Каждый год, более двадцати одного миллиона человек получают общую анестезию. Подавляющее большинство из них спокойно погружаются в сон. Они ничего не помнят. Остальным тридцати тысячам таких людей везёт гораздо меньше. Выясняется, что они не могут отключиться, попав в плен явления, именуемого интранаркозным пробуждением. Они полностью обездвижены, не могут закричать и позвать на помощь. Они не спят и осознают происходящее. К/ф "Наркоз".
Кромешная тьма рассеивается. Я не смело шагаю навстречу слабо пробивающемуся лучику света. Мне тяжело дышать, лёгкие будто набиты песком. Пытаясь вдохнуть полной грудью, снова задыхаюсь от невозможности расправить диафрагму. Грудная клетка будто бы сужается от каждой попытки сделать глубокий вдох, который так необходим. Холодные ладони смыкаются у горла - вдруг поможет. Но внутри тонны какой-то дряни, количество которой растёт с каждым мгновением. Не смотря на это, я двигаюсь к цели в надежде на выход из этой пустоши. Впереди свет. Такой манящий, спасительный и в то же время пугающий. Страх неизвестности вводит в сомнение. Что же впереди? Я так долго блуждала в этом тёмном лабиринте, как по замкнутому кругу из страха и боли, что теперь панически боюсь не выбраться из забытья. Ещё шажок, второй, третий. Надежда будто бы материализовалась и идёт рядом, ведя меня под руку. Она подталкивает к свету, помогая сократить расстояние до спасительной черты. Ещё чуть-чуть. Впереди свет - он ведь поможет? Белый потолок и режущий свет люминесцентных ламп, как знак безысходности. Я всё ещё в больнице. Тело ужасно затекло и, сделав попытку сесть, оно испытывает на себе все прелести долгого отсутствия физических нагрузок. По мышцам пробегается ноющая боль, царапающая своими острыми коготками каждый миллиметр подкожной ткани, тем самым запуская все жизненно важные процессы. Головокружение от резкого подъёма создаёт впечатление поездки на американских горках и, руки тут же тянутся к черепной коробке, чтобы хоть как-то унять боль. Просто дыши, Джо. Это должно помочь. Я сосредотачиваюсь на собственном дыхании, глубоко вдыхая и выдыхая совсем не характерный для больницы воздух. Он такой нейтральный и не противный, что мне начинает нравиться едва уловимая нотка яблока. Как только круговорот в голове заканчивается и, мысли встают на свои места, я открываю глаза, упираясь взглядом в идеально белую стену, покрашенную белой акриловой краской. В помещении нет окон, стола или стульев для посетителей, что уже начинает сеять первые крупицы сомнения. Слева дверь идентичного стенам цвета, справа же глухая стена с открытой настежь дверью в левом углу. Уборная. Я лежу на полуторной больничной кровати, на которой с лёгкостью могли бы поместиться два человека. Позади меня алтарь из больничной аппаратуры, заполняющей стены сверху до низу. Если честно, то сейчас я очень жалею, что никогда не разбиралась в электронике и биологии. Возможно, было бы хоть что-то понятно. Бестолочь Джо! В венах нет катетеров, что уже даёт возможность встать с кровати и позвать доктора. Хотя, здесь же должна быть кнопка для его вызова, но изучив кровать, понимаю, её нет. Странная больница. Пошевелив пальцами ног и вытянув руки перед собой, я сделала круг на триста шестьдесят градусов головой, пытаясь хоть как-то размять шею. Каждый нерв отозвался неприятной и тянущей резью в конечностях, а после тело и вовсе закололо, требуя движения. Я откинула белое покрывало и свесила ноги с кровати. Из-за короткой больничной сорочки, взору предстали голые ноги, украшенные небольшими и начинающими желтеть синяками. Белый холодный кафель заставил поёжиться и отдёрнуть стопы от пола - непривычно снова что-то чувствовать. Я так и сидела, смотря на кафель и боясь снова ступить на него. Он отталкивал, вселяя непонятный страх. Взгляд скользил по гематомам и начинал мутнеть от вновь заработавшего мозга. Авария. Меня словно пронзило разрядом в тысячу вольт и, я задрожала, чувствуя, как в венах начинает густеть кровь. Я попала в аварию и отключилась. При воспоминании о том жутком дне, в котором перевернулась машина и, моя голова была неплохо приложена о крышу и подголовник. В груди что-то закололо. Паническая атака вновь взяла дело в свои руки. Её скользкие и мерзкие ручонки острыми лезвиями царапали душу, выпуская что-то жуткое наружу. Мне снова было страшно. Стены внезапно начали сужаться, давя своим идеально-белым превосходством. С каждой секундой становилось всё хуже и хуже. Лезвия с новой силой впивались в кожу, задевая уже нанесённые. Казалось бы, кровь начала заполнять лёгкие, из-за чего стало невозможно дышать. Я задыхалась. - Мисс, с вами всё в порядке? - послышался мужской голос из ниоткуда. Подняв голову, я огляделась по сторонам, но никого не обнаружила. Галлюцинации? - Кто это? - Меня зовут Джарвис. - только что стало понятно откуда разносился голос. Это динамик, встроенный в медицинскую аппаратуру. - Как вы себя чувствуете? - Всё в порядке. - я выдохнула, осознавая, что паника ушла. - Ко мне придёт доктор? - Позже. - Хорошо. - я снова огляделась по сторонам, осознавая всю странность происходящего, и замерла. Стоп. Он меня видит. Здесь есть камера. От этого стало ещё хуже. Что это за больница такая, где в обычной палате стоит камера наблюдения. - Где я? - Простите, мисс. - голос, не выдавая никаких эмоций на пару секунд замолк. - Но в моих протоколах нет разрешения на разглашение данной информации. Что? Протоколы? О чём он говорит? - Что со мной произошло? - дыхание участилось, а по телу пробежала мелкая дрожь, не сулящая ничего хорошего. - Вы попали в дорожно транспортное происшествие, в котором получили сотрясение головного мозга и незначительные травмы мягких тканей. - Как давно я здесь? - Тринадцать дней, четыре часа и тридцать две минуты. Шок. Открываю рот, как выброшенная на берег рыба и, глотаю воздух, пытаясь справиться с информацией. Что? Этого просто не может быть! Я не могла "проспать" почти две недели и пропустить собственное совершеннолетие! Ужас заполняет лёгкие, а сердце получает мощный разряд, начиная усиленно колотиться о рёбра. Его обороты растут и, вот-вот оно сломает грудную клетку. Тринадцать дней выброшены из жизни - так не бывает. Чёрт возьми, не бывает! Не со мной! - Где я? - мой голос полон отчаяния, но надежда на получение информации всё ещё жива. - Наложен протокол конфиденциальности. - отвечает бесстрастный голос из динамика. Он говорит так, словно его загипнотизировали или запрограммировали. У этого Джарвиса нет ни единой эмоции. Как у компьютера. А что если он и есть компьютер? Чушь! - Что за бред? - возмущённо вскрикиваю я в пустоту помещения, вскакивая с кровати. - Кто вообще придумал эти идиотские протоколы? Атрофированные за две недели ноги подкосились, отказываясь держать массу тела и, оно уже было начало падать, подобно мешку с мусором, но я вовремя ухватилась за больничную койку. В глазах поплыли стены и аппаратура, которые довелось видеть последними. Образовавшееся вместо мозга желе начали рассекать резкие боли и, я вдруг поняла, насколько хреновые у меня дела. - Конфидециально. - голос разрезал воздух подобно пуле, добивая окончательно. Страх. Пропитанный отчаянием и болью. К горлу подкатил рвотный позыв, но я подавила его, концентрируясь на двери в левом углу комнаты. Там есть люди. Нет, они просто обязаны там быть! Они должны помочь выбраться из этой странной палаты. Как только мне удалось победить собственное тело, я резким рывком бросилась перебирать не поддающимися сигналам мозга ногами до той самой двери, но они плохо слушались, переплетаясь между собой. Удар пришёлся в левую руку и всю левую часть тела, ведь пришлось тормозить, соприкосновением с холодной и твёрдой стеной. Резкая боль разбудила нервные окончания, заставляя просто держать собственную массу. Но этого было мало. Чертовски мало. Давай же, Джо, ты сможешь! Последний рывок. Ещё пара таких небольших и спасительных шагов, дающихся с трудом и желанием грохнуться на пол и, я дёргаю за металлическую ручку. Провал. Внутри обрывается всё. Ещё одна попытка, но дверь не поддаётся моему натиску. Бесполезно - заперто. Я держусь за ручку как за спасательный круг, ведь весь силовой ресурс был растрачен на короткий путь от койки до двери. В глазах всё мутнеет и плывёт, а ноги буквально отказываются слушаться. У меня нет сил бороться и, тело бренно обмякает, сползая по стене. Боже, кажется, я умираю. - Мисс? - Джарвис вытаскивает меня из омута боли, в который я погружаюсь всё быстрее и быстрее. - Вы меня слышите? Не нахожу ничего умнее, чем просто кивнуть, потому что чувствую, что он меня видит. - Можете передвигаться? - Нет. - я отчаянно мотаю головой, чувствуя себя беспомощной калекой. Внезапно раздаётся писк где-то над головой и, за спиной что-то щёлкает, следом упираясь мне в спину. Дверь. Кто-то открыл эту чёртову дверь! Чьи-то горячие руки подхватывают меня и сквозь туманную пелену, я вижу мужское лицо. Оно плывёт перед глазами и, начинает казаться, что у меня приход. Резкая боль в висках высасывает всё больше и больше сил, опустошая резерв энергии. Не получается сфокусировать взгляд на чертах лица, но знаю точно одно - у него карие глаза. Пронзительные, уверенные, властные и, возможно, бездушные. От этого становится ещё хуже. Я во власти сатаны. Мгновение и я чувствую, как снова оказываюсь на кровати. Грубые пальцы раздвигают мне и без того открытые глаза, светя в них фонариком, но я тут же зажмуриваюсь, испытывая режущий дискомфорт. Мужчина кряхтит и отходит куда-то в сторону, пока световые галлюцинации пляшут прямо за ширмой прикрытых век. Мой спаситель где-то рядом, за спиной. Чувствую его присутствие и слышу, как он нажимает на кнопки, расположенные на аппаратуре. Хочу собраться с мыслями и задать интересующие вопросы, ведь это мой шанс, но каша в голове не даёт этого сделать. Почему так тяжело собраться? - Джарвис, название препарата вводимого ранее? - чёткий и уверенный баритон, звенит в ушах. Препарат? Последнее, что я помню с последнего бодрствования, это девушка, вводившаяся мне что-то в катетер. После, меня будто не стало. Не хочу в темноту! - Нет! - голос прорезается криком и нарастающей паникой. - Пожалуйста, не надо! - Барбамил, сэр. Чувствую, как тело начинает трясти. Мне страшно. Я не хочу, чтобы мне вводили эту дрянь. Моё сердце колотится со скоростью света и скоро проломит грудную клетку, сбегая от переизбытка адреналина. Он бушует венах, заставляя глаза наполняться слезами. По щекам текут солёные ручьи, а в горле стоит ком, не дающий сказать и слова. Я так беспомощна сейчас и, это отвратительно. Не могу помочь самой себе. - Что такое барбамил? - мои рыдания отвратительны. - Чего вы от меня хотите? - кричу, надеясь, что мне всё-таки ответят. - У меня ничего нет. Отпустите, пожалуйста! Ответа нет. Слышны лишь какие-то манипуляции за спиной. Мне не собираются отвечать. Глупышка Джо... Ты в Аду. Ожидание неизбежного становится невыносимым. Ты должна помочь самой себе. Попытайся! Пересилив боль, я принимаю сидячее положение, испытывая жгучую боль в пояснице. От этого даже стена, которая точно находится перед глазами, становится едва различима. Слёзы всё так же текут по щекам, а тело трясётся от осознания происходящего. Я поворачиваюсь к мужчине лицом и вижу его силуэт, надеясь уговорить отпустить меня, но чувствую резкую боль в плече левой руки. На нём что-то белое, возможно рубашка, но и она теряется в калейдоскопе моих глаз. - Нет! - вопль, как последняя попытка. Падаю на бок, больно ударяясь, и закрываю глаза. Я падаю дальше. Сквозь кровать, пол, бетонные плиты. В бездну. Последняя попытка - тщетная попытка.***
- Джорджия. - женский голос зовёт меня. - Очнись. Но я не хочу. Привыкла к тьме. Здесь так хорошо. Она вполне безопасна и не причиняет боли. Мы с ней на одной волне. Бороздим просторы этого безграничного царства. Держимся за руки и гуляем по бесконечным лабиринтам. Она здесь главная и ей нет равных. Никто не перечит моей подруге, пытаясь отнять власть. Эта фурия поглотит каждого, кто посягнёт на её владения. С тьмой лучше не шутить... - Джорджия! - настойчивый голос пробивается к чертогам сознания и, я отпускаю руку своей спутницы, улетая куда-то ввысь. Жадный глоток воздуха. Распахиваю глаза, впиваясь взглядом в стоящую около меня женщину. Та самая, что делала мне укол в первый раз. Пытаюсь встать, чтобы попытаться сбежать из этой палаты, но лишь чертыхаюсь на одном месте, испытывая боль. Борюсь с ней, совершая очередную попытку. И снова боль в запястьях и щиколотках. Они привязали меня. - Джорджия, сколько ты видишь пальцев? - она видит, что моё тело приковано к койке и знает, какие муки мне приходится испытывать, но при всём этом невозмутимо задаёт, можно сказать, будничный вопрос. Впадаю в бешенство, сжимая губы и одаривая её испепеляющим взглядом. - А почему вы меня здесь держите? Игнор. Всё так же, держит перед лицом свою полностью раскрытую ладонь. Я решаю принять её условия и тоже молчу, уставившись перед собой. Спустя минуту женщина убирает руку и делает пометки в своём блокноте. - Головокружение, слабость или тошнота? - Чего вы от меня хотите и почему меня обкалывают снотворным? Молчание. Девушка азиатской внешности сохраняет невозмутимое выражение лица, не моргнув своими карими глазами ни разу. Злюсь от тишины, которая давит на барабанные перепонки своей непомерной тяжестью. Слышу собственное сердцебиение и с лёгкостью могу сосчитать количество ударов в минуту. Как ни странно, но я чувствую себя намного лучше, чем в своё предыдущее пробуждение. Неужели, на меня так действует злость? - Через минуту в твоей комнате будет обед. - она прокашлялась, прервав тишину. - Ещё через две разблокируются ремни, удерживающие тебя на кровати. Советую, поесть и принять душ. Всё необходимое найдёшь там. - брюнетка махнула в сторону уборной и поспешила удалиться, скрывшись в дверном проёме. Дверь. Она ведь не была закрыта? Что, если я попробую открыть её ещё раз, когда ко мне кто-нибудь придёт? Или когда принесут еду? Шипение в стене пугает и, я дёргаюсь, когда откуда ни возьмись появляется поднос с едой. Он стоит на полу. Слева, в трёх метрах от двери. Готова поклясться, что в стене не было характерных выемок. Ремни щёлкают и, я вскакиваю с кровати, чувствуя небольшую слабость в теле, но тут же перебарываю её, подбегая к двери. Дёргаю за ручку - тщетно. А чего я ожидала? Идиотка, надеющаяся на чудо. Повторяю сама себе вопрос - куда я попала? На пластиковом подносе зелёного цвета красуется картошка пюре, куриная отбивная, броколли и несколько кусочков хлеба с отрубями. Желудок невольно просыпается, начиная терзать расположенные по соседству органы. Слюноотделение увеличивается, и я представляю, каково всё это на вкус. Урчание в животе разбавляет собой тишину, а голод уже подчинил тело, диктуя свои трактаты. Я срываюсь с места и, схватив поднос, мчусь к койке, чтобы начать свою трапезу. Когда я в последний раз ела? Не могу припомнить. Поэтому, эта пища проваливается в недры организма и кажется просто божественной. Уничтожаю содержимое подноса настолько быстро, насколько это возможно, ведь мне кажется, что сейчас кто-то зайдёт сюда и отберёт остатки роскоши, к которой позволили прикоснуться. Докатилась. Нужно выбираться отсюда, потому что я начинаю походить на животное. Животное, которое загнали в угол. После того, как еда была уничтожена, а желудок полон, хотя, мне так не казалось вовсе, я решила всё-таки принять душ. И каково же было моё удивление - на двери нет ручки. Она просто на просто не закрывается. Совсем. Мой взгляд сверлил белоснежную дверь, а ноги не давали сделать и шага внутрь. От этого было не по себе. То есть, пока я буду купаться или справлять нужду, ко мне может войти любой. Внутри всё неприятно сжалось от мыслей о всевозможных вариантах развития сценария. Обхватив себя руками и перемявшись с ноги на ногу, я глубоко вдохнула, принимая решение. Ну, как решение - выбора нет. Слева выключатель. Не смело касаюсь гладкого выключателя, который находится в левом углу и, немного щурюсь, когда включается люминесцентная лампа. Небольшое помещение: белый кафель, унитаз, раковина и душевая в углу, рядом с которой висит махровое полотенце идентичного цвета всему, что здесь есть. Психушка. Плевать. Я просто хочу смыть с себя всё это дерьмо. Снимаю рубашку и вешаю её на крючок. Тоже белая. Уже ненавижу этот цвет. Аккуратно наступаю на металлический поддон душевой и сразу же встаю на носочки, не желая терпеть холод под ногами. Пытаясь прекратить ледяную пытку, быстро включаю горячую воду. Тёплый поток обрушивается на моё тело, сразу же расслабляя. Я умываю лицо и вдыхаю влажный воздух, который очищает не только тело, но и душу. Непередаваемо. На полке стоит только шампунь, который мои руки незамедлительно хватают с особой тщательностью распределяя по волосам и телу. От этого чувствую себя ещё лучше и не хочу думать о том, что там за спиной кто-то может наблюдать за мной. Где-то в глубине души я уже поняла, что это не обычная больница и даже не лечебница для душевнобольных. Это что-то другое. Здесь странные врачи, которые обкалывают меня какой-то дрянью, из-за которой я отключаюсь. В палате много аппаратуры и, возможно, камера по которой за мной следит некто Джарвис. Но самое главное, они не говорят почему держат меня здесь, а главное - зачем? Закончив с душем, я надела рубашку и обмотала голову полотенцем. Тело приятно заныло от водных процедур. В груди появилась лёгкость, но как только мне довелось перешагнуть порог ванной комнаты, вернулось напряжение. Подноса нет, а значит кто-то входил. Страх снова потрошил моё сердце, шепча самые ужасные вещи. Различные картинки вставали перед глазами, от чего хотелось забиться в угол. Я хочу домой, в свою комнату. Джо, о чём ты? У тебя нет дома. Ты, грёбанная сирота. Твои родители погибли в Нью-Йорке, а квартиру забрали в счёт погашения задолженности по ипотеке. Даже если тебя отпустят, то тебе всё равно некуда идти. На глазах закипели слёзы - почему я? И один вопрос - за что? Я никогда и никому не переходила дорогу, была послушной девочкой, которая перебивалась с четвёрки на пятёрку и при всём этом занималась черлидингом. Моих родителей не вызывали в школу из-за плохого поведения, а всё свободное время мне нравилось проводить дома за книжками. Не понимаю, почему нахожусь здесь. Сняв с головы своеобразный тюрбан из полотенца, я попыталась расчесать запутавшиеся волосы руками, но это оказалось бесполезно. Жёсткие каштановые прутья не поддавались напору из-за отсутствия бальзама. О расчёске оставалось лишь мечтать. - Джарвис? - смотрю по сторонам, ища камеру, но ничего так и не нахожу. - Да, мисс? - всё тот же бездушный голос не заставил себя долго ждать. - Можно попросить расчёску? Внизу, рядом с входной дверью снова раздаётся шипение и в стене показывается окошко, в котором на поддоне лежит массажная расчёска. Поддон выезжает, оставляя её на полу, в затем всё возвращается на круги своя. - Спасибо. - ошарашено шепчу себе под нос, вставая с постели. Подняв с пола расчёску, я провожу ей по волосам, задумчиво смотря на место откуда она появилась. Идеально ровная стена. Жутко. Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я закончила расчёсывать волосы, но мне было невыносимо скучно. Голова уже давно высохла, а мне уже довелось изучить всю медицинскую аппаратуру и обойти десять раз комнату. Десять шагов в длину и семь в ширину. При всём этом чувство страха, смешанное с надеждой, не покидало меня всё это время. Надежда заключалась в бодрствовании и здравомыслии. Я была счастлива, потому что дышу и двигаюсь, не переставая терять надежды на освобождение. Страх же являл собой куда большее количество причин, основой которых являлась неизвестность. Мне ничего не говорят, держа взаперти - это хуже всего. Тем не менее, любопытство не угасло. Долгая отключка от цивилизации дала о себе знать. Социальный голод. - Джарвис? - взгляд снова забродил по комнате в наивном желании лицезреть собеседника. - Да, мисс? - Джо. - я прокашлялась, грубо выговаривая своё имя. - Меня зовут Джо. - Да, Джо? - Какое сегодня число? - Девятнадцатое сентября. Я тяжело вдохнула воздух, сосредоточиваясь на дате. Седьмого числа был мой день рождения. Дерьмо. - Как долго меня будут здесь держать? - Наложен протокол конфиденциальности. Закатываю глаза и фыркаю. - Что это значит? - В моей системе наложено ограничение на разглашение данной информации. Замираю, фокусируя взгляд на дверной ручке. Система? Под ложечкой начинается неприятный зуд. Он мигом разносится по всему телу и, мне хочется сжаться в комок, чтобы не чувствовать этой отвратительной физической реакции. - Ты, - запинаюсь, силясь произнести это слово, ведь до сих пор не могу поверить в своё предположение. - Компьютер? - Искусственный интеллект. Теряюсь в его бездушном голосе. Это вообще возможно? Я не сильна в науке и не знаю насколько далеко зашёл прогресс. Но он только что назвал себя искусственным интеллектом! Сглатываю образовавшийся от шока в горле ком и облизываю сухие губы, думая, как вести себя дальше. - У тебя есть физическое тело? - Нет. - Кто тебя создал? - вопрос, как палка о двух концах, с надеждой на информативный и многообещающий ответ. - Конфиденциально. Это отвратительное слово снова фигурирует в нашем диалоге. Мне оно совершенно не нравится. Я хочу знать правду. - Меня здесь держат, чтобы продать на органы? - пищу, чувствуя, как внутри всё напрягается. - Нет. - Сексуальное рабство? - Нет. - Чтобы убить ради удовольствия? - варианты закончились так же быстро, как и начались. - Нет. Чувствую, как спина покрывается первыми каплями пота. Нервы на пределе. Мой страх меня погубит. Он держит меня на прицеле, подобно киллеру. Балансирую между здравомыслием и безумием. Одно неверное движение и я труп.***
Щелчок. Слышу тяжёлые шаги и резко открываю глаза. Когда успела задремать? Я так долго сходила с ума от безделья, не зная, чем себя занять, что успела сделать что-то вроде зарядки, обойти ещё несколько раз помещение и попытаться завести разговор с Джарвисом, но тот почему-то перестал отвечать. Ко мне идёт мужчина. У него грубоватые черты лица, сопровождаемые кареглазым потерянным взглядом и лёгкой небритостью. Тёмно-каштановые волосы с мелкой проседью давно потеряли вид стрижки и взлохмачены. На нём тёмно-серая рубашка с закатанными рукавами и чёрные брюки, с визуально тяжёлыми кожаными ботинками чёрного цвета. Это не тот, что нашёл меня в первый раз на полу. Не тот взгляд. В нём нет безумия. Вскакиваю, принимая сидячее положение, и подтягиваю ноги к груди, оттягивая больничную рубашку. С опасением и осторожностью втягиваю голову в плечи. Создаю своеобразный кокон из собственного тела. - Кто вы и чего от меня хотите? - с недоверием смотрю на мужчину, остановившегося в двух шагах от моей кровати. - Меня зовут Брюс. - он пытается изобразить подобие улыбки. - А ты Джорджия, верно? Киваю, изучая черты его лица. Он не злой, не кажется таковым. Брюс кажется спокойным и уравновешенным человеком. Очень хочется ему доверять, но моё присутствие здесь отталкивает от данной затеи. - Как ты себя чувствуешь? - Хорошо. - Есть какие-нибудь жалобы? Может быть, что-то болит? - Нет. - Это хорошо. - мужчина как-то подавленно вздыхает. Не успеваю открыть рта, как Брюс вынимает из кармана устройство, прикладывая его к моей руке. Я судорожно вдыхаю, чувствуя, как тело пронзает разряд. Кричу, чувствуя, как боль пронзает каждую клетку. Электрошокер. Он только что пропустил через меня разряд. Чёртов сукин сын! Вытягиваюсь в полный рост, не в силах терпеть жжение. Голова мужчины мельтешит перед глазами и, хочу помешать его манипуляциям, собрав волю в кулак, но не могу. Он приковал меня в кровати. - За что? - стискиваю зубы, пытаясь вырваться. - Это больно! Брюс скрывается за спиной, и я закидываю голову назад, прогибаясь в спине, чтобы видеть его. Он стоит ко мне спиной, включая какую-то аппаратуру. - А ты дала бы добровольно приковать себя к кровати? - он отвлечённо что-то делает, не поворачиваясь ко мне. Вижу, как мужчина везёт медицинское оборудование к кровати, из которого идёт шланг с кислородной маской. Что за дерьмо? - Не надо. - голос панически срывается на крик и, мне хочется вжаться в постель, чтобы избежать предстоящей экзекуции. - Пожалуйста, я не хочу! И снова страх. Вязкий, как дёготь. Он распространяется внутри. Душит горло, забивает нос, не давая дышать. Чувствую, как из глаз льются слёзы, а из горла рвётся дикий вопль, хотя не слышу собственного голоса. Вырываюсь, режа руки металлическими ремнями. Хочу сбежать, но лишь прихожу в дикий ужас, когда кислородная маска приближается к моему лицу. - Нет! Пожалуйста! Не надо! Я не хочу! Пожалуйста! Холодный пластик касается кожи и присасывается, подобно пиявке. Больно и грубо. Не хочу дышать, но сдаюсь через двадцать секунд. Истерика - мой враг. Жадно делаю вздохи, не понимая, что происходит. Фокусирую взгляд на искажённом лице брюнета, пытаясь вложить в него всю ненависть, но тяжесть в веках не даёт этого сделать. Теряю связь с разумом и телом. Меня затягивает центрифуга и, я падаю в пропасть, беспомощно обмякая. Пытаюсь держать глаза открытыми, но тут же прикрываю их, ломаясь под невидимой тяжестью, которая мгновенно наваливается на каждый участок моей кожи. - Прости. - слышу разочарованный отголосок мужского голоса, пытаясь ухватиться за него, как за соломинку, но срываюсь, улетая в темноту. И снова обволакивающая нега. Парю в бездне, как пушинка, легко перебиваемая потоками воздуха. Не чувствую боли, не плачу и не кричу. Мне комфортно. Снова. Аккуратно касаюсь пятками дна, утопая в чём-то мягком и приятном. Озираюсь по сторонам. Пустошь. Внезапно что-то толкает меня в сторону. Падаю. Боль. Снова озираюсь по сторонам. Никого. Становится ещё больнее. Не понимаю. Хочу закричать, но горло, будто, кто-то сильно сжал, не давая даже пискнуть. - Состояние стабильно. - где-то далеко проносится голос Брюса. Снова боль. Дикая, адская, невыносимая. Мне будто вспарывают живот и потрошат, как животное. Хочу кричать, но не могу. - Продолжаю делать надрез. - женский и до боли знакомый голос подталкивает к грани безумия. Боже, что происходит? Почему боль такая реальная? Холодный металл с лёгкостью продолжает резать плоть, как нож масло. Не вижу, но чувствую это. И снова невыносимо. Хочу кричать и просить их остановиться, но не могу. Чёрт побери, я не могу ничего сделать! Это какой-то кошмар с элементами реальности. Пожалуйста, прекратите! Я должна проснуться. Давай же, Джо, очнись ото сна! - Показатели? - женщина звучит уверенно. - В норме. - чётко отвечает мужчина. - Приступаем к имплантации симбиота. Имплантация симбиота? Что это? Моё сознание будто бы обкатывают чаном ледяной воды и подсоединяют к вискам оголённые провода. Я не сплю! Всё, что сейчас происходит реально. У меня вспорот живот! Твою мать, они разрезали меня! Что за хрень происходит? Прекратите! Пытаюсь встать, но не могу элементарно пошевелить пальцем. Я не могу открыть рот и попросить их остановиться. Полностью обездвижена. В брюшную полость кто-то засовывает руку и начинает аккуратно раздвигать мои органы в стороны, пробираясь к своей цели. Чувствую каждое потустороннее движение, доставляющее максимальный дискомфорт. Края разрезанной плоти пылают диким пламенем, чем сводят с ума. Ад во плоти. Почему так больно? Почему я всё чувствую? Почему они меня режут? Что собираются имплантировать? Остановитесь, пожалуйста, мне больно! Хочу кричать, разрывая голосовые связки. Вскочить со стола, швыряя этих уродов в разные стороны, вспарывать им животы, чтобы они чувствовали то, что чувствую я. Я хочу купаться в крови этих ублюдков, пуская их по всем девяти кругам ада. Нет, я обязана стереть их в порошок. - Всё идёт даже лучше, чем я ожидала. - женщина вынимает из живота свою руку. - Делаю следующий надрез. Паника пронизывает каждый сосуд. С надрывом хочу закричать о том, что не нужно этого делать. Я всё чувствую! Почему вы режете меня на живую? Анестезия, нормальные доктора делают анестезию! Поскупились на анестезиолога? Уроды! Всего-то сделать укол или пустить препарат воздушно-капельным путём! Стоп! Собираю мысли в кулак, концентрируясь на своих воспоминаниях. Брюс накрывал моё лицо кислородной маской. Что, если таким образом он ввёл меня в наркоз? Я же отключилась. Моя мама была медсестрой и, по-моему, она несколько раз говорила о том, что люди, находящиеся под наркозом, могут очнуться и чувствовать всё, но не шевелиться или говорить. Они парализованы. Я в дерьме. Боль снова пронзает тело. Сильно. Хочу скорчиться в позе эмбриона и не чувствовать её. Скальпель надрезает что-то в брюшной полости, а я чувствую адскую боль в позвоночнике. Позвонки, будто бы, падают друг на друга по принципу домино. Они давят на глотку, разрезая слизистую оболочку рта. Я готова выплюнуть все тридцать с лишним позвонков, лишь бы этот ад прекратился. - Она красивая. - как-то горько шепчет Брюс. И снова резкая боль. Ужасаюсь от того, как быстро захлёбываюсь в ней. Когда это закончится? Господи, я больше не могу! Не могу это терпеть! Каждое движение этих чертовых докторов, убивает меня. Я. Больше. Не. Могу. - Зажим. - женский голос сосредоточен на издевательстве над моими кишками, ведь я чувствую, как она вновь причиняет мне боль. - Не советую пропитываться чем-то сентиментальным к этой девушке. Это не приведёт к хорошему. - Она же ещё ребёнок! - восклицает мужчина. - У меня волосы на голове начинают шевелиться от мыслей о том, через что ей предстоит перейти! Что? О чём он? Цепляюсь за каждое слово докторов, тем самым блокируя боль. Продолжайте говорить. Я должна узнать хотя бы что-то. - Тогда зачем подписались на это, прихватив меня? Тишина. Брюс молчит. Нет! Не молчи! Говори! Я держусь за ваши голоса! - У меня не было выбора. Без нас он бы не справился. - мужчина тяжело вздыхает. - Возможно, количество жертв не ограничилось бы ей одной. И мне, действительно, будет жаль, если она не справится со всем, что ей уготовано. Женщина как-то цинично фыркает. - Тогда скажите ему, чтобы больше не вводил ей барбамил в лошадиных дозах. - снова адская боль от её манипуляций. - Иначе, девчонка не доживёт до часа икс. После его произвола, она могла не очнуться. Шокировано перевариваю крупицы информации. То есть, есть кто-то третий. Эти люди, потрошащие и режущие моё тело, всего лишь исполнители. Они сейчас делают грязную работу, чтобы угодить кому-то третьему. Тому, кому нужны мои мучения. Мужчине, чей взгляд привёл меня в ужас. Тот холодный и отвратительный взгляд, пробирающий до костей. Я помню его. И вся физическая боль меркнет по сравнению со страхом и ужасом, что я чувствовала, путаясь в бездне карих глазах. Ненависть бушует в венах, блокируя всё. Чувствую только закипающую в венах кровь. Мне неизвестны его мотивы, но я выясню их. Выпотрошу его бездушное тело вместе с правдой, которая необходима, как кислород. И не важно, сколько уйдёт на это сил. Истина - дочь времени. Люцифер, приготовивший для меня этот персональный чан в аду, сгорит в нём вместе со мной. Я найду тебя, чёртов ублюдок!