***
На улице совсем темнеет, когда Эрик и Кристина устраиваются у небольшого костра в пещере. Девушка, заботливо закутанная женихом в его шерстяную мантию, жмется к его груди, стремясь согреть его своим теплом, а он бережно обнимает ее поперек заметно увеличившейся в последнее время груди. — Ты засыпай, — шепчет Призрак на ухо Даае, мягко поглаживая ее по кучерявым волосам, — тебе нужны силы. — Тебе тоже, — упрекает его в ответ девушка. — А я буду защищать твой сон, душа моя, — с улыбкой отвечает он, касаясь ее горячего лба прохладными губами. Она тихо смеется, обвивая руками поджарый торс Призрака, и утыкается кончиком носа в сгиб его шеи, вдыхая такой родной аромат тлеющих свечей и пряностей. Этот запах убаюкивает ее, вверяет необычайное спокойствие и позволяет Кристине, наконец, уснуть в самых любимых руках. С обожженным трепетом Эрик продолжает поглаживать Даае по голове, любуясь ее мечтательной улыбкой. В далеком прошлом он не мог себе представить, что сможет вот так наслаждаться ее красотой в непозволительной близости, что сможет касаться ее нежной, словно бархатистой кожи, что будет тем, кому она клянется в любви. От мыслей его отвлекает несвойственный такому тихому месту шум. Призрак тотчас напрягается, вслушиваясь в него. Чуткий слух не подводит и он различает в тиши пока еще далекий, но все же лошадиный топот. Мягко придержав Даае за плечи, он опускает ее на застеленную пледом горную плиту и, высвободившись из ее крепких объятий, тихо покидает пещеру. На улице звуки приближающихся коней становятся лишь громче и он торопливо подходит к Цезарю. — Идем, мой хороший, — шепчет он лошади, будто та может его понять, — нужно укрыть тебя от посторонних глаз. Сердце быстро стучит в груди Эрика — в нем стремительно зарождается страх. Бежать уже поздно, а место, где они укрываются, кажется теперь чересчур приметным. Гневно вздохнув, он вынимает из прихваченных ими вещей еще один плед и набрасывает его на костер, чтобы потушить совсем недавно разведенное пламя. Теперь их укрытие почти незаметно издалека. Призрак торопливо устраивается у закутавшейся в его мантию Кристины и аккуратно обнимает ее за плечи, надеясь, что она не проснется ровно до тех пор, пока опасность не минует. Ему же… Ему остается лишь молиться. Молиться, чтобы появившиеся в его поле зрения жандармы во главе с Филиппом де Шаньи не заметили их, чтобы они отправились дальше и вовсе потеряли их след.Глава 22
11 августа 2020 г. в 19:46
Ближе к середине неблизкого пути Призрак ощущает тяжесть головы Кристины, задремавшей на его груди. Он бросает на нее короткий взгляд и не сдерживает нежной улыбки — Даае всегда была необычайно красива во сне, он заметил это с десяток лет назад и не перестает так считать по сей день.
Вместе они проносятся мимо необъятных, величественных гор, прозрачных словно стекло озер, усыпанных цветами лугов. Эрику хочется сорвать все их для его милой Кристины, пробудить ее их легким, едва уловимым ароматом, но… Сейчас он не смеет останавливаться. Отчетливое, горькое чувство надвигающейся беды не дает ему расслабиться ни на секунду — интуиция никогда еще не подводила его. Однажды он непременно покажет ей все красоты необъятного мира, надо лишь оказаться в безопасности и спасти их только-только зарождающуюся любовь. Только лишь…
Сокрушенно выдохнув, он рьяно дергает поводья и конь, едва не вскочив на дыбы, бросается вскачь с еще большей скоростью. Порывистый ветер с новой силой ударяет в лицо и Эрик машинально кутает Даае в собственную мантию, надеясь хоть немного защитить ее от холода своим теплом — она даже не просыпается, только жмется, как десятки раз прежде, к его костлявой груди. В тот же момент он ощущает, как его тело охватывает жар, и с ужасом осознает, что не его собственный.
— Кристина, — шепчет он ее имя, склоняясь к ее аккуратному ушку. — Просыпайся, мой Ангел.
Она улавливает его встревоженный тон даже сквозь сладкую пелену сна и гулкий топот лошадиных копыт и не без труда разлепляет потяжелевшие веки, чтобы взглянуть на Эрика. Он тотчас останавливает коня. Ловко спрыгнув на землю, он протягивает руки Кристине и помогает ей спуститься следом.
Едва затекшие от неудобной позы ноги Кристины касаются луговой травы, как мужчина прислоняется к ее лбу облупленными от ветра губами — с них срывается грязное ругательство на незнакомом ей языке и она непонимающе оглядывает резко занервничавшего Призрака.
— Этого я и боялся больше всего, — быстро тараторит он, начиная расхаживать вокруг замершей Кристины. — У тебя температура, а мы еще долго не окажемся в тепле. Нужно остановиться и хорошенько тебя согреть.
Чуть погодя осознав смысл его слов, Даае начинает протестовать:
— Нет! Ни в коем случае! — она хватает Эрика за ворот мантии и прерывисто шепчет: — Это все ерунда, я… Я в порядке. Нам ведь не так много осталось, верно?..
— Больше половины пути. Позади лишь третья часть.
Призрак хмурится, обводя взглядом окружающую их местность, и почти сразу замечает небольшой пещерный грот.
— Так или иначе, отдых нужен не только нам. Боюсь, если мы не остановимся, то Цезарь подведет нас в самый ответственный момент от усталости.
Девушка понимающе кивает, с тоской оглядывая притихшего коня. Лишь теперь она ощущает вдруг навалившуюся на нее слабость.
— Ты прав, — сдается Кристина и шагает в объятия Эрика.
— Думаю, тот грот не самый плохой вариант для перевала, — вновь подает голос мужчина, кивая на пещеру в горах.
Губы Даае трогает улыбка, пока Призрак ведет ее в их временное убежище. Оно отчетливо ассоциируется с до боли родным подземельем в Опере.
— Знаешь, я даже скучаю по дому у озера, — севшим голосом говорит Кристина, прикрывая в забвении глаза. — Я любила это место.
— Да? — удивленно переспрашивает мужчина, проходя в пещеру. — Почему? Я думал, оно тебя ужасало. Особенно та моя спальня.
Он не сдерживает мягкий смешок и Кристина невольно засматривается на такую редкую в последнее время улыбку Эрика.
— Спальня была действительно ужасна, признай. В остальном же… Мы провели там немало уединенных, уютных вечеров в компании друг друга. Воспоминания о тех днях греют меня. То место я действительно могла считать нашим домом.
Тень грусти ложится на безобразное лицо Эрика и он виновато отводит взгляд. Ему стыдно, что он лишает Кристину банальных радостей жизни, лишает ее возможности даже просто мирно жить и вести хозяйство.
— Неужели ты не жалеешь о том, что осталась тогда со мной? Что не бросила умирать у того самого треклятого гроба с рассеченными руками?
Девушка не сдерживается и больно бьет Призрака локтем в бок.
— Не смей даже думать об этом! Я повернула скорпиона, доподлинно зная, что просто не будет. Зная лишь одно — как сильно я хочу спасти тебя и твою душу, Эрик. Я не жалела об этом выборе ни секунды с того дня.
Призрак не сдерживает теплой улыбки — ей это удалось. Его некогда черная как ночь душа теперь всецело принадлежит Кристине, а значит озарена светом и окутана трепетной любовью. В ней нет более места для былой жестокости, порождаемой вечным одиночеством и всеобщей ненавистью к нему.
— Эрик, — окликает его Кристина и он переводит на нее задумчивый взгляд, — я надеюсь, таких вопросов у тебя впредь возникать не будет. Я люблю тебя.
С этими словами она делает к мужчине уверенный шаг и обхватывает ладонями худое лицо, даря ему продолжительный, чувственный поцелуй. Не отстраняясь от нее ни на сантиметр, он шепчет едва уловимое «спасибо» и мягко привлекает ее в свои крепкие объятия.
— Нужно развести костер и хорошенько прогреться, — спустя несколько минут молчания заявляет Эрик, нехотя отстраняясь от Даае. — Я поищу что-нибудь подходящее, а ты пока достань огниво и еду и жди меня в гроте.