решая, что у него будет на это время, и в ближайшие пару часов бабушка не вернется сюда. «Я должен знать, что за чертовщина здесь творится!» — Четко сформулировал для себя Эн-Кей, закрывая дверь комнаты с внутренней стороны и выходя к бассейну. — «Мне нужен тот, кто расскажет все, что знает». Паяль теперь была в долгу перед ним и не могла ни отплатить ему за свое спасение — это первое, о чем Нанд Кишор подумал прежде, чем вспомнил о странном поведении ее мужа и его брата. Эн-Кей не понимал, что за странные мотивы заставляют Акаша во всем потакать ему, однако он почувствовал это при встрече, и теперь не мог отказать себе в небольших попытках воспользоваться удобным положением. Новое место укрытия и сбора информации определилось само собой, и оставалось только проникнуть туда незамеченным. — Проходи, — тихо ответила Паяль, заметив тень Эн-Кея просочившуюся со стороны окна, она не задавалась вопросом, как и зачем он туда пробрался. Ей было совершенно безразлично, когда она открывала окно и впускала в свою комнату человека, вставшего на ее защиту. — Я должен знать: какого здесь происходит! — Уверенно заявил гость, не желая ходить вокруг да около, но девушка лишь покачала головой в ответ, делая вид будто бы не понимает, о чем он, хотя ее заплаканные глаза выдавали ее с потрохами. — Паяль, пожалуйста — убедительно попросил, Нанки приближаясь к девушке, и ловя ее взгляд. — Кхуши для тебя в этом доме не последний человек, она твоя сестра и ради нее ты должна рассказать мне все, что знаешь с момента моего отсутствия, поверь, я могу помочь, но мне нужно все знать… Все до последней мелочи.       Во всем Шантиване он единственный человек, который не избегал темы связанной с пропавшей невесткой дома Райзада, более того он сам нарывался на откровенный разговор и не боялся его последствий, будто бы был уверен в какой-то информации. Был ли у Паяль хоть один шанс попытаться противостоять его желанию выведать все, что она знала? Нет, она хотела верить ему не только как собственному защитнику, но и как тому, кто всегда был на стороне пропавшей младшей сестренки. Нанд Кишор получил бы любую информацию, даже если б девушка не была перед ним в долгу.       Рассказ о происходящем в его отсутствие непременно шокировал бы мужчину, если бы он до этого не имел возможности узнать все в несколько более пугающей форме. Теперь на фоне собственного похищения, на волне воспоминаний того, как нашел фотографии попавшего в аварию Нанава и того, как счел его умершим, он даже не выказывал хотя бы одного малейшего удивления. Все вставало на свои места, и самым ужасным в этом было то, что он один знал пугающую правду до конца, теперь Нанд Кишор четко осознавал, что чувствовала Кхуши в день, когда выяснилось, что кровь на ботинках зятя вторая отрицательная — Арнава. Злость на Шьяма, беспокойство за родных, и незнание, что делать буквально заглушали его сознание. — Нанки, — Паяль тихонько положила свою руку на его плечо, после длительного повествования ее не интересовала дружеская поддержка, все, что она хотела это лишь услышать, что есть хоть кто-то, думающий как она. — Скажи, ты ведь тоже думаешь о том, что Кхуши не стала бы предавать этот дом и не сбежала бы… — Она заглянула в глаза единственному человеку, который как ей казалось, был на ее стороне — Нанки, мне, кажется, она в опасности… Я боюсь за нее. — Признание это далось так легко, будто уже давно ждало момента вырваться на свободу. И оно же подвело черту под их разговором. Серьезный понимающий взгляд Эн-Кея, хорошо скрывал знание полной картины, но не мог давать хоть какую-то надежду. — Она найдется, что бы ни случилось, и вернется домой целой и совершенно невидимой… — «Неправильный хинди» сколько раз он делал из своего обладателя счастливого идиота, спасающего людей от отчаянья, столько же раз он внушал собеседникам Эн-Кея его полную неосведомленность в происходящем. — Невредимой, — поправила его Паяль, подавшись на его уловку, сама того не зная выпустила свой шанс выпытать из него правду. — Прости, невредимой конечно. — Открыто улыбнулся Эн-Кей, привычно исполняя жест, становясь похожим на ребенка. — Паяль, знаешь, у меня с утра во рту не было ни крошки, и я был бы премного благодарен тебе за чашечку чая. — Сделал он еще один шаг в попытке закрыть тему Кхуши для того, чтоб не растревожить ее старшую сестру еще больше.       Нанки всегда справлялся с попытками увильнуть от ненужной ответственности, и с легкостью делал атмосферу непринужденной и сейчас этот фокус ему снова удался, оставалось только получить свою кружку чая, а после удалиться в наблюдательную позицию. И девушка не только ничего не заподозрила, но и с легкостью переключилась с переживаний на заботу. Последнее всегда было гораздо проще, оно давало возможность почувствовать себя важной и нужной.       Заставить свою осведомительницу успокоиться и заняться делом, уходя в тень, принимая наблюдательную позицию — это казалось Эн-Кею лучшим решением. Сейчас он даже был благодарен Ла за ее действия, которые дали возможность оказаться несколько в стороне от происходящего. Он знал всю правду, и мог вступить в игру в любой момент, который сочтет нужным. Мало кто в Шантиване мог догадаться о его возвращении, Паяль его бы не выдала, Дади настолько была зла, что наверняка обрадовалась бы его повторному исчезновению — это было только на руку: можно было самому увидеть, что происходит и оценить насколько все произошедшее сломало привычный ему уют, проанализировав и выстроив тактику поведения. «Как же мне тебя не хватает, Кхуши, это приключение без тебя, кажется темной историей. А что если я не справлюсь, даже со всеми теми козырями, что мне дали Паяль и Лаванья?!» — Мысленно обращался Нанки к той девушке, которой когда-то помогал возвращать похищенного члена собственной семьи. — Я подумала, что ты не откажешься от небольшого… запоздалого обеда? — Сказала девушка, вернувшаяся в комнату. — Мне, кажется, ты несколько… похудел? И эти круги под глазами, такое чувство, что тебя пытали… — В голосе ее наконец-то появилась живость и шутливость, которая была встречена добродушной дружеской улыбкой. — Оу, я был в голодном раю… Голодном раю! — Отвечал Эн-Кей в привычной манере, специально перевирая слова. Он быстро нашел себе место на кресле, придвигая журнальный столик, на который Паяль водрузила принесенный ей поднос. — Краю. — Поправила старшая из сестер Гупта Нанке, чуть посмеиваясь. — Да, точно краю! — Рука его потянулась к мочке уха.       Легкое прикосновение большим и указательным пальцем, несколько оттопыренные средний безымянный и мизинец, и улыбка, растягивающая губы в красивую линию, — все эти мелочи заставляли хозяйку комнаты умилиться, давая ее душе возможность ненадолго вдохнуть свежего воздуха, не пропитанного соленой влагой. — Sorry — по-английски извинился Нанки, тут же ловя себя на мысли, что некоторые ошибки ему не приходится делать специально и, вернувшись к хинди, сделал еще один жест, просящий прощения, поправляясь: — То есть извини.       Паяль лишь покачала головой, придвигая принесенные ей с кухни предметы поближе к нему и усаживаясь на кровать. Запах и вкус дхалаꜜ, принесенного на подносе, вместе с чаем и чапатиꜜ, мигом напомнили мужчине о том, что последний раз он ел почти вечность назад. С огромным аппетитом Эн-Кей набросился на бобовый суп, поглощая его так словно в жизни ничего вкуснее не пробовал. Здоровый мужской голод снова заставил Паяль улыбаться, она вспомнила о том, как Кхуши с жадностью поглощала все, что подвернется под руку после очередного поста. Тонкая нотка ностальгии не причиняла, ей сейчас боли, видимо у Нанки действительно получилось успокоить старшую сестру пропавшей Кхуши.       «Тебе давно было пора вернуться, кажется все здесь устали от своего внутреннего горя, которым не с кем поделиться» — Почему-то пронеслось в голове Эн-Кея, тут же дополняясь. — «Хотя восстанавливать мир во всем Шантивене, это не первостепенная задача. Нужно вернуть всех его жителей!» Ход мыслей нисколько не отвлекал мужчину от принятия пищи. Здесь в доме семьи Райзада, он был похож на огромного кота, который гуляет сам по себе, когда ему вздумается, приходит и уходит, возвращается, как бы далеко его не увезли от дома, и самое главное: успокаивает и заставляет умиляться одним своим видом, приводя психическое состояние в порядок. — Послушай, мне нужно отлучиться, ну, знаешь, звезды сами себя не снимут и не спасут, — сказал Эн-Кей, с благодарностью глядя на Паяль, отодвигая тарелку. И ушел вскоре так же, как и пришел, не догадываясь даже, что большую часть настроения девушки нагло прихватил с собой. В прочем коту некогда было думать о лечении симптомов отравления крысиным ядом по средству терапии, нужно было выслеживать серый длинный хвост этой проблемы.       Тетя Манорама сидящая у зеркала глядящая на свое отражение, но невидящая его; Анжали пролистывающая какой-то альбом по-детски утирающая слезы; бабушка, с каким-то притворством увлеченная уходом за Лакшми, Дади, разговаривающая с кем-то по телефону — это кадры, которые анализировал после своего короткого наблюдения Эн-Кей. Руки его аккуратно и бережно снимали звезды, развешанные Кхуши, заботливо укладывая их в небольшую коробочку. Он пытался найти себе оправдание.       «Собственными руками завершаешь начатое, стираешь упоминание о ней, закрываешь ей дорогу…» — Самоедство скреблось по металлическому полу — «Я лишь пытаюсь сохранить то, что было оставлено ей, и это только первый шаг, потому как мало сохранить! Я верну все на свои места и эти звезды и ее… И…» — Попытка противостоять пессимистичному настрою, была заложена в самом характере, а сейчас еще и подогревалась знаниями. Последняя снятая звезда покорно улеглась на предназначенное для нее место, а коробка переместилась в широкий карман паджам. «Теперь нужно собрать осколки, » — подумал Нанки, наклоняясь за пластмассовыми кусочками золотистой фигурки бывшей когда-то звездочки. — «Чтоб Нанав не…» — Я спрашиваю, где мой сын?! — Свирепый крик Арнава разнеся по всему Шантивану, отрывая Нанд Кишора от его намерений. — Послушай, Арнав… — Тихо отвечал женский голос, кажется, это была Анжели. — Я не собираюсь больше слушать, Анжали! Хватит! — Оборвал ее младший брат, который всегда вел себя как старший, позволяя ей быть маленькой девочкой, и теперь не желающий потакать. — Сейчас будет жарко… — Тихо прошептал Нанки выскальзывая за дверь комнаты брата и его жены, и тихонько пробираясь ближе к тому месту коридора с которого открывался вид на гостиную.       Он считал, собственное появление сейчас не самым лучшим решением, и потому затаился в удобной позиции для просмотра для наблюдения. Даже если бы внизу все внимание не было отдано свирепствующему Ассеру старшему, Нанд Кишор бы остался незамеченным некоторое время. Точка обзора предоставляла возможность увидеть Анжали, которую придерживала за плечи Манорама, молча прячущая свой почему-то стыдливый взгляд; Паяль стаявшую поодаль и ищущую кого-то взглядом; Дади устроившую с внуком холодную войну взглядов и бабушку, которая сделав пару шагов, назад как-то медленно осела на кресло. «Акаш видимо еще на работе, значит, самое время с ним связаться». — Решительно доставая телефон Нанки, набрал сообщение, отправляя его Акашу. — «Повезло, что Ла вернула эту вещь…» — Заключил он, убирая мобильный в карман, натыкаясь рукой на коробочку со звездами. — Его здесь нет, и … — Кажется, Дади проиграла, и перешла в наступательную позицию. — Это я итак заметил! — И потому спрашиваю еще раз: где он… И кто позволил ему уйти?! — Но, чтоб иметь шансы против проснувшегося в мужчине Ассера нужно было пытаться вправить ему мозги еще, когда он был в больнице, однако тот и видеть никого не желал после прихода Анжали. Несколько суток в полнейшем одиночестве, кажется, у Арнава было время вскипятить крепкий чай из своей злости ни один раз, наверняка там уже была такая крепость, которая даст возможность атрофировать мозг с одного глотка. — Кто посмел выгнать из моего дома моего сына?! — Каждое слово мужчины буквально врывалось в пустоту, тайфуном поглощая все пространство. — Это не твой сын! — Принимая его вызов, отвечала ледяным тоном Дади — Этот приблудыш, посме… — Приблудыш?! — Зашипел Ассер, но встретившись со взглядом Анжали, несколько осадил норов, хотя ему это далось с трудом. — Этот «приблудыш» мой сын! — Нет, это был не предупредительный рык, это было похоже на хищное тигриное желание наброситься, но кое-чье присутствие держало Арнава на месте, заставляло продолжать схватку только в словесной форме, — И если ему в моем доме нет места, то и мне оно тоже не нужно! — Решительно с холодом бросал мужчина, проклиная, все связи с женщиной, посмевшей оскорбить Аарава. — Тебя не было уйму лет, а теперь ты явилась и пытаешься устанавливать законы в моем доме?! — Нажим на слове «моем» высветился в очередной раз, выдавая рвение выгнать Дади прямо сейчас. — Арнав, — попыталась вмешаться Анжали, боясь, что сейчас брат совершит какую-нибудь глупость… — Нет, Анжали! — Снова оборвал ее Ассер, не давая вмешаться в эту перепалку. — Я лишь хочу знать: где мой сын?! И все в этом доме знают, что я не люблю повторять вопросы несколько раз!       Образ Аарава, вцепившегося в руку, слезно молящего о прощении, вплывший в сознании Арнава, перекрыл в нем всю ярость, выдвигая на первый план отцовские инстинкты. В один момент Ассеру старшему стало плевать на происходящее в этом доме, сейчас он был готов действительно на все, чтоб быть со своим сыном. «Я знаю, что недолжен был так говорить твоей бабушке, но разве я мог промолчать, когда она…» — Память хорошо отражала слезы в мальчишеском голосе, и отцовское сердце обливалось кровью. В голове отбивался пульс, сдвигаясь волнами в реальном виденье мира, ощущение головокружения и подступающей тошноты, заставило мужчину чуть пошатнуться, но быстро принять величественный наполненый гордыней вид. Арнав не понимал и не желал понимать, почему Дади так невзлюбила, единственного наследника семьи Райзада, его сына, его мальчика, его… — Он в доме моей тети! — Не вытерпела Паяль, привлекая к себе внимание того, к чьему появлению питала особые надежды.       Взгляд Арнава остановился на фигуре девушки. Мужчина пришел в некоторое замешательство, а спустя какое-то время уже все смотрели на девушку, словно бы впервые увидев ее. Манорама открыла рот от удивления, рефлекторно прикрывая его фалангами пальцев. Девьяни с гордостью кивнула смелой Паяль, украдкой показывая ей свою улыбку. Анжали подалась вперед, ее и без того по-детски огромные глаза расширились, наполняясь пеленой. А Субхандра судорожно схватила воздух ртом, буквально покрываясь красными пятнами, от нахлынувшей злости. И правда, было от чего прийти в ступор. Обычно одевавшаяся в сари, со вкусом подбирающая цветовую гамму, старшая из сестер Гупта, была облачена в режущий глаза своей яркостью шальвар-камизꜜ.       Словно бы потешаясь над всеми действиями Дади, младшая невестка семьи Райзада стала подобием старшей. Заплетенная коса толстой змеей улеглась на правом плече, немного оттеняя насыщенно фиолетовую ткань камиза с вставками из широких золотых продольных полос по бокам, открывая любопытным глазам джумкиꜜ взятые у сестры. Серьги колокольчики звякнули в повисшей тяжелой тишине от покачивания головы, точно повторенного, отрепетированного перед зеркалом движения. Глаза Паяль встретились с глазами Арнава, на короткое мгновенье, задерживаясь, в ее неумелой попытке бросить вызов Ассеру, а потом устремились в пол: — Арнав Джи, ваш сын в доме моей тети, я попросила, чтоб он пожил там до вашей выписки… — Руки Паяль теребили край оборванной дупатты окрашенной в фиолетовый и оранжевый цвета, она покачала головой, снова пытаясь поднять взгляд на того, к кому обращалась. -Что за?! — вопросил, непонимающий ничего Арнав. Сердце внутри него судорожно сжалось, тут же отпуская, почуяв подмену.       Память услужливо подбрасывала имеющиеся у нее в распоряжении кадры с образом жены брата, и ни один из них даже рядом не стоял с этим глупым нарядом. «Ты получил ответ! Больше здесь делать нечего!» — Напомнил разум, внутри которого новый пазл снова не подходил к имеющемуся шаблону. — Не «что за», а поезжайте и верните своего сына домой, Арнав Джи… — В попытке войти исполняемый образ, несмело произнесла Паяль заготовленную фразу, пытаясь сделать как можно сильнее напор на имя зятя.       Она знала, что после этого ей придется туго, но сейчас это не играло роли. И если нельзя говорить о Кхуши и напоминать, о ней, то она, ее старшая сестра, готова была стать едким призраком, будящим посреди ночи. Арнав пытался отогнать от себя этот новый непривычный образ, словно боясь его, отступая назад, забывая о своей ярости вынашиваемой столько времени и припасенной для момента возвращения. Он приехал сюда готовый разнести Шантиван по камешкам, а теперь вот перед ним стояла девушка в странной одежде и всем своим видом давила на сознание разум и душу, обрекала на постыдное отступление.       «Пожалуйста, вспомни ее…» — Молила в мыслях Паяль, когда она вперивалась взором в фигуру потрепанного аварией и залатанного в больнице мужчины. Но вместо того, чтоб услышать ее глас он лишь горделиво расправлял свои плечи задирал подбородок и, посылая свой яростный взгляд, разворачивался спиной. — Зазнайка! — выкрикнула Паяль свой последний аргумент и, развернувшись, быстро побежала в свою комнату, уже ощущая, как надвигается ее последние часы присутствия в Шантиване.       Добраться до телефона, позвонить Акашу, попросить прощения, успеть увидеться с ним, перед тем как покинуть его жизнь навсегда — это все чего желала Паяль, как можно скорее пытаясь скрыться с территории гостиницы. «Я все равно не смогу больше здесь находиться… Так какая теперь разница…» — Решила себя старшая из сестер Гупта, надевая одежду Кхуши.       «Зазнайка!» — окрик заставил Ассера обернуться, принять это прозвище, словно свое имя, словно зов. — «Зазнайка» — Эхом разнеслось по его сознанию, не оставляя никаких следов кроме дрогнувшего имени, память оставалась холодной и молчаливой будто надгробная плита, придавливающая всякое объяснение причины, по которым он с таким ожиданием обернулся. Убегающая девушка, в этом цветастом наряде впечаталась новым воспоминанием в разум, оставаясь очередным лишним пазлом, неподходящим к прочим. — Сумасшедшая, — злобно выпалил Арнав, вторично поворачивая к выходу и направляясь к двери.