Честность, магия и очки

Ирис больше не пытается выяснить подробности личной жизни Гастера — во многом из-за того, что по столь скудным, но весьма значимым сведениям уже можно сказать, каким он будет боссом. Получил премию, но потерял детей… Значит, чего-либо хорошего со стороны «высшего» начальства ждать не придётся — надо прикусить язык и беспрекословно выполнять любое его поручение. Бунтари не нужны никому, тем более Ирис уже давно не подросток. Впрочем, несмотря на то, что доктор всё ещё отсутствует, это не повод отлынивать от новых обязанностей. К примеру, вытирание пыли с многочисленных объектов, уборка, и прочее, что мало связано с работой учёного. Начало карьеры, может, в будущем она получит должность получше. — И долго мне этим заниматься? — на самом деле Ирис прекрасно понимает, что ей не следует задавать подобные вопросы, но почему-то не может удержаться от переполняющего душу возмущения. К счастью, вопрос звучит достаточно тихо, не идя ни в какое сравнение с безумными выкриками «босса». — Вы не протёрли вон ту лампочку, — жужжит над ухом Грей. — Спасибо за подсказку, — Ирис старается скрыть в голосе неподдельное раздражение, что, впрочем, получается у неё довольно плохо. Должно быть, из-за того, что монстр вьётся над ухом уже который час подряд, только мешаясь. — Всё ради доктора Гастера! — совершенно не вовремя восклицает он, мгновенно поворачиваясь к окну. Похоже на очередную сцену в ещё одном отвратительном «японском мультике», где главный персонаж, совсем как Грей сейчас, говоря «эпичную» фразу, встаёт в не менее «эпичную», но дурацкую позу. Хорошо, что теперь у Фолс не лопнут барабанные перепонки, но это ещё не значит, что надо сотрясать воздух подобными криками каждые пять минут! Ирис это напоминает бешеную фанатскую любовь, словно у маленького мальчика, предположим, того же самого Грея, только поменьше, наконец появляется возможность постоянно бегать за кумиром. Вот только этого фаната не смущает, что со стороны его потуги обратить на себя внимание куда больше похожи на постоянное, но бессмысленное спотыкание и последующее падение в грязь — тем более без металлических рук сохранять равновесие в воздухе куда тяжелее. Мило, конечно, но раздражающе. Странные же ассоциации приходят в голову во время работы. — А для чего нужно это… устройство? — наконец спрашивает Фолс, когда восхваление Гастера заканчивается. — Ах, это… — печально вздыхает он, всё ещё пребывая в мечтаниях. — Старый системный блок компьютера Гастера. Ирис скептично осматривает огромный ящик до потолка. И уж что-что, а назвать это системным блоком язык у неё не повернётся, скорее, подозрительно выглядящим. Это ж каким его компьютер должен был быть? Но если он благополучно отправляется в утиль, то зачем доктору такая махина? Кабинет украшать, что ли? — У дока таких вещей полно! — воодушевлённо говорит Грей. — Целая коллекция! — Для души он это делает? — Ирис спрашивает, заранее зная ответ. Она просто хочет себя занять, вытирая пыль из самых дальних уголков этого странного устройства. — А как же иначе?! — разводит он руками. — Нам, простым смертным, никогда не понять всего величия его гения. Я тоже не понимаю, почему он всё ещё хранит это старьё, — Грей бросает взгляд на системный блок. — Но раз он его до сих пор не выбрасывает, значит, оно до сих пор ему необходимо. И ведь не поспоришь. — А у него есть ещё что-нибудь из области антиквариата? — Ирис сама удивляется, что она в состоянии вспомнить это слово. — Просто любопытно. — Конечно! — тут же восклицает Грей. — К примеру, вещи всех попавших в Подземелье детей до Фриск… Фолс вздрагивает, отдалённым уголком сознания понимая, что «босс» говорит лишнее. К сожалению, сам он этого не осознаёт, продолжая совершенно не нужную речь. Это ж насколько сильно он должен доверять Ирис, чтобы говорить при ней такое? — Чара, Кайри, Рэй, Гленс, Гренда, Елена, Кловер… Он перечисляет эти имена с необыкновенным трепетом и благоговением, без единой нотки печали в голосе. Должно быть, он испытывает чувство глубочайшей гордости за свой народ. Отчасти Фолс его понимает — если бы не эти дети, то монстры вряд ли когда-нибудь вновь смогли бы увидеть солнечный свет. Но это ещё не повод даже не пытаться скрыть своё откровенно наплевательское отношение к этим упавшим! Ирис не находит, что ответить, обдумывая следующую реплику. Но чувства оказываются намного быстрее разума, в ней горит ожесточённое желание честности. — Не советую так относиться к тем бедным детям, которые пали жертвами вашего народа, — говорит она с горькой усмешкой, забывая о том, что это может звучать очень и очень грубо по отношению не то что к Грею, а вообще к любому монстру. — Быть может, последний из упавших детей и освобождает вашу расу, но это не отменяет совершённых вами преступлений. Осознание того, что права судить ей не дано, приходит позже. Фолс не знает всей ситуации, ей известен лишь результат, а значит, она последняя, кто может высказаться. — Вы совершенно правы, мисс Фолс! — воодушевлённо восклицает Грей, даже не замечая обидного выпада в сторону своей расы. — Практически то же самое сказал нашему послу судья. Но не советую ставить меня, скромного учёного, в один ряд с настоящим убийцей! — поразительно, но он не упоминает Гастера. — У меня есть неоспоримое алиби! Последнюю фразу он почти выкрикивает, словно пытаясь оправдать себя в глазах Ирис. Та моментально обращается в слух — на этот раз ей не страшно оглохнуть. — И какое же? — в её голосе нет ни капли сарказма, на этот раз боссу действительно удаётся привлечь её любопытство. Монстр вздыхает, наконец поворачивается к собеседнице. Эти глаза… Ирис вздрагивает, всем телом ощущая на себе его взгляд. В его глазах плещется глубокая печаль — ни один человек не способен смотреть так искренне, не пытаясь что-либо скрыть. — Скажем так, меня… не было, — в последние два слова он вкладывает особую, чуть ли не физически ощутимую значимость. В любой другой момент Ирис ни за что не придала бы этим словам никакого смысла, но сейчас её не покидает ощущение, что для Грея это имеет огромную важность. Надо проявить уважение. Впрочем, это Фолс осознает позже. — В-вы родились после падения седьмого человека?.. — только и находит что спросить Ирис, не находя каких-либо других вариантов. Её голос невольно дрожит, она даже не пытается скрыть поступившего волнения и… страха? Как будто она будет наказана за то, что услышанное предназначено совсем не для неё. — Не совсем. Меня просто не было. Отсутствовал в этой временной линии, — фальшиво усмехается Грей. — Да и не только в этой. Во всех временных линиях. — К-как это возможно? — изумлённо восклицает Ирис. — Тогда почему вы здесь? Босс немного молчит. — Скажем так… — он осторожно подбирает слова, пытаясь, по всей видимости, скрыть правду. В принципе, его дело — хоть он и монстр, а они, насколько знает Ирис, склонны к эмоциональному поведению, но он не станет раскрывать душу перед совершенно незнакомым человеком. — Я просто ещё не родился, — добавляет он с натянутой улыбкой. «Тогда к чему этот бессмысленный фарс?!» — злобно проносится у Фолс. Впрочем, вслух она ничего не говорит, положение не позволяет. — Вы забыли протереть лампочку, — вновь говорит Грей, неумело переводя тему. Ирис уже ничего не спрашивает, продолжая прерванную работу. И как Гастеру удаётся получить вещи тех детей — тоже.

***

Фолс никогда не лезет за стол босса, опасаясь, что по невнимательности она обязательно что-нибудь испортит, потеряет или сотворит что-то, что обязательно впоследствии ей выйдет боком. Ирис в таких делах опытная, каждый раз, когда она пытается сделать по-своему, что-нибудь обязательно пойдёт не так, из-за чего Фолс наверняка получит как следует. Поэтому она давно не проявляет никакой инициативы, свято следуя неписаному за всё время жизни принципу. — Мисс Фолс! — необыкновенно лениво зовёт её Грей с другого конца комнаты. Ирис аж вздрагивает, впервые услышав такую интонацию. — Можете подойти на секунду? Она слушается, не говоря ни единого слова: вдруг Хэндер вновь разразится очередным жутким откровением, а Ирис этого не надо — она и так успевает построить целый миллион теорий насчёт Грея и Гастера. Начиная от того, что Гастер — злобный гений, общающийся со всеми на понятном лишь ему языке, и заканчивая тем, что Хэндер — лишь одно из его «созданий». Чёрт знает, как можно создать жизнь искусственным путём, но Фолс такой вариант не исключает. Кажется, так Ирис окончательно станет чокнутым теоретиком-параноиком. Это если учесть, что Гастер до сих пор не приезжает, а она знакома с Греем всего несколько дней. Действительно, монстры — изумительные существа. А об их просьбах и говорить не приходится. — На моём столе лежат разные документы, — протягивает Грей. — Вы можете их рассортировать по номерам?.. Я бы и сам мог, — видимо, он ловит изумлённый взгляд Ирис. — Но мой рабочий день заканчивается через пять минут. А мне ещё надо успеть к сыну. — Хорошо, — тихо бросает Фолс. В следующую секунду перед взором Ирис открывается то, что зовётся у людей «творческим беспорядком» или, если переводить на нормальный язык, «бардаком». Впрочем, Фолс это волнует мало — однако в её движениях проскальзывает некая брезгливость. По всему столу раскиданы бумаги и полупрозрачные файлы, радует, что здесь нет ни хлебных крошек, ни разлитого кофе, иначе это место можно было бы назвать полноценным свинарником. Правда, на самом деле здесь только ящер… Но эту малозначащую деталь с лёгкостью можно опустить. Тем не менее, Ирис всё ещё пребывает в лёгком замешательстве. Несколько минут назад Грей клятвенно утверждает, что все документы пронумерованы… Но вместо обычных цифр перед Фолс предстают лишь непонятные символы в виде… закрытых папок и… комодов? — Мистер Грей, что это знач- К сожалению, ящер покидает «импровизированную сцену», даже не прощаясь. — Засранец, — произносит Фолс сквозь зубы, оборачиваясь к столу. — Ладно, — вздыхает она следом. — Работу никто ещё не отменял. Надеюсь, здесь подписано, что всё это значит… К счастью, если присмотреться, то крохотными буквами и цифрами на нормальном языке (какое облегчение!) действительно расшифровывается этот непонятный шрифт. «Эксперимент № 13» — гласит первый лист. «Взаимодействие души с материальными объектами». Фолс не придаёт этому значения, тихо радуясь тому, что эта работа отнимет у неё намного меньше времени, чем предполагалось. «Эксперимент № 1 — Попытка извлечения людской души из живого человека. Эксперимент завершён удачно». «Эксперимент № 2 — Попытка возвращения людской души на место. Эксперимент завершён удачно» «Эксперимент № 3 — …» Дальше Ирис не читает, понимая, что все остальные документы обязательно в своё название включают слово «Душа» в различных падежах и словосочетание «Эксперимент завершён удачно». Фолс немного жутко. Неужели Гастер и Хэндер проводят свои исследования над… людьми?! Над теми самыми детьми, которые упали в Подземелье?.. Ирис бросает взгляд на «обложку» ещё одного документа. Внизу подпись: «Во время эксперимента ни один человек не пострадал. Все исследования проводятся с их собственного согласия. Мы не монстры. В душе, по крайней мере =)» И смайлик, который, впрочем, только вызывает подозрения ещё сильнее. Фолс с опаской смотрит на последний документ. Название зачёркнуто, но Ирис в состоянии его прочитать, даже несмотря на каракули, сделанные почему-то красной ручкой. «Эксперимент № 17 — Попытка помещения магии в человеческую душу. Никогда не будет совершён». И подпись внизу: «УНИЧТОЖИТЬ ПОСЛЕ НАХОЖДЕНИЯ!». Фолс терзают сомнения. Если этот документ всё ещё здесь, то… Значит ли это, что он всё ещё кому-нибудь нужен? Но насколько она знает, просьбы об уничтожении не пишутся просто так, а значит… Ирис кладёт документ к себе в сумку, чувствуя, что этот документ вряд ли кому-нибудь понадобится. А вот самой Ирис… Что ж, быть может, она даже делает лучше Грею. Завтра приезжает Гастер, будет крайне неприятно, если он обнаружит этот документ. Через минуту её рабочий день заканчивается.