Потерянный смысл жизни

      Условия игры с возвращением трех мужчин в дом особо сильно не изменились. Появление каждого из них было несколько выходящим за рамки. Эн-Кей разоделся так, словно бы вернулся не с пятидневной вечеринки, а со службы, был непривычно серьезен и осведомлен в происходящем. Аарав был словно маленькая призрачная тень отца, точно повторял движения, действия, хвостиком таскался за Анравом, прибытие которого ожидалось только через неделю. Ассер старший вел себя так, словно вернулся на машине времени из прошлого, в котором он умел делать только одно: добиваться успеха в бизнесе. В дополнение к этому комплекту хорошо приписался своей неадекватностью и Акаш, словно грозовая молния, он был сер и весь искрился злостью, он впервые за всю свою жизнь воспринимал в штыки каждое слово.       Счастье в дом не вернулось, атмосфера по-прежнему была неприятной и давящей. И пусть этого не замечали почти все вокруг, но сестринское сердце чутко чуяло изменение в каждом из братьев. Анжали не могла им помочь, даже если бы ей очень хотелось, однако это вовсе не значило, что она сидела, сложа руки, она продолжала заботиться о каждом мужчине в доме Райзада. Причины их поведения были связаны, и более того они имели один корень, который становился источником страдания и женской половины дома. Каждый по-своему пытался пережить внезапную пропажу Кхуши. Вопрос веры в ее жизнь или смерть не вставал, но беспокойство за глупышку начинало сводить всех с ума, как и невозможность говорить том, что с ней стало и где ее искать.       «Почему Дади считает, что можно вот так просто стереть любое упоминание о человеке ради того, чтоб не тревожить память Чоте. Ему это не помогает и, кажется, только еще больше причиняет боли». — Думала Анжали, направляясь вместе с Паяль на завтрак. — «Он ведь все вспомнит. Так или иначе. Он вспомнит и потом будет еще больший скандал, из-за того, что ему не сообщили вовремя. Я должна ему сказать как-то поскорее. Но нельзя нарушить бабушкин наказ, в доме итак слишком наколенная обстановка. Как же объяснить бабушке, что она не права, заставляя всех утаивать правду от Арнава?» — Вопрос тревожил Анжали еще с самого утра, и теперь, нехотя ковыряясь в тарелке с едой, она опять размышляла на эту тему. — Дади и Арнав еще не пришли, — отозвалась тихо Паяль, — и я, пожалуй, пойду собираться, съезжу ненадолго домой, мама просила сегодня помочь, тетушка должна скоро приехать за мной. — Слова старшей из сестер Гупта выдернули Анжали из мыслей. — Конечно Паяль, — сразу ответила Девьяни. — А я позову Арнава и Дади на завтрак. — Ухватиться за очередную возможность остаться с братом ненадолго тет-а-тет и попытаться с ним поговорить было важно для Анжали, поэтому она поспешила в его комнату.       «Он совсем не прикрыл дверь» — констатировала для себя девушка, — «Комната пуста. Может быть, он у Аарава» — решила для себя Анжали, поворачиваясь спиной к выходящему из душа брату.       Пушистое белое полотенце висело на его шее, частично прикрывая крупный продолговатый желтовато-зеленоватый синяк, расположенный по диагонали, оголённый торс дополнялся босыми ступнями. Видимо Ассер старший не взял с собой рубаху в ванную комнату по каким-то причинам решив одеть ее в комнате, зато отглаженные брюки были явным признаком того, что мужчина собирался сегодня сделать вылазку из дома.       Он направлялся к кровати, чтоб взять с нее приготовленный эластичный бинт в тот момент, когда в кожу ноги впилось что-то острое, заставив его вскрикнуть, и привлечь внимание сестры уже немного отошедшей от его комнаты. И пока Анжали обеспокоенно мысленно осознавала, что брат внутри и с ним что-то опять случилось, Ассер задавался привычным ему вопросом: «Что за?». Очередной осколок золотистой пластмассы вкололся в ступню, и сейчас Арнав держал его на уровне глаз, ловя себя на мысли, о том, что это ему что-то напоминает. Солнечный свет отразился крохотным зайчиком на его лице и словно бы вытащил кадры из подсознания: сон, который прогнала утром старшая сестра.       Ассер нагнулся вниз, садясь на колени и разыскивая глазами новые детали расколотого предмета. И пока одна его рука собирала золотистые блестящие пластмассовые кусочки, в раскрытую ладонь второй, мозг перещелкивал кадры сна, непохожего на больничные. Девушка с плаката она была в цветастом шальвар-камизе и пряталась под столом в его офисе, а он стоял, полусогнувшись рядом и опираясь о край, пытался понять: почему эта сцена такая до ужаса знакомая ему.       «Кхуши» — звал он в своем сне девушку, — что ты тут делаешь?!» Какое-то седьмое чувство заставляло его поднять голову всем тот самый момент, когда во всем здании погас свет, и загромыхало что-то разрушительное. Толчки не выбили Ассера из калии, лишь потому, что он держался о стол. Испуганно он посмотрел на свою единственную спутницу, и увидел, как вокруг нее валялись золотые светящиеся осколки, а она прячет свои глаза и лицо в ладонях. «Кхуши». — Взволновано позвал он ее там в своем сне и произнося это имя вслух в реальности, и попытался схватить ее за руку, но та словно чувствуя его желания, отпрянула от него, не давая это сделать, даже там, в грезах подсознания. — «Кхуши», — снова позвал он ее и решительным рывком хотел вытащить ее из-под стола, однако в этот момент на него пролился свет, вырывая его сна, заставляя соскакивать. — Арнав, что случилось? — Голос Анжали снова вытащил его из воспоминаний, и заставил вернуться в реальность. По взгляду Арнава можно было точно определить, что только что его спасли от очередного панического приступа, — Арнав, что ты здесь делаешь? — Всполошилась девушка, но брат сунул ей под нос раскрытую ладонь с золотистыми осколками вместо ответа. — Это же… — Узнавание к ней пришло моментально и подхватив одну из найденных деталей звезды Анжали с испугом посмотрела сначала на Арнава, потом на стену, которая некогда была украшена Кхуши. — Арнав, я должна тебе кое-что сказать… — Произнесла она, думая о том, что ее это все уже достало до тошноты. — Что, Анжали?! — Совсем растревоженный мужчина взялся за край кровати собираясь подняться и помочь сестре. — Анжали! — громыхнуло сверху. Оба они словно маленькие дети, застуканные за чем-то зазорным, подняли головы, встречаясь лицом к лицу с обладательницей строгого тона. — Анжали, я хотела тебя попросить — тон Субхандры несколько смягчился — чтобы ты мне подала завтрак в спальню, хочу немного побыть одна. Если тебе не сложно выполни эту мою маленькую прихоть. — Заискивания Дади были настолько непривычными, что девушка, к которой обращались, только и смогла кивнуть в ответ, ничего не говоря. Поднимаясь, она вложила осколок, который держала в руке в ладонь Арнава, и попыталась прикрыть детали звезды его пальцами, словно бы брат держал, что-то важное, секретное.       Небо не разверзлось, и не впослыхал огнем Шантиван, даже тогда, когда двери прикрылись за вышедшей сестрой и бабушкой, только пораженный таким поведением Ассер остался сидеть, сжимая колючее месиво в своей руке. «Что ты хотела сказать, Анжали?» —       Мысленно вопрошал брат. И душа ее отзывалась ответом: «Если бы ты только знал, Арнав». Тонкая связь между нами крепла с детства, но сейчас грозилась распасться, как и вся жизнь мужчины, как и пара звезд, осколками рассыпанных по его комнате.       «Не уже ли все что мне осталось теперь: это собирать эти дурацкие ломаные детали, вместе со своей памятью; мучиться от этой необъяснимой тоски по девушке с плаката; знать, что она была моей женой; задаваться вопросом, почему так с ней поступал?! И какого черта вообще женился, если не верил в семью?! Арнав Сингх Райзада, кем ты стал?! Что ты натворил?!» — мысли сопровождали мужчину, пока он сам себе накладывал на грудь повязку из эластичных бинтов.       Ему казалось, что это смягчает боль, дает возможность чувствовать себя более собранным. И было совершенно плевать на то, что считали врачи. Арнав понимал, что за всеми этими процедурами он не успеет на завтрак, и прекрасно осознавал, чем это ему грозит, однако ему было совершенно все равно, потому что Аарав теперь был первым, о ком хотелось заботиться, и единственный за кем не просматривалось недомолвок. Рубаха легла поверх бинтов, пряча белые полоски, что надежно окутывали грудину. Серый жилет стал дополнением к костюму точно так же, как и лакированные туфли.       «Аарав будет ждать возле машины» — констатировал разум мужчины, торопливо направляющегося к выходу. Оставалось только спуститься по лестнице, пройти гостиную, небольшой коридор, и он был бы на улице, но открывшаяся перед ним сцена заставила его замереть. Перед глазами предстала опечаленная Мадхумати, рядом с ней была Паяль, державшая в руках небольшую сумку, обе они прощались с теми жителями, которые, видимо, вышли проводить девушку. Девьяни смотрела на пришедшую женщину, и Арнав не мог знать, каким был этот взгляд. Напротив, бабушки стояли Акаш, тетя Манорама и Эн-Кей, вид у всех был такой, словно кто-то умер, что не могло ни заставить Ассера задаться вопросом: «Что здесь происходит?!» — Но спросить его вслух он его не решился, молча наблюдая, как уходят Паяль и Мадхумати, ощущение дежавю несмело верным псом подошло к Арнаву принюхалось и зарычало, вызывая неприятное чувство чуть качающегося окружения.       «Тетя я готова!» — Оказавшийся на свободе очередной демон был представлен голосом, ворвавшимся в сознание откуда-то со стороны его комнаты. Цветастым вихрем мимо него пронесся образ девушки с плаката, облаченный в сари цвета нежной фуксии. Распущенные волосы рассыпались по ее плечам, а на лице появлялось осознание правды. «Племянница готова, а вот твоя тетя не готова. Она уехала. Она поздоровалась, попрощалась и уехала вместе с Паяль». — С каким-то ядом и ненавистью говорила Манорама, в сознании Арнава, оставаясь молчаливым изваянием в реальности. «Тетя? Она уехала? И ничего мне не сказала?» — дрожащим голосом отзывался несуществующий образ, находящийся сейчас там, среди настоящих живых людей, и Арнав видел, как на ее щеках появляются слезы. Это заставляло его хватать воздух ртом, отступая назад не в силах терпеть разрывы души. «И она не просто уехала. Она оставила твои вещи. Смотри!» — Порезами острого скальпеля слетали ошметки беспамятства, врезавшиеся в разум словами тети — «Я имею в виду мешок рваного сари!»       Эта фраза словно была отправной точкой, после которой хотелось кинуться туда к девушке, утешить ее боль, поругаться с Манорамой, сделать хоть что-то, чтобы защитить беззащитное и невинное создание, но вместе с этим желанием приходило и знание того, что он в тот момент жизни ничего не сделал. И более того он желал смотреть на это, одновременно мучаясь от собственной душевной агнии и радуясь, что ей тоже больно, как и ему. Арнав с испугом осознавал, былое ликование от мысли, что сердце Кхуши разбито подобного его собственному.       «Месть?! Я упивался местью?! Вот, так ничего не делая, просто наслаждался осознанием, что я не один такой страдающий?!» — Задавался вопросами Арнав, глубоко вдыхая и быстро выдыхая, наблюдая, как кружится вокруг него мир. Растоптанная и раздавленная правдой девушка проходила мимо него, воссоздавшись его подсознанием. «Почему?! Почему я позволял себе так поступать с ней?! Что она мне сделала?! Почему она так покорно это принимала?! Почему все отказались от нее?!» — Руки сжимались в кулаки от злости, растревоженной непониманием и ненавистью к самому себе.       Было ужасно и невыносимо осознавать правду, принесённую с глубин подсознания: «Я желал причинять ей боль! Я хотел видеть, как сильно она мучается, хотел, чтобы ей было очень плохо! Хотел разрушить ее мир, несмотря на то, что любил ее. Моя ненависть и обида заставляла меня не только бездействовать, но и причинять ей новые нестерпимые страдания. Я…» — Арнав! — Рука Анжали легла на плечо брата, а голос привлек внимание присутствующих. — Арнав, ты?! С тобой все в порядке?! — Ее взволнованные опять слова возвращали, мужчину с края пропасти. — Я… я… — Силился ответить девушке брат, еще толком не придя в себя… — Наплывы воспоминаний вызывали головокружение, — мне просто нужно принять таблетки. — Речь его довольно быстро приобрела уверенный тон, а вид скоро изменился, словно бы он хотел показать: «Это секундная слабость, не стоит беспокоиться. Это пройдет». Анжали покачала головой и, несмотря, на все попытки отрицать передала его в руки братьев, в надежде, что они проследят за тем, чтобы с лестницы Арнав спустился, а не скатился. Заботливая Нани уже ушла за таблетками, а тетя принесла стакан воды. Но стоило только Арнаву немного прийти в себя, заглотив таблетки, как он встрепенулся и подался было идти дальше. — Спасибо, все в порядке, мне нужно идти… — Слова его тут же были оборваны. — Идти?! Здравствуй и пока! Куда это ты собрался, в таком состоянии, Арнав. — Голос тети выражал возмущение, но почему-то сейчас напоминал причитания, ей вторил и вопрос ее сына. — Арнав, брат, врачи сказали, что тебе нежелательно выходить сейчас на работу, ты ведь… — Переживания Акаша были понятны Ассеру, но не требовались сейчас. — Нет! Я хочу подвести Аарава в школу, он ждет меня снаружи — отозвался, младший брат Анжали, убирая ее руки со своих плеч. — Нанав, — голос Эн-Кея сейчас добавил резкости в разворот мужчины, ему не хотелось, чтоб еще и Нанки пытался его удерживать. — Нанав, может быть, я подвезу вас обоих, мне все равно нечем заняться, а тебе, наверное, еще пока что нельзя… — Я сам решу, когда мне садиться за руль, — с жаром начал Арнава, но также быстро сменил гнев на милость, осознавая: «А что если воспоминания начнутся, когда я буду за рулем?! Если я снова попаду в аварию?! Что будет с моим сыном?!». Вопросы звучали как-то слишком отчетливо, чтобы не остановиться. — Арнав, Нанки прав. Тебе лучше поехать с ним. — Встряла старшая сестра, с теми же нотками в голосе, с которыми она разбудила его. — Хорошо, сестра, если ты настаиваешь. — Слишком легко согласился Арнав, обращая внимание на то, что бабушка сделала еле заметный одобрительный кивок, словно бы прочитав в нем благодарность Анжали за то, что она дала ему повод согласиться с предложением Нанки, будто бы исполняя ее желание, а не собственное. — Пойдем Эн-Кей. — С удовольствием Нанав, — радостно отозвался Нанки, устремляясь за братом. Двери за ними закрылись на глазах у всей семьи, а вот вернулись они незамеченными. Ожидания Арнава о безудержной болтовне брата не сбылись, и всю дорогу он чувствовал какое-то натянутое молчание, словно бы Нанд Кишор, что-то знает, но не знает, как сказать, или считает машину не самым подходящим местом. — Послушай, Нанав, я собираюсь уехать на пару дней из города, — наконец решился сказать Эн-Кей, когда они были снова дома и старший брат собирался направиться в свою комнату. — Интересно, — развернулся Арнав лицом к нему, внимательно разглядывая. Освещение холла не скрывало серьезности лица Нанд Кишора — С момента моей выписки из больницы, ты мне кажешься непривычно взрослым. Ты ведь не собираешься просить у меня разрешение. Верно? — Верно, Нанав, но я говорю тебе это затем, чтоб ты подумал, кого тебе еще будет ни хватать, если я уеду. — Как-то двусмысленно намекая, спросил Нанки. Арнав пристально посмотрел в глаза брата, ловя себя на мысли о том, что начинает злиться на него, за эту игру. «Черт побери, сколько можно ходить вокруг да около?!» — Думал Ассер, желая схватить брата за грудки хорошенько встряхнуть и… — Я думаю, что с твоим отъездом в доме воцарится тишина и покой, ровно до момента твоего возвращения. — Холодно ответила Дади, которая, словно бы поджидала появление внуков. — Но пока ты не уехал не мог бы ты меня свозить в храм помолиться за то, чтоб твой путь прошел легко? — В словах звучало миролюбие, в которое, по крайней мере, поверил старший из внуков. — Бабушка?! — Удивился Нанки, — Вы хотите, чтобы я отвез Вас в храм? — Да, а почему нет? Арнав выглядит несколько уставшим, Акаш на работе, а с шофером я не очень хотела бы ехать. И потом после того, как ты меня отвезешь, я помолюсь, дам тебе свое благословение, ты сможешь вернуться за сумками или сразу поехать, куда тебе нужно. — Нарочитая предусмотрительность, и излишняя учтивость могли бы быть замечены Арнавом, но тот решил просто воспользоваться ситуацией, отступая назад и не вслушиваясь в голос бабушки. — Если вы не возражаете, я пойду в свою комнату, — напоминая о своем присутствии, сказал старший из братьев, с некоторым укором показывая, что ему не по нраву подобные сцены. — Хорошо, но будет лучше, если я все-таки соберу свои вещи прямо сейчас, мне нужно будет десять минут, я переоденусь и возьму все необходимое, — Арнав слышал за своей спиной несколько взволнованный голос Нанки.       Закрывая за собой дверь в собственную комнату, Ассер подумал, что слова его брата об отъезде и правда могли бы создать такую натянутую тишину в машине, но интуиция подсказывала: «Нанд Кишор не стал бы докладываться именно мне о своем отъезде просто так, он считал важным, чтоб новость узнал именно я. Почему?! И почему он спросил… Кого он имел в виду?!» Стоя лицом к деви, Райзада держал одну створку, опираясь на нее всем весом и прикрывая глаза, пытаясь расслабиться и перестать злиться.       «Дайте мне уйти!» — требовательно раздалось толи в сознании Арнава, толи где-то рядом с ним. Распахнутые глаза моментально встретились с уже знакомым образом девушки, от чего сердце съёжилось, и все внутри сжалось в комок. «Снова она…» — констатировал для себя мужчина, чувствуя внутри желание схватить ее за плечи, прижать к себе.       «Это очередной пазл» — напомнил себе мужчина и образ девушки начал меркнуть. Боясь спугнуть ее, он прикрыл глаза, и его голове всплыли собственные слова, ответ, который он выдал ей тогда на ее требование: «Ты не можешь уйти. Ты не можешь нарушить условия контракта и уйти. Ты помнишь, что я сказал в ночь нашей свадьбы?!» Собственный голос звучал, так словно бы он жаждал ее задеть, но на самом деле от себя самого невозможно было скрыть факт того, что он нуждался в ней. Не просто хотел, чтоб она осталась, а был готов сделать все.       «Черт побери, ты сам-то помнишь, что ты сказал?!» — с укором спросил он у самого себя, и в сердцах стукнул по двери, злясь на себя за беспамятство.       Архивы памяти опять захлопнулись, и Арнав осознал это, встретив тишину в голове, со стоном души. Он не скрывал от себя желания снова увидеть ее образ. «Просто займись делом, отвлекись!» — Приказал он себе снова включая Ассера. Открыв ноутбук, он нажал на кнопку включения и пока тот просыпался, сменяя цвет дисплея заставками, можно было переодеться. За открытой дверцей его уже ожидал новый глюк в системе подсознания. «Что за?» — спрашивал себя Арнав, ловя себя на мысли, что видит сейчас воспроизведённую памятью Кхуши, прямо в своём шкафчике, среди костюмов и рубах. Ее дрожащее тело, глупая попытка исчезнуть, по-детски спрятав лицо в ладонях, вызывали только негодование, как и тогда в далеком прошлом. Девушка, спрыгнула на пол и растворилась возле закрытых дверей. «Невероятно!» — Решил для себя мужчина, садясь за ноутбук.       «Извините!» — Писклявым голосом прозвучало почти сразу откуда-то сверху. Арнав задрал голову, снова встречаясь с девушкой с плаката нарисованной не реальностью, а его мыслительным процессом. «Сколько раз я должна повторить?!» — Чуть не плача спрашивает она, дрожащим голосом, в ней нет былой гордости, и в ее глазах просматривается не вина, а мольба. «Извините. Извините. Извините…» — Заевшей рыдающей пластинкой повторяла она, и, казалось, это будет твориться бесконечно. «Что? За что она извинялась?!» — Понимаясь с места и приближаясь к девушке с желанием обнять ее и успокоить, спрашивал себя Арнав, забывая, что это лишь осколок прошлого. Образ замерцал, стоило только протянуть к ней руку и спросить вслух: — За что ты извиняешься?! — Вопрос окончательно спугнул навеянный кадр, и Кхуши растворилась снова. — Черт! — Зло выпалил Арнав, и прошел в глубину комнаты, забродив по ней словно разъяренный тигр.       Арнав опять начинал сердиться на себя. Сломленная девушка, в которую он по-мальчишески влюблен, смотрела на него чуть не плача, и он знал, за что она извиняется. Другой вопрос был в том, какого черта он позволял ей это делать! «Почему я не смог ее обнять?» — Затрепетала память размышлениями из далекого прошлого, — «Может она хотела, что-то от меня услышать? Чтобы я сказал, что все будет хорошо? Но я…» — мысли поднятые из архива подсознания с точностью совпадали с теми, которые возникали сейчас, от чего чувство дежавю хвостом забродило за своим хозяином. — «Я просто стоял… и смотрел на ее слезы. Что мной случилось? Почему мне так больно на нее смотреть?». В груди клокотало сердце и, чтоб попытаться остановить это, Арнав зашел в ванную комнату, принявшись умываться холодной водой.       Стоило только выйти, как он снова увидел ее, он смотрела на него с яростью и держала в руках кружку. «Что за?» — привычно попытался подумать мужчина, и ощущение дежавю снова приблизилось к нему. «Ты плохо себя ведешь!» — голос ее буквально был взбешен. «Я еще не начал плохо себя вести Кхуши Кумари Гупта Сингх Райзада!» — Вкрадчиво отозвалось в разуме Арнава. «Ты не можешь так поступать!» — не унималась она. И он не мог не задаться вопросом, произнесённым тогда: «Кто мне, запретит?! Ты моя законная жена я могу сделать еще больше, чем это!» Ярость в глазах девушки была такой сильной, что начинало казаться, словно это действительно настоящая Кхуши была перед ним, а не его спутанное сознание, играющее в кошки мышки. «Ты заставил меня выйти замуж, я не считаю тебя своим мужем!» — Ее ярость возбуждала желание коснуться ее губ своими. «Хотел бы я знать: как я тогда поступил» — С каким-то сожалением подумал Арнав и сам не желая того отогнал этот образ.       «Серьезно?! Да сколько можно?!» — спрашивал себя Райзада, — «Арнав, ты отравил ее жизнь и свою, зачем?!». Угрызения совести моментально отразились на его состоянии, и стали подогреваться новым образом, вынутым из копилки. Дрожащая девушка сидела на террасе возле бассейна, обнимая свои колени и снова проливая свои горькие слезы. Смотреть на нее облаченную в свадебное лехенга-чолиꜜ было невыносимо, и потому он, не раздумывая бросился туда, к ней. Нисколько не удивившись тому, как быстро ее образ растворился, в пустоте. «Ну конечно! Ты ведь, должен был стоять и ненавидеть ее всем сердцем!» — Система воспроизведения образов и окончания этих моментов неосознанно начала восприниматься Арнавом.       «Вы ведете себя неправильно!» — Возникая слишком близко, говорила Кхуши. «Потому что по-другому ты не понимаешь!» — Злобно отзывается в памяти, но Арнав не сдерживая себя, нарушает правило, пытаясь прикоснуться к изображению девушки, так отчетливо проявившемуся по велению его мыслей. Образ резко исчез, и звучно выдохнув Арнав, опустил свою руку, чувствуя это состояние несбывшихся ожиданий. «Она ушла навсегда, но все равно не покидает меня». — Констатация факта не помогала сосредоточиться, а только вызывала еще большее негодование.       «Я бы скорее умерла, чем пришла в ваш дом» — Кричит девушка, испытывая те же чувства, что и он сам. И Арнав вспоминает, как ответил ей: «Такие люди как ты делают все ради денег!». Арнав зажмуривает глаза и разворачивается, отгоняя от себя этот образ. «Идиот! Глупец! Какой же ты глупец!» — Ругает он себя, буквально убегая с террасы, закрывая за собой двери и замирая снова опираясь на одну из створок, пытаясь успокоить свою боль, закрывая глаза, чтоб не видеть террасу у бассейна.       «Я еще не закончил разговор!» — Слышит он, собственный голос, встречаясь с ее испуганными глазами и не решаясь отпрянуть, от нее находясь снова так близко к ней. «Говори, что хочешь! Плачь! Кричи! Я тебя не отпущу, пока не выскажу тебе все, что хочу!» — Яростно бушевал тот он из прошлого, и соглашался на безумие настоящий из сегодняшней реальности. Арнава не покидала параноидальная идея коснуться того, что память нагло рисует как часть реального мира. Образ снова растаял, и это заставило его отпрянуть от створки дверцы-купе ведущей на террасу.       «Семейные традиции придумала не я, Арнав Сингх Райзада!» — Ее вновь возникший образ отвечал видимо на брошенный им вызов, и это присмирило ассеровскую стать, заставив слушать, и пытаться уловить суть ее слов. «Не я сделала их традицией. Это Божье благословение и самые чистые отношения в жизни, когда связываешь свою жизнь с человеком навсегда и не хочешь разлучаться с ним даже после смерти; молишься, чтобы все печали обошли твою половинку; а если понадобится и отдашь свою жизнь за него. Жизнь будет настоящей только после такого обещания!» — Почти кричала она, не вызывая в нем прошлом ничего кроме злости, а в нем настоящем ничего кроме боли. Сердце его становилось лишь малой частью, желавшей быть тем, кому она не просто будет вправлять своей искренностью мозги, а тем, кому она дала бы такое обещание. «Ты им не был! И после того, что сделал, никогда не станешь!» — Приговором оборвалось внезапно внутри. И образ снова растворился.       «Черт!» — Выругался мысленно Арнав, чувствуя, что архив памяти снова захлопнулся. «Почему?! Какие у тебя были причины так с ней поступать? Почему, ты сейчас считаешь, что был не прав? Когда ты понял, что влюбился в эту девчонку?! Почему не пытался прервать этот круговорот взаимной ненависти, разжигая в ней все большее пламя, отталкивая от себя. Почему ты страдаешь сейчас, если и правда не веришь в семью любовь и прочий бред?!» — спрашивал у себя Ассер усевшись на кушетку уперев кулак в лоб, и вытянув ноги закинув одну на другую.       Он не знал, что делать дальше. Образы больше не приходили, и самый пугающий вопрос для мужчины заключался в непонимании того, как вернуть на место память, чтоб она перестала являться наваждениями. В голову пришла мысль, что он страдает ни потому, что любит, а потому, что не может вспомнить: «Не может любящий человек причинять столько боли тому, кого любит без причины» — чужими словами достучалось до его разума. Что-то еще подсказывало: «Все в доме тебе пытаются намекнуть на ее отсутствие, словно бы не знали, чего ей стоило находиться здесь. Только Дади, кажется, держится иначе. Даже заботливый Нанки, и тот никак не угомонится, намекая мне на нее… Или у них другая цель? Ты должен понять».       «Ассер, Ассер! Ты в порядке?!» — Послышалось в сознании чужим голосом, пробуждающим желание вскочить и накричать. Но память выдает лишь терпеливое: «Хватит! Кхуши!» — и с издевкой подсовывает образ Лаваньи. «Лаванья?! Все! Хватит!» — соскакивает с места Арнав и начинает искать телефон. Прочно связывая вместе бывшую девушку, почти невесту, с братом, Арнав поймал себя на мысли, о том, что ему не хватает рядом безбашенного Нанки, потому что…       Сердце подсказывало: «С ним ты мог быть откровенным и не прятать чувства».       «Что за! Невероятно! Бред какой-то!» — Возражал разум, но было уже наплевать, пальцы скользили по кнопкам, набирая номер Амана. — Послушай Аман, мне без разницы, сколько это займет времени, мне нужны лучшие специалисты, иначе эти симптомы сведут меня с ума. Я так больше не могу. — Говорил Арнав, спускаясь по лестницам направляясь в кухню за водой, чтоб запить таблетки, — да и еще, скажи мне: а где сейчас Лаванья?! — От ответа его отвлек знакомый еле уловимый перезвон паялей и браслетов. — Можешь узнать точнее, и выслать всю информацию на мой мейл, и по клиникам тоже… Да спасибо Аман.       Арнав наливал себе воду в медный стакан, когда перезвон вновь повторился совсем близко, и предчувствие дежавю укоренило свои позиции. «Нет, ее здесь нет! Не хочу даже думать о ней!» — Вытаскивая фразу из памяти, попытался обмануть себя Райзада, а уже в следующий момент увидел кусочек ее спины. Она быстро перебежала от выступа к столбу, прячась за ним, и показалась мужчине настоящей. — Кхуши, — не сдержавшись, окликнул он ее и кинулся следом, не выпуская из рук стакан с водой. — Кхуши, — позвал он, снова вбегая за ней в гостиную — Кхуши.       Растерянный взгляд, ощущение того, что это все происходит взаправду, и он, наконец, нашел среди тысячи подделок воображения, живой оригинал, который сможет все объяснить. Оглянувшись, ища ее взглядом, он обратил внимание на торчащую между створок синюю дупатту. Створки распахнулись и девушка в синем шальвар-камизе с тугой косой на левую сторону, легким движением подхватила ткань и прикрыла за собой створки.       «Черт» — в сердцах швыряя стакан на пол. Со звоном посуда обиженно ускользает в угол, прячась за ближайшим горшком с растениями. Ощущение дежавю верным псом следует рядом. А злость буквально переполняет до краев. — Арнав дорогой, — Манорама в отличии от Кхуши, за которой гнался Ассер существовала не только в его сознании. — Что случилось? Что произошло?! Почему ты такой сердитый? — Сбивчивое дыхание, испепеляющий взгляд, устремленный на дверь, заставляли женщину продолжать задавать вопросы племяннику.       Встревоженный голос тети, ее недоуменный взгляд и несовпадающей с воспоминаниями наряд — с наглостью заявляли: «Арнав, ты сходишь с ума, и об этом скоро будет знать весь дом».       «Боже ж ты мой, да что не так с этим Шантиваном, сначала из него пропала наша сумасшедшая…» — Воспроизвелись в разуме Арнава слова тети Мадхумати, и только теперь их смысл достиг осознания. «Моя жена… Сумасшедшая девушка… Это она пропала из Шантивана… И случилось это по моей вине!» — Переведя свой взгляд на тетю, пришедшую на шум, Ассер так и не нашел что ответить, и более того не сумел зацепиться за что-нибудь чтобы ярость схлынула, а потому он просто резко развернулся и оставил женщину со своим вопросами, устремляясь в свою комнату, туда где снова будет она. И только Она.