Моя чёрная душа

      До рассвета остается пара часов, когда виконт де Шаньи спускается в темницы. Жандармам, стоящим на входе, он дает строгое указание удалиться в холл особняка до тех пор, как он их не пригласит. «Мне нужно поговорить с заключенным без лишних ушей», — коротко поясняет он, не желая слышать расспросов.       Еще на входе в коридор Филипп отчетливо слышит плач и его сердце болезненно сжимается в груди — он обязан поскорее поговорить с Призраком о произошедшем.       Мужчина, тяжело навалившийся всем телом и содрогающийся от глухих рыданий, кажется, даже не замечает гостя. Поравнявшись с камерой заточенного Призрака, Филипп присаживается на корточки, стремясь оказаться с собеседником, каким бы отталкивающим он не был, лицом к лицу. — Прошу прощения, месье, — обращается к нему Филипп, — как я могу обращаться к Вам? Я не знаю Вашего имени…       Пленник горько усмехается и отрывает не укрытое ничем более лицо от рук, вполоборота поворачиваясь к виконту и вопрошая: — А какое это имеет значение? На рассвете я буду мертв, — он запинается и сглатывает подступивший к горлу ком, — а моя невеста… я даже не знаю, что с ней. Неужели так сложно мне сказать?! Я больше никогда ее не увижу… и наше дитя — тоже.       Он закусывает израненные губы и судорожно выдыхает, устало проводя ладонью по обезображенному лицу — ему плевать на то, что подумают о нем теперь люди, ему недолго осталось терпеть их отвращение и ненависть. Предупрежденный невестой Филипп даже не реагирует на его ужасающее лицо — по крайней мере внешне он не позволяет себе выразить и толики того, что переживает внутри. — Она пришла в себя, — первым делом отвечает Филипп, — но… малыша спасти не удалось. Мне действительно очень жаль. — Ни черта тебе не жаль, — ядовито шепчет Эрик, поджимая губы.       С плеч Призрака словно сваливается гора, когда он понимает, что Даае в порядке. О, его светлый ангел… Она вынуждена в одиночестве проходить через всю ту боль, что повлекла за собой потеря дитя, которое они оба успели полюбить. — Послушайте, — собравшись с мыслями, говорит виконт, — я знаю, что произошло с Вашей возлюбленной и, к несчастью, то же самое едва не произошло с моей. Я знаю, что Рауль заслужил самой жестокой смерти, он был настоящим ублюдком, но… Я узнал об этом лишь недавно и было поздно останавливать расследование, моя семья рассчитывала на меня. Но сейчас… Я понимаю, что все это страшная ошибка. Ваша любовь претерпела много испытаний, вы заслужили свободы и счастья и в этом я хочу помочь.       Виконт безошибочно читает на уродливом лице вмиг загоревшуюся надежду. Этот искалеченный жизнью человек готов ухватиться за любую протянутую им руку помощи. Даже если это рука его злейшего врага. — Эрик, — вместо ответа выдыхает мужчина, — меня зовут Эрик. — Очень приятно, Эрик, — заставляет себя улыбнуться Филипп и протягивает ему ладонь для рукопожатия, которое Призрак неуверенно принимает, — а теперь слушайте, как мы поступим…

***

      Утро пожилого графа де Шаньи начинается скверно. Его будят звонкие голоса прислуги, доносящиеся с так некстати близ расположенной кухни. Продрав глаза, мужчина переводит взгляд со спящей супруги на настенные часы и удивленно вскидывает брови — нет и шести утра.       Тяжело вздохнув, граф прикрывает глаза, надеясь вновь провалиться в сон, но вдруг отчетливо различает слова болтливых горничных: — Ты видела кольцо? Да оно стоит целое состояние! — с придыханием говорит одна из них. — Ну, это все же помолвка, — парирует вторая, — было бы странно, если бы виконт пожалел денег на такое событие. — Если подумать, на ее месте могла быть любая из нас… — задумчиво протягивает третья.       Сон улетучивается окончательно и граф резко усаживается на постели, не веря собственным ушам. — Мари! — не выдерживает мужчина, легонько встряхивая жену за хрупкое плечо. — Просыпайся!       Женщина хмурится сквозь сон и несколько раздраженно уточняет: — Что-то случилось, Пьер?       Когда не следует ответа, она нехотя распахивает глаза и вглядывается в искаженное гневом лицо мужа. Ей становится ясно — случилось нечто страшное. — В чем дело? — тут же реагирует она, приподнимаясь на локтях. — Что-то с подозреваемым? — Что? — на мгновенье теряется граф, но тут же спохватывается. — Нет, что ты! Мари… Кажется, наш сын скрывает от нас нечто важное. — Боже, да не томи же ты! — начинает закипать графиня, резко вскакивая с кровати. — Он сделал предложение кому-то здесь, в этом доме, — медленно чеканит Пьер, сжимая руки в кулаки. — Какой-то девке из…       Он делает глубокий вдох и жмурит глаза, тщательно сдерживая рвущийся наружу гнев, однако все его самообладание улетучивается вмиг, когда он слышит мягкий голос жены: — Ах, дорогой. Люси вовсе не…       Она не успевает договорить — муж резко поднимается с постели и делает быстрый шаг к ней навстречу. Оказавшись вплотную к супруге, он зло шепчет: — Я не позволю наследнику своего титула якшаться с жалкой простушкой. Хватило одной такой! И посмотри, чем все кончилось, Мари!       Женщина стойко выдерживает его пропитанную ядом речь и, твердо взглянув в его глаза, собирается ответить, как вдруг раздается громкий стук в дверь. — Призрак и мадемуазель Даае! — восклицает мужской голос из коридора. — Они сбежали!

***

      Костлявые руки Эрика мягко поглаживают узкую спину закутанной в несколько теплых одеял Кристины. Она же с печальной улыбкой разглядывает его не укрытое маской бледное лицо. Они обмолвились лишь парой фраз за то время, что провели в пути — сейчас тишина кажется удивительно правильной для них обоих, пребывающих далеко в своих мыслях. Первой не сдерживается Даае и, вытянув худую руку из-под одеял, ласково касается кончиками пальцев острой скулы мужчины, тихо шепча: — Эрик, мне так страшно…       Он не сразу понимает о каком страхе она говорит, а потому спешит успокоить: — Все будет хорошо. Де Шаньи позаботился о том, чтобы наш путь был беспрепятственным и… Вынужден признать, я ему верю.       Обветренные губы Кристины трогает первая за последние сутки искренняя улыбка — она счастлива, что им удалось избежать ужасной участи, уготовленной Эрику, но страшится она вовсе не преследователей, а самой себя. — Знаю, но… Наш ребенок, — она вздыхает, прикрывая глаза, — мне так страшно, Эрик, что я не смогу носить под сердцем наше с тобой дитя, что после всего, что было, я не смогу его выносить.       Мужчина не сдерживает нежной улыбки и склоняется к невесте, чтобы запечатлеть на ее сухих губах долгий поцелуй, а затем прошептать: — Я буду счастлив, если все сложится именно так, но, Ангел мой, если даже Судьба распорядится иначе, ничего не изменится. Я не буду любить тебя меньше, ни в коем случае не стану тебя винить. Главное, что ты идешь на поправку, мы вместе и что весь кошмар позади.       Даае рассеяно кивает, крепко обнимая жениха за шею и шепча ему в ухо сбивчивое «я бы умерла на рассвете вместе с тобой».

***

— Как это могло произойти?! — гневно восклицает граф, встряхивая за плечи дежуривших жандармов.       Побледневший жандарм обмякает в хватке мужчины и начинает быстро тараторить: — Господин, в этом нет нашей вины! Мы лишь исполняли приказ виконта де Шаньи, он требовал, чтобы мы оставили его наедине с преступником.       Граф резко отпускает молодого человека и раздраженно отталкивает от себя, цедя сквозь зубы: — Сию секунду найдите мне этого наглого мальчишку!