пчела из призрачного улья

Многие не знают, с какой целью их создал Всевышний. Глупые. Я всегда знал. Мой мир, уродливый и изначально покалеченный, заполонили мерзкие мягкокрылые бабочки. Под стать среде обитания. Я их тихо презирал и в то же время был от них безумно зависим. Медленно рождалась во мне тихая ненависть к ним. К животворящей прозрачной пыльце на их хрупких крыльях. Я касаюсь их раз за разом, не в силах забыть нежности, которой они меня одаривают, истаивая во мне, и иллюзий того, что и я когда-нибудь смогу летать. То, что с болью порой продирается сквозь лопатки, нельзя считать крыльями — рядом с бабочками такое название прозвучало бы кощунственно. К их способности жить. Верить. Чувствовать, дышать, мечтать, надеяться, любить, летать. Ко всему, чего я сам не умею. Но я могу пользоваться ими. Это то, для чего меня создали. Закружить их в невероятном вихре страстей, леденящих сердце ветров и откровений, заставить их утонуть в собственной сути, а потом выдернуть и растоптать, впитать их. Бабочки слабы и нелицеприятны, когда мертвы. Бражник мертвая голова размазывается по ладоням, махаон мгновенно теряет солнечность от одного только грана давления. Я впитываю все, пожираю само их существо, свет, выпиваю дыхание и съедаю сны, давлюсь их мыслями. Это все, что я могу. Это то, для чего я создан. Я приманиваю их своим чужеродным, обещающим тепло мягким светом, и они не распознают обман, пока я не показываю им настоящую сторону себя — ненавидящую и беспощадную. Продираясь сквозь тысячи павлиньих глаз, вижу новые крылья и подмечаю заранее тех, невероятно мягко сияющих, кого я хотел бы сохранить, растворить в себе. Я собираю внутри искусственный свет и выдаю его за настоящий, и они верят. Первая из тысяч бабочка хрустит, горчит и шевелится, вырывается, вторых и третьих я безбожно давлю и на краткий миг чувствуюдышуживукричу, помоги, спаси-не-могу-не-умею!.. Остыл. И так раз за разом. Я поскальзываюсь на раздавленных мечтах и обрушиваюсь, размазываю их по себе, утыкаюсь в них лицом, будто сам себя корю, мол, посмотри, это все ты, твоих рук дело. Это все, что я могу. Это то, для чего я создан. Я устал остывать. Ищу особенных бабочек, чтобы раздавить и забыться. Она меня зовет, не голосом, а как-то иначе. Возможно, и не меня, но слышать здесь могу лишь я. Сквозь ее прозрачные крылья с темно-синей каймой вижу сотни других, мутных и будто грязных. Она пытается лететь надо всеми, как хозяйка, остальные безбожно давят ее. Я не знаю, кто она, но прочих знаю хорошо, и им не позволю. В немом страхе все пресмыкаются передо мной. Но не она. Протягиваю руки, понимая что на такие она не сядет никогда, не разочарует меня своим глупым доверием. Поэтому мне возможно только обмануть ее. Я сжимаю пальцы на расстоянии тоньше волоса от ее нежных крыльев. Промахиваюсь. Первый раз в жизни, опрометчиво забыв о приманке. Поддельная аура светится ясно, и ко мне летят тысячи крапивниц, павлиноглазок и обыденных кляксообразных морфо. Сгиньте, мерзость. Как твое имя, душа моя? Не молчи, верь мне, я свет. Не поддается увещеваниям, поднимается над моей головой, продирается сквозь других, завистливых и пыльных. Легко ломаю им крылья, вернись, чтобы… будто расчищаю ей путь. Она справится со всем. Моя добыча, душа моя. Полупрозрачная синева над головой. Как Небо. Слишком сильна, чтобы поглотить и растоптать. Ускользнет, насмехаясь, расстелется на мили вокруг и исчезнет. Но кружит надо мной, сомневается. Вот я, вот мои руки, смотри, если ты Небо, то я твое беспрестанно остывающее солнце, верь мне. Она опускается в ладонь, и я касаюсь края крыла, предвкушая распыленную нежность. И она есть. Я восхищен и побежден. Околдован. И нежностью, и силой, и волей-хаосом-мраком-мечтой-победой-любовью-жизнью. Спаси меня, молю, я устал остывать, душа моя. Я ее не раздавлю. Стеклянные крылья осколками вопьются в плоть и смешаются с грязью эпох. Кажется, уничтожу и навсегда остыну. Моя душа. Я присвоил ее без ее ведома, и теперь… Это было не все, что я могу. Я создан не для того? Я ничего не знал. Я могу оберегать и греться, и светить, не убивая. Не покидай меня. Иначе без тебя сорвусь. Я поднимусь, согреюсь и сломлю всех твоих врагов. Не полечу никогда, но мне и не нужно — ты летаешь за нас двоих. Как твое имя, душа моя? А твое? Не молчи, верь себе, ты свет. Вот я, смотри, вот мои крылья. Если я Небо, то ты мое беспрестанно светящее Солнце.