***
Капли дождя падали на лицо светловолосого мальчишки, стекая по коже вниз, к подбородку, падая на брусчатку внутреннего дворика психиатрической клиники. Лесли стоял ко мне спиной, подняв голову вверх, будто наслаждаясь свежестью и прохладой, даруемой непогодой. По спине пробежал холодок: сейчас Уизерс не выглядел таким испуганным, каким был во время предыдущих наших встреч, он не сжимался в комок от малейшего шума, не бормотал себе под нос нечто неразборчивое. — Лесли?.. Паренёк обернулся. На его губах играла лёгкая полуулыбка, и она подтвердила мои самые страшные догадки — Рувик всё больше и больше захватывает сознание мальчишки, подчиняя его своей воле. Татьяна была права: судьба Уизерса уже предрешена, и как бы я не билась, пытаясь его спасти, у меня не получится… Лесли вновь развернулся и нарочито медленным шагом двинулся к двери, ведущей внутрь больницы. Я, словно завороженная, следила за тем, как он отдаляется, силясь понять, сколько ещё пациент сможет сопротивляться чужому воздействию. Стоило тяжёлым дубовым дверям закрыться за мальчишкой, как я, отрезвлённая холодными дождевыми каплями, двинулась за ним следом. Нужно покончить со всем этим как можно скорее! По всей видимости, я оказалась в другом крыле психлечебницы: здесь было чисто, пол и стены не пачкала чужая кровь, не было трупов. Звенящая тишина, нарушаемая лишь звуком моих осторожных, крадущихся шагов, окутывала это место. Справа от меня располагалась дверь с криво нарисованным на ней символом больницы «Маяк» — комната сохранения в игре. Но мне туда не нужно. В ту больницу, находящуюся в недрах зазеркалья, попасть больше нельзя, поэтому мне нет смысла сюда входить. Не став медлить, я толкнула двустворчатые двери перед собой. Увиденное заставило моё сердце неприятно ёкнуть. Очередной долгий коридор тянулся вперёд, до следующей двери, сквозь большие окна проникал дневной свет. В этой реальности всё циклично… Вот и сейчас я видела перед собой то, что Себастьян видел на мониторе компьютера в комнате охраны: трёх бегущих в страхе мужчин. На их лицах маской застыл ужас, они, убегая от кого-то, невидимого для меня, пытались на ходу отстреливаться. Но их противник оказался слишком силён. Будто телепортируясь от одного охранника к другому, Рувик одним резким движением перерезал горло одному из них чем-то острым, спрятанным в его рукаве, затем второго и третьего постигла та же участь. Мёртвые тела с хрипом падали на пол, из рассечённых артерий на плитку стекала кровь, пачкая её алыми брызгами. Холодный взгляд серых глаз Викториано устремился на меня. Повинуясь резкому порыву, я вскинула пистолет, целясь Рубену в голову. Грохнул выстрел. Легко увернувшись от пули с помощью своей телепортации, Рувик оказался прямо передо мной. Его рука, покрытая шрамами и ожогами, сжала моё горло, я почувствовала, как ноги отрываются от земли. Дежа-вю… Я схватилась за его кисть, впиваясь ногтями, пытаясь сделать хоть что-то, чтобы освободиться. Воздуха катастрофически стало не хватать, голова начала кружиться. Викториано неотрывно смотрел в мои глаза, и с каждым мгновением его взгляд становился яростнее, беспощаднее. Я видела, как уголки его губ приподнялись в чудовищной, жестокой полуулыбке… …И в следующую секунду раздался звон разбитого стекла! Во всеобщей тишине этот звук прозвучал до одури громко. Цепкая хватка тут же ослабла, перед глазами прояснилось, и я смогла наконец увидеть своего неожиданного спасителя. Гневно взирая на Рувика, за его спиной стоял Кастелланос. Сейчас детектив целился в него из пистолета, наблюдая, как изодранный, испачканный чужой кровью балахон на Викториано пожирает пламя разбитого фонаря. Рубен выпустил меня из удушающего захвата, я грохнулась на пол и, не без удивления взирая на сие действо, отползла немного назад. Мучаясь от жара и невыносимой боли, Викториано пытался сбить с себя огонь, но тщетно. Капюшон сполз с его головы, обнажая лысую, покрытую швами голову. В серо-стальных глазах отражались оранжевые блики, но помимо этого там, глубоко внутри, плескалось что-то ещё… страх… ужас… Леденящий кровь крик вырвался из горла Рувика; стёкла жалобно звякнули, меня бросило в холодный пот. В последний раз глянув в эти глаза, я почувствовала, как меня снова куда-то переносит. Мгновение, и вокруг меня предстало нечто ужасающее. …Арена…Эпизод 15. Корень зла (часть 2).
16 августа 2020 г. в 13:33
Резкий, солоноватый запах крови. Он, кажется, неустанно следует за мной повсюду, раздражая обонятельные рецепторы, пропитывая собой одежду, кожу, волосы…
Сознание возвращалось неспешно, а вместе с ним и все остальные ощущения: ноющая боль в рассечённой стеклом ладони, в зашитом ранении от ножа одержимого, в многочисленных царапинах, ссадинах и ушибах; слух, услужливо реагирующий на малейшие колебания звука; обоняние, осязание…
Лежать на чём-то твёрдом, неровном, неприятно впивающимся в кожу щеки было неудобно, и я, простонав, приняла сидячее положение. Всё еще немного затуманенным взором осмотревшись по сторонам, меня охватило стойкое чувство дежа-вю. Главный холл психлечебницы «Маяк», ставший начальной точкой моего погружения в сумасшедшую реальность Рувика, никак не изменился, разве что свет стал более тусклым, мрачным.
Окровавленные трупы, сидящие, лежащие всё в тех же позах, брошенные кресла-каталки и сломанные капельницы. Длинные тёмные следы на полу, будто кто-то полз. Двустворчатая дверь справа от меня опечатана ярко-жёлтой полицейской лентой. И никаких следов Себастьяна или Джозефа.
Тяжело вздохнув, я всё же поднялась на ноги. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Викториано снова разделил нас, уменьшая наши шансы благополучно выбраться из системы СТЕМ, но в несколько раз увеличивая мои собственные шансы умереть.
Я подобралась максимально близко к финалу. И теперь надо быть морально готовой к тому, что всякий раз Рувик будет пытаться вставить мне палки в колёса. Пусть моя поясная сумка полна патронов, пусть у меня осталась последняя, драгоценная возможность изменить эту реальность, это абсолютно бесполезно, если я не смогу выполнить свою миссию и вытащить детективов. Патовая ситуация…
Проверив наличие дробовика, всё так же висящего на моём плече, и подобрав с пола пистолет, я двинулась единственной возможной дорогой: через комнату охраны, где, кажется, целую вечность назад Джозеф и Себастьян нашли доктора Хименеса, оттуда — через боковые, ранее закрытые двери в недра очередного подвального помещения.
Шаги гулким эхом отбивались от стен, изобличая моё присутствие, удлинённая тень следовала за мной по пятам.
Я понятия не имела, где искать своих напарников. В игре Себастьян должен был очнуться посреди очередного разлома и, следуя за Лесли, попасть в больницу. Но, думаю, если они с Джозефом не появились, значит, они в беде. И их срочно нужно выручать!..
Металлические прутья лестницы, казалось, обожгли мои руки, когда я, заткнув за пояс пистолет, стала спускаться. В полутьме это было достаточно сложно, сейчас мне явно пригодился бы фонарь, который Кастелланос носил на поясе. Перекладины, измазанные какой-то слизью, скользили, бережно забинтованная Одой ладонь вновь начала кровоточить. Но я неутомимо ползла вниз, подгоняемая желанием поскорее отыскать детективов.
Как можно ниже, Лисса, как можно глубже в эту задницу…
— Седативное средство, которое они использовали — наверное, моё собственное, — глухой голос донёсся откуда-то снизу, когда я почти спустилась. — Я чувствовал каждый перерезанный нерв, каждый кусок мяса, который отрывали от костей — пока меня не поглотила абсолютная тьма. Тьма и боль.
Запись. Всего лишь очередная запись мыслей Рувика…
Я снова достала пистолет и, держа его наготове, двигалась вперёд по узкому, затхлому коридору.
— Пока они изучали мой мозг, мою работу, я испытывал тысячи мощнейших ощущений — боль, удовольствие, ярость, экстаз. Всё это сливалось в один всепроникающий шум, и наконец тьма взорвалась тысячами искр.
Ответвления коридора вели в стороны, но я не стала сворачивать. Моя цель впереди, я не могу терять времени на блуждания и скитания по этим отстойникам.
— Боль, шум, свет — всё объединяется, принимает форму, — продолжал вещать холодный голос Рувика, доносившийся до моих ушей. — Это место хорошо мне знакомо…
В нос ударил отвратительный запах, который невозможно спутать ни с чем: вонь гниющей плоти, крови и нечистот.
— Моя тюрьма. Мой дом, — запись прервалась, отзвуки голоса Викториано повисли в воздухе.
— Ты сам во всем виноват, сволочь! — рыкнула я, спрыгивая в открытый люк.
События игры, во вселенной которой я оказалась, цикличны. Вот и сейчас, легко спружинив на ноги, я оказалась перед огромным чаном для сбора крови и внутренностей, в котором нам с Себом «посчастливилось» поплавать, когда мы убегали от Садиста. Чёрт, кажется, это было так давно…
С трудом подавляя рвотные позывы, я двинулась уже знакомым путём, не желая задерживаться более здесь.
Реальность вновь изменилась. Я поняла это, толкнув дверь перед собой. Вдоль стены вилась винтовая лестница, вверх уходил генератор, поддерживающий концентрацию освещения составной линзы Френеля.
— Нет… нет… хочу домой!..
— Лесли? — воскликнула я, вглядываясь в высь маяка.
— …не хочу туда… НЕТ!..
Я бросилась бежать вверх на крики мальчишки, ступень за ступенью поднимаясь всё выше. Сердце загнанной птицей стучало в ушах; слишком яркий свет от вращающегося прожектора резал глаза.
Оказавшись наверху, я увидела перед собой две новые, ржавые двери. Не раздумывая ни секунды, не сбавляя темпа, я отворила дальнюю из них и, увидев перед собой лифт, нажала на подсвеченную красным кнопку. Решётка разъехалась в стороны, пропуская меня внутрь станции.