Сквозь судьбы

В него было так легко влюбиться! Красивый, обаятельный, сильный, весёлый. С прекрасным телосложением, улыбкой, от которой подгибались колени, глаза, в которых плескался буйный океан. И вид такой хулиганистый, но привлекательный до дрожи в ногах. Его было легко любить. Броскую внешность дополнял железный, непоколебимый и одновременно жизнерадостный, озорной характер. Мятежный дух сосуществовал с несгибаемой волей, безграничной преданностью близким людям. Настоящий рыцарь в сияющих доспехах на белом коне. Чувство юмора, храбрость, доброта, щедрость, верность друзьям. Само совершенство. Разве перед такой лапочкой можно устоять? Она и не устояла. Перси Джексон никогда не был для неё лишь «новеньким», «незнакомцем». Он был её личным богом. Астория Гринграсс не носила титула Мисс-проницательности, и всё же одного мгновения в огромном зале посреди сотни магов ей хватило, чтобы она увидела в забавном красавчике нечто особенное. Слизеринка сразу же поняла, что это был человек, на которого можно положиться; неидеальный. Вовсе нет. Но хуже того – неповторимый. Её сердце пропустило удар, все мысли исчезли, как бы она не призывала себя к спокойствию. Только больше контролировать свои чувства у неё не получалось. Её влекло, как мотылька на обжигающее пламя, каждое новое слово о брюнете она впитывала, как губка. Больше не было волшебницы. Лишь сгусток образов, затерянных в собственной влюбленности. Лишь дух, плененный своими трепетными мечтами. Её робким чувствам не мешало то обстоятельство, что у понравившегося парня уже была девушка. Что между ними были чувства, которых пара не стеснялась и не скрывала. Влюбленность Гринграсс просто существовала, и её нельзя было отрицать или игнорировать. И даже спустя долгие выматывающие месяцы, она не смогла окончательно избавиться от неуместных чувств. Больше того, она любила. Беззаветно, безнадежно, бессмысленно. Ведьма всё равно знала, что для неё отношения с Перси - это лишь бесплотные фантазии, и вовсе не из-за того, что сердце возлюбленного оказалось занято; гораздо хуже – её фамилия диктовала ей условия. Её семья окружала её нерушимыми столпами, от которых нельзя было сбежать. И руководствующим законом было сохранение чистоты крови. Как бы она не сопротивлялась, как бы не отрекалась от заповедей своего рода, Астория любила семью, где выросла, и ни за что не подвела бы дорогих родителей, которым и без того доставляла множество хлопот одним своим существованием. Она отрицала догматы чистокровного общества, верила в равенство, но чётко знала, что есть границы, которые нельзя переступать. В конце концов, при планировании её жизни, никто не стал учитывать её желания. А ей не хватило бы сил, чтобы противостоять в одиночку всему, что она знала всю свою жизнь. Порой, самыми тёмными ночами, она видела размазанные кадры обжигающего прошлого, когда она пыталась действовать слишком прямолинейно; когда раздавался свист розог, вспыхивали заклинания, крики стирались до жалкого хрипа… Любое её неповиновение жестоко каралось. И наказаний в детстве она видела немало. Астория усвоила урок. Есть границы. И одной из самых жирных в её жизни проступила та линия, которая отделила её от Перси Джексона. Полукровки. *** Для неё никогда не играло роли, кем был её собеседник; Астория бросилась бы на помощь к незнакомцу, не разбираясь, чистокровка это, грязнокровка или вообще магл. Для неё каждое живое существо было одинаково ценно и значимо. И она ни о чём подобном не задумывалась, когда было объявлено об учениках по обмену. Ей вообще было всё равно, хотя она старательно выдерживала улыбку; но ровно до появления на сцене Перси. Больше ничего не могло быть как прежде. Странный, незнакомый парень засел в её голове; его образ никак не удавалось стереть из воспоминаний. В первый вечер она испугалась того взрыва чувств, нахлынувших подобно цунами; она отчаянно пыталась освободиться, вырваться, вернуться к привычному уравновешенному состоянию, когда ничто не могло её поколебать. Только с каждой секундой сопротивление слабело, опало к её ногам осколками, прорвав плотину сдерживаемых эмоций. Младшая Гринграсс влюбилась, и ничего не могла с этим поделать. На третий вечер в дверях спальни её остановила Дафна лаконичной фразой: «Тебя ждёт Малфой». Ни имя, ни факультет, никакие иные обстоятельства не имели значения, только фамилия. Только чистокровный род. Блондин развалился в кресле в одной из женских комнат, и Астория с трудом сдержала презрительную ухмылку подумав, что вряд ли хоть одна из хозяек помещения рискнула высказать своё недовольство слизеринскому принцу или его компании, пока не окончательной, но уже крайне самоуверенной. - Зачем звал? - Все вон, - не открывая глаз, бросил Драко и махнул рукой младшей Гринграсс, - а ты садись. - Постою, - её подбородок не произвольно вздёрнулся выше, как только помещение покинули все остальные маги, у неё не было ни единой причины сдерживать свой характер и истинное отношение к царившей в змеином доме иерархии. Впрочем, она и сама являлась частью всего этого спектакля – Астория не стала бы вести себя слишком вызывающе и оспаривать положение Малфоя при его приближенных. Это было чревато проблемами не только для неё, но и для тех, ради кого она могла бы отдать жизнь. А блондин… блондин уже знал о её маске и позволял ей некоторое бунтарство, пока она соблюдала границы. Границы. Опять границы. - Не будь мелочной. Просто сядь и навостри ушки. Ты сама знаешь, что в школе появились чародеи из других школ. И если мне не изменяет память, ты оказалась в одной спальне с какой-то американкой, так? - Пайпер Маклин. Моя одногруппница, пока особых талантов не проявляла, держится очень ровно и доброжелательно. Характеристика может быть более полной… это смотря, что ты хочешь мне предложить. - Мне плевать на эту девчонку. Другие. Кажется, Перси Джонсон, - на этих словах блондина сердце чародейки рухнуло в пятки. Она сама ещё не знала, как реагировать на очевидную влюбленность в зеленоглазого брюнета, а допрос о нём точно бы не выдержала. К её некоторому облегчению Драко небрежно продолжил, - и его подружка. Чейз. Мне нужна информация о них. Если блондинка действительно их лидер, достаточно данных на неё. - При чём здесь я? - Мне нужно качество, а не скорость. Тебе придётся втереться к ним в доверие, можешь действовать через эту свою Пайпер или как её, не важно. Они не должны ничего заподозрить. Сведения будешь передавать лично мне, ни с кем не контактируй из круга моих приближенных; будь американцам лучшей подружкой, которую категорически не понимают на родном факультете. Впрочем, это итак чистая правда, верно, Гринграсс? Опять же, лишь фамилия. На миг Астории стало любопытно, знает ли он вообще её имя и что произойдёт, если она станет фамильярно обращаться к волшебнику «Драко». - Что я получу с этого? - Ты всегда сама назначала свою цену, - его слова могли бы показаться жестокими, но хлёсткий тон ничуть не задел чародейку. - К нам на первый курс поступил мальчик, у которого несколько поколений назад в роду был магл, - конечно, ей не пришлось долго размышлять. Малфой понял её с полуслова. Подобные сделки случались не впервые. - Можешь считать, что он уже под защитой. Больше его никто не тронет. Приступай к своей роли. - Я не буду торопиться. Напоследок шатенка усмехнулась, гордая тем, что смогла оставить за собой последнее слово, и вернулась в собственную спальню. Весь фокус был в том, что она и сама уже начала втираться в доверие к новой однокурснице. Правда, из несколько других соображений – колдунью интересовал друг Маклин, обладатель спортивного телосложения и завораживающей улыбки. Младшая Гринграсс больше не страдала самообманом и признавалась самой себе, что влюблена по уши. И, возможно, немного, лишь самую капельку, чуть больше, чем просто влюблена. *** Пайпер оказалась очень простой и доверчивой. Или тоже отлично держала маску. В любом случае, они всё больше общались; и уже на первых выходных Астория заполучила прекрасную возможность лично быть представленной остальной компании, держащейся несколько отстраненно от студентов Хогвартса. Да и учеников других школ. Она тщательнейшим образом готовилась, настраивала себя, пока подкрашивала ресницы, а в зеркале видела куклу, накладывающую грим. Пустую оболочку. Но ей нельзя было отступать, ей выпала уникальная возможность. Лишь очень ограниченное количество волшебников так или иначе смогли даже просто пообщаться с новичками; а Гринграсс собиралась стать их лучшей подругой, проводником в мир Хогвартса, такой мир, каким его необходимо было преподнести. И чародейка всеми силами старалась сосредоточиться на своих синих глазах, лишь внутри которых можно было разглядеть настоящую Асторию. Всё остальное – лишь мираж. Но образ качественный, и он приведёт девушку к победе. Ведьма уже ощущала покалывание на язычке, когда представляла, как заполучит красавчика Джексона; никакая блондинка не станет для неё преградой. Она уже близка к тому, чтобы вытащить из американцев всю нужную информацию, которая будет не только передана слизеринскому принцу, но и использована в личных целях. И момент её триумфа и торжества превратился в выжженную пустыню, когда реальность обратила в прах все мечты. Даже если у младшей сестры Дафны не будет соперницы в лице сероглазой блондинки, Перси останется для неё недоступен. Полукровки. «Мы все полукровки» Спокойный, умиротворяющий голос Аннабет набатом звучал в голове ведьмы до самого конца дня. Лёжа в постели Астория продолжала слышать слова, сказанные таким тоном, что становилось совершенно очевидно, насколько они сами безразличны к факту, разрушившему надежды шатенки. Она была Гринграсс. Представительницей рода, входящего в двадцатку чистокровных семей. Её родители перережут ей глотку собственными руками, но не позволят опозорить имя связью с тем, кого не посчитают её достойным. - Всё в порядке? – Пайпер ласково сжала ледяные пальчики слизеринки. Девушка сидела на краю постели колдуньи, а та даже не заметила момента, когда американка приблизилась к ней. - Всё прекрасно, - младшая сестра Дафны весь день ходила с фальшивой улыбкой и натянуть её ещё на одно мгновение не составляло никакого труда. - Если… я… то есть… - Маклин отвела взгляд, неловко поёрзала, - знаешь, Аннабет может показаться немного жёсткой и пугающей, но она хорошая. Просто очень переживает за своих друзей, ведь она – назначена ответственной за наше положение. Но ты понравилась всем нам, так что не беспокойся. - Нет-нет, - смутилась Гринграсс, - дело не в этом. – Пайпер вопросительно вскинула брови, с ожиданием глядя на шатенку, - не важно. - Ну, ладно, - американка словно понимала, что не имеет права требовать большего от той, кто не хотела говорить. Маклин вернулась на свою кровать, теребя вплетённое в волосы перо, но так и не сев, резко повернулась, - Астория. Просто знай, что если тебе понадобиться помощь, ты можешь мне рассказать всё, что угодно. И спокойной ночи. Радужный взгляд девушки, в ком была очевидна примесь чероки, был ясным и открытым, она сказала именно то, что имела в виду. Они, фактически, оставались незнакомками, но живая барби уже проявила к Гринграсс больше искреннего участия, чем все остальные слизеринки. Сестра Дафны вовсе не желала этого понимания. Ей не нужна настоящая дружба. Она – лишь шпион. Ей не нужны улыбки, доброта Пайпер, её внимание и забота, взывавшие к совести сестры Дафны, словно ведьма из Ильверморни подносила свечу к покрытому коркой льда сердцу Астории. Этого нужно было избежать. Любой ценой! Ведь и сама Гринграсс начинала испытывать ответную и совершенно неуместную симпатию. И день за днём волшебница понимала, что всё больше сближалась с американской колдуньей. *** Вся её жизнь перевернулась вверх тормашками. Ещё одну неделю Астория провела, воюя сама с собой. Она со стабильной скоростью сближалась с Пайпер, по вечерам перебирала все выуженные факты, отбирая то, что достойно внимания Слизеринского принца. Из-за последнего ей постоянно приходилось сдерживать коварную ухмылку – не потребовалось много времени или мозгов, чтобы определить истинные мотивы Драко – его интересовала блондинка. В самом что ни на есть романтическом смысле. И если Малфой не считал ниже своего достоинства якшаться с полукровкой, а эту информацию Гринграсс сообщила ему с огромным удовлетворением, наблюдая, как сползало с его лица всякое самодовольство, то почему слизеринка должна отступать? Главное, чтобы её родители не узнали об её увлечении. И она начала осторожно присматриваться к Перси, пытаясь отыскать оптимальные пути для сближения. Ей не было смысла спешить, главное выбрать маршрут, чтобы потом не пришлось делать шаг назад или в бессильной ярости биться в стену, как это постоянно приходилось делать Драко. Вот уж кому следовало быть терпеливее и познакомиться с литературой, посвященной тактике. Как можно было столь откровенно глупо подставлять себя, нелепо разыгрывая безосновательные сценки «Аннабет тебе изменила» перед богом Перси? Джексон в глазах шатенки становился всё лучше, ведь он ни разу не повёлся на провокации со стороны слизеринца. Прекрасные сцены, ещё больше подчеркивавшие преимущество зеленоглазого красавца над высокомерным Малфоем. А информацию о том, что Чейз занята всего лишь на занятиях по домоводству, колдунья решила попридержать, чтобы обменять позднее на что-нибудь ценное. Или вообще сделать вид, что она ни о чём не догадывалась? Какие странные мысли! Гринграсс встряхнула головой и сделала глубокий вдох. Она не собиралась отказываться от своей роли шпиона. Зачем? Всё шло гладко. Да, замечательно. Она воспользуется всей доступной информацией, просто позже. Обязательно. Астория крепче обхватила себя руками, зажмурилась, стиснула зубы, как мантру повторяя, что ничего не изменилось. Что она шпион. Что так будет дальше. Лишь глупое сердце не хотело в это верить. Наконец, ей представился шанс лично пообщаться с брюнетом, фактически один на один. Началась третья учебная неделя, ученики из Америки тренировались на дворике, который между собой волшебники прозвали «маленькой Ильверморни»; Аннабет о чём-то шепталась с Пайпер, парочка Хейзел-Фрэнк занимала друг друга, Полоумная не стоила упоминания. Её личный бог практиковался в одиночестве, а застать его так было почти невозможно, даже когда Чейз днями не появлялась, отсутствуя и на занятиях, и на тренировках, и даже приёмах пищи. Без своего чёртова надзирателя-блондинки он нигде не задерживался надолго. Гринграсс собрала всю свою храбрость и приблизилась, мгновенно надевая маску милой скромной чародейки: - Извините, - Перси даже не сразу понял, что слизеринка обращалась к нему. Шатенка могла бы закричать от разочарования, но ей не хватило бы смелости подойти во второй раз, так что она сдержалась, - простите, а можно на ты? - Да, Астория, - легко согласился Перси, и, не удержавшись, колдунья довольно хлопнула в ладоши, а затем смутилась и спрятала взгляд, боясь, что кто-нибудь может заметить весь тот спектр чувств, которые всколыхнулись в ней просто от того, что девушка стояла рядом с НИМ. Она была так близко к своему богу, даже говорила с ним! И даже смогла утаить невероятное волнение, распиравшее её существо. - Скажи, Перси, Пайпер убеждает, что я могу попробовать заниматься вместе с вами, это правда? – подходящая тема была давно заготовлена. - Если ты хочешь присоединиться, - пожал плечами Джексон. - И вы можете научить меня защищаться? И владеть мечом не на уровне «красивое украшение для благородных»? - Я же сказал, если хочешь чему-то научиться – вперёд! – он одарил девушку фантастической улыбкой, предназначенной лишь ей одной, и в сердце Гринграсс зажглась сверхновая, - ты видела, что сейчас делала Луна? - Полумна? - улыбка слизеринки тут же растаяла, сбитая с толку, она посмотрела на полоумную, которой никогда не уделяла достаточно внимания, и осторожно произнесла, - немного. На самом деле, ведьма не пропустила ни секунды из их тренировок, но в центре её внимания всегда был Джексон, а не когтевранка. - Тогда вспоминай, как Аннабет её тестировала, посмотрим, какие у тебя способности, - предложил Перси, отвернувшись. В порыве вдохновения она выполняла всё, что предлагал брюнет, и оказалось, что её тело способно на гораздо большее, чем ей могло бы показаться. Астория никогда бы не подумала, что она была гибкой и обладала хорошим чувством равновесия; но когда за ней наблюдал Джексон, у волшебницы открывалось второе дыхание, её переполняли силы. Она не сразу осознала, что парень снова обратился к ней, - тебя ведь не обижают на твоём факультете? Пайпер говорила, что ты неплохо ладишь со всеми, хоть и конфликтуешь со своей старшей сестрой. - Нет-нет, - немного смутилась младшая Гринграсс, быстро пряча свои истинные чувства к этому красавцу за опущенными ресницами, - но мне правда очень хочется стать сильнее. Помоги, пожалуйста! - Конечно! Мы все с радостью будем тебя учить! Сейчас пока повторяй за Луной, а как девушки закончат болтать, Аннабет оценит тебя и предложит подходящий план тренировок, согласна? На этот раз чародейка не сумела сдержаться и наверняка остальные заметили проступившее недовольство, но она натянула улыбку и пошла к светловолосой девушке. Оказалось, с Полоумной было легко взаимодействовать, и отчего-то в сердце Астории разлилось приятное тепло, хотя Перси снова вытащил свой меч и продолжил отработку движений против невидимого соперника. Конечно, Гринграсс радовалась тому, что смогла сделать такой огромный шаг, что стала ближе к парню, который так сильно нравился, верно? Или нет..? На миг закрыв глаза, слизеринка сделала несколько глубоких успокаивающих вдохов и выдохов, расслабленно опустились плечи; на мир она посмотрела уже совсем другим взглядом: небольшой дворик с притоптанной пожухлой травой, смешанной с опавшей листвой, невысокое наполовину голое дерево и небо, раскинувшее свои крылья над Хогвартсом и не имеющее ни начала, ни края. Его густой серо-голубой цвет, который раньше девушка назвала бы грязным и вылинявшим, сейчас слепил её. И это безбрежное прозрачное пространство нависало так низко, словно можно было протянуть руку и оторвать себе кусочек стекла тусклого синего цвета. Оказалось, Астория могла быть сильнее. Границы, которым она подчинялась оказались гораздо шире, чем она только могла себе представить. Границы уходили в поднебесье. *** Потекли дни, похожие один на другой, но каждый раз на тренировках находясь со своим богом так близко, Астория испытывала настоящее счастье. Она просыпалась даже раньше Пайпер, с трудом сдерживая улыбку, будила соседку, а затем возбужденно собиралась под сонным взглядом девушки, вплетавшей в неровно подстриженные волосы очередное перо. Разве могла она оставаться безразличной, когда её ждало ещё одно утро рядом с Перси? Гринграсс уже считали частью компании, она чувствовала, что и Фрэнк и Хейзел принимали её, готовы были подпустить ближе. Чейз неизменно встречала слизеринку улыбкой и никак не демонстрировала, что могла заметить интерес синеглазой волшебницы к своему парню. И даже Полумна уже казалась весьма неплохой чародейкой. Просто забавной. Но ничто хорошее не могло длиться даже относительно недолго. В очередной вечер ей выпала сомнительная честь получить аудиенцию у Малфоя. А ведь шатенка надеялась, что случайная травма выведет его из строя хотя бы на какое-то время. «Мне плевать как. Завтра дополнительные отборочные. Ты должна затащить туда новеньких, оказавшихся на нашем факультете». Речь шла вовсе не обо всех учениках по обмену, но это не стоило уточнений. Драко по-прежнему интересовали только студенты из Ильверморни. Речь шла о Пайпер и Хейзел. Заманить их на стадион оказалось легче лёгкого, но сама Астория постоянно испытывала дискомфорт и подавляла желание сбежать. Ей почему-то казалось, что Малфой снова может поступить глупо и всё испортить. А хуже того причинить девушкам вред. А выделилась, чёрт возьми, Дафна. Младшая Гринграсс даже не сразу поняла, что старшая воспользовалась подвернувшейся возможностью и решила немного украсить личико сестры. Лишь когда Хейзел с обвинениями бросилась на совершившую подлый бросок слизеринку, Астория начала немного приходить в себя. Она не ладила со старшей родственницей. Но обычно, если кто-то пытался оскорбить Дафну, младшая всегда становилась на её сторону. Они ведь сёстры, какими бы плохими не были их отношения. И никто не смел оскорблять одну, не затронув при этом вторую; это было совершенно не простительно. Однако теперь прерывать Левеск желания не было. Глупая злобная фурия? И это ругательства? Да звучало почти как изысканный комплимент! Только в этот момент на девушку накатило осознание произошедшего. О, Мерлин, прямое попадание бладжером запросто могло её убить! Это уже совсем не походило на домашние разборки между родными! Да если бы… если бы… что вообще произошло? Неужели волшебницы из Ильверморни успели вмешаться? Ей не приснилось? Они бросились на её защиту, хотя сами могли пострадать! Как если бы… если бы они были друзьями. Внутренности Астории сковало холодом, ей казалось что она не способна выдержать и разревётся прямо на стадионе под множеством устремлённых на неё взглядов волшебников, в том числе сестры. Ну уж нет! Она ни за что не доставит Дафне такого удовольствия! Не одна она была гордой; когда Драко в свойственной ему безразличной манере постановил, что новеньких учениц с другого континента нужно испытать, Пайпер продемонстрировала целый спектр высокомерности. - Испытывайте тех, кто дал своё согласие! – надменно выпрямилась девушка, её карие глаза так потемнели, что стали отливать кроваво-алым, - а если хотите видеть нас на поле, сначала вежливо узнайте наше мнение! – Маклин скрестила руки на груди, упрямо глядя на светловолосого колдуна. Наступила закономерная тишина. - Ты должно быть шутишь?! – завопил Драко и так же вскинул подбородок, демонстрируя собственную заносчивость. Выглядел он и правда как горделивый принц, и это неожиданно показалось Астории таким смешным, что привело её в чувства; Малфой представился ей надутым индюком, важничающим перед двумя смертоносными пантерами. - Я прошу за них! – воскликнула Гринграсс, - пожалуйста, хотя бы просто попробуйте! – чародейка умоляюще посмотрела на американских студенток, сложив ладони. Девушки должны попасть в команду, и это будет последним, что она сделает для слизеринского принца. Пайпер переглянулась с Хейзел и, когда дочь Плутона пожала плечами, нехотя кивнула. Пока ученицы из Ильверморни свернули к каморке с инвентарем для полётов, Астория медленно отступила в темноту. Была ещё одна причина, по которой она хотела, чтобы американок ненадолго заняли на поле – ей нужно было остаться одной. Никто не заметил, как она растворилась в тени. Под трибунами легко было найти небольшой закуток, скрытый со всех сторон от чужих глаз. Младшая Гринграсс спиной привалилась к балке, ладонями закрыла рот, чтобы сдержать крики, задрожала и беззвучно разрыдалась. Ноги так трясло, что очень быстро волшебница сползла на землю; её мгновенно накрыло всем пережитым ужасом. Её сестра пыталась её убить. Случайно или даже нарочно… Астория чудом избежала гибели и, пройдя по самому её краю, захлёбывалась слезами от глубочайшего потрясения. Облегчение пришло не сразу. Пальцы к тому моменту свело судорогой. Всё тело сковала вялость, так что встать получилось с трудом. Упрямо стиснув зубы, Гринграсс поднялась обратно на трибуны, сделав вид, что всё это время наблюдала за полем. Обе новенькие ученицы сияли от восторга, что так сильно отличалось от её собственной апатии, но зависти не было; лишь долгожданный покой в душе. С ними всё было в порядке, они наслаждались полётом, собственным успехом и смеялись так заразительно, что их радость находила отклик глубоко в сердце Астории. *** Конечно, произошедшее сблизило Гринграсс с Пайпер. Но совсем не так, как планировала изначально слизеринка. Нарисованные ею барьеры рухнули, Маклин вторглась в её крошечный уединенный мирок и окружила ласковым теплом; Фрэнк и Хейзел делились своим заразительным оптимизмом, даже бог с его девушкой открылись с новой стороны. И Перси, и Аннабет всегда готовы были заниматься с ней, показать новые приёмы или просто улыбнуться, чтобы она ощутила их поддержку. Порой шатенке даже казалось, что неоднозначный взгляд Чейз вселял в неё гораздо больше сил и уверенности в своих способностях, чем всё остальное. Она больше не отмахивалась от отношений, которые связывали понравившегося ей парня; теперь ей виделось гораздо больше. То, как менялись их взгляды, когда парочка смотрела друг на друга. Их нежные прикосновения и крепкие объятья; естественная, как само дыхание, забота и поддержка. То, с каким обожанием Перси наблюдал за читающей возлюбленной, часами просиживая напротив неё лишь ради того, чтобы она несколько раз рассеянно погладила его по голове. То, какой тревожной и беспокойной становилась Аннабет, стоило брюнету на несколько мгновений покинуть её, и с каким тщательно скрываемым восторгом она всегда встречала его. Что для неё одной Джексон улыбался как-то иначе, чем для всех остальных; а блондинка забывала обо всех окружающих, стоило ей увидеть эту ухмылку. Астория замечала их маленький флирт, безусловную преданность и спокойное смирение, с которым остальные из компании воспринимали любые проявления близости между Чейз и зеленоглазым парнем. Она больше не могла этого игнорировать. Они любили друг друга, и шатенка была здесь лишней. Но ей не хотелось так легко отказываться от возможно единственного шанса вырваться из замкнутого мира чистокровных; ученики из Ильверморни оказались слишком необычными для сложившихся представлений её общества и, наверное, могли многое изменить в господствующих устоях. Она пыталась нащупать грань, окружавшую американских студентов, боялась раскрываться и от того сближалась с ними крайне осторожно. Ей хотелось подружиться с ними, но ведь именно она была засланным к ним шпионом, в то время как они были с ней так дружелюбны и искренни. Конечно, у каждого были тайны, но настоящих чувств ребята не скрывали, и это казалось таким непривычным, чуждым. Гринграсс металась в своих мыслях, страшилась, что может потерять себя, если всё так и продолжиться. Ей было необходимо сливать информацию принцу факультета, но она прекрасно сознавала, что это того не стоит. Что она сама может научиться защищать тех, кто в этом нуждается, что не обязательно полагаться лишь на авторитет Малфоя, одновременно зыбкий и нерушимый. И, возможно, однажды наступит день, когда ей не придётся обращаться за помощью к другим и играть за это роль агента; тогда она сама будет защищать тех, кто в этом нуждался. Ведь она способна это сделать. И пока рядом с ней эти удивительные люди, она не чувствовала скованности, обмана, лишь эйфорию и прилив энергии; Астория видела, как границы становятся всё шире. Они всё больше общались с Пайпер, делились детскими воспоминаниями, мечтами о будущем, рассказами о семье, помогали в учёбе; было совершенно восхитительно ощущать, что колдунья больше никогда не была одна. Но их дружба с Маклин могла развиваться лишь неустойчивыми волнами: робкие, неуверенные отношения, баланс между доверием и чувствами. Между ними непреодолимой стеной стояли обстоятельства, никак не касавшиеся шпионажа, с которого всё началось. Сестра Дафны прекрасно понимала, что лишь одно по-прежнему разделяло её с Пайпер - её друг с пронзительными зелёными глазами и крышесносящей улыбкой. *** Как бы ни хотела Астория оставить свою влюбленность позади, сердце не поддавалось приказам головы. И когда ей случалось замечать ласковые объятья между Перси и Аннабет, она всякий раз испытывала болезненные покалывания в грудной клетке. Пиком стал момент, когда они с Фрэнком отправились разыскивать убежавшего котёнка Хейзел. Тогда она не сдержала слёз. Образ увиденного тревожил её до самого вечера, а ночью она снова оказалась под трибунами, только была одна, без Чжана. И откинуть алое полотно пришлось ей, хотя она знала, что увидит, пыталась остановить саму себя… Несмотря на царящий сумрак, разглядеть страстно целующуюся парочку не составляло никаких сложностей: парень одной рукой без каких-либо сложностей удерживал девушку на весу, а второй кончиками пальцев медленно, томно поглаживал по спине, так что даже через одежду и мантию по коже блондинки бежали мурашки. Сама светловолосая особа отзывалась на каждую ласку, не отрываясь от его губ и зарываясь ладонями в чёрные волосы. Они одновременно повернулись; их глаза были абсолютно белыми и пустыми; не раскрывая рта, они шептали ей: «Проваливай! Проваливай! Прочь!» Она резко села. Лишь страшный сон. В комнате царил мрак, соседки спали, в тишине отчётливо слышались лишь её прерывистые рыдания и тяжёлое дыхание. Простынь была влажной от пота и слёз; и Астория брезгливо откинула её, спрыгивая с кровати. Холодный воздух вызвал по телу россыпь мурашек, но она ни за что не хотела возвращаться в постель, пропитавшуюся её ночными ужасными кошмарами. Ей нужно было освободиться от чувств к брюнету. Очень нужно. Но вместо этого она снова расплакалась, прижимаясь к стене и обнимая себя руками. Она больше не могла видеть, как они счастливы. Её сердце просто не способно было выдержать ещё больше боли. Но сознание продолжало подкидывать картинку, в которой её личный бог и его замечательная девушка страстно целовались… *** Она с головой окунулась в учёбу, чтобы хоть немного отвлечься, забыться; с радостью помогала всем готовить вечеринку для своей подруги. Подруга… это было совершенно новое в её лексиконе слово. Она помогала многим попавшим в беду волшебникам, но никогда ни с кем не становилась так близка. Всё это было для неё внове. И всё же недоступное для её понимания единство новичков, их преданность друг другу, ощутимая крепость уз, не заставляли младшую Гринграсс испытывать чувство отчуждённости от них, непричастности. Никто никогда не отмахивался от неё, её приручали постепенно. Пробуждая в ней здоровое любопытство и желание докопаться до истины, разобраться в причинах подобных связей, стальными канатами окружавших американских студентов и не мешавших при этом никому из них быть индивидуальной личностью. Всё стало совершенно прозрачным, когда она встретилась с остальными участниками праздника. Американцы все были такими разными, но абсолютно уверенными друг в друге. Они просто были такими, какие есть. Какими только и могли быть после пережитых вместе приключений, а в последнем шатенке сомневаться не приходилось. Последователи Тёмного Лорда были везде, и видимо, битвы на другом континенте были гораздо опаснее, чем могло казаться тем, кто лично столкнулся с Волан-де-Мортом. Она была полна ожиданий и предвкушения сказочного вечера, как никогда счастливая, что её допустили в закрытый мирок… А затем на неё вылили ведро ледяной воды, словно выжали всё небо – не было среди присутствовавших подростков американских волшебников. Были лишь полубоги. Да разве такое возможно? Но сомневаться не приходилось. Никто – ни один из них – даже не попытался её в чём-либо убедить. Словно ей открыли тайну вселенского масштаба лишь для того, чтобы самим ни в чём не сдерживаться. Чем больше проходило времени, тем больше Астория понимала, что именно так и обстояли дела. Им просто хотелось вести себя откровенно. Им не хватало свободы. А теперь, когда они собрались все вместе, было бы до боли в груди, до сумасшествия неправильно, несправедливо, жестоко, если бы им приходилось скрываться из-за неё одной. Они проживали каждое отведённое мгновение так, словно в секундах и была заключена жизнь. Они чувствовали ярко и проявляли свои чувства без стеснений и обманчивой сдержанности; они безудержно веселились и наслаждались этим весельем; они любили друг друга, как ни в одной другой семье не могли бы любить. Они были семьёй. Не по рождению. Из-за чего-то гораздо большего. Возможно, всё дело в том, что они на самом деле полубоги, у которых иначе устроена душа; возможно, в их крови есть что-то, что сделало их узы такими прочными. Или же правда гораздо проще. Возможно, до сих пор Астория просто не знала, что такое семья. Но тогда… действительно ли были те барьеры, которым подчинялся её род? Если где-то был целый другой мир; жили греческие боги и их дети; ночь, небо, земля, всё имело божественное воплощение, если только всё это – правда, разве границы вообще возможны? Границ – нет. Она забылась тревожным сном лишь под утро. И несмотря на накопившуюся усталость вскоре снова пришла в себя. Её терзало закономерное недоверие в том, что вчера ей довелось узнать. Она повернулась и взглянула на сладко спящую Пайпер. Если она и, правда, дочь Афродиты, это бы многое объясняло… Что за глупости! Она встряхнула головой. Никаких древнегреческих богов не могло существовать! То есть… вернее, глупости в этом сомневаться. Ребята ведь всегда были так добры к ней и никогда не лгали, конечно, они – полубоги! Или возможно, это лишь плод её воображения, воспалившегося ума. Только как подобная сказочка могла прийти ей в голову? Она ведь никогда не увлекалась древними цивилизациями, даже большинства имён богов не знала до вчерашнего вечера. Точно! Можно отправиться в библиотеку и всё проверить! Но если человек сошёл с ума, его сознание менялось настолько, что он мог неожиданно узнать то, чего никак не мог узнать. Да и не факт, что она прочитала бы в книге именно то, что там написано, а не то, что ей хотелось увидеть. Кажется, дочь Афины рассказывала ей о том, что они страдают дислексией, возможно, это заразно? Иначе почему перед глазами Гринграсс всё так плывёт, что она не может прочитать имени актёра на плакате над кроватью у одной из соседок? Её распирало от непонимания, словно она шла по тонкому тросу над бесконечной бездной, и любой неправильный шаг мог привести её к гибели. Вот только из-за тревог и сомнений у неё так болела голова, что пропасть казалась манящим избавлением. Информации было слишком много, ей нужно было просто поделиться ею с кем-нибудь другим. Обсудить с кем-нибудь из близких. Надо довериться хоть кому-то, чтобы не сойти с ума. Ведь, Мерлин, они ПОЛУБОГИ! Боги! У неё же есть старшая сестра! Одна кровь, одна семья. Астория почти бесшумно, как усвоила из уроков сына Посейдона, выскользнула из своей комнаты, даже не потрудившись переодеться или взглянуть на часы, метнувшись к чужой спальне. После пятого, или может больше, она немного терялась, стука дверь открыла одногруппница Дафны, а увидев младшую Гринграсс, лишь презрительно фыркнула и спокойно отправилась дальше досыпать; ей было всё равно, почему младшая девчонка неожиданно оказалась на их пороге. Сама старшая родственница подниматься сначала не хотела. Но продолжая рассеянно размышлять о новой информации, Астория без остановок настойчиво теребила её за плечо, даже когда Дафна потрудилась открыть глаза и недовольно обратиться к младшей колдунье. Затем руку синеглазой шатенки резко отбросили, и она словно очнулась, переведя взгляд на злобно ругающуюся сестру. Последняя была готова за волосы выволочь чародейку за распахнутые настежь двери. Астория осматривала старшую слизеринку с недоумением: растрепанная, нервная, недовольная и абсолютно безразличная к причинам, по которым её родная сестра могла прийти к ней ещё до рассвета. Разве… это семья? Младшая ведьма встряхнула головой и без единого слова покинула неприветливое помещение. Астории доверили тайну не полубоги. Ей доверили тайну её друзья. Дверь беззвучно захлопнулась. *** Ей уже не было так страшно, как раньше. Младшая Гринграсс колебалась, снова и снова. Оценивала, думала; кусала губы, сворачивалась по ночам в клубочек, когда соседки, в том числе Пайпер – дочь Афродиты, подумать только! - засыпали. Бродила по змеиным подземельям, неожиданно находя в замке множество неизведанных мест, которые манили своей тишиной и уединённостью. Никто на неё не давил, полубоги давали ей время всё принять и обдумать, а пока они старались общаться, словно ничего не случилось. Впрочем, Астория могла согласится с этим, они просто открыли общую тайну, и это должно было лишь сблизить их. А затем был Хэллоуин. И она увидела всё в ином свете, её до мурашек пронзило ощущения опасности. Стало страшно до боли в груди, вновь вернулись все прежние эмоции: смятение, неуверенность, лихорадочный трепет. Только страх и муки были лишь периферией, на которой она пыталась сосредоточиться, чтобы ненадолго отсрочить неизбежное. Ведь главное было в том, что её влекло к полубогам. И в этом была беда. Астория смогла признаться себе, из-за чего испытала столь невыносимую боль, в очередной раз её розовые замки рухнули. А ведь она не мечтала о многом, лишь робко думала о том, что значит мир полубогов для её жизни. Гринграсс могла бояться их, но гораздо больше она боялась невероятного влечения, которое тянуло её к новичкам. И волшебница наконец поняла, что причина её дискомфорта и паники крылась в её не уверенных мыслях, преследовавших её долгое время... Что если полубоги смогут вытащить её из ограниченного изолированного мирка чистокровных? Из замкнутого пространства лицемерия и честолюбия, где не имеют ценности ни ум, ни чувства, ни душа? Ей хотелось в это верить, глубоко в душе. Она бы столько могла отдать за крохотный шанс на свободу, за возможность жить, чувствовать без оглядки. Но теперь… она поняла, насколько они далеки. Другая вселенная, и меж ними была вовсе не пропасть, а бесконечная стена. И её родственники скорее придушат её, чем позволят опозорить имя. Вот только… она была в Хогвартсе, где никто не мог надавить на неё. Она могла наслаждаться иллюзорной свободой, дышать полной грудью и верить, что на неё не действуют никакие другие законы. Ведь ей так хотелось верить. Дни утекали, и каждый раз Астория просыпалась с гложущим беспокойством, что больше не увидит полубогов, что это был лишь сон; обманчивая сторона подсознания. Что её полёт закончился, когда она даже не успела расправить крылья. Она знала, что не сможет вырваться из плена своей семьи, как бы не тянула и не рвала сковывающие её цепи. И она знала, что её ждёт – короткая жизнь, полная боли и сумасшедших попыток сделать хотя бы один глоток свежего воздуха. Она угаснет, затеряется и исчезнет. Каждый её порыв, каждое чувство и мысль, не вписывающаяся в каноны чистокровного общества, будет безжалостно выкорчёвываться с корнем, так что бы даже намёков не оставалось, чтобы не было сил и причин бороться. И она будет метаться в клетке измученным тигром, которому вырвали все зубы; она откажется сдаваться, ведь уже успела распробовать вкус настоящей, свободной от предрассудков жизни. И будет раздирая глотку кричать. Обламывать собственные крылья, терять по крупице даже самые крошечные возможности… В ней будет гореть вера. До самого конца. Но без шансов. Пайпер мирно спала, а Астория смотрела на спящую подругу, понимая, что полубоги слишком далеки, чтобы спасти её. И в то же время… они уже спасли. Они дали ей силы. Они зажгли в ней такое мощное пламя надежды, что оно сможет греть её даже в самые жуткие ночи. И если ей суждено будет гнить в заточении и в полном бессилии сгинуть, то она предпочла бы не медленно затухать, теряя себя; она хотела бы сгореть. И пылать так ярко, чтобы ни у кого не было сомнений в том, что она жила. *** Неожиданно, она разозлилась на саму себя. Сколько можно было беспокойно грызть свои комплексы? Сколько можно тонуть в отчаянии и беспокойстве, если можно было просто поговорить с кем-нибудь из её новых друзей о том, что её тревожит? Из-за предстоящего турнира по квиддичу Астория не стала отвлекать Пайпер и загружать её своими преувеличенными проблемами; но пообещала самой себе, что обязательно освободиться от этого груза. Она ведь пыталась стать сильнее! А когда закончился матч, и затем полубоги бросились в рассыпную, чтобы сбежать от дыма Лаванды, Гринграсс почувствовала себя одинокой. Остальных не было рядом, и от этого становилось грустно. И это чувство помогло ей принять, что они – друзья. И это самое главное. А то, что течёт в их жилах не играло никакой роли, её ведь раньше не волновала чистота крови? Так зачем начинать волновать из-за этого теперь? Она вздохнула с облегчением. Ей, наконец, удалось разложить свою жизнь по полочкам и вычленить главные составляющие. Осталось разобраться с мучительной влюбленностью в бога…вернее…полубога. И можно было бы наслаждаться жизнью. По крайне мере, постараться. Астория повернула голову и столкнулась с сумрачным взглядом Аннабет Чейз. Ни одна из них не была хоть немного готова к такой встрече. В коридоре были лишь они двое. Ни в одном самом странном сне волшебница не могла представить, что этот разговор заставит её почувствовать такую невероятную близость с дочерью Афины. Блондинка легко читала скрытые вопросы, молчала, когда словам ещё рано было быть озвученными. И уж точно Гринграсс не представляла, что Аннабет, эта всячески счастливая в отношениях полубогиня, разделит её чувства. Жизнь чародейки за прошедшие недели словно промчалась по американским горкам – неразделённая влюблённость закончилась, не успев толком начаться; а теперь она чувствовала странное родство к девушке своего личного бога. И увидела её с неожиданной стороны - под слоями скрывающей брони пряталась девочка, всё существо которой говорило о том, как знакомо ей состояние Астории: твоя любовь никому не нужна, даже самой себе кажется лишней. Но избавиться от неё легко не получается, и от этих скачков эмоций очень хочется что-нибудь разрушить. А потом поплакать. Желательно, вместе с небом. На мгновение их сознания слились, открываясь друг другу без остатков; колдунья захотела покрепче обнять свою подругу по несчастью. Хотя Чейз же теперь была счастлива. Но ничего из того, что ей довелось испытать, не было забыто. Какая странная насмешка судьбы. Ближе всего оказался главный враг. Пустое. Какой уж там враг? Астория сама себе несла больше угрозы, чем выворачивающая свою душу блондинка. Слизеринка с любопытством подумала, а многим ли доводилось заглянуть за ширму, носящую название «дочь Афины»? Многим ли Чейз позволяла увидеть собственное сердце и внутренний мир без щитов? Однозначно, именно такую её знал Перси, даже если сама девушка не стала его туда пускать. Теперь младшая сестра Дафны знала, также ясно, как то, что земля твёрдая, а огонь обжигает, что у неё не было ни единого шанса на отношения с сыном Посейдона. Но дело было вовсе не в её семье. Раньше она считала романтические отношения пары полубогов не слишком значимыми и пасовала перед барьерами, установленными её родом. Но ей передался кусочек веры, что любовь позволила бы преодолеть любые сложности и испытания. Теперь чистокровная колдунья знала, что шансов не было по другой причине, которую она не посчитала важной, всё из-за чувств, связавших двух полубогов. Не имело никакого значения, к какому роду человек принадлежал, лишь его сердце. А сердце Джексона (как и его душа, тело, рыбий мозг и всё к нему прилагающееся) хранилось в руках у дочери Афины. Это был барьер, который отделил Перси от других девушек. Их любовь стала для ведьмы единственной непреодолимой границей, которую она согласилась признать. - Мда…вряд ли одна из нас, волшебниц, сможет сравниться по конкурентоспособности с бессмертной дочерью атласа или претором целого военного лагеря! – шатенка посмотрела на Аннабет с чрезмерно нарочитым уважением, - я теперь понимаю, почему остальные воспринимают тебя, как лидера. Выстоять в таких схватках, с такими соперницами…! - Эй, - тут же смущенно перебила Чейз, впрочем, на её губах уже расплылась улыбка, - мы не соперницы, у нас очень хорошие отношения! Да если бы я вступала в схватки с каждой девушкой, что положила глаз на Джексона, у меня бы больше ни на что времени не оставалось! Да. Именно на такой ноте надо закончить случайную встречу, успела подумать Астория, именно сейчас им надо отступить друг друга. В конце концов, они не лучшие подруги. Лишь по несчастью. Драко выбрал самый удачный момент для появления. Но это была самая неподходящая ситуация для появления именно этого волшебника. И сколько бы времени не проходило, когда ей становилось совсем тяжко, Гринграсс закрывала глаза и в мельчайших деталях представляла растерянное лицо Чейз, которая не могла сформулировать в слова ответ. И её глаза, в которых уже горела, как святая аксиома, нерушимость её веры. «Она верит не в него. И не в себя. Она верит в них». *** Рождество пришло с традиционными ароматами хвои и апельсинов, с белым снегом и разноцветными ёлочными игрушками. Астория искренне пыталась радоваться празднику, но бал оставался в её восприятии лишь балом. Она упрямо отказывала всем кавалерам, с гордой осанкой воцарившись в одном из кресел в углу зала. Колдунья не могла удержаться и постоянно бросала взгляды на Аннабет и Перси. Они так хорошо смотрелись вместе! Бог, само совершенство в костюме, и рождённая из вод Афродита. Когда пара оказывалась к Гринграсс достаточно близко, пальчики на её ногах поджимались, и ей всё время казалось, что Чейз вот-вот окатит её волной, настолько изумительно было выполнено платье. Оно не могло оставить равнодушным сына Посейдона. И брюнет не сводил со своей возлюбленной глаз, трепетно придерживая за талию. И чародейке хотелось улыбаться каждый раз, когда её взгляд падал на россыпь льдистых цветов, укрывших чересчур смелую зону декольте. Ещё стоило подумать, кто из них был цербером для другого! И эти двое наслаждались возможностью быть рядом. Разве что-то ещё могло иметь значение для Астории? Ей нравилось видеть узы между ними, но также она впадала в уныние от такого романтичного зрелища. Когда Драко подошёл к ней, кажется, не меньше, чем в пятидесятый раз, ведьма одарила его совершенно невразумительным взглядом. Ей просто не верилось, что ему ещё не надоело приглашать её и всё время нарываться на отказы. Прежде чем она поняла, что сделала, с её губ сорвалось согласие. Отступать было поздно. Хотя Малфой далеко не сразу понял, что её ответ изменился. Впрочем, девушка не пожалела. Танцевать в рождество посреди броско украшенного зала, укутанного домашней тёплой атмосферой, рядом с друзьями и дорогими ей людьми было совершенно великолепным чувством. Пусть и её партнер ничуть не восхищал синеглазую колдунью. Она только приноровилась к необычному ощущению праздника, впитавшегося под кожу, как всё уже закончилось. Пора было возвращаться в комнаты, а сказочный вечер переходил в разряд воспоминаний. А ей всегда оставались только воспоминания. Она сидела у окна поезда, устремив пустой взгляд вдаль. За стеклом проносились укрытые снегом пейзажи, не находившие ни малейшего отклика в душе слизеринки; перед её глазами проносились картинки прошлого. Она словно заново проживала несколько невероятных месяцев, которые перевернули её представления о мире. Теперь ей не верилось, что ещё совсем недавно она была той самой Асторией, которая была способна на лицемерие и притворство, и масок из чьего арсенала хватило бы на всю школу. Что она сдалась и подчинилась навязанным другими бессмысленным законам, что она верила в границы и склонялась перед ними. Что ещё этим утром младшая Гринграсс спокойно собралась и поехала домой, ведь так было принято, расстроившись, когда не обнаружила в поезде никого из тех, кто мог бы её поддержать и составить компанию. Не только полубоги, но и те волшебники, которых она узнала лучше, отсутствовали. Она оказалась отрезана ото всех, погрузилась в личный вакуум, оставшись один на один с собственным внутренним миром, однако, наверное, именно это ей было нужно. Она впервые прокрутила в голове все пережитые моменты, заново прожила и прочувствовала, открываясь самой себе с новой, неожиданной стороны. Она ведь зависела не от воли своих родных, а от собственной привязанности к ним. Астория любила родителей и сестру, факт. Они были совершенно неидеальны; сильно отличались от семьи, которую она увидела, проникнув в мир полубогов, но они были её родственниками, и других у неё не было. И если они не были способны на чувства, которых так ждала от них девушка, ей самой никто не мог приказать быть такой же; она могла выбирать, какими будут их отношения, по крайней мере, с её стороны. Она улыбнулась, и снег заискрился россыпью крошечных звёзд, таких же ярких, как огни, запылавшие в чёрной пропасти неба с заходом солнца. Астория возвращалась домой. Даже если бы девушка точно знала, что вся компания остаётся в Хогвартсе на зимние каникулы, она бы никак не смогла присоединиться к их веселью. Впереди её ждали совершенно обычные вещи. Семья. Холод. Какой-нибудь торжественный приём. Битва с окружающим со всех сторон лицемерием. И не запланированная, но крайне бурная ссора со старшей сестрой, правда, с чего всё началось было совершенно не ясно. Они часто не сходились во мнениях, и это уже совсем не трогало младшую чародейку. Она продолжала спокойно готовиться к вечеру, посвящённому наступающему новому году, который должен был проходить в особняке другой чистокровной семьи. Ей в принципе были безразличны обвинения Дафны, равно как сама Астория и её переживания были безразличны старшей родственнице. Пока поборница чистоты крови не затронула тему полубогов, с ненавистью проклиная и желая им всем смерти. Больше синеглазая подруга Пайпер не могла отмалчиваться. - Прекрасно понимаю «предателей», которые впустили чудовищ в замок! – в разгар выяснений отношений заорала семикурсница, - пусть бы только монстры уничтожили всех этих греческих грязнокровок! - Ты же не серьёзно?! – возмущение Астории схлынуло, и она, борясь с тихим ужасом, шёпотом уточнила, - ты же не сделала ничего, что может причинить им вред? - Ещё как! Пусть они попробуют выжить теперь, ничтожные твари! - О, Дафна! Ты хоть понимаешь, что говоришь?! – испуг смешался с яростью, - если только ты помогаешь врагам, Перси тебя уничтожит! - Перси? – зло рассмеялась старшая девушка, - просто Перси? По имени? Как мило, малышка, ты так предана своему любимому! - Дело вовсе не моих чувствах, - бессильно взмахнула руками Астория, еле сдерживая слёзы, - ты видела его мощь! - Он всего лишь полукровка! Так что держи свои мысли при себе! – отрезала Дафна и взмахнула волосами, отворачиваясь, - и да, - она снова обернулась с коварной улыбкой, окидывая младшую сестру презрительным взглядом, - в отличие от робкой овечки, думаю, я смогу с ним договориться, - она повела рукой очерчивая ладонью свою точёную фигуру, затянутую в изысканное платье. Её наряд подчеркивал все изгибы и не оставлял пространства для воображения, так же, как слова не оставляли других вариантов – она считала, что сможет соблазнить Перси. Синеглазая волшебница стиснула кулачки, но больше не сказала ни слова. Она могла не любить Аннабет, но точно знала, насколько дочь Афины превосходит её старшую сестру. А ещё она помнила один разговор. Перси и Аннабет были не просто парочкой. Они были возлюбленными. Они верили в то, что существуют только ОНИ. Вместе, и никак не по отдельности. На короткий миг ей захотелось увидеть, как с лица Дафны сползает торжествующее выражение, когда она поймёт, что полубоги находятся за гранью её реальности. Итак, теперь Асторию ожидало Торжество с большой буквы. Говоря проще, приём для высокородных. Естественно, пропуск только по чистой крови. На таких мероприятиях можно было увидеть представителей семейств Гойлов или Мальсиберов, которые не входили в «Священные двадцать восемь» чистокровных родов, но в свою очередь находящиеся в этом списке Уизли и Долгопупсы никогда не удостаивали их своим присутствием. В каком-то смысле это было сборище людей, разделявших взгляды тёмного Лорда и считавших себя выше остальных. В роскошном убранстве зала было столько свечей и позолоченных украшений, что у Гринграсс рябило в глазах; туго затянутый корсет не позволял сделать лишнего вдоха, что казалось девушке полнейшей глупостью. Впервые за всю её жизнь её заставили надеть эту часть гардероба, о наличие которой в собственном шкафу она даже не подозревала. И теперь чувствовала себя выставочным экспонатом. Остальные присутствовавшие выглядели столь же вычурно, так что колдунья оставила своё мнение о нарядах при себе. Ещё труднее было удержать коварную улыбку и довольный блеск в глазах – легко было догадаться, что все эти лучшие представители волшебного общества тщательно принаряжались для этого вечера, всеми силами стараясь подчеркнуть собственную незаурядность, отличительность от остальных. Чистокровные чувствовали, что с приходом олимпийских богов, они сами стали терять своё мнимое положение, их воображаемые троны пошатнулись. И вся окружавшая мишура была призвана, чтобы заполнить реальные пустоты. И хотя на сей раз весь блеск был сильно гипертрофирован, Астории нравился этот спектакль больше, чем предыдущие. Сейчас она насквозь видела слабости окружающих и их необъятный страх перед неизбежным – перед падением, признанием собственной незначительности. Конечно, младшая Гринграсс была плохой девочкой, раз испытывала удовлетворение, видя страдания остальных. Но конкретно в данный момент, ей было плевать, она наслаждалась тем, как с нарастающим рокотом и дрожащим звоном разрушались окружавшие её стены, как рассыпались стеклянными осколками барьеры, даруя ей ещё немного свободы. Конечно, без происшествий обойтись не могло. Рано или поздно, но тема полубогов должна была вызвать волну ропота среди «колдовской знати». Сначала шутки и робкие шепотки, затем неприкрытое обсуждение, медленно перераставшее в возмущённые вскрики. - Министерство на задних лапках пляшет перед Олимпом! - А ведь полубоги – лишь жалкие полукровки! - Потому что они сильнее, значимее! – не выдержала младшая Гринграсс, сверкнув тёмно-синим пламенем глаз, - они – полубоги! И они легко раздавят всех нас! - Одумайся, Астория! – её мать схватилась за сердце. Естественно, высказывание подруги Пайпер немедленно приковало к себе всеобщее внимание, и вряд ли это сильно обрадовало её родителей. Только сейчас ей было совсем не страшно, она была готова защищать тех, кто жил в её сердце и даровал ей силы. - Заткнись, девчонка! – отец наоборот впал в ярость, - ты всегда была дурой, не понимавшей, что такое семья! - Это вы не знаете! – Астория всё больше распалялась, но не могла остановиться, словно получила единственный шанс распахнуть собственную душу и выжить, - узы семьи – это не только родство по рождению, это чувства, поддержка, вера! Когда ты знаешь, что тебе не позволят оступиться, что ты не сможешь упасть, ведь тебя поймают настоящие друзья. Семья – это люди, которым не безразлично твоё сердце; семья умеет слушать и слышать; умеет прощать. Семья никогда не отвернётся и не оставит тебя, вот почему полубоги сильнее! Они будут защищать друг друга до последней капли крови! До потери жизни! А вы так и не поняли! Ничего не поняли! Даже после падения Волан-де-Морта с его глупой идеологией вы не способны увидеть настоящей реальности, что вы можете быть неправы! Что есть кто-то лучше вас! - Сколько ереси в тебя вбили! – отец замахнулся на неё, желая заткнуть, но всё же не посмел сделать это на глазах у всей толпы. Он колебался. И младшая Гринграсс видела в его глазах не только сомнения, но и не желание причинять дочери боль; между ними тоже были узы, и осознание этого окрыляло. Синеглазая волшебница сделала крошечный шаг вперёд к родителям. Неожиданный и подлый удар пришёл с другой стороны. Голова Астории откинулась, и она рухнула на пол. В глазах потемнело, боль растекалась по всему телу, пульсируя в районе виска. Но слёз не было. Над ней возвышалась Дафна, которая совсем не гнушалась коварных приёмов. - Ты заблуждаешься и не хочешь видеть правды. Они полукровки. И каким бы не был божок, породивший их на свет, второй их родитель обычный смертный. Они на половину маглы. – Спорить с этими словами сестры не было смысла, только подруга Пайпер лишь крепче стиснула кулаки и заставила язык ворочаться: - Вот только крупица божественного ихора в их жилах гораздо значимее, чем вся чистая кровь любого из нас. – Астория с трудом смогла сосредоточить взгляд на сестре, окруженной расплывчатым кровавым ореолом. Перед глазами всё ещё плавали тёмные круги от безжалостного подлого удара. Но её голос был твёрже, острой сталью разрезал окружающий мир. Она опиралась на пол, руки дрожали от напряжения, и всё же волшебница не позволяла себе снова распластаться на натёртом до блеска паркете. И если бы только она могла найти в себе силы, чтобы встать! Чтобы оказаться с сестрой наравне и иметь возможность смотреть ей в лицо прямо! Чьи-то уверенные шаги отражались гулким эхом. - Забавно, что на одной стороне ринга, - голос был небрежным, но Дафна неожиданно спасовала и сжалась, - та, кому довелось сражаться с полубогами на протяжении месяцев и видеть их во всей красе. А с другой, - высокомерный смешок сопровождался ещё более презрительным взглядом, под которым старшая Гринграсс даже отступила, неловко переминаясь, - жалкая чародейка, которой ни разу не удалось даже подобраться достаточно близко к полубогам. - Я не то..! - Заткнись! – лениво оборвал девушку лорд Малфой. Разве могла птица столь высокого полёта пропустить подобное мероприятие? - Не только Гринграссы столкнулись с учениками по обмену. Возможно, кто-то ещё хочет высказаться? - Их способности за гранью наших возможностей, - вот уж от кого нельзя было ожидать слов, так это от вечно независимого Блейза Забини, - пока они вынуждены защищать школы. - Им по большей части плевать на наши заклинания, - Пэнси Паркинсон не могла не урвать свою минуту внимания, - но я слышала, что они с космической скоростью осваивают колдовство. Старшее поколение переводило задумчивые взгляды с одного подростка на другого. Мысль, что они теряют своё превосходство, никому не нравилась. В это время Драко без лишней почтительности помог Астории встать, девушка всё ещё испытывала приступы головокружения и не могла стоять ровно. Но гордости ей было не занимать, так что она вцепилась в предложенную руку и вскинула подбородок повыше. Внутри неё всё тряслось от отвращения и страха, она всячески уговаривала своё тело побороть дрожь. Сейчас она вела битву не за себя, а за свою семью. За драгоценных друзей, которые так никогда и не узнают о происходившем на приёме чистокровных сражении. Она боялась того, чем всё могло бы закончиться, если бы не вмешательство Драко; а теперь ученики Хогвартса делились своими впечатлениями о полубогах. Обстановка немного разрядилась… Всё могло быть иначе, если бы не положение Малфоя. Его род всё ещё пользовался безграничным уважением в среде чистокровных. - Удивительно, как собачки присмирели при твоём появлении, - не могла не съязвить Астория, как только парень увёл её из прежнего круга людей. - Дело в моём отце. Ты знаешь о его ситуации, ему пришлось сдать всю известную информацию Министерству, и даже получив прощение, он не может вести прежнюю жизнь, появляться на публике. - Даже в кругу своих…? - Кого – своих? Этих лебезящих лицемеров, готовых вцепиться тебе в глотку, стоит тебе немного расслабиться? Вот уж точно нет. Так что в основном он заперт в пределах дома. Но это гораздо лучше, чем тюрьма. Азкабан был освобождён от дементоров, но условиями, пожалуй, немного не сравниться с резиденцией Малфоев. - Немного? – смешок вырвался у Астории не произвольно. Родовое гнездо, о котором шла речь, представляло собой внушительный особняк с богатыми интерьерами; и не было никакого смысла упоминать его в сравнении с самой ужасной тюрьмой магического мира. Даже лачуга была бы более комфортным местом обитания в сопоставлении с последней. - Так что меня воспринимают как нового Лорда, я ведь действую от имени всего рода, - пожал плечами слизеринский принц, словно всё это было в рамках нормы. Но, наверное, он слишком сроднился со своим местом в жизни. - Спасибо. - Вряд ли ты будешь мне всё ещё благодарна, когда вернёшься домой с родителями. По-моему, они всё ещё в ярости от твоего бойкого язычка. Кто бы мог подумать, что у домашней кошечки столь дикие повадки и острые коготки? – Выражение лица Драко оставалось ленивым, с налётом усталой благородности, как если бы они вели скучнейший разговор об узорах на подсвечниках. Он с чувством собственного превосходства избирательно кивал некоторым знакомым, мимо которых они проходили, словно был одного положения с важными пожилыми магами. Что впрочем было именно так. Удостоившиеся его скупого кивка колдуны являлись сливками их чистокровного общества, а Малфои были вишенкой на этом торте. И оценив парня взглядом, словно со стороны, Астория неожиданно поняла, что ни за что бы не подумала, что в данный момент этот высокомерный засранец пытается шутить и поддержать её смелый поступок. - Мне не привыкать. - Не вижу в этом ничего хорошего, - он подвёл девушку к собственной матери, которая держалась немного в стороне. - Здравствуй, дорогая, - Нарцисса являла собой воплощение совершенного изящества и благородства. И Гринграсс совершенно не знала, как ей следует её поприветствовать. Миссис Малфой? Леди? Ваше сиятельство? На меньшее эта выточенная из мрамора дама не претендовала. - Добрый вечер, - наконец, прервала девушка затянувшееся молчание. - У тебя всё хорошо? – почти шёпотом вдруг спросил Драко, - ты подозвала меня условным знаком… - Всё замечательно. Я лишь хотела посмотреть на твою спутницу. - Мам! Я же предупреждал, чтобы ты не давала мне сигнала по пустякам! – на такое краткое мгновение скривился блондин, что Астории показалось это иллюзией, бликом света. - Пустяки?! – Нарцисса продолжала удерживать хладнокровную улыбку, - это крайне важно для матери! – женщина перевела взгляд бездонных глаз на шатенку, а затем пояснила про знаки, - в не столь отдалённом прошлом я должна была удостовериться, что Гарри Поттер мёртв. А вместо этого обратилась к нему с вопросом. И солгала прямо в глаза Лорду Волан-де-Морту. - Мам! – шикнул Драко, напрягшись, - хотя бы без имён! - Так что я вынуждена соблюдать границы и внимательно следить за настроениями остальных, - проигнорировав слова сына, продолжила женщина, - чтобы эти обстоятельства случайно не вспыли среди чистокровной знати и не сказались на нашем хрупком положении. - Хрупком? – вырвалось у Астории, - да они почти раболепствуют перед вами! А лично вас воспринимают как недоступную отрешённую богиню, сродни Артемиды! - Вот пусть так и остаётся дальше, - моргнула Нарцисса, и в мгновение, когда опускались её ресницы, Астория заметила в глазах женщины блеск торжества и самодовольства. А затем её маска снова обрела свою совершенную форму; и взгляд её упрямо выражал лишь высокомерное безразличие. - Мы пойдём. И больше не зови меня без крайней необходимости. – Лицо Драко отражало всё то же самое. - Боги Олимпа, сколько лицемерия вы отмерили этим людям при их рождении? – под нос пробурчала Гринграсс. Слизеринский принц еле заметно споткнулся, но, видимо, действительно, лицемерия ему было не занимать, так как смех он всё же удержал и маска на лице не дрогнула. - Будут трудности, Асти, пиши! - Я тебе не Асти!!! Мерзость какая! Но он лишь коротко ухмыльнулся. *** И всё же спустя несколько дней, когда холодная война с родителями стала всё больше обостряться, Астория написала Драко. Без лишних предисловий, каких-либо пояснений, лишь одно имя той чистокровной престарелой мрази, за кого по наущению Дафны их родители пообещали выдать смутьянку, если она не подчиниться им и не начнёт вести себя соответственно статусу. Малфой, конечно, легко догадался о значении этого сообщения, и ответил в том же кратком стиле. Сова, которая принесла письмо, вычищала собственные перья и тёмным пятном выделялась на фоне заснеженного пейзажа. За окнами фамильного особняка Гринграссов раскинулась спящая долина под розовеющим небом, и девушка, не чувствуя холода, наблюдала за поднимающимся солнцем. В конверте был родовой перстень Малфоев. И две строки, написанные вовсе не витиеватым, как можно было ожидать, а простым и резким почерком: «Всегда носи с собой. Если потребуется защита – воспользуйся.» И Астория знала, что стоит ей показать это кольцо, как статус невесты Малфоев даст ей щит от любых посягательств. А в семнадцать она уже будет совершеннолетней. И если ей очень повезёт, она сможет дожить до этого момента и освободиться. Пока же перстень был нанизан на шнурок, одет на шею и спрятан глубоко под одеждой. *** Зимние каникулы никогда не были особо длинными, ещё через несколько трудных дней Астория с невыразимым облегчением покинула родной дом и отправилась в Лондон на Хогвартс-экспресс. И до этого срока так и не случилось ничего слишком страшного. Кажется, её родители смирились и отступили, перестав донимать её требованиями и угрозами. Последний совместный вечер они провели мирно, наслаждаясь праздничным ужином и неспешными беседами. Темы полубогов и будущего по безмолвной договоренности всеми избегались. И в душе девушки ещё сильнее разгоралась искорка надежды, что её семья сможет однажды её понять и в семнадцать она вернёт Малфою кольцо, которое так и останется невостребованным. Но пока… пока она всегда носила его при себе, пряча на длинной верёвочке или цепочке под одеждой, чтобы оно не привлекало внимания. И даже по возвращении в школу не стала изменять этой своей привычке. Её встретила привычная суета, шум, буйное веселье и множество радостных улыбок. И впервые часть этих улыбок предназначались самой Астории. Пайпер чуть ли не снесла её с ног, сквозь преувеличенные слёзы жалуясь на тоску и печаль в отсутствие подруги, Хейзел и Фрэнк также не скупясь на объятья искренне признались, что успели соскучиться. Лира Белаква, странная иномирянка, и та нашла несколько тёплых слов для младшей Гринграсс, а её деймон Пан ласково чуть не ткнулся мокрым носиком в щёку колдуньи. Игривая дружелюбная Габриэль послала ей воздушный поцелуй, которые щедро дарила всем вокруг, лёгкой бабочкой порхая между группами волшебников. Когда к вечеру слизеринка вошла в главный зал на пир, золотое трио и несколько других гриффиндорцев, заметивших её появление миролюбиво кивнули ей, заставив смутиться. А зрелище, как чародеи сжигают кусочки пищи в очаге полубогов, сопровождая подношения весёлыми выкриками имён разных богов, отозвалось согревающим тянущим чувством. И, наконец, проходя между столами Равенкло и Слизерина, она оказалась в тёплых, дарящих уверенность объятьях Аннабет Чейз. - Рада видеть тебя с таким умиротворенным выражением лица, - шепнула дочь Афины, - надеюсь, всё прошло хорошо? - Конечно, - заверила Астория, чувствуя, как задрожал подбородок, когда к горлу подступили предательские слёзы. Конечно, Маклин знала о большей части жизни чистокровной колдуньи, но было удивительно, что эта блондинка со стальными глазами также чувствовала, что младшей Гринграсс приходилось не сладко. - Вот и славно, - кивнула полубогиня, снова превращаясь в неприступную воительницу. - Привет, змейка! – весело помахал ей Перси, к сожалению, всё такой же потрясающий, - как отдохнула? - Звёздного вечера, - поприветствовала очаровательная Полумна, также неожиданно обнявшая волшебницу с зелёной эмблемой, щедро делясь собственным светом. И позже, медленно водя вилкой по краю тарелки, Астория думала о том, насколько всё переменилось. Кто мог представить ещё год, полгода назад, уже после войны, что подобная компания возможна? Что ученики со всех факультетов будут так близко общаться между собой? Это была новая страница в истории Хогвартса. Радость длилась недолго. Через некоторое время в её разомлевшее сознание вторглись слухи, обсуждаемые её однокурсниками, и вся ленивая беспечность мигом слетела с синеглазой волшебницы. Шатенка сглотнула, слыша всё больше подробностей, и неожиданно обхватившая её ладонь рука Пайпер резко вывела её из задумчивости. - Не беспокойся, – голос Маклин был мягким и обволакивающим. - Неужели… это правда? - Давай закончим с едой и вернёмся в комнату. – Дочь Афродиты переглянулась с Хейзел и потянулась за пудингом, словно ничего значительного не произошло. Астория последовала её примеру, но не переставала думать о причинах, по которым не только все полубоги, но и многие волшебники были вынуждены задержаться в школе, из-за чего и отсутствовали в Хогвартс-экспрессе. Враги всё ещё были на свободе и угрожали им всем. А в новогодние каникулы замок несколько раз находился в осаде; ни чудовища из греческих мифов, ни тёмные маги не желали оставлять их в покое. - У нас был горячий парень Лео и Фестус! Можешь поверить, нам почти ничего не пришлось делать, - Хейзел мотнула головой в сторону дочери богини любви, - лишь наблюдать, как враги уносят ноги, сверкая пятками! - Напомните, а Лео и Фестус – это… - Наш друг, способный воспламеняться, и его огромный бронзовый дракон! – улыбнулась Пайпер, отвечая на вопрос Гринграсс. - Ах, дракон, - с иронией протянула колдунья, - и горячий парень! Ну, тогда вам и, правда, не о чём было беспокоиться! – Девушки легко рассмеялись, и Астория с улыбкой поддержала их шутливое настроение. И всё же тем же вечером она молилась. Чтобы Дафна была непричастна к предательству. Чтобы несмотря на её собственные слова, старшая Гринграсс не совершила ничего не поправимого. Синеглазой волшебнице ничего не оставалось, кроме как умолять саму судьбу удержать её сестру от глупостей и ошибок, чтобы все её злодеяния ограничивались унижениями других учеников. Пусть она была грубой, жестокой, высокомерной, но не предательницей. Какой бы Дафна не была… она оставалась её старшей сестрой. И Астория не могла её ненавидеть. Просто с их детства прошло слишком много времени, просто их взгляды на жизнь слишком изменились. *** Она верила в сестру. Ведьма не заметила начала учёбы, настолько оказалась растревоженной переживаниями о сестре, которая могла оступиться и помочь пожирателям смерти просто ради проблем для полубогов. Но молилась, чтобы старшей Гринграсс хватило ума не совершать подобных поступков. Она всё ещё верила в узы, в лучшее глубоко в сердце Дафны, и размышляла, что могла сделать для неё, бесцельно бродя по доступным подземельям Хогвартса. Каждый вечер. Неожиданно её рот сжала чья-то ладонь, а кисти перехватили грубые руки, мгновенно обезоруживая. Всё произошло так стремительно, а мысли её находились в полнейшем сумбуре, так что Астория даже никак не отреагировала, пока не стало слишком поздно. Её крепко схватили трое парней и потащили в ближайший уголок. - Гляди-ка, Дафна прямо ни на секундочку не ошиблась! - Какая её сестрёнка пунктуальная, точно в срок в нужном месте оказалась! - Что дёргаешься, своевольная малышка? – горячим дыханием опалили ей ушко. Астория хотела взвыть от бессилия, сковавший её ужас заставил её позабыть все уроки самообороны, она бестолково крутилась в чужих мерзких руках, лишь раззадоривая старших слизеринцев. Она повторяла себе, что если в этом замешана её старшая сестра, значит, её хотели лишь припугнуть, так что нужно успокоиться и взять себя в руки. Но когда мужские ладони грубо разрывали на ней одежду, сопровождая всё сальными шуточками, место спокойствию не находилось. Боги, да эти чёртовы идиоты явно задирали ей юбку не для того, чтобы оценить длину её ног, что, в общем-то, тоже было бы противно. И да, она не собиралась облегчать им задачу, смирившись со своей участью, даже если шансов у неё против троих не было. Жаль, видимо её брыкания были крупным парням сродни комариных укусов, а до меча или палочки ей дотянуться бы не позволили. Несколько слезинок сорвалось с её ресниц, а единственным чувством оставалось разочарование, что она была всё же не способна оказать достойное сопротивление. Хотя при малейшей возможности она хорошенько заехала ногой кому-то из них в живот, но в ответ получила жестокую пощёчину. Резко всё прекратилось. Младшая Гринграсс, откровенно говоря, не хотела, чтобы её спасали, чтобы кто-то узнал о её слабости и позоре. И всё же испытала невыразимое облегчение; но никакой избавитель не явился. А в следующую секунду что-то резко впилось ей в шею и потянуло наверх. Её взгляд не сразу сфокусировался и позволил разглядеть побелевшие от ужаса лица старшекурсников, пытавшихся сотворить с ней страшные вещи. А те были сосредоточены на болтавшемся на шнурке кольце с гербом Малфоев. И даже последний глупец мог догадаться в значении этого перстня. Её спасла случайность. Просто юноши заметили блеск драгоценного украшения. Ругаясь и проклиная подставившую их Дафну, троица бросила Асторию и рванула из коридора. Вскоре даже звуки их шагов растворились в тишине. Девушка с трудом подтянула колени к груди, стараясь укрыться обрывками одежды. Она мечтала оказаться в собственной спальне, а ещё лучше принять горячую ванну, но пока из-за раскалённой боли и сковавшего тело страха не могла шевельнуться и заставить себя подняться. Возможно, она ошиблась и на самом деле гораздо слабее, чем хотела считать? Её внезапно укрыли чужой мантией, ласково провели по волосам; младшая Гринграсс не услышала чужих шагов и сквозь пелену тумана в сознании подумала, что так бесшумно передвигались только полубоги. Зато теперь она прекрасно слышала стук зубов. Удивительно, но тоже не своих. Несколько раз моргнув и с помощью обнаружившего её человека немного повернувшись, Астория смогла разглядеть дрожащую Пайпер с распахнутыми бледно-жёлтыми почти бесцветными светящимися глазами. - Ты…что… мы… тебя не было несколько часов! – всхлипнула дочь Афродиты, её руки мелко тряслись. Слизеринка не думала, что могла отсутствовать так долго, ей казалось, прошли лишь считанные минуты с момента, как напавшие маги сбежали, но затёкшее без движения тело было другого мнения. - Извини, - почему-то это было первое, что смогла произнести колдунья. - Извини?! Тебе не за что извиняться, Астория! Сейчас-сейчас! Остальные должны быть неподалёку! - Остальные? – вообще-то ей уже всё было безразлично. - Да, я волновалась, и мы пошли тебя искать! Одна я бы прочёсывала ваши подземелья годами, но вместе уже почти всё осмотрели, Силена! Приведи сюда свою хозяйку! Хозяйку серебристой совы видеть хотелось ещё меньше. Но это было лучше, чем Перси… Естественно показавшийся из-за поворота следом за своей блондинкой. Гринграсс обреченно закрыла глаза, отдаваясь на волю судьбы; кажется, она начинала понимать, почему полубоги с таким ворчанием упоминали мойр… В спальню её на руках перенёс сын Посейдона, но никакого волнения или удовольствия от этого Астория не испытала, она была слишком уставшей и измученной, и в таком состоянии не желала никому показываться на глаза. Однако полубоги отказывались это понимать; они собрались вокруг пострадавшей, спасибо девушкам, что из соображений приличий Джексона они выставили за дверь, пока приводили Гринграсс в порядок и переодевали. Никто не спрашивал о её самочувствии, ощущениях, полубогини лишь молчаливо присутствовали рядом. Перси успел за это время сбегать на кухню и притащил кружку горячего крепкого кофе без сахара. Астория терпеть не могла горький напиток, но теперь он казался очень кстати. Как ни удивительно, вскоре колдунье стало легче. Или возможно полубоги сговорились и добавили ей в кофе успокоительное. В любом случае, коричневая бурда в её чашке закончилась слишком быстро, ведьма даже не успела согреться или толком распробовать вкус. Пайпер тут же была отправлена за добавкой. Дочь Афины в этот момент укладывала несколько подушек с остальных постелей в изголовье кровати и заботливо помогала Астории разместиться в полусидячем положении; до сих пор колдунья даже не знала, что Чейз способна на подобную нежность, если речь, конечно, не шла об её возлюбленном. Из чьих переглядываний становилось ясно, что они считали, будто слизеринка всё ещё находилась в шоке и ужасе, что вовсе не соответствовало истине. Она прекрасно себя чувствовала, а то, что не могла говорить и не замечала хода времени, вовсе не являлось показателем. Возвращение дочери Афродиты с новой чашкой дымящегося кофе оказалось слишком быстрым и неожиданным. Но Астории не дали сосредоточить на этом внимания. Аннабет очень аккуратно приобняла её за плечи, затем крепко прижала, чуть-чуть покачивая из стороны в сторону. Может, качалась сама волшебница. - Я знаю, что тебе тяжело, но пожалуйста, хотя бы кивни головой, если не сможешь отвечать, - осторожно, медленно прошептала блондинка, - скажи, ты видела их? - Аннабет! – ахнула Маклин, - может, не стоило так прямолинейно..! - Она кивнула, - возразила Чейз, - значит, стоило. Теперь ответь, ты узнала нападающих? Умница, тише. А имена ты сможешь назвать? Напиши, пальцы тебя видимо лучше слушаются, чем язык. Спасибо, ты хорошо постаралась. Не беспокойся, тшш, - дочь Афины почти незаметно отодвинулась и легко поцеловала слизеринку в лоб, - обещаю тебе, они больше никого не тронут, мы позаботимся об этом. – Блондинка встала, передав колдунью заботам Пайпер. - Насилие порождает очередное насилие. – Неожиданно сорвалось с губ Астории, - это замкнутый круг. Мстить нельзя. - Мы не собираемся мстить и показывать им, что на каждую силу найдётся своё противодействие. Мы собираемся показать, что за зло придётся платить. – Возразил Перси, нахмурившись. - Это будет справедливый суд, - Аннабет наклонилась и сжала ледяную ладошку чародейки, - выпей ещё кофе, ты так и не согрелась. Без стука распахнулась дверь, явив на пороге недовольную Паркинсон. - Вот она, младшая тут! – объявила она куда-то за спину. - Хорошо, а теперь проваливай и запиши себе на лбу, что в чужие комнаты необходимо предварительно стучаться, - слизеринского принца Астория хотела видеть ещё меньше, но прекрасно понимала, что Драко не тот человек, которого легко можно выставить вон. - Похоже, это не лучшее место, - произнесла Чейз, оценив появление новых действующих лиц, - Перси, перенеси её, пожалуйста, в мою спальню. Думаю, там ей будет спокойнее. И никто не рискнёт туда ворваться. Пайпер, собери нужные вам обеим вещи на ближайшие пару дней, я пойду, договорюсь с Макгонагалл. - Это лишнее, - смутилась младшая Гринграсс, - и я с другого факультета. - Переезд лишь на два, максимум три дня. Мы с Луной, знаешь ли, тоже не готовы потесниться, - блондинка улыбнулась. Но главное, что Перси не собирался дожидаться окончания их беседы, он уже подхватил чародейку вместе с укутывающими её одеялами, готовый переместить ведьму в другое помещение, находившееся, между прочим, в башне. - Кто-нибудь снизойдёт до того, чтобы объяснить мне происходящее? – Драко захлопнул ногой дверь, отрезав любопытную Пэнси, и оперся плечом о стену рядом, скрестив руки на груди. В его ладони был зажат кусочек ткани. И что-то подсказывало Астории, что это была часть её школьной формы… - И много ты знаешь? – нехотя уточнила младшая Гринграсс. - Дафна прибежала ко мне каяться. - О! - Я отправил её в лазарет к мадам Помфри, и тебя ожидал увидеть там же… - Лазарет? Что с ней? – в ужасе подорвалась синеглазая волшебница. - Что ты с ней сделал?!? - Я? Ничего. Кое-кто обнаружил твоё украшение и решил, что Дафна специально натравила их на тебя, чтобы подставить, а не оказать мне услугу. Так что ей неплохо разукрасили личико и доходчиво объяснили, в чём она была не права. Не дёргайся. Целительница позаботится о ней. Через час Дафна будет в своём обычном виде. - Слава Мерлину. И богам, - выдохнула Астория, расслабившись, и только в этот момент вспомнила, что её всё ещё удерживали на весу, - ой! Перси, опусти! - Она инициировала нападение на тебя, а ты по-прежнему беспокоишься о её здоровье, - шмыгнула носом дочь Афродиты, - можно я хотя бы сделаю её лысой и зеленокожей до конца года? - Мы подумаем об этом позже, - хлопнула в ладоши Чейз, привлекая всеобщее внимание, - сначала давайте организуем переезд, пока не вернулись соседки Пайпер и Астории, и проведём суд. - Суд? Вопрос Малфоя был полностью проигнорирован. Но в итоге, отвязаться от него не удалось, и он даже настоял на своём присутствии во время разборок с нападавшими. - Пусть выступит в качестве независимого наблюдателя, - постановила Аннабет. - Будешь выпендриваться, удалим из зала суда, - добавил Перси. И вскоре за странной троицей захлопнулась дверь. Рядом со слизеринкой в чужой комнате в синей цветовой гамме осталась только дочь Афродиты. И Астория поняла, что ей больше ничего и не нужно; Пайпер стала для неё лучшей подругой, самым близким человеком и сейчас она без слов прижимала к себе плачущую волшебницу. Она больше не стыдилась слёз, своей слабости. Гринграсс просто устала плакать в одиночестве. *** Она так часто слышала о границах. Все ими связаны, подчиняются ограничителям, чтобы не…что? Чтобы не потерять то, что имеют? Чтобы сохранить своё положение? Все действуют в рамках своей роли, чтобы оставаться тем, кем себя считают: быть послушным ребёнком, заботливым родителем, настоящим другом, авторитетным магом. И сами чертят образ своего поведения, от которого нельзя отступать, чтобы не утратить один из своих статусов. Но ведь Астория вовсе не желала оставаться на том же самом месте. Она хотела шагнуть далеко за пределы своего мира. А границы… Все границы лишь в нашей собственной голове, это она знала точно. Лишь она сама могла установить для себя барьеры, и никто другой; и лишь ей было решать стоит ли им подчиняться. Гринграсс тронула короткие пряди, щекочущие линию подбородка и шею. Пайпер, да и наверняка остальные полукровки, решили, что сменив имидж, она хотела оставить в прошлом пережитое нападение, справиться с последствиями нанесённых душе травм; но это было не так. Они просто не знали всей ситуации слизеринки. Это был вызов. Вызов всему, что она знала – законам общества, принятым моральным устоям, семье и собственному мировоззрению. Она оставляла в прошлом гораздо больше, чем депрессию и насилие, она оставляла прежнюю Асторию Гринграсс, влюбленную в сына Посейдона, колеблющуюся и прокручивающую в голове каждый свой поступок, который уже давно остался позади. Она попрощалась с верой в то, что грядущее будущее в чистокровном обществе может оказаться совсем не так ужасно, как ей воображалось. Всё будет хуже. Какой бы податливой волшебница не была, течение жизни не вынесет её к тому варианту, с которым легко смириться. Теперь она была способна признаться самой себе, что если ничего не менять, она может прийти лишь к тому, от чего мечтала сбежать. Она прощалась со всеми узами, что тянули её на дно. Со всеми стереотипами, заповедями, чувствами, мыслями. Астория не знала, что её ждёт, но собиралась бороться за свою новую веру. Это был самый ценный дар, который она получила от своей первой любви. И, возможно, не последней. - Доброе утро, Пайпер, уже встала? – она приветствовала дочь Афродиты свободной улыбкой, отдававшейся пузырьками наслаждения на кончиках пальцев. – Ещё раз спасибо за стрижку! - Доброе, через месяц я тебе верну длину, как было. Смотрю, ты в хорошем настроении? - В прекрасном! Как на счёт бодрой тренировки? Я горю желанием! – но как только дочь богини любви открыла рот, Астория добавила, - это никак не связано с нападением. У меня нет сейчас мыслей о том, чтобы стать сильнее и научиться защищаться, дело в другом. Я… я хочу узнать, на что я способна. Понять, смогу ли вырваться за пределы своих возможностей. В общем, считайте, что проводите эксперимент о том, есть ли барьеры развития у волшебников. - Я вовсе не о том хотела сказать! – Маклин рассмеялась, затем подхватила чародейку под руку, увлекая за собой, - мы сейчас идём выслеживать монстров, призраки ночью доложили о нескольких подозрительных особях в запретном лесу. Не хочешь поучаствовать в реальном бою? Только это будет настоящая охота, а не как то нападение на Хогвартс, в котором мы испытали вас. - То, что нужно, - расцвела слизеринка. Одно решение, а мир уже предлагал ей заглянуть за нарисованную ширму и увидеть вблизи вещи, которые ещё не открывались ни одному волшебнику. Астория собиралась всем вокруг и прежде всего самой себе доказать, что достаточно сильна и достойна другой жизни. Она сломает стены, пусть ей придётся обратить всю прежнюю жизнь в пепелище. Но она увидит лица своей семьи и всех остальных волшебников, когда взлетит на недостижимые высоты, даже если после она рухнет. Она будет жить. Сколько бы ей не отвела судьба, она будет сиять каждую секунду. Она будет гореть, сжигая иллюзорные границы. - Не отставай! А то оставим тебя без веселья, – заливисто рассмеялась Пайпер, уже убежавшая вперёд. По ней сложно было заметить, насколько она на самом деле встревожена и сосредоточена на предстоящей битве. - Не дождёшься, - буркнула Гринграсс, тут же расплываясь в улыбке. Впереди было настоящее сражение с мифическими чудовищами. То, чего ещё ни один волшебник не коснулся. Ведьма гордо расправила плечи и сжала рукоять меча. Астория была готова. Её судьба начиналась здесь и сейчас.