Персия с нефритовыми глазами

- Отец, - обратилась к Шаху юная султанша, - Отец; я узнала от слуг, что ты строишь новый дворец. Теперь мы будем жить в нем?.. - Не теперь, но да; в нем, - великий Шах изящно повел рукой, любуясь массивным золотым перстнем. - О, это прекрасно, - чинно кивнула девочка. - Мне ужасно скучно здесь, отец. Скажи своему архитектору, чтобы работал побыстрей. Шах не ответил. Султанша поднялась с подушек и в сопровождении свиты покинула его покои. Она была взволнована настолько, насколько только может быть взволнован ребенок, который чего-то хочет и знает, как этого добиться. Ей пришла мысль, и мысль эта обещала ей веселье и нескучные полдни. О, в это время суток маленькая султанша чувствовала себя просто отвратительно, и ею руководило непомерное желание сделать кому-нибудь еще хуже, чем было ей, гораздо хуже. Раньше она, бывало, ездила глядеть на публичные казни или же приказывала высечь слуг. Однако, ей это быстро наскучило. И вот теперь она, наконец, отыскала средство, которое могло бы избавить ее от этой скуки. Вернувшись в свои покои, девочка приказала приготовить стол и самолично проверила, все ли хорошо. Затем обернулась к визирю: - Скажи-ка, не знаешь ли ты, где этот Эрик, архитектор из Франции? - девочка с трудом произнесла иностранное имя. - Сегодня он во дворце, моя госпожа, - склонившись в подобострастной позе, ответил визирь. - Прикажи позвать его сюда, я хочу познакомиться с ним лично. Да скажи ему, пусть поторопится. Визирь вышел за дверь, и там, видимо, передал приказ кому-то из слуг, потому то тут же вернулся. Оставим же, оставим теперь, дорогие читатели, маленькую жестокую султаншу и последуем за слугой, который получил приказ позвать "человека в черном". Слуга, звавшийся Дариус, был коренным персом. Он служил во дворце с начала прошлой недели и еще не успел обрести черты той безликости, которая неизбежно постигала любого, жившего здесь. Дариус был молодым человеком со смуглой кожей, черными волосами и бородкой, одетый в неприметную одежду, какая была здесь у всех слуг. Кроме того, он не был высок, что заставляло считать его даже моложе, чем он был. Ему было едва ли двадцать; он был горяч и никогда не оставлял безнаказанными тех, кто каким-то образом посягал на его честь и достоинство. Так бывало иногда там, где он родился - на окраине Мазендерана, в небольшой деревне. Здесь же к нему никто не совался, что одновременно и радовало, и злило его. Радовало потому, что он часто в свободное от работы время оставался предоставлен сам себе, и никто не пытался ему досаждать. А злило его то, что почти все обращались с ним, словно он был пустым местом. В своей бедной семье Дариус был единственным сыном, кроме которого были лишь пятеро девочек, любимцем, которому всегда доставалось внимание родителей. Но когда отец умер, а положение его семьи стало совершенно бедственным, Дариусу пришлось оставить дом и пойти работать сюда. Так он мог заработать денег, которых хватило бы на скромную, но не голодную жизнь для его родных. Теперь же он послушно шел в дальнее крыло дворца, чтобы позвать этого странного господина, который носил даже под солнцем свой черный, как ночь, костюм и надевал маску, чтобы спрятать лицо. Несколько раз, идя куда-нибудь, молодой человек сталкивался со странным господином и всегда чуть не вскрикивал, поскольку этот человек мог буквально соткаться из темноты в углу, или из кусочков эбонита в мозаике стен, или из тени прошедшей мимо служанки. Он всегда появлялся неожиданно, этот человек в черном. Наверное, поэтому он не боялся Великого Шаха. Дариус остановился около высокой и темной двустворчатой двери, богато инкрустированной драгоценными камнями. Дверь была похожа на хозяина комнаты, и поэтому слуга потерял самообладание даже раньше, чем планировал это сделать. Он не хотел звать человека в черном, потому что человек в черном может быть зол, а когда он зол, он может сделать что угодно. Обыкновенно Черный бывал злым, если его вызывали из его комнаты в дни, когда он не был на работе. В такие дни он закрывался в своей комнате на целый день. Дариус думал, что он спал. Несколько минут юноша колебался, борясь с желанием убежать, но затем вспомнил, что ему грозит, если он не выполнит приказ визиря. И он выдохнул и занес руку для удара в дверь.