Честность, магия и очки

Отныне Фриск знает точно: далеко не все люди плохие и человечество в целом не так уж и отвратительно. Ей надо направить свою ненависть не на всю расу, а лишь на тех, кто… Впрочем, сейчас это не так уж и важно, тем более, это не отменит совершённых ими грехов. В частности, частичную потерю Решимости, из-за чего Фриск больше не может управлять временными линиями и файлами сохранения. И отмотать всё, исправить все ошибки тоже не представляется возможным. Тогда-то Фриск и узнаёт, что даже её Решимость имеет свои пределы, которые сокращаются с каждым новым сбросом. И, как печально это ни звучит, окончательно она исчерпывает свои «запасы» при последнем прохождении Пути Пост-Пацифиста, когда она наконец спасает всех, кого хочет. А потом всё разрушается, словно кто-то неосторожно ломает карточный домик. И, что самое противное и неотвратимое: это всё вина Фриск. Она, слишком долго пребывая в состоянии эйфории, не может заметить, как долго над ней и её друзьями нависает то, что в народе ни много ни мало называется полным пиздецом. Все эти люди, которые шушукаются у неё за спиной, когда Фриск проходит мимо с монстрами, которые брезгливо морщатся, когда она смотрит им вслед… Раньше она не придаёт этому значения, наивно полагая, что все отношения между монстрами и людьми благополучно переходят в разряд нейтральных. Она забывает о том, что ей надо устанавливать правильные отношения, а не надеяться, что всё образуется само по себе. Наверное, Азгор немного спешит, когда назначает на роль посла ребёнка, который ещё сам не понимает, что нужно делать и в чём заключается его работа. А расплата за невыполнение одна и та же: жестокая и беспощадная. И обрушивается она внезапно, когда, просыпаясь от какого-то шума под покровом ночи, Фриск с ужасом понимает, что она с ног до головы покрыта пылью, а над ней нависает чей-то кинжал. Все мертвы. И Фриск к ним вот-вот присоединится. Наверное, это тот самый переломный момент, когда она окончательно теряет контроль. Пришло время окончательно провалиться в вечное Небытие и навсегда исчезнуть из этого мира. Но неожиданно её спасает Гастер, выстреливая в обидчика собственным Бластером и проделывая огромную дыру в стене. Дальше всё как в тумане, тем более, что Фриск действительно не может ничего видеть и слышать, кроме собственных всхлипов и пятен крови и пыли на собственных руках. Возможно, именно тогда к ней приходит страшное в своей неотвратимости осознание того, что уже ничего изменить нельзя. Круг замкнулся — если бы у Фриск была возможность, она бы снова пошла на гору Эботт. Но сейчас бежать некуда. Подземелье пусто, и никто уже не поможет ей избавиться от давящего на душу чувства вины. И даже Гастер, постоянно снующий рядом, совершенно не наполняет желанием жить — Фриск благодарна судьбе лишь за то, что он вообще выживает. Проще говоря, ему очень крупно везёт, а удача зависит далеко не от уже угасшей Решимости. Итог печален: Винг Дингс и Фриск вынуждены уехать из города, который они могли назвать домом. Но только затем, чтобы переехать не так уж и далеко — по крайней мере, гору Эботт прекрасно видно и из окна Лаборатории. Гастер не может предложить какого-нибудь другого варианта, кроме того, чтобы поближе переехать к своему месту работы. И какая ирония! Этот городок расположен не так уж далеко от родного населённого пункта Фриск. Но монстры есть и там, и тут, в своё время Азгор специально делает так, чтобы монстры могли занять не только один город, а значит, она может чувствовать себя тут практически как дома. Тем более, что один из монстров милостиво приглашает их обоих поселиться у него в доме, а именно, как это ни странно, Джерри. На поверку он оказывается славным малым, Фриск даже жалеет, что она не общается с ним в Подземелье. Впрочем, она имеет все основания полагать, что если бы не факт его переезда в другой город, подальше от этой горы, где, по его словам, просто отвратительный вай-фай, то он бы в жизни не пустил человека и монстра с улицы. Имя «Фриск» напоминает ему лишь о какой-то надоедливой девчонке, которая «дружбанится» со всеми, кроме него самого, а о Гастере он и понятия не имеет вовсе — родился после того, как он отходит в Пустоту. В любом случае, Фриск и Гастер чудом получают этот грязный домик, но они оба не выражают никакого недовольства — главное, что они вообще остаются живы. А тот факт, что всё несколько замызганно, нисколько их обоих не смущает, особенно Дингса. После долгого пребывания в Пустоте он избавляется от всякой брезгливости, поэтому он первый, кто берётся за работу. Фриск понимает, что ему не впервой — тем более, где-то неподалёку располагается его Лаборатория… В которой всего один сотрудник. Поразительно, но все Последователи Гастера после торжественного возвращения из Небытия не спешат оставаться со своим некогда любимым боссом, как можно скорее пытаясь оставить его и своих остальных коллег в прошлом и разъехаться во все концы страны. Но Грей Стил Хэндер — как раз тот самый пылкий душой монстр, желающий в своё время превзойти Гастера, не такой. Раз он обещает честью и правдой служить своему боссу, то останется верен своему долгу до самого конца… Особенно если учесть, что именно из-за своих невероятно больших амбиций он-то и сталкивает его в ЯДРО, а потом, не выдерживая давления совести, бросается туда сам. Наверное, это должно было его хоть чему-нибудь научить, но он как был, так и остаётся идиотом, не знающим никаких границ. Этим откровением Грей делится с Фриск сам, а она, понимая, чем это грозит её новому другу, не спешит никому об этом рассказывать. Даже новенькой, которую она так люто ненавидит. Хотя да, факт действительно интересный. Гастер был бы крайне зол, настолько, что просто растерзал бы его на месте, а заодно и тех, кто не сообщает ему об этом раньше, мешая совершить месть. А может, он знает о том, кто его убил, и раньше. Кто его знает, этого Гастера? Во всяком случае, Фриск не лезет к нему лишний раз. А ведь было время, когда Дингс был замечательным дедушкой, который заботится о своей семье. Зато сейчас он превращается в старого маразматика, помешанного на экспериментах на людских душах и тех, кто этими душами обладает. Раньше это не было особо заметно, да и опыты у него были куда более человечными; раньше он даже и мысли не допускает о том, чтобы вколоть что-нибудь собственной внучке. Может, это всё вина Фриск, ведь именно она попросила Гастера включить этот эксперимент в серию. Но если раньше он отказывается, то теперь, видя результаты… Он не остановится на этом. Гастер постоянно проверяет состояние Фриск, надеясь заметить хоть какие-нибудь изменения, и каждый раз, когда аппарат даёт отрицательный результат, он злобно кривится и уходит. Он и людей-то набирает, чтобы в какой-то момент вколоть в них что-то, что обязательно превратит их в монстров, раз уж на первом подопытном такого не произошло. Гастер признаётся в этом сам. Санс, если бы услышал это, мог бы сочинить хорошую шутку, хоть она, как всегда, была бы не к месту. Папайрус бы его за это поругал, а Андайн его бы только поддержала. Вмешалась бы Альфис, Ториэль попросила бы всех успокоиться. Азгор бы предложил остановить конфликт, а потом устроить чаепитие. А Азриэль с удовольствием бы согласился… А Фриск с ужасом осознаёт, что план Гастера уже осуществился. Во всяком случае, первая попытка уже сделана. Магия на тело не влияет. Только на душу, частично окрашивая её в белый цвет… Во всяком случае, так должно быть с тем, у кого душа целая, а не единственная половинка. В таком случае белый заполняет собой недостающую часть. Плюс: у Фриск есть магия. Минус: она чуть не умирает. Достойная плата за получение абсолютной силы? Нет. Ничего подобного. Тем более, что никаких сверхсил она так и не получает. Максимум, на что она способна, так это на зажигание небольшого огонька и исцеление ничтожно малых ран. И это при том, что Фриск обладает огромной Решительностью, которая должна была только усилить магию. Но ничего не происходит — даже восстановление идёт крайне медленно. Во всяком случае, если бы не Ирис, Фриск провалялась бы тут крайне долго, может быть, ещё одну неделю, прежде чем Гастер не поставил бы над ней ещё какой-нибудь эксперимент. — Доброе утро, — наверное, ей следовало придать своему голосу больше яркости, но Фриск абсолютно не хочет изображать поддельные эмоции. Но ей кажется, что это говорит как будто не она — настолько пусто звучат её слова Ноги Фолс подкашиваются, она медленно отходит к двери, словно ожидая, что у Дриимурр-Гастер есть силы на атаку или, что ещё хуже, убийство. Нет, Фриск, конечно, сволочь ещё та, но чтобы так сразу убить ту, которая спасла ей жизнь?.. Впрочем, пусть Ирис думает, что хочет. Тем более, когда и над ней собираются поставить эксперимент. — Я не собираюсь причинять тебе вред, — говорит она абсолютно пустым голосом. — Я хочу сказать тебе спасибо. Запоздало Фриск понимает, как глупо всё это выглядит со стороны. Она — больной ребёнок, который усталым голосом собирается прочитать длинную нотацию взрослому, но напуганному до состояния полного аффекта человеку. Впрочем, ей уже абсолютно наплевать. Главное, что она донесёт информацию — в качестве благодарности, разумеется. — З-за ч-что? — спрашивает Ирис, постоянно дрожа и нервно оглядываясь по сторонам, словно она знает, что за ней даже здесь следят камеры. — З-за т-то, чт-то я т-теб-бя чуть не уб-била?.. Она отходит ещё дальше, но натыкается спиной на дверь. Дальше проход закрыт, и ей придётся всё выслушать. — Наоборот, ты спасла меня, — слабо улыбается Фриск, пытаясь создать хотя бы какое-нибудь подобие дружелюбия. — И в качестве благодарности позволь мне сказать тебе одно… Беги отсюда. Так быстро, как только сможешь. Это не из-за того, что я тебя ненавижу, — Фриск решает опустить «когда-то», — но лишь из-за того, что Гастер хочет превратить тебя в монстра. Наверное, этого должно быть достаточно, чтобы Ирис тут же послушала её. Но та не оправдывает её ожиданий, корча такое удивлённое лицо, какого Фриск ещё никогда не видит. А что ты ожидала? На монстра ведь работаешь. Причём настоящего. — Н-нет… — шепчет Ирис. — Нет… С какой стати мне тебя слушать?! — кричит она, сотрясая воздух. — Ребёнка?! Т-ты просто хочешь избавиться от меня! — Нет, — тихо отвечает Фриск, зная, что она будет услышана. — Считай, это моя благодарность тебе. Я предупредила. А ты можешь делать, что хочешь. Хоть броситься Доку в объятья и стать одним из его образцов. Ответом служит нервный смешок, медленно переходящий в нервный, больной смех. Фолс смеётся, но смеётся искренне. Заразительно так. Фриск, если бы могла, тоже засмеялась бы. Если бы всё не было настолько плохо. Тем более, что недавно здесь появляется ещё один человек — ещё одним откровением с ней делится Гастер во время очередной проверки. — Говорят, у тебя новый коллега? — спокойно спрашивает Фриск. — Тоже человек. — Откуда ты зна… Та прерывает её элегантным жестом; Фриск кажется, что говорить «У меня свои источники» в такой ситуации несколько неуместно. Тем более, Ирис и так прекрасно должна знать. Кроме того… Почему она говорит так безэмоционально?! Как будто это говорит и не она вовсе. — Гастер сказал, — на всякий случай поясняет она. — Но с какой стати ты будешь меня слушать? Ты лучше прислушаешься к своему новому лучшему другу, который потом положит тебя на то же место, где лежу сейчас я. Только оплетёт проводами и трубками и будет вливать какую-нибудь дрянь. В любой другой момент Фриск бы обязательно удивилась тому, как сложно она сейчас говорит, но сейчас она не обращает на это внимания, продолжая свою «проповедь». Хотя, чего скрывать… «Настоящая» Фриск действительно удивляется, в то время как «другая» продолжает. — Превратит тебя в монстра, создаст новую расу… И уничтожит уже существующую, — она не без наслаждения смотрит на то, как Ирис меняет выражение лица с напуганного на невероятно удивлённое. — Думаю, мне не надо объяснять, какую именно? Ирис медленно спускается на пол, не имея возможности отойти назад. Поразительно, оказывается, она может проявлять ещё какие-то эмоции помимо чинопочитания и фальшивой вежливости. Жаль только, что это заметно только сейчас… Пожалуй, быть мёртвым — не так уж и плохо. — В любом случае, — переводит «Фриск» тему. — Неужели ты не рада меня видеть? Она только вопросительно кладёт голову на плечо, уже ничего не делая. Она лишь смотрит глазами, полными отчаяния и страха, так, словно она знает, что ничего хуже нет и быть не может. — У тебя такое лицо, как будто ты призрака увидела, — пытается разрядить это существо в теле Фриск обстановку, но видя, что это не производит никакого эффекта, вздыхает и продолжает. — Ладно, будем считать, что это из-за культурного шока… Представлюсь снова. Почему-то оно находит в себе силы наконец подняться с кровати и подойти к Ирис, несмотря на то, что его тело трясётся на тонких ногах так, словно оно готово растянуться прямо здесь. Причём, судя по тому, как Фолс прячет глаза, можно подумать, что она только этого и хочет. — Меня зовут Грей, — Ирис вздрагивает, судорожно поднимая глаза. — Грей Стил Хэндер. Будем знакомы? Как видишь, я жив, здоров и довольно неплохо сохранился для мертвеца. Хоть и в женском теле. Ирис отрешённо замечает, что цвет глаз Фриск сменяется на жёлтый. — Спросишь, как? — предугадывает её последующий вопрос «Грей». — Всё просто, после того, как ты вколола то, что от меня осталось, в это тело, я каким-то образом вновь обрёл сознание. Правда, я достаточно долго не мог проявлять активность… Наверное, это из-за усталости её тела. В любом случае, ты спасла нас обоих. Впрочем, она совершенно не спешит бросаться в объятия этого существа, не сводя с него взгляда. Её глаза переполнены самым настоящим ужасом, а её плечи обессиленно опущены вниз, словно она открывает всю себя перед потенциальным врагом. Но он же не собирается причинять ей вред, так ведь?.. Единственному человеку, которому он мог и может полностью доверять. Тем более, когда она полностью открыта перед ним. Тем более, когда в её глазах так ярко блестят слёзы. — Что ты сделал с Фриск?.. — только и находит, что сказать, Ирис после небольшой паузы. — Т-ты же н-не поглот-тил е-её душу?.. — Она в полном порядке, — спокойно отвечает «Грей». — Смотри! Красно-беловатый отблеск мгновенно ложится на все доступные поверхности, но Ирис смотрит не на это. Душа Фриск-Грея окрашена сразу в два цвета: одна половина красная, другая — белая. И не похоже было, чтобы они пытались друг друга поглотить… — Если честно, мне крупно повезло, что у Фриск была всего лишь половина, — улыбается он. — Иначе я бы долго не протянул. Её решимость сожгла бы меня полностью! — недовольно восклицает он, словно он ещё живой… — А так, если учесть, что её запасы вдвое уменьшились, я вновь могу жить! Он разражается радостным смехом, но Ирис совсем не весело. Её сердце отстукивает бешенный ритм, а все мысли испаряются, оставляя в голове лишь один назойливый вопрос: «Почему?..». Наверное, Фолс надо радоваться столь неожиданному возвращению, но единственное, чего она хочет — вернуть Фриск обратно. Неожиданно Грей перестаёт смеяться, словно прислушиваясь к звукам извне. Ирис тоже их слышит — кажется, уверенные шаги, которые становятся всё громче и громче с каждой секундой. Фолс чудом находит в себе силы встать, повернуться к Грею спиной и немного отойти от двери. — Я наконец-то нашёл тебя! — открывает неизвестный дверь. На пороге стоит Йеллоу Хэт, мгновенно направляя на Фриск-Грея пистолет.