Честность, магия и очки

Хотя… Нет, о какой печали тут может идти речь?! Он — преступник, который не ведает уважения к чьим-либо жизням, не важно, монстров или людей. Прикрываясь своей «Справедливостью», он вершит месть, а не Правосудие. Но что можно считать полностью справедливым?.. У него убивают брата, он уничтожает всю семью ребёнка, который даже в глаза его не видит. Гениальная справедливость… И когда человечество успевает упасть настолько низко?.. Во всяком случае, мирные отношения с монстрами вряд ли будут когда-нибудь вновь налажены, если правда когда-нибудь вскроется. И всё из-за него… Но всё же, начинает она задумываться. А как бы поступила сама Ирис, если бы у неё кого-нибудь забрали?.. Кого-то, кого она очень, очень сильно любит, к примеру, младшую сестру. Начала бы она презирать монстров и желать их полного уничтожения или смирилась бы с невозвратной потерей и простила бы их за все их грехи и убийства невинных? Тем более, когда это была вынужденная мера. Ирис максимально с собой честна даже в таких душещипательных вопросах. Она не ангел и не наивный ребёнок, чтобы прощать всех и каждого. Конечно, она выбрала бы первый вариант и, появись у неё возможность, начала бы кромсать всех представителей этой расы, не разбираясь, кто кого убил. Шансы примерно равны, тем более, играет ли это роль, когда твой любимый человек мёртв?.. Но в первую очередь, конечно, следовало бы убить наиболее «важных» монстров для этой расы. Кажется, Ирис начинает понимать чувства Хэта и то, через какие трудности он проходит, прежде чем достигнуть такого результата. А не думает ли она о нём слишком много? — моментально одёргивает она себя. Пытается подвергать его поступки анализу, думать, а как бы поступила она сама, окажись она в тех же условиях и под тем же давлением, словно она… пытается оправдать его? Кажется, Ирис окончательно сходит с ума, раз начинает тосковать и прощать всяких маньяков, которые думают только о себе и совершенно не задумываются о последствиях. Так и стокгольмский синдром получить недолго. Хотя Фолс уже окончательно сходит с ума, ей уже нечего терять. Последние остатки рассудка и уверенность в том, что Йеллоу — хороший человек, исчезают после того, как он выстреливает в ни в чём не повинного ребёнка. Личные интересы Ирис отодвигает в сторону. — Ирис, — наконец окликает он её. «Очень, блин, вовремя», — с искренним негодованием думает та, чувствуя, как на лбу появляются крохотные капельки пота. — Прошу вас пройти со мной. «Сейчас он меня устранит… — с ужасом понимает она. — Как свидетеля убийства… Надо было сразу бежать отсюда…» Она метается между тем, чтобы отказаться и умереть на месте, и тем, чтобы пойти вместе с ним и пасть жертвой «Очищения» там. Хороший выбор, однако. Главное, что исход заранее определён. Жаль только, что новому уборщику, если он здесь вообще будет, придётся вытирать всю эту кровь. Желая облегчить задачу тому, кто в будущем займёт её место, она осторожно говорит: — Наверное, мне следует отправиться с вами… Я умру в любом случае. Если учесть, как я вас отчитала, — она нервно хихикает, опуская взгляд в пол. Смерть легче принимать, когда не видишь, как она на тебя набрасывается, в данном случае, пулей врывается в тело, прерывая жизненно важный кровоток и быстрое сердцебиение. — Вы не умрёте, — тихо, почти мягко отвечает он. — Я гарантирую вам это. Как будто это хотя бы чуть-чуть поможет — с некоторой злобой думает Ирис. Хотя не в её интересах оказывать хотя бы малейшее сопротивление, иначе она рискует попасть на тот свет раньше времени. — Но всё же… Что делать с Фриск и Гастером?.. — неуверенно спрашивает она и тут же жалеет о своих словах, с опаской глядя ему в лицо. Это ведь не считается возражением, так ведь?.. Он не пристрелит её за подобные вопросы?.. Она не разозлила его? В любой другой момент Ирис подивилась бы тому, насколько быстрыми могут быть её перепады настроения. Но сейчас, вспоминая, с какой уверенностью и быстротой он так легко решается на убийство, она благополучно об этом забывает, полностью погружаясь в страх. Кроме того, в её душе присутствует магия… Что он теперь с ней сделает, когда это узнает?! Ведь теперь и Фолс «порочная»… А значит, её тоже нужно «очистить». Но Хэт молчит, словно раздумывая над её словами, ничего не говоря, не рассыпая обвинения и уж точно не доставая пистолет. На его лице не видно признаков ярости, но Ирис додумывает их себе самостоятельно, дрожа ещё больше. Почему-то в чулане она не проявляет таких чувств. Но сейчас эмоции накрывают её с головой, ставя на место невесть откуда взявшуюся в душе Справедливость. — Их возьмём с собой, — коротко отвечает Хэт. — В качестве демонстрации наших результатов по проведённой «Очистке». — И что, теперь нам эти туши тащить?! — возмущается Орандж. — Может, лучше грохнем монстра, праха хватит, чтобы им всё доказать… — Они могут решить, что мы убили первого попавшегося фроггита, — с недовольством отвечает он. — Это может поколебать мой авторитет. Тот замолкает и, бормоча под нос самые страшные проклятия, силой кладёт себе на плечо тело Гастера, в то время как Йеллоу берёт на руки Фриск. Ирис начинает казаться, что она тут лишняя, и стремится уйти… Во всяком случае, её не пристрелят — руки у всех заняты. — Ты идёшь с нами. Она послушно плетётся за ними, не решаясь поднять взгляда. Она ведь сама согласилась на то, чтобы пойти с ними, так ведь?.. Как будто ей в голову не могла прийти идея получше. В любом случае, менять что-либо уже слишком поздно.

***

Странно, но ехать до места назначения надо не так уж и долго — всего пять с половиной минут. Да и само его положение вызывает у Фолс удивление: оно находится чуть ли не в центре города. Как будто тот, кто создавал этот «кружок» убийц, полагал, что если их найдут полицейские, то они не станут заглядывать в дом в центре города, о котором единственная примечательная информация заключается лишь в том, что там два раза в месяц собирается большая дружная компания, в которой Хэт — самый главный. Ирис считает время, ожидая смерти. Она не особо верит словам Йеллоу о том, что она останется в полном порядке и отделается лишь лёгким испугом. Сейчас никому нельзя верить, тем более, когда рядом с тобой лежат тела твоего босса и того, кто доставал тебя всё это время, храбрость легко покидает душу. — Приехали, — коротко выдаёт Брейв. — Выходим. Запоздало Ирис задаётся вопросом, как они будут вытаскивать тела, но не говорит его вслух, опасаясь, что и её могут представить членам группировки как доказательство «Очистки». Впрочем, здесь нет народа, и шанс, что здесь будут полицейские, очень и очень мал. А значит, можно делать, что душе угодно… Возможно, даже сбежать. Но Фолс не хочет воспользоваться этой уникальной возможностью, мало того, что она сама вызывается на то, чтобы поехать с ними, так ещё она может посмотреть на таких же безумцев, одержимых этими идеями. А заодно оценить, много их или мало и сколько монстров и их защитников они могли бы уничтожить, если им позволить. — Чего вы стоите, мисс Фолс? — необыкновенно вежливо интересуется Йеллоу, беря на руки тело Фриск. — Проходите внутрь и, пожалуйста, придержите нам дверь. «Запомни эти локации, Ирис, — говорит она себе, выполняя его просьбу. — Это последний раз, когда ты видишь солнечный свет… Интересно, я успела закрыть двери в Лаборатории?.. В любом случае, не думаю, что я смогу вновь её когда-нибудь посетить… Гастер, наверное, уволил бы меня, узнай о моей безответственности, а Фриск и Грей внутри как следует поржали бы. Впрочем, не думаю, что сейчас ему это так важно… Сейчас мне надо сохранить в целости и сохранности собственную задницу, а там посмотрим». — Идём. Ирис не возражает.

***

Кажется, они заходят с чёрного хода. С одной стороны, это ожидаемо, всё-таки не стоит сразу всем демонстрировать, что у вас на руках тела монстра и ребёнка, но Ирис всё равно не очень приятно идти по тёмной мрачной лестнице неизвестно зачем. Впрочем, её мнения никто не спрашивает — она должна быть благодарна за то, что её, постороннего человека, практически не связанного с деятельностью «Очищения», вообще берут с собой. Но наконец они проходят вперёд, Хэт открывает дверь, и все оказываются на сцене. Ирис могла бы удивлённо спросить себя, как в таком здании может поместиться сцена и какого чёрта до неё надо было так долго идти, но единственное, что она может сделать, так это во все глаза уставиться на обстановку. Наверное, надо сказать отдельное спасибо тем, кто занимается планировкой этого города, но Ирис может радоваться тому, что «зрители» её не видят. Её наверняка будут спрашивать, какого чёрта она здесь забывает, и если она ответит что-нибудь невразумительное, впоследствии обязательно получит за то, что пришла без приглашения… У Фолс такими темпами скоро разовьётся паранойя. Или она уже есть… Сказать трудно. Во всяком случае, колени до сих пор трясутся, а глаза всё ещё смотрят во все щели, словно пытаясь высмотреть дуло пистолета. Хэт выходит на сцену, начинает речь, длинную и наверняка очень интересную, особенно для тех, кому она предназначена. Но Ирис не вслушивается в его слова, продолжая стоять у стены и трястись, как осиновый листок. — Ты не дрожи, — тихо говорит Брейв, беря Ирис за руку. — Сейчас босс начнёт бред нести перед нашими, и ты можешь успокоиться. — Зачем вы предложили мне пройти с вами? — осторожно спрашивает она, игнорируя последнюю реплику. — Ты нравишься боссу, — напрямую говорит тот. — Хрен знает почему, ты ведь монстров вроде как любишь… Во всяком случае, в отличие от него, я бы с тобой не возился, — Ирис хочется спросить: «Сразу же пристрелил?», но затыкается. — И тебе пора перестать выкать по поводу и без. Бесит. — Но всё же я не совсем понимаю…. Зачем вы меня попросили, чтобы я пошла с вами?.. Вряд ли Хэт взял бы меня лишь из-за того, что я так круто покапала ему на мозги. Да и вы… — она видит его недовольный взгляд и тут же поправляется, — ты сам против, чтобы я здесь находилась… — Ну, так-то оно так… — неуверенно начинает он, видимо, не совсем уверенный в собственных словах. — Он хочет нас распустить. Это ежу понятно. Обидно, конечно, но против его воли даже мне ничего нельзя сделать. Да? Вот прям так сразу? Получили Фриск, и всё?.. Ирис так и подмывает спросить, почему они не хотят что-либо предпринимать дальше, но она решает, что излишние вопросы насчёт работы этого… собрания несколько излишни. Тем более от той, которая даже в нём не состоит. — Сам босс однажды сказал, что ему надо всего лишь пристрелить Фриск и на этом закончить… Но я не думаю, что наши с радостью примут эту мысль. Мы хотели полностью убить монстров, а не только их Ангела. Он так спокойно говорит об этом, как будто раньше он полностью это принял. Наверное, он немало ссорился с Хэтом, чтобы успокоиться… В любом случае, после этого мероприятия борцы за уничтожение монстров больше не будут представлять опасности для Лаборатории Гастера, а значит, для Фолс станет одной головной болью меньше. После того как Хэт замолкает, помещение наполняется шумом. Судя по всему, он заявляет о том, что их «компания» распадается. Тем временем Йеллоу возвращается и, подав знак Брейву, уходит. Орандж идёт за ним. «Должно быть, за телами», — понимает Ирис. Но почему они не могли взять их до того, как придут? И не начнут? В любом случае, это не её ума дело. Тем более, они возвращаются довольно скоро, но Ирис их не задерживает. У них нет времени, чтобы кого-либо выслушивать, тем более с телами на руках… Во всяком случае, толпа ахает, когда ей демонстрируют тела Фриск и Гастера, после чего успокаиваются, не видя смысла продолжать дальнейшую суматоху. — Как видите, наша цель достигнута, — продолжает говорить Хэт в полной тишине. — Та самая, из-за которой мы все собрались в первый раз. Мы хотели отобрать у монстров самое ценное, что у них было: их надежду и их главный разум. Но! — Ирис произвольно задерживает дыхание, но продолжает сдерживаться от желания заглянуть за кулис. — Это — только начало нашей миссии Очищения! Эх, только она расслабляется и решает, что всё заканчивается… Ан нет, это новое начало её страданий… — Которая должна продолжаться лично вами, — эффектно завершает он прерванную реплику. — Проще говоря, наше собрание должно было подтолкнуть вас к свершению этого подвига, который отныне и навсегда должен совершаться вами ежедневно, ежечасно, нет, ежесекундно! Да в чём вообще заключается этот «подвиг», — раздражённо думает Ирис. Хотя она вынуждена признать, затирать всякий бред у него получается просто великолепно. Так ведь и не скажешь, что пару часов назад он выслушивает «лекции» на тему того, какой он нехороший человек и мудак, который не заслуживает ничего, кроме порицания и презрения. «И всё же, чем они раньше занимаются?.. Вряд ли они приносят человеческие жертвы, да и не похоже было, чтобы помещение было в пыли, оставшейся от монстров…» Брейв покидает сцену, бросая Ирис короткое: «Уходим». Она послушно следует за ним, но ничего не спрашивает — покоящееся на его руках тело Гастера немного мешает каким бы там ни было диалогам. Поэтому Ирис начинает говорить, только когда они садятся в машину — всё-таки не похоже, чтобы Брейв представлял для неё опасность… Во всяком случае, он её не убьёт. — Должна сказать, «распад» вашей организации прошёл весьма… неплохо. — Да всем уже и так было ясно, что мы распадёмся. Собирались куда реже, перестали строить планы по уничтожению монстров… Всё было ясно и так. Приход Хэта — чисто формальное… действие. Спустя некоторое время возвращается и он сам — вспотевший и усталый, с Фриск на руках. Ирис решает не мучить его расспросами, понимая, что сейчас ему нужно домой. Поэтому она очень удивляется, когда Хэт выдаёт: — В Лабораторию Гастера. Нет, мы не просто так оставим тела. Я понял… Что хочу остаться там. Он выразительно смотрит на Ирис и отворачивается, улыбаясь. Да, похоже, это что-то абсолютно новое в её практике… Что он задумал? Что творится у него в голове? Интересно, связана ли эта метаморфоза с ней?.. И почему сердце невольно стучит быстрее, когда Хэт об этом говорит?.. Как будто она в него влюбляется? Ага, в мудака, который, не дрогнув, пристреливает ребёнка на месте, а потом позорно сбегает, не решаясь атаковать и добить. В общем, спешить в вопросе наверняка мнимой влюблённости не стоит. Тем более, они совсем скоро приедут.