Когда Ирис впервые приходит в себя, первое, что она видит сквозь едва-едва раскрытые веки — необыкновенно яркий свет, бьющий прямо в глаза. Словно она оказывается в необыкновенной близости к Солнцу, не сгорая.
— Я… Я в раю?.. — не может сдержать шёпота изумления Фолс, отчаянно цепляясь за мысль, которую она в любой другой момент посчитала бы бредовой. — Неужели я?..
— Расслабься, — моментально приводит её в чувства до боли знакомый хрипловатый голос, прерывая все будущие реплики. — Если он и существует, нам всем проход туда закрыт. Сейчас ты находишься в койке подвала Лаборатории Гастера; тебя сюда перенёс именно я. Фриск попыталась на тебя напасть, но по каким-то причинам не стала завершать начатое, всего лишь отняла твой листок. Поэтому…
— Хватит… — взмахивает рукой Фолс, будучи не в состоянии переварить столь резко обрушившийся на неё поток информации. — Я всё поняла…
Ирис приподнимается, зажмуриваясь ещё сильнее. Свет, который она считает солнечным, оказывается всего лишь неоновым, но глаза слепит так же сильно. К счастью, лампа, неудачно повешенная прямо сверху, выключается, и Фолс наконец может открыть глаза, не боясь быть ослеплённой.
Наконец Ирис осматривается, всё больше понимая, что она застревает в самой заднице, причём как в прямом, так и в переносном смысле. Присутствие Грея, который даже более бледен, чем обычно, это только подтверждает. Мало того, что Фолс позволяет какой-то маньячке настолько легко себя обдурить, так ещё свидетелем этой сцены становится её босс!
Это только добавляет угнетения к и без того откровенно нездоровой атмосфере этого места.
Стены помещения окрашены в тёмно-зелёный, мрачный цвет, причём в некоторых местах краска облупливается от времени. Вдалеке виднеется зловещий мрачный коридор, при взгляде на который Фолс невольно вздрагивает, продолжая осматривать помещение.
С потолка постоянно что-то капает, образуя противные лужи, должно быть, это из-за проржавевших труб. Где-то в отдалении, если напрячь глаза и попытаться увидеть хоть что-нибудь сквозь пелену тумана, которого быть здесь и вовсе не должно, можно заметить раковины, из которых также капает вода. Дополняет всё работающий кондиционер, который, впрочем, нисколько не охлаждает помещение — Ирис до сих пор необыкновенно жарко. Хотя, быть может, это всего лишь волнение, но факт остаётся фактом.
Фолс кажется, что в этом подвале последний раз проводили капитальный ремонт пару десятков лет назад.
— Если что, это всё — работа Гастера, — механическим голосом продолжает Грей, не обращая внимания на реакцию Ирис. — Он сам захотел того, чтобы это место было в таком… упадке. И это при том условии, что все настоящие эксперименты проводятся именно здесь.
— З-здесь? — нервно переспрашивает Фолс, решая, что это место больше подходит для съёмок какого-нибудь дешёвого ужастика, чем для научной деятельности. Впрочем, беспокоит Ирис совершенно не это. — И-и что вы подразумеваете под словом настоящие?
— Исследования людских душ, — Ирис кажется, что голос Грея чуть-чуть дрожит, неровным эхом отражаясь от стен. — Но, разумеется, не только это. Помимо прочего, здесь… — он делает небольшую паузу, словно собираясь с мыслями. — Здесь извлекаются все необходимые компоненты из душ монстров.
Фолс не должно быть здесь. Она не должна это слышать. Она вообще не должна была знать об этом месте. Ей вообще не положено видеть то, что находится в подполье Лаборатории.
— Зачем вы мне это рассказываете? — с ужасом спрашивает Ирис, немного отползая в сторону, словно ожидая наказания. — Вы… Вы собираетесь сделать меня жертвой экспериментов?.. — спрашивает она громким шёпотом, по-детски закутываясь в одеяло.
Неожиданно лёгкая усмешка ненадолго озаряет хмурое лицо Грея. Однако он не собирается наносить Фолс вред — он просто немного отходит в сторону и ловким движением лапы достаёт из внутреннего кармана халата какую-то пробирку со светящейся беловатой субстанцией.
Мягкий свет падает на стены, из груди Грея вылетает серое перевёрнутое сердце, покрытое крупными трещинами. Это ненормальное состояние души монстра — думает Фолс. У монстров душа должна быть… белой, яркой и сияющей. Сейчас же его перевёрнутое сердце светится совсем тускло.
Словно эта субстанция, которую он держит в пробирке — и есть то, что когда-то даёт свет его душе.
При вызывании души в глазах Хэндера ненадолго появляется маленький огонёк, который угасает в следующую же секунду, оставляя после себя пугающую пустоту, которая уже никогда не будет заполнена.
Такого не должно быть с монстрами, вспоминает Ирис материал курсов монстроведения. Если же такое происходит, значит, они находятся на пороге гибели. Рассыпания в прах.
Потому что магия в них исчезает. Как в случае с Греем.
— Пожалуйста, не делай такое лицо в моём присутствии, — механически выдаёт Грей, даже не скрывая холодной интонации. — Я не хочу видеть тебя такой перед собственной смертью.
Последнюю фразу он говорит так спокойно, словно всего лишь сообщает о том, что собирается вынести мусор. Поразительно!.. Свою кончину он приравнивает к повседневности! Это было бы смешно. Если бы Грей не собирался отойти на тот свет.
— Вы так спокойно говорите об этом… — только и выдаёт Ирис абсолютно прохладным голосом, всё ещё мысленно борясь с осознанием того факта, что единственное живое существо, поддерживающее её, просто… исчезнет.
— Потому что смерть лучше того, через что я когда-то прошёл. Обо мне хоть кто-то будет помнить. А значит, — добавляет он со странной улыбкой, — я никогда не исчезну. Если мой дух не будет помещён в этот бейджик, — тыкает он металлическим пальцем в грудь.
Ирис кажется, что это всего лишь отвратительная шутка, но судя по совершенно серьёзному выражению лица Грея, она убеждается в обратном.
— И для чего же вы всё это сделали?.. — только и находит, что спросить Фолс, отводя взгляд от души.
— Чтобы забрать с собой ещё одного человека. Того самого, который постоянно тебе мешает, — Ирис с ужасом понимает, о ком он говорит. — Она забрала у тебя ту самую бумажку, а значит, всё выполнит правильно.
— Она всего лишь ребёнок… — глухо отвечает Ирис.
Грей молчит, не находя никаких аргументов.
— Пошли, — тихо говорит он. — Тебе пора домой.
Где-то в глубине сознания Фолс подмечает, что последняя их беседа с Греем должна звучать совершенно не так, как сейчас. Впрочем, сейчас Ирис это волнует мало, особенно когда она в первый и единственный раз берёт своего бывшего босса за кисть. Неожиданно на ощупь она совершенно не металлическая.
По пути они встречают и Гастера; Грей тут же нацепляет маску весёлого дурачка, говоря, что его подчинённая просто очень сильно ушиблась. Ирис это только подтверждает, стараясь не смотреть в глазницы боссу; всё-таки ложь явно противоречит качествам её души.
Где-то вдалеке стоит Фриск, которая становится случайной свидетельницей этой сцены, но Фолс не удостаивает её и взглядом.
— Потом я обязательно выдам вам компенсацию, — наконец говорит он, улыбаясь самой приятной улыбкой, на какую способен.
Ирис грустно улыбается в ответ.
***
Сегодня Фолс приходит очень рано. Во столько же приходил и Грей — практически спустя десять минут после того, как Гастер открывает двери Лаборатории. Но Ирис, в отличие от своего бывшего босса, совсем не торопится наверх. Она уверена, что сообщать о смерти с утра пораньше, тем более самому главному боссу, совершенно никуда не годится.
Тем более, когда Фолс будет сообщать это своим дрожащим от слёз голоском.
Нет, ей всё ещё необходимо об этом сообщить. Но сначала надо кое-что уточнить, желательно до того, как Дингс хоть что-нибудь заметит. А то, что он обнаружит, весьма маловероятно — в этой части он вообще бывает очень редко. В основном он всё своё время проводит на верхнем этаже.
Быть может, поэтому так явно слышен хруст пыли, оставшейся от босса.
Когда Ирис впервые его слышит, на её глазах появляется пелена слёз. Двигаться весьма непросто — она цепляется за эту мысль, пытаясь отогнать бессмысленную скорбь. «Он был бы недоволен, — почему-то улыбается Фолс сквозь слёзы. — Он бы сказал, что…» Но Ирис не может додумать. Слёзы тихо капают на руку; нельзя допустить, чтобы на прах попала хоть одна капля.
Нельзя терять зря время! — пытается она успокоить себя. Неожиданно получается, и хоть глаза до сих пор увлажнены, дрожь наконец пропадает. Пора приступать к работе. В конце концов, Ирис ещё не получает повышения. Кроме того, она должна сделать уборку. Это уже не обязанность. Вернее, нечто большее. Выполнение моральных принципов.
Она не спешит выбрасывать пыль. Для неё Ирис берёт специальный сосуд. Сбор происходит медленно и осторожно; Ирис не хочет упустить и пылинки, совершенно механически выполняя все действия. И во время работы все мысли автоматически выбрасываются из головы.
Наконец всё готово. Прах монстра и невесть как оказавшийся здесь бейджик помещены в файл и спрятаны в сумку. Надо похоронить его достойно, — решает Фолс.
Пожалуй, единственное, что вызывает в ней тёплые лучи надежды, так это то, что она наконец может получить повышение. Впрочем, её не покидает мысль, что это совершенно отвратительное поведение — сейчас Ирис переполняет честность… И вскипающая в душе злость.
Это Фриск его убила! — злобно думает Фолс. Кулаки сжимаются, взгляд наполняется яростью. «Убить… Убить. Убить! Убить! Убить!. Но… но она же не хотела наносить ему вред?.. — пытается отрезвить себя Ирис. — И-и убийства запрещены в этой стране! — она пытается предъявить последний аргумент, что у неё есть. — Во всём мире! Тебя посадят! Т-тем более, когда проверят так называемый Уровень Резни… Тебя уволят с работы!»
Но голос разума заглушается окончательно, когда Фолс решает наказать Фриск. «Только тогда, когда проверят и эту девчонку тоже». Ирис лично вонзит в её душу магию. Так, чтобы эта маленькая чертовка сгорела в огне мощи. Если только она сама не успеет сделать это с собой. А она должна успеть.
— Что ж, в таком случае, мне остаётся только наблюдать! — злобно смеётся Ирис в пустоту. — А если что-то пойдёт не так, то… — она не договаривает, спешно закрывая рот. Её могут услышать!..
Почему-то в кармане становится чуть теплее. Но она не замечает этого, продолжая истерично хохотать и кружиться в безумном танце по комнате. Как будто это поможет ей хоть как-то унять свои разбушевавшиеся чувства. Хотя босса и его поехавшей внучки рядом нет. А значит, можно сходить с ума так, как хочешь.
Но душа не спешит отплясывать радостный ритм. Вопреки ложному настроению, она продолжает ныть.
«Это всё неправильно».
Возможно. Вот только восстановить справедливость ей хочется намного сильнее. И отправить Фриск на тот свет. Как и говорит Грей.
***
Сегодня Фриск встаёт намного раньше обычного. Примерно на несколько часов, когда дед ещё только собирается на работу. Дриимурр-Гастер наверняка следовало бы удивиться, но у неё нет времени. Нельзя допустить, чтобы Доктор что-нибудь заметил; придётся подождать до тех пор, пока он не уйдёт.
Полшестого, — смотрит Фриск на часы. Через десять минут дед отправится на работу, но выходить всё ещё слишком рано. У Гастера есть дурацкая привычка постоянно оглядываться, но понять его можно. Но Фриск не собирается предаваться воспоминаниям.
Впрочем, время летит быстро, и полчаса спустя Фриск всё-таки выходит, осторожно придерживая карман со шприцем. Он может легко выпасть, разбиться… Поэтому передвигаться надо с особой осторожностью.
К сожалению, короткие пути телепортации людям недоступны, поэтому добираться приходится на своих двоих. Однако Фриск всё равно добирается достаточно быстро — даже несмотря на то, что темнота, слабо разгоняемая фонарями, мешает передвигаться, Дриимурр-Гастер запоминает маршрут ещё очень давно.
Но она не собирается входить через главные двери. Это слишком предсказуемо; её легко могут заметить — Гастер наверняка давно включает камеры. Иронично, но они находятся только там; самому Доку не очень приятно, когда за ним ведётся постоянная слежка.
Приходится лезть через окно на заднем «дворе». Дешево, сердито, зато действенно и безопасно. Правда, весьма велик шанс наткнуться на Тоби… Но он в это время спит — если удастся прокрасться незаметно, то он ничего не заметит. Не должен заметить.
Фриск осторожно обходит спящего пса, не решаясь просто переступить его тушку.
Неожиданно окно открыто. Воры? Нет, скорее, Грей уже пришёл и оставил помещение проветриваться — он терпеть не может жару.
Фриск аккуратно залезает внутрь, после чего осторожно ставит ноги на пол — спасибо архитекторам, окна расположены здесь довольно низко. Можно не бояться переломать ноги.
Девочка в полной темноте достаёт шприц, вынимает душу и, полная предвкушения, зажмуривается, медленно подводя иглу.
Неожиданно, включается свет.
«Гастер!»
— Приветик! — говорит нарочито сладкий,
человеческий голос.
На пути Фриск — Ирис Фолс. И она настроена решительно; её глаза сияют недобрым голубоватым отблеском, а на губах играет ядовитая ухмылочка. С такой её впервые встречает сама Фриск, но Дриимурр-Гастер не придаёт этому значения, начисто забывая об этом.
Душа Фриск пропускает несколько ударов.
— Ну? — опирается Фолс локтем о стол. — Чего ты ждёшь? Ты же так хотела превратить себя в нечто, не являющееся ни монстром, ни человеком, верно? — та вздрагивает, потупляя взгляд. — И тебя так легко останавливает какой-то жалкий человечишка?
— Уйди, — холодно отвечает та. Голос Фриск дрожит; она немного отходит к стене.
Ирис не собирается выполнять её просьбу, наступая с каждой секундой. Дриимурр-Гастер кажется, что с её шагами сотрясается земля; и в такт им колотится её сердце, невероятно сильно ударяя по рёбрам. Решимость медленно начинает угасать…
— Зачем ты убила моего босса?!
Фолс готова чуть ли не напрыгнуть на девчонку. Но Фриск действует куда быстрее, втыкая шприц в грудную клетку сквозь ткань… И вводя содержимое прямо вовнутрь.
