Моя чёрная душа

      Лишь проведя порядка часа в доме у озера, доктор покинул тихонько спальню Кристины и остановился рядом с застывшим на полу гостиной Эриком, чтобы вполголоса сказать: — Я ввел ей лекарство, она уже заснула… — он смолк, отводя взгляд от внимательных глаз Эрика, глядящих на него в напряжении, — увы, я не могу Вас ничем порадовать, месье Дестлер. — Но Вы же можете ей помочь, не так ли? — настойчиво спросил Призрак, фактически не оставляя выбора растерянному врачу. — Да, но… Прошу прощения, Вы поймите, частично это не в моей компетенции. — Право, — прорычал Эрик зло, запугивая доктора окончательно, — я знаю, что Вы способны собрать по кусочкам, если то будет необходимо. — Боюсь, что помощь нужна не только её телу, — поспешил пояснить мужчина, сжимая отчаянно пальцами чемоданчик, — но и её душе. Мадемуазель не сможет справиться с этим сама и, если она действительно дорога, а я знаю — это так, то Вам придется помочь ей в этом непростом деле. — Я готов пойти на всё ради нее, — забормотал отчаянно Эрик, укрывая лицо ладонями, — что бы там с ней не было, я сделаю всё, чтобы она вновь была здорова и счастлива,— продолжал он сквозь ладони сдавленным голосом. — У неё инфекция, — вдруг перевел тему врач, — ужасная инфекция, прогрессирующая всё сильнее и, как бы то ни было страшно, не исключено, что она никогда больше не сможет иметь детей. — Ну, а она?.. — спросил севшим от подступившей тревоги голосом Эрик, — Она ведь сможет оправиться? Эти боли она не сможет терпеть долго. — Я сделаю всё, что будет в моих силах, поверьте, месье, — печально вздохнув, ответил мужчина, — теперь, прошу меня извинить, вынужден идти. Я обязательно приду к Вам снова, чтобы проверить состояние мадемуазель. — Спасибо, месье, — пересохшими вмиг губами откликнулся Призрак, — приятного Вам дня. — машинально, словно во сне, бесцветным голосом проговорил мужчина.       Ответных слов доктора он уже не слышал, а лишь прислушивался к собственному сердцу, бьющемуся с силой о грудную клетку, заставляющему сбито дышать. Отрешенно покачав головой, Эрик откинул её на стену, опуская руки на пояс и тяжело вздыхая. Внезапно его ладонь наткнулась на аккуратный уголок бархатной коробочки, лежащей в кармане его костюма, и лишь тогда он вспомнил о том самом сюрпризе, подготовленном для Кристины ещё утром.       Кристина была словно вне своего тела. Та легкость, отсутствие адской боли внутри, словно освобождали ее изможденное тело от оков той огненной пытки, что терзала девушку вот уже сутки.       Она окунулась в блаженное забытье, спасительную прохладу и нежность шелковых простыней. Этот шелк покупал для своей возлюбленной Призрак Оперы… Для кого? Для Кристин Даае. Кто такая эта Даае? Господи, это же она… Эта бледная девушка с ссадинами на скулах и кругами под сомкнутыми глазами.       Словно со стороны, Кристина смотрела на свое немощное, неподвижное тело. Только бы это блаженное забытье не заканчивалось… Только бы боль не вернулась. Слабость, которую она всегда так ненавидела, сейчас пришлась очень кстати. Она придавала легкость ее саднящему телу как внутри, так и извне.       Огромная доза морфина, которую ввел доктор, дала девушке благословенную передышку. После того, как врач извлек из её тела немалое количество гноя, оно просто перестало сопротивляться действию лекарств и микстур, которые влил в нее медик, а морфин окончательно освободил девушку от боли, порожденной воспалением.       Призрак незримой тенью скользнул к её постели, сжимая в узкой, вспотевшей ладони маленькую коробочку. Он с удовлетворением слушал спокойное дыхание девушки, лежащей сейчас на кровати и погруженной в наркотический сон.       После всех её мучений, после оглушительных криков Кристины во время местной операции, Эрик понял, что он любит ее еще сильнее. Его чувства к Кристин Даае, приобрели совсем другой характер: из сметающего на своем пути урагана, они преобразились в ветер. Ветер, который надувает паруса, который крутит мельничные крылья. Ветер, что прогоняет тяжелые облака, полные благословенной влаги.       Осторожно протянув дрожащую руку к прикроватному столику, Эрик оставил коробочку с кольцом на его гладкой поверхности. Немного подумав, он отбросил крышку и…тихонько покинул спальню, страшась наблюдать за тем, какое решение будет принято ею.       Оказавшись за дверью, он судорожно выдохнул, старательно успокаивая себя и свои резко разбушевавшиеся внутри чувства. Ему отчаянно казалось, что она не согласится стать его женой. Не согласится после всего произошедшего с ней, после всего того незабываемого кошмара.       Ком подступил к горлу и Эрик с трудом его сглотнул.       Он был уверен в том, что слишком сильно спешит, что ей нужно дать время, что её светлая улыбка, даримая ему, могла оказаться лишь фальшью, портьерой, тщательно скрывающей её страх.       Но в то же время…       В то же время он так долго грезил об этом моменте. О моменте, когда он сможет услышать её радостное «да», когда сможет коснуться её губ в сладком поцелуе, зная наверняка, что она тоже желает этого всем сердцем, что это уже не вынужденный выбор в пользу треклятого скорпиона.       Укрыв лицо ладонями, Эрик покачал головой, не решаясь сделать, наконец, выбор — остаться сидеть на месте и мужественно ждать её ответа или же поспешить забрать кольцо, избавить её от судьбоносного для них обоих решения, способного вновь причинить ему боль.       Он должен был думать только о Кристине. Нельзя было проявлять и каплю эгоизма после всего, что она пережила. Не время. Призрак решительно поднялся на ноги и выпрямился в спине.       Он так долго ждал её. Так долго ждал не для того, чтобы спугнуть своей спешностью, чтобы смутить поставленной дилеммой. Он был готов ждать сколько угодно, лишь бы только она была рядом, лишь бы никогда не покидала его, лишь бы в итоге она приняла решение, диктуемое лишь душевными порывами.       Приоткрыв резную дверь, Эрик бесшумно вошел в неё и тут же столкнулся взглядом с замершей Кристиной. С замершей Кристиной, протянувшей робко руку к аккуратной коробочке на прикроватном столике.