Отзвуки загадочного лета

Привезли ее в роскошный особняк, окруженный парком, провели с черного хода в довольно большую и красивую комнату, где явно когда-то жила женщина, и оставили там, предупредив, что разговаривать с ней будут утром, а пока она может спокойно поесть и выспаться. Теоретически у нее была передышка до утра. Если, конечно, ей не лгут и ничего до тех пор не изменится. Но как же хотелось верить, что пока все страшное уже позади, и можно немного отдохнуть и собраться с мыслями. Едва дверь захлопнулась, в замочной скважине проскрежетал ключ и шаги прощелкали каблуками вдаль по коридору, Славка на всякий случай закрыла дверь на все защелки и проверила все окна. А заодно и проверила, нет ли тайных ходов. Конечно, это дом настоящий, а не книжный или киношный, ходов не нашлось. Зато на душе стало заметно спокойнее. Вот теперь точно — можно вздохнуть чуть-чуть свободнее. Наверное. Хотя если себя накручивать, к утру можно и умом тронуться от переживаний! Да и что она сделает, пойди все не так?.. Нет-нет, только не паниковать! Славе ничего не оставалось, кроме как ждать и размышлять. Даже уснуть у неё никак не получалось, а потому девушка устроилась с ногами в удобном кресле, словно созданном, чтобы в нем дремать с книжкой в руках, укрылась пледом, и, прикрыв глаза, стала вспоминать и анализировать. Итак, дорогая чёрная машина с тонированными стеклами, охрана из бывших военных, костюм, пошитый в лучшем ателье, и явно не для институтского бала. Великолепный особняк, не то действительно усадьба позапрошлого века, не то ее реконструкция, причем весьма точная. Манеры дворянина, видная внешность, но за показной учтивостью жестокость и безжалостность. Кто же это? Сразу вспомнились и перешептывания девчат о том, что на дискотеку, если у входа стоит машина с таким-то номером, лучше не заходить. Дескать, на черном дорогущем авто с номерами, начинающимися на определенную цифру ездят только люди некого олигарха Кушакова, и они-де могут запросто похитить симпатичную девчонку, увезти ее в особняк, и держать там, сколько им вздумается. И никакая милиция, никакие братья-женихи-друзья-родственники не защитят! Бывало, такие девчата возвращались, усыпанные подарками, а бывало, и находили их по весне в овраге. Нет, Слава не успела запомнить номера, но по описанию похоже. Очень похоже. Охрана. Да, что-то однокурсники на парах говорили про таких же молчаливых вояк. Вроде, кто-то из их старших товарищей что-то не поделил с одним из сыновей этого же олигарха. Они тогда, кажется, еще в школе пытались учиться, а отец их еще только сколачивал свое состояние. Из-за чего произошла ссора, история умалчивает. Только заносчивых и спесивых Кушаковых попытались приструнить несколько молодых, пышущих здоровьем друзей-студентов, отслуживших в армии, причем не в элитных ли войсках. В результате их подкараулили вот такие же люди в штатском с повадками бывших вояк. Была драка. Тех, кто был против сыновей олигарха покалечили так, что они уже никогда не смогут ни заниматься тем, чем мечтали, ни вообще полноценно жить. Внешность. Да, как раз о внешности и манерах симпатичных абитуриенток предупреждали и в общежитии, и в институте. Не официально, но многократно. Кирилла Кушакова описывали, и от него советовали держаться как можно дальше. Опять же, если верить слухам, один тут попробовал встать у Кушаковых на пути. Бывший офицер, который не боялся никого и ничего. Принципиальный, отступать не привык. Так его сначала уволили, и никто на работу уже не брал, потом похитили его ребенка, а потом и самого убили. Так ничего и не добился… Слава не знала этого олигарха в лицо, но услышать успела достаточно. Кушаковых было четверо, старый дед, собственно олигарх и его два сына. Нет, три, но младший ещё подросток и, кажется, не похож на отца не только внешне. Кушаковы были буквально помешаны не только на деньгах и власти, но и на происхождении. На пути к своей цели препятствий они не признавали и играли без правил. В девяностых, говорят, на их счёту было немало рейдерских захватов, убийств и поломанных судеб. Почему-то они считали, что ведут свой род от адмирала Ушакова, а потому имена у всех начинались на «к» и подпись непременно включала две буквы, как будто они вовсе и не Кушаковы, а К. Ушаковы. Отсюда и щегольские костюмы в дворянском стиле, и особняк, и манеры. Но самое неприятное — то, что многие из тех, кто Кушаковым чем-то не угодил, бесследно исчезали. Они просто однажды не возвращались домой, и больше их никто никогда не видел. Но Володька ему чем помешал?! И что делать самой Славке? Девушка не знала, и потому на душе стало ещё тоскливее, хотя казалось бы, уже некуда. Она ещё раз мысленно проверила, точно ли дело в Володе. Может, она или её родители где-то когда-то пересекались с грозным олигархом? Да ну! Это и звучит-то смешно, честное слово! Слава только поступать и приехала в этот городок, до этого жила в еще большей глухомани. Отец — мастер на заводе, мать — швея на фабрике. Одни дедушка с бабушкой всю жизнь в колхозе прожили, и теперь в деревне остались, второй дед — бывший экономист, а вторая бабушка была учительницей. Но все уже давным-давно на пенсии, и в эту область даже не выезжали. И господин Кушаков на Славкину малую родину не заглядывал, и не факт, что ее на карте-то найдет. Сама она? Да ну! Семнадцатилетняя девчонка, два месяца как поселившаяся в общежитии, которая оттуда почти никуда и не выходит? Которая друзей и подруг-то еще толком не завела, и всего таланта — рисует хорошо и выступает на разных конференциях. А, еще стихи красиво декламирует. И все. Не бог весть какой талант, не восходящее светило чего бы то ни было, и даже не красавица. Нет, уж она-то точно не могла заинтересовать Кушакова. Нечем. Вот Анна — да, и талант, и красавица, и умница. А для стареющего олигарха и молода к тому же. Поэтому к Анне его подпускать ни в коем случае нельзя! Хотя они в принципе могли быть знакомы. Тем летом Слава слышала, что Анна ездила в лагерь отдыха, где отдыхал младший сын Кирилла Кушакова. Но интересовала его Слава. «Откуда ты знаешь мою… впрочем, неважно», — обмолвился он на балу. Кого Кирилл Константинович имел в виду?.. Портрет. Рыжеволосая девушка, которая стояла за спиной Володи на славкином рисунке. Кто же она? Кто?.. Юная художница сильно-сильно зажмурилась, даже холодные от волнения пальцы к вискам прижала, вспоминая. С цветного фото ведь срисовывала. Тяжелые локоны цвета червонного золота, кожа кажется почти прозрачной, и веснушки будто светятся изнутри. Глаза большие, удивленно-радостные. Серые? Голубые? Зеленые? Нет. Не помнит. Одежда? Платье строгое, воротничок стойкой, юбка значительно ниже колен, рукава длинные. Руки красивые. Длинные, «музыкальные» пальцы, узкие кисти. Поза? Она, кажется, сидела на скамейке. Или на качелях? Нет, точно на стуле или табурете. Рядом с ней еще сидел мужчина. Высокий, плечистый и какой-то кряжистый, что ли. Рядом с ним рыжеволосая казалась еще более хрупкой. И у ее плеча стоял ребенок. Девочка. Дочь, наверное. А фоном была непримечательная комната. Где же она видела эту карточку? На полке стояла. Точно на полке. В доме Анны Ивановны в деревне. Слава туда часто летом заглядывала. Поначалу еще стеснялась, думала, как-то неудобно. А потом зачастила. И с удивлением поняла, что нигде почти не чувствовала себя настолько дома, как там. Не было такого уюта, тепла, спокойствия. Только если у деда с бабушкой… Дальше ей подумать помешали какие-то странные звуки. Стук, как будто… ну да, как будто кто-то метал дротики. Совсем рядышком, внизу… или наверху? Нет, все-таки внизу. Этажом ниже. Кто-то сосредоточенно метал дротики в стену, они с глухим стуком в нее втыкались, потом этот кто-то отдирал их, тяжело дыша, и снова кидал. Потом раздались удары. Грушу молотит? Спортзал там, что ли? Похоже на то. — Хватит, — сказал кто-то, и Слава невольно вздрогнула. Во-первых, потому что голос звучал совсем близко, как будто говорящий стоял в этой комнате, а во-вторых, потому что она слышала, как только что этот голос распекал ее охрану. Этот человек явно имеет право приказывать, его слушаются. Но сейчас он не приказывал, голос был усталым и каким-то почти мягким. — Ты просто сегодня не в форме. Бывает. — Дядя Кондор, — в упрямом мальчишечьем голосе отчетливо прозвучала и усталость и обида. — Ну почему? Почему опять мимо? Ничего не получается. Ничего! — Не то, чтобы мимо, — Слава была готова поклясться, что внизу добродушно усмехнулись. — Кое-кто из охраны и так не может! Скажу по секрету, вот так и сам Кушаков не сумеет. Смотри! Внизу звук был такой, словно град застучал по подоконнику. Мальчишка восхищенно присвистнул, а тот, кого он назвал дядей Кондором, фыркнул: — Ну что, понял, как надо? Выше нос, Конопушкин! Все у тебя получится. Лучше скажи. сам-то как? Отец… — Не знаю. молчит пока, — голос звучал уже совсем тихо, словно говорили, во что-то уткнувшись носом. — Дядя Кондор, я не понимаю, зачем он меня вызвал. Не понимаю! Ну сослал в этот чертов пансион — так и держал бы там! Я бы только спасибо сказал, честное слово! Только по вам соскучился, а так и вовсе бы сюда не возвращался! Думал уже, он про Альку узнал. Ну, и про… Вы знаете, про что. Но если б узнал, он бы с меня уже шкуру спустил, верно? — Вень, ну тебе ли не знать, как твой отец любит играть на нервах, — «начальник» явно врезал кулаком по стене, да так, что гул пошел. — Мне он ничего не говорил, так что я не больше твоего знаю. Только если он тебя еще хоть раз пальцем тронет!.. — в голосе отчетливо послышалась угроза. — Не надо, — обреченно вздохнул его собеседник. — При вас он не рискнет, наверное. А если рискнет — ну, значит я заслужил. Вам-то зачем себе жизнь ломать? Как Бровкин хотите? — Не дури, парень! Я не Бровкин, и меня так не подловишь! Да и терять уже нечего, — говоривший запнулся. — Ну чего ты? Вот ведь балбес! Не собираюсь я еще помирать! Да говорю же, не собираюсь! Веришь? — Он тоже не собирался… Дядя Кондор, но если что, я могу у вас спрятаться? У вас проблем не будет? — мальчишка говорил неуверенно, словно боялся отказа. — Ну конечно можешь! Только помни, что я говорил про камеры. И вообще, держись, малой. Немножко осталось. Мне шофер сказал, тебя скоро обратно повезут. Шеф приказал. Ну, а теперь давай еще раз попробуй! Внизу застучали опять дротики, и дядя Кондор, кем бы он ни был, удовлетворенно хмыкнул: — Ну вот, совсем другое дело! Молодчина! Но на сегодня уже хватит. Всё, говор. Пошли, малой. Павловна такой ужин приготовила — пальчики оближешь! Внизу хлопнула дверь и спортзал, или что там было, опустел. Из сада доносился стрекот газонокосилки, приглушенные голоса охраны. Кажется, под окнами ходят? Но Славе совсем не хотелось вставать и идти к окну, или даже к двери. Она немного пригрелась, и шевелиться не хотелось ни капли. Даже чтобы подойти к столу, где стоял поднос с какой-то едой. Аппетита не было, хотя она и ела в последний раз давно. Зато теперь девушку сотрясала запоздалая нервная дрожь. Господи, это ж надо было так влипнуть! Холодно. Как же холодно! Сейчас бы хоть на часок вернуться в прошедшее лето…