Потерянный смысл жизни

      Она несмело поставила ногу на первую ступень крыльца перед огромным домом больше напоминающим дворец. Запрокидывая голову и подставляя лицо каплям дождя, девушка пыталась избавиться от мысленного потока, в котором сменялись самые разные установки на дальнейшее действия. В душе чужой злостью словно бы перехваченной с подувшим внезапно ветром появилось нечто, что останавливало ее от исполнения задуманного, но оно же предостерегало от промедлений. Будто кто-то гнал ее в назначенное место, и желал, чтоб она дождалась его там. «Что за бред, Кхуши?!» — Спрашивала она саму себя, бессмысленно стирая капли воды с лица и срываясь, набег. — Черт, — Выскакивая из машины под ливень, и хлопая дверцей, выругался Ассер.       За всеми своими мыслями попытками найти иголку в стоге сена, что уже давным-давно слизала священная корова, Арнав совершенно забывал смотреть на приборную доску. И когда машина внезапно заглохла, он осознал, что находится в, не пойми каком, районе и разжиться несколькими литрами бензина не удастся. «И куда теперь?! Как я вообще собирался найти ее в этом огромном городе?!» — Со злостью спрашивал себя Райзада, оглядываясь по сторонам и обращая внимание на то, что небо начало светлеть, несмотря на дождь. Задрав голову и прикрыв глаза, он попытался сосредоточиться еще раз на ее прощальных словах. Словно повторяя ритм капель, ударяющихся о лицо подставленное стихии, строки всплывали в его сознании опять и опять не в силах указать точные координаты.       «Черт бы тебя побрал, Кхуши! Где я должен тебя искать?!» — Нетерпеливо вопрошал Арнав. Первая его догадка строилась на предположении, связанном с Анжали, что-то и дело таскала его за собой в храмы. Ассер быстро осознал, что такая девушка как Кхуши должна верить в силу Богов, и они могли бы встретиться там. «Нет, она не пойдет в храм! — Остановил он себя после того, как посетил несколько таких мест. — Если она и правда верит в силы богов, то не пожелает, совершать подобные поступки прямо у них под носом. Но куда тогда? Где же тебя носит, Кхуши? Попадись ты мне, и я…» Мысли его были целиком и полностью заняты ей, он ненавидел девушку за ее решение, и боялся не успеть. Догадок насчет мест ее нахождения просто не было: «Ответ, должен был быть на поверхности… Черт! Найдись…» — Все закончится там же, где и началось! — Сказал он вслух, наконец, полностью вдумавшись в каждый символ прочитанного. — Началось… Что именно началось?! Что ты имела в виду, черт возьми! — Кричал Арнав на всю улицу, голос его сливался с шумом дождя и проглатывался водой льющейся с небес, казалось беспрерывно.       Со злостью ударяя рукой по машине, Ассер развернулся, прислоняясь к ней спиной и скатываясь. Садясь на корточки, он закрыл голову руками, в четной попытке еще раз прокрутить все имеющиеся воспоминания. Несмотря на их яркость, они не желали систематизироваться и обрывками перемешивались в голове. Словно неугомонные дети, передразнивая и дергая друг друга, они то сбивались в кучу, то разбегались, и казалось, что среди нет, не одного подходящего.       «Должно быть место, связанное с этим чертовым городом! — Замыкался Арнав, отсеивая все крупинки памяти. — Кхуши, что она могла подразумевать под началом?!» Райзада не видел связи между собой, девушкой, которую он ищет и городом, который разбил его мальчишеское сердце. «Что значит начало? Это момент нашего знакомства или свадьбы по контракту, или может…» — Попытка размышлять давалась с трудом и в какой-то момент стала казаться ему такой же бессмысленной, как и весь процесс поиска. «Арнав, ее больше нет, у нее было достаточно времени, чтобы все «кончилось»… — Четко высветилось в разуме, пробуждая желание закричать от бессилия. — Где бы это не произошло… »       Ее вымокшая обувь захлюпала по ступеням, а браслеты на запястьях веселым перезвоном поддержали нарастающий ритм. Нетерпеливый ветер кружил вокруг нее, то кидаясь в лицо в попытке остановить, то подталкивая. Попасть в дом, где тебя не ждали, и где ты был чужим, всегда кажется невозможным, однако везение Кхуши, открыло перед ней ворота само. Ветер откинул старую листву, оголяя краешек лежащего под камнем ключа от замка. «О Богиня, спасибо тебе за твою помощь, я знаю, что хочу совершить грех. Но у меня нет другого выхода» — помолившись, мисс Райзада взяла аккуратно ключик и, закрываясь от промозглого ветра, торопливо зашагала к входным дверям. «Арнав?! Ты всегда защищал и спасал меня от всего, заботился обо мне, и исполнял все мои желания, еще даже до того как я понимала, что я этого хочу. И мне очень жаль, что нет другого пути, для того чтоб уберечь тебя от большой беды. Я знаю, что это причинит всем боль, но только так ты будешь в безопасности…» — Щелчок непослушного замка прервал ее размышления и поманил ее во тьму нежилого дома.       Не освещенные коридоры казались Кхуши незнакомыми, и преобразившимися, словно бы в них провелись какие-то работы, отделив одно крыло от другого. Всматриваясь во тьму, Она вспоминала любимую улыбку своего мужа, и ночь его первого побега. «Светлячок» — тихим и родным голосом шептала ее память. Ностальгическое осознание того, что это больше не повторится, подхватило ее разум и понесло наугад куда-то по коридорам, набирая свой ход. Доверившись своему телу Кхуши не сопротивлялась, справедливо считая, что она находится теперь под защитой дома Арнава Сингх Райзада и как всегда под бдительным присмотром Богини. Двустворчатая дверь распахнувшаяся перед ней ветром, отразилась в сознании отголоском какого-то события, связанного не с тем, с кем она была соединена священным огнем и семью кругами, но с тем кем он был до того как узнать ее.       «Нет! Ее не может не быть… Я не должен сдаваться!» — Резко поднимаясь, не соглашался Арнав. Леденящий ветер встретил его на тротуаре и, словно попрошайка, стал виться у ног, мельтеша перед лицом и дергая за одежду. В этом потоке воздуха одновременно было что-то спасительное подсказывающее правильность веры, и в то же время, напоминающее о неумолимом ходе времени. Убежденность в том, что он встретился с Кхуши именно в этом городе, теперь не покидала его, но молчаливая память не давала ни единого шанса вспомнить этот момент. «Кхуши Кумари Гупта» — сокращая ее имя, отсоединяя самую значительную часть в нем, Ассер лелеял надежду на то, что струны его души поймают нужную ноту и отзовутся в нем, не смотря на, стойкую уверенность в безмолвности подсознания.       Осторожно проведя пальцами по стене, она щелкнула по включателю. Помещение, в которое ее привело чутье, залилось теплым слепящим светом, собирающемся из множества больших и маленьких ламп. «О Богиня, прошу, покажи ему верный путь, и убереги его от несчастий» — молилась Кхуши, сложив вместе ладони, и поднимая их над головой. Подаренные им много лет назад браслеты звенели, то открывая, то закрывая на ее запястье мангалсутру, так бережно ей хранимую. Высказав последнюю просьбу своей «подруге» она медленно открыла глаза. С трудом привыкнув к яркости заполнивших сознание цветов, Кхуши огляделась и шаг за шагом обошла комнату, встав на то место, где он впервые посягнул на ее честь, она нагнулась и подняла с пола жемчужинку. Это было то самое место…       Комната, где она просидела столько времени в наказание за то, что счастье свалилось в руки Арнава, а он даже не понял. Комната, где они впервые заговорили. Комната, где она узнала самую страшную его тайну и самое больное место. Комната, в которой было так ужасно и страшно тогда. Комната, где было так уютно сейчас… Комната, где до сих пор валялись жемчужные бусины с ее зеленого чоли. Комната, где она растревожила его сердце.       За маской уверенного, упертого, целеустремленного мужчины, каким он привык быть для всех и себя том числе, всегда прятался страдающий мальчик-сирота, чувствующий одиночество и пустоту. Сейчас, шагая по улицам Локхнау, среди ночи под проливным дождем он не хотел и не мог больше скрывать своей настоящей сущности. Сердце Арнава эту самую минуту билось лишь одним именем: Кхуши Кумари Гупта Сингх Райзада… Он по-прежнему ничего толком не помнил о ней, но был уверен: она его поймет как никто. Шаги его становились то быстрей, то медленнее, он не видел и не слышал ничего вокруг. В этом холодном, бездумном мире, ему был нужен хоть кто-то, кто разделит его боль, или излечит ее. Осознание того, что в этот человек собирается или возможно уже ушел из жизни, окутывало его безнадежностью. Обессиленный Арнав замер на мгновенье, закрывая глаза и пытаясь вернуть себе маску Ассера, и в это самое мгновенье до его сознания донесся звон небольшого колокола в храме Дурги.       Вид храма в ночи завладел полностью вниманием Арнава, он смотрел на множество огней украшавших архитектурное произведение искусства и шел к нему словно завороженный. Нет. Не шел. Бежал. Ноги вели его дорогой отчаянья, и с каждым шагом надежда все больше истончалась, становясь совсем лебезной. За последней ее прослойкой уже светилась бездна отчаянья, к которой Арнав подступал торопливо и уверенно. «Почему?! — Задавался вопросом он. — Что заставило тебя принять это решение?» Ощущение ответственности за принятое решение становилось четким и уверенным, перерождаясь в чувство вины, оно сжигало Арнава изнутри. «Где же ты, Кхуши?!» — Оживляя в сознании образ девушки, он сдирал с себя последние остатки маски Ассера.       Ему казалось, что если кто и может ему сейчас помочь то, это Богиня, та самая, которая всегда была покровительницей Кхуши. Из всех тех обрывков воспоминаний он мог точно сказать, о безграничной вере в хранительницу гармонии и равновесия. Арнав не мог признаться сейчас самому себе или кому бы, то ни было то, что он и правда, переступил через свои убеждения. Просто его душа стремилась стать немного ближе к потерянной девушке. Кхуши была нужна ему не потому, что имела статус его жены, но потому что с ней он был другим. Сам Арнав не знал этого, это знало его сердце. Оно говорило: «Она та, единственная кто усмирит твою боль, кто подарит тебе возможность чувствовать себя целым, с кем ты будешь спокоен. Она та, единственная кто вернет миру Ассера».       Снятые кроссовки, торопливый подъем по лестнице, и вот она перед ним… Как всегда загадочно улыбающаяся, глядящая теплым взглядом, восседающая на полосатом красавце тигре. Богиня Дурга, Хранительница умиротворенности и благополучия и «Подруга» Кхуши. Арнав замер в нерешительности, рассматривая, словно впервые статую божества, и не веря, в то, что он пришел сюда, пришел не просто так, а чтобы просить. Это слово было незнакомо ему с момента смерти матери, тем более по отношению к Богам, на его взгляд несуществующим. «Черт, Арнав, это же так просто!» — подтолкнул он себя, чтобы просто переступить порог. — Здесь ты впервые заговорил со мной, Арнав. — Тихо заговорила Кхуши, рассматривая маленькую бусинку. — Ты помнишь, каким ты был тогда? Ты был Великим и Всемогущим Арнавом Сингх Райзада… Дьявол с тремя именами. Для тебя существовали только деньги и статусы. Ты не верил в Силу богов… — В ее словах не было обиды скорее констатация факта. — Ты был тем еще Зазнайкой… — Последнее слово вызвало ностальгическую улыбку, и она еще раз повторила, — Зазнайка…       «Что-то не верится, что ты просто ошиблась…» — Вспыльчивый тяжелый характер Ассера всплыл в ее памяти словами из их первого разговора, сорвав улыбку с ее лица. Кхуши сжала жемчужинку в руке и, оглядываясь по сторонам, стала искать прежней защиты, которую она чувствовала. «Ты лжешь! — Резким голосом память снова откинула всякие попытки, словно бы настраивая ее на свершения принятого решения… — Мне все равно, для таких, как вы все просто: не вышло с одним выйдет с другим…» — Ты даже не представляешь, Арнав как сильно ты ошибался… Ты даже не… — Зажимая бусинку в ладони, и чувствуя как на лицо наворачиваются слезы, а в мыслях проступает ухмылка Шьяма, она быстрым шагом направилась прочь из комнаты, забывая выключить свет. Торопясь найти лестницу, ведущую к одной из четырех башен этого дома, Кхуши стремилась туда, на вверх, ближе к Богине, дальше от людей, для того чтоб совершить последний шаг встречу его свободе.  — Почему он так поступил? Почему он так безжалостен? Кто он? Что за чудовище скрывается за его маской… — Плача шептала она, пока ее ноги уносили ее прочь от несправедливости жизни, по мрачным коридорам, осквернённым смертью родителей ее мужа. — Постой. — Остановил Арнава мужчина, выходящий навстречу, и стукнул пальцами по небольшому колоколу. — Ты возможно впервые здесь. — Утвердительно сказал он, и читая ответ в глазах продолжил. — Только отчаянье или долг могут привести в храм в столь ранний час. Но ты не можешь так просто войти сюда. — Поравнявшись с Арнавом он снял со своей головы белый платок и протянул ему. — Ты не веришь, но вера должна быть не здесь — он указал пальцем на голову. — Она должна поселиться в твоем сердце, и раз ты пришел сюда, значит, ты найдешь то, что ищешь, если будешь слушать его. — Он дотронулся левой части груди Райзада, а потом, взяв его ладонь, вложил в нее свой платок.       «Что за?!» — Пронеслось в голове Арнава несколько запоздало, когда он посмотрел в след уходящему мужчине. Понимание происходящего и окружающего уже не волновало Райзада. Став снова мальчишкой-сиротой он снова ощущал страх, но не за себя, а за другого человека. Смерть близкого и одиночество ядовитыми змеями опутывали его душу, отравляя ее и умерщвляя, и ему хотелось как можно скорее избавиться от этого ощущения. Повязав голову белым платок на манер банданы, Райзада шагнул внутрь маленького храма, и приблизился к алтарю. С трудом припоминая бабушку и сестру на очередном утреннем ритуале, мужчина совместил ладони и пальцы лодочкой перед своей грудью. Оглядываясь по сторонам, он никого не приметил. «Черт, как это люди делают?!» — Замирая на мгновенье, осознавая как это глупо в его исполнении, и тут же откидывая в сторону собственные предрассудки, Арнав чуть опустил локти.       «Почему вы так поступаете со мной?!» — Вспоминала Кхуши собственные слова, сказанные Арнаву в момент их первого разговора. В одной из башен Шашмахала послышались торопливые шаги, ритм их начинал сбиваться и замедляться. «Я ненавижу тебя!» — Отзывалось в ответ ее же голосом, напоминая о моменте их последнего разговора… «Прости! Прости меня, Арнав… — Мысленно заклинала она его, падая коленями прямо на пол очередного пролета. — Все, что я тебе сказала, все, что я собираюсь сделать…». Приклонившись к полу, Кхуши зарыдала во весь голос, и эхо подхватило ее плачь, оживляя голые каменные стены ее стоном. — Богиня, — чуть прикрывая глаза, тихо заговорил Арнав, расслабляя свои мышцы настолько насколько это возможно. — Я знаю, что не вправе просить у тебя помощи, потому как никогда не верил в богов и их снисходительность к людским слабостям. Но я прошу не за себя, а за ту, которая всегда верила в тебя и твое благословение. — Со стороны он уже не мог видеть насколько естественно он вошел в это место, но он прекрасно осознавал, что слова его идут из глубины души.       Резко оборвавшись, Кхуши подняла голову и в полумраке раскрыла перед собой ладонь, вглядываясь в жемчужинку. Ощущение еще одной скатившейся по щеке слезинки, напомнили ей празднике братьев и сестер. Белая длинная курта, в которой был, тогда Арнав особенно сильно подчеркивала, как он изменился. Его нежная попытка смахнуть накатившую слезинку счастья Кхуши, его теплые объятья, и тот вещий сон после его первого признания. Каждое мгновение из прошлого снова напоминало о том, что принятое ей решение, навсегда разрушит все, что было между ними. Указательным пальцем она дотронулась до жемчужины, ожидая, что бусинка развеется словно мираж. — Прошу помоги мне найти ее, уберечь от неправильного решения. Я знаю, что она, возможно, совершила много ошибок, но не стоит ее больше наказывать. Ты итак достаточно наказала ее, познакомив со мной. — Говоря все это, Арнав ощущал свою беспомощность и слабость, подкашивающую ноги заставляющую свалиться на колени, прямо там посреди залы заполненной уютным светом.       «Я люблю тебя, черт возьми!» — Криком, придающим сил, проносилось в сознании Кхуши, глядящей во тьму лестничного пролета.  — Прошу прекрати ее мучения, — возносил просьбу Арнав хранительнице гармонии, — позволь мне найти ее. Смерть не может стать искуплением. Прошу, дай мне знак, где искать Кхуши. — Слова Ассера закончились так же резко, как он открыл глаза, услышав знакомый звук падающего на каменный пол жемчуга. Швырнув с силой о пол бусинку, та о ком он молился стремительно, побежала по лестничному пролету. — Кхуши, — тихо произнес он, оглядываясь по сторонам, ища взглядом источник шума.       В паре метров от него стояла незнакомая престарелая женщина, которая так сильно теребила свою дупатту расшитую бусинами и бисером что, видимо порвала ее. Арнав видел, как она сомкнула веки и о чем-то молилась, не замечая произошедшего. Руки женщины находящиеся перед грудью все трепали и трепали ткань платка, рассыпая мелкие шарики по полу. Слов, которые врывались с ее губ, не было слышно. Взгляд Арнав скользнул на пол, туда, где по каменной глади прыгали и разбегались белесые жемчужины.       «Нет, Арнав Джи… Ты был прав: если бы я не появилась в твоей жизни, если бы ты не встретил меня той ночью в Шаш-Махале, то Шьям не поступил бы так…» — Отозвалось в его памяти последнее обморочное ведение. Возникший перед ним образ Кхуши был облачен шальвар-камиз голубого цвета и вызывал внутри ощущение вины за то, что обидел любимую девушку, однако пугало не это, а то, что она начала говорить: «Ты был прав, если бы я не появилась в твоей жизни, если бы ты не встретил меня той ночью в Шаш-Махале. Нет, Арнав, ты был прав, если бы я не появилась, то Шьям не поступил бы так и всего этого бы не произошло. Анжали была бы все еще счастлива в браке. Она была бы довольна своей жизнью, и она бы никогда не решилась на такой поступок. Во всем виновата только я. Именно поэтому я и решила уйти». — Не уже ли все это время ответ был так близок?! — Растерянно прошептал Арнав, и посмотрел в сторону статуи богини. — Как бы там ни было, … Спасибо, Богиня. Арнав сорвался с места, уверенным шагом направляясь к колоколу ударяя в него. Переступив порог храма, он почти бежал по ступеням, снимая на ходу белый платок и убирая его в накладной толстовки. Уже обуваясь, он пытался рассчитать, сколько займет времени, чтоб успеть добраться до старого дома, вызывающего только плохие воспоминания. — Кхуши, — послышался знакомый для девушки голос откуда-то снизу, он был тихим, но ожидающим ответа. — Арнав, — не веря в происходящее, откликнулась мисс Райзада, резко останавливаясь уже на пятой ступени и оглядываясь. Во тьме никого не было видно, — Ну вот, Кхуши, — с ворчанием произнесла она, в шутку ударяя себя по лбу подушечками пальцев. — Совсем с ума сошла.       Девушка еще раз вгляделась в темноту, словно бы ожидая ответа, от того кто ее позвал, но не дождавшись, она развернулась и задумчиво зашагала наверх. «Не важно, Кхуши, что ты видела или слышала, это лишь твои попытки уйти от принятого решения. Ты не можешь вот так взять и отказаться…» — Напоминала она себе, по-прежнему прислушиваясь и к собственным шагам и к окружению. Ожидание того, что голос повториться заставляло ее замирать почти каждые две ступени. Сердце в девичей груди замирало вместе с дыханием в эти моменты, словно бы Кхуши боялась из-за собственного ритма жизни не услышать голос Арнава. В эти моменты внутри нее боролись два желания: услышать его голос и поскорее все закончить. И то и другое ее очень пугало, но она отчаянно продолжала идти вперед потому, что помнила все моменты последних семи дней, так словно бы была обречена их переживать вновь и вновь.       «Не провоцируй меня, Кхуши» — с угрозой в голосе всплывало в ее сознании. Шьям, ворвавшийся в ее разум волной страха, мигом заглушил все мысли об Арнаве и заставил девушку впасть в ступор. «Сейчас ты сядешь в эту машину, иначе я силой при всех тебя затащу, и сделаю все, чтоб репутация твоего мужа пострадала, — шипел он в ее памяти, приставляя лезвие ножа к ее горлу и подталкивая ее в спину. Сердце сжалось в тугой комок, зрачки ее моментально расширились, наполняясь ужасом, заставить себя пошевелиться было также сложно, как не послушаться его в тот день. «Сделай так, чтоб он поверил тебе и не стал тебя искать, иначе…» — Новая угроза только подливала масло в огонь, воспроизводя в голове «подарок» преподнесённый ей чуть позже. Руки ее задрожали так же как, когда она пыталась поставить подпись на документах. «Я принес тебе новости, моя Кхуши, Арнав потерял память в той аварии как удачно вышло. Теперь тебя некому спасать, завтра будет наше с тобой обручение, а потом ты вылетаешь в Мумбаи, мы поженимся, когда прибудем в Пакистан…» — Этому не бывать! — Вспыхнула снова Кхуши. — Я лучше умру, чем предам своего мужа и выйду замуж за такого мерзкого человека, как ты, Шьям!       Освещение становилось все менее мрачным, впитывая в себя тусклый холодный свет пасмурного раннего утра. В арочном окне одной из четырех башен Шашмахала показался образ девушки. Ее ледяная дрожащая рука цеплялась за низкий подоконник в тот момент, когда она, перевесившись, смотрела вниз. «У тебя есть только один шанс!» — Думала Кхуши, взбираясь на тонкий невысокий бордюр разделяющий пространство пола в башне от внешнего мира. Ледяной ветер схватился за синюю в зеленую продольную в полоску дупатту и потащил легкую ткань в помещение, словно бы пытаясь задержать ее. «Кхуши, никто не помешает мне быть с тобой!» — Слышала она голос Шьяма и ощущала его грубое прикосновение на щеке. — Никогда! Ты никогда не получишь того, чего так сильно хочешь! — Кричала она не боясь теперь своих чувств, стоя на самом краю подоконника, готовая шагнуть вниз, она не жалела сил на борьбу со своими страхами.       Горячая слеза скатилась по ее щеке, воспламеняя в сознании новый голос: » Кхуши, пожалуйста, не плачь… Кхуши, со мной все хорошо… Кхуши, я люблю тебя!» Сознание снова заполнилось образами Арнава его прикосновениями, его нежностью, его… «Он никогда не вспомнит тебя! А если и вспомнит, будет поздно!» — Оборвал наслаждения голос Шьяма. — Прости меня, Арнав! — прошептала девушка.       Сбивчивое дыхание и попытка опередить ход времени полностью заполнили сознание того, у кого Кхуши так слезно выпрашивала сейчас прощения. В какой-то момент он снова почувствовал внутри это отчаянье, и быстротечность прожитых мгновений, ему даже показалось словно бы он не бежит, а сам стоит на вершине, всматриваясь в пустоту и собираясь с силами, чтобы шагнуть. «Я не сказала о своем муже ничего, потому что все это время, во все эти последние сутки он был со мной. Он всегда со мной!» — Всплыла в голове фраза, выдернутая из прошлого памятью, но смысл этого обрывка Арнав не понимал. Для него в прочем это уже и не было важно, только она, играла все роли в его жизни сейчас. Только ей он дышал, целиком и полностью обращаясь в бег.       Ветер дул в лицо, трепал ее распущенные волосы, тянул за дупатту, дергал за полы темно-зеленого с синими узорами цветов камиза, пытался забраться под тонкую ткань чуридхар. Расправляя руки, словно крылья Кхуши закрывала глаза, представляя себя птицей готовой совершить свой первый и последний полет. Вдыхая воздух, Кхуши закрыла глаза, чуть наклоняясь вперед. «Я тоже тебя люблю, черт возьми!» — Воспроизведя в памяти свой ответ на одно его признаний смело выдохнула девушка, занося ногу над пустотой. — Кхуши, остановись! — Голос, раздавшийся за спиной, заставил вздрогнуть, и ухватиться за один из сводов оконной арки, резко открыв глаза, и прислушавшись. — Богиня, ты же знаешь, как сложно мне далось это решение, и я не отступлюсь от него. — Взмолилась она, поймав равновесие и сложив руки в заученный жест.  — Кхуши, посмотри на меня! — Толи с надеждой, толи с приказом позвал ее Арнав еще раз, дыхание до сих пор не восстановилось, травмы напоминали о себе, и это заставляло его несколько согнуться. — Нет, Кхуши! — Строго сказала она себе, выставляя указательный палец перед собой. — Он лишь плод твоего воображения! Но ты не имеешь права отступить от намеченного пути! — Ее возмущению не было предела, и она была готова излить его буквально на любой объект, — Богиня, зачем ты меня испытываешь?! Я ведь ради… — Кхуши, обернись, черт возьми! — Рычал Ассер — Это я! Я не галлюцинация! — Арнав сам не понимал собственных ощущений, но успокоиться он не мог, распрямляясь во весь свой рост и расправляя плечи. Он уверенно шагнул на встречу к ней. — Кхуши, пожалуйста, не нужно этого делать. — Предупредительно отчеканил он. — Медленно развернись ко мне. — Видя, как девушка вся съёжилась, и подала отрицательный молчаливый знак, Арнав несколько смягчил свой тон. — Кхуши, пожалуйста, взгляни на меня, я не плод твоего воображения. Разве твое воображение может быть таким?! — Последний его вопрос был скорее от сердца, чем от разума, но именно он пробудил в ней интерес.       Крепко вцепившись в свод, мелко переступая, она, наконец, поддалась на его уговоры. Свет позади нее скрывал ее черты, показывая лишь ее силуэт. В мыслях вдруг всплыл ее образ в зеленом сари, и та боль, которая усиливалась от приближения к ней. «Черт возьми, я люблю тебя!» — Раздавалось в сознании, чуть пошатнувшегося Ассера, и его взгляд перестал улавливать окружающий мир и фигуру Кхуши окончательно. «Я люблю тебя! И я найду тебя, где бы ты ни была, и как бы ты не пряталась, черт возьми! Ты нужна мне!» — Отчаяньем металось в груди, отдаваясь в лёгких смертоносным ядом спирающим дыханье, превращая его в комок терновых ветвей. Кхуши замерла в пол оборота, в ужасе прижавшись к стене, не веря своим глазам, и не понимая, как с ее Арнавом могло произойти такое. — Теперь ты веришь?! — Спросил он лишенный всякой надежды, подступая к ней. Сетовать на ее воображение, даже судя по тем коротким обрывкам, что ему удалось вспомнить, не приходилось никогда. И Арнав был уверен, что после той фотографии оно значительно расширилось. — Не приближайся, галлюцинация! Арнав сейчас в больнице, тебе не провести меня. — Выставив палец, пыталась говорить она, боясь поверить. — Черт, я не галлюцинация! И я… — Вспылил Арнав, чувствуя дыхание верного пса дежавю. — Верно! Кхуши, он не галлюцинация, … — Выступая из темноты усмехался Шьям, — и кстати, я с ним согласен не нужно этого делать… Ты ведь знаешь условия… — Приставляя пистолет к голове Арнава говорил Шьям. — Будь хорошим мальчиком, подними руки и попроси свою бывшую жену, мою будущую невесту спуститься с подоконника.       Мужчина чувствовал, как в нем пробуждается нечто первобытное необузданное, и тот за чьей маской, он так часто скрывал свою душу, был лишь безликим эхом от пробуждающегося монстра, которого неосторожно задел Шьям. Сопротивляясь своему порыву Арнав медленно и покорно начал поднимать руки. Образ, отнявший воспоминания о дорогом человеке всплыл сейчас перед Арнавом: девушка в зеленом сари снова стояла посреди сада, ставшего однажды их миром. «Кхуши, это очень особенное место для меня, я никого сюда не приводил…» — Кто-то беспардонно, наконец, распахнул архив памяти, давая возможность выцепить еще несколько важных фраз — «Для меня здесь и сейчас, то, что я привел тебя сюда означает, что мы стали семьей. Теперь ты моя жена. Невестка моей мамы». Слова, сказанные в прошлом, причиняли боль лишь потому, что он осознавал: он потерял много дорогих моментов с самым важным человеком в своей жизни, и теперь реальность грозит отнять ее по-настоящему навсегда.       Кхуши, смотрела в глаза Арнава, не узнавая в них, того кем он был, и до сих пор не веря тому, что он мог быть здесь точно так же как и Шьям. «Нет, Кхуши, ты не должна сдаваться, если ты отступишь сейчас на пол пути…» — Напоминала она, себе набираясь смелости. Пальцы одной руки все крепче впивались в ткань, а другой она уже переставала ощущать твердость камня. Зажмурив на мгновенье глаза она взмолилась: «О, Богиня, не испытывай меня прошу». Отпустив ткань, она резко распахнула глаза, подняла руку, перед собой. Яркий сноп браслетов разметался со звоном по предплечью, обнажая мангалсутру, что засияла на ее запястье в свете солнечных лучей пробивающихся сквозь тучи. Сверкнувшая цепь на мгновение ослепил Шьяма, в то время как Кхуши встала ровно посередине арки. — Прости меня, Арнав. — Вдохнула она, чувствуя, как ветер сильно подул в ее спину, она прикрыла веки и, оттолкнувшись, полностью отдалась стихии, ощущая, как все ее тело охватила жадная пустота.