Шанс все изменить...

      Широкая двустворчатая дверь открылась, пропуская нас вперед, в просторный зал. Высокие колонны, белые, мраморные, в трещинах, поддерживали собой потолок. Со множества картин, висевших на стенах, высокомерно и немного гневно взирали многочисленные лица мужчин и женщин, разодетых в старинные одежды. Скудное количество мебели, наличествовавшее в комнате, покрывал толстый слой пыли, от которой невыносимо першило в носу при каждом вдохе. У стен на постаментах, на столиках и даже на камине стояли разного размера и формы расписные фарфоровые вазы.       Узкий проход вел в другую часть комнаты рядом же с ним располагалась небольшая дверь. - Куда теперь? – задумчиво проговорил Себастьян, бегло осматривая убранство комнаты. - Думаю, туда, - пожав плечами, я указала на переход в другую часть комнаты. – Я вспомнила кое-что. Мы должны здесь найти…       Но договорить я не успела. В комнате внезапно снова стало холодно, свечи потухли, окунув нас в устрашающий полумрак. - Черт! – выругалась я и, схватив детектива за руку, потащила его за собой к закрытой двери. – Это снова он. Бежим!       Толкнув дверь с такой силой, что она глухо ударилась о стену, я вбежала туда и, буквально втащив следом за собой Кастелланоса, быстро захлопнула дверь. - Что?... Здесь же нет другого выхода! Куда нам… - Меньше болтовни, - в ушах шумела кровь от резко подскочившего уровня адреналина, снова нахлынули невероятная слабость и сильная усталость, пробуждая собой тупую и неприятную боль в свежезашитой ране на голове; я подтолкнула Себастьяна к стоявшей в комнате кровати и указала на не. – Залазь под неё! Живо! – за дверью я отчетливо услышала нарочито медленные шаги.       Сердце часто билось где-то в районе горла, когда я следом за детективом залезла под кровать, мгновенно надышавшись скопившейся там неизвестно за сколько времени пылью. Я закрыла глаза, пытаясь восстановить дыхание…       Глухо стукнув, дверь отворилась во второй раз, я едва сдержала вскрик испуга. В узкой щели между кроватью и полом я смогла рассмотреть босые ноги Рувика, покрытые ожогами и шрамами, низ его халата, ткань которого была прожжена во многих местах, покрыта грязью и вся в дырах. Я слышала дыхание вошедшего и будто видела, как он холодными, льдистыми глазами, осматривает комнату.       Я резко вздрогнула и чуть не вскрикнула еще раз, когда крепкая рука Кастелланоса коснулась меня, ближе придвигая к себе. Снова зажмурившись, я старалась дышать через раз и как можно тише, чтобы не выдать наше местоположение… - Лисса, - послышался совсем рядом тихий шепот. – Лисса, все в порядке. Он уже ушел.       Себастьян гладил меня по голове, успокаивая, как маленького ребенка, испугавшегося грозы. Медленно открыв глаза, я убедилась в том, что Рувика и вправду нет, а тусклый свет от свечей снова горит. - Ты вся дрожишь, - все так же тихо проговорил детектив, еще крепче прижимая меня к себе, будто пытаясь согреть.       Я повернулась, мои глаза оказались напротив глаз Кастелланоса. В темноте их цвет казался мне еще более темным, как черный шоколад. Он смотрел на меня обеспокоенно, с легкой тревогой во взгляде. - Ты как? Нормально? – одновременно успокаивающе и настороженно шепотом спросил детектив. - Да… кажется, я… Да, все хорошо…       Я продолжала вглядываться в эти теплые карие глаза, источавшие сейчас такую сильную, непобедимую страхом уверенность. Рука Себастьяна все еще немного приобнимала меня, он будто делился со мной своим теплом, близостью – тем, что сейчас мне как раз не доставало. Мне захотелось придвинуться еще ближе, не прерывая зрительного контакта, коснуться кончиками пальцев кожи лица детектива, провести по мелким царапинам и порезам, стирая свежую и запекшуюся кровь, запустить ладонь в его густые волосы, а затем… нежно коснуться его губ поцелуем.       Повинуясь своим желаниям, я протянула-было руку, но внезапно мои глаза защипали взявшиеся из ниоткуда слезы. Я вздрогнула и, высвободившись из легких объятий Кастелланоса, вылезла из-под кровати, незаметно утерев соленую дорожку на щеке. - Нужно двигаться дальше, - пытаясь унять дрожь в голосе, сказала я, дождавшись, когда Себастьян вылезет из-под кровати следом за мной.       Толкнув дверь, за которой мы так удачно нашли место, чтобы спрятаться, мы снова оказалась в квадратном зале с каминами и множеством портретов на стенах. Свернув, мы увидели перед собой небольшой коридор, ведущий в другую часть комнаты; не раздумывая, стараясь на показывать своего лица, по которому продолжали струиться слезы, я двинулась вперед, смутно осознавая, что по левую руку от меня должна быть еще одна дверь, ведущая в небольшую комнатушку, но ее не было.       Из глубин особняка послышался пугающий детский смех, заставивший нас с Кастелланосом вздрогнуть. Моя рука потянулась за пояс к рукояти ножа.       На стенах в свете свеч слегка подрагивали причудливые тени, добавляя интерьеру мрачности, заставляя нас передвигаться медленнее и почти бесшумно, а мурашки на моей спине маршировать стройными рядами.       Пройдя по коридору, мы оказались во второй части зала. Здесь на небольшом возвышении стоял некогда шикарный белый рояль. Сейчас инструмент, как, наверное, и все в этом доме, покрывал толстый слой пыли.       Подойдя ближе, я присела на низкую банкетку у рояля и, сдув пыль с клавиш, начала играть. Нежная, медленная мелодия полилась по комнате, повинуясь моим пальцам и нажатиям на клавиши. Инструмент звучал так, будто совсем недавно кто-то его настроил – чисто, глубоко, проникновенно. Мои пальцы скользили по клавишам, воссоздавая мелодию, которую я вспоминала по ходу игры. - Это… - Да, - не прекращая играть, я подняла голову и встретилась взглядом с детективом. – Дебюсси «Лунный свет». Её очень любил Рубен, именно она играет в тех комнатах с зеркалом. Мне просто стало интересно… как звучит рояль…       Я резко прервалась, не закончив мелодию. Последние сыгранные мною ноты повисли в воздухе, будто негодуя, что я так внезапно прекратила. - Не знал, что ты умеешь играть… Красивая мелодия, особенно в твоем исполнении. - Спасибо, - немного холоднее, чем мне хотелось, ответила я, вставая с табурета.       В комнате находилась еще одна вещь, сразу привлекшая мое внимание. На стене в позолоченной, с витиеватыми узорами раме висела пугающая картина. Невозможно было сказать, кому принадлежал портрет – мужчине или женщине: место лица занимал небольшой ржавый сейф с двумя циферблатами. Картину и пол под ней заливала кровь, оставившая на полотне и стене жуткие кровоподтёки. - Какого черта?... – подойдя к картине, прошептал Кастелланос. - Смотри, - я указала на пол, где в луже крови лежал клочок бумаги, исписанный красивым почерком и измазанный бордовыми пятнами. – «Два мира, разделенные пропастью. Наверху безликие зрители, смеющиеся над трагедией. Внизу беспомощные жертвы, теряющие все». - Что это значит? - Это загадка, - просто ответила я, пожав плечами. – Глянь на сейф – здесь два циферблата, которые почему-то отсутствуют. Видимо, это очередное испытание для нас – их нужно найти. И подобрать некие числа, чтобы открыть дверь и пройти дальше. - Дверь? – скептически переспросил Себастьян. – Где ты здесь видишь дверь? - Поверь мне, она здесь есть, - я старалась не смотреть на детектива. – И нам нужно туда… - Хорошо, - кивнул Кастелланос. – Ты знаешь, где найти эти циферблаты? Знаешь комбинацию? - Думаю, да. И в этот раз нам все же стоит разделиться, чтобы быстрее отыскать недостающие части. Не спорь, - я жестом призвала мужчину к молчанию, собиравшегося возразить. – Нам нужно скорее выбраться отсюда, нужно найти Джозефа, Кидман, Лесли и доктора Хименеса. - Но как же ты… - Я в полном порядке! – воскликнула я. – Не нужно нянчиться со мной как с маленькой!       Слезы снова полились из моих глаз, и я быстрым движением стерла их с лица. - Поднимайся наверх по лестнице. Ищи недостающий циферблат в комнате справа. Я пойду налево, там библиотека, - гневным тоном, не терпящим возражений, заявила я, прошествовав мимо мужчины. – И будь осторожен. Встретимся наверху, когда каждый из нас обыщет свою часть – пойдем далее, в третью комнату, вместе.       И, не дождавшись ответа, я двинулась вперед, по пути доставая из-за пояса нож.