Честность, магия и очки

Ирис вздрагивает, когда видит Фриск на пороге. Вся в бинтах, в особенности в области груди, с пожелтевшими волосами на кончиках… Магия действует на её тело очень, очень негативно — Фолс страшно думать, что именно они скрывают. Но больше всего её пугает взгляд неожиданно алых, по-злобному решительных глаз. Кажется, они переполнены яростью, направленной именно на Ирис, и если бы не Гастер, то от неё не осталось бы и следа — Фриск не будет сдерживаться, пытаясь разодрать глотку Ирис голыми руками. А то, что её смерть будет именно такой, Фолс даже не сомневается. Эти глаза… Кажется, в них не остаётся ничего человеческого или, на крайний случай, того, что должно быть свойственно «нормальным» монстрам. Только зверское желание убивать, убивать, убивать… Это глаза демона — существа, чуждого этому миру… Это довольно иронично, особенно если учесть, что сейчас у неё есть нечеловеческая мощь. Фолс чуть ли не физически ощущает огромную опасность, осторожно, но крепко хватаясь за одеяло Гастера. Он даже не выражает недовольства, словно и он напуган не меньше Ирис. Но ему нет смысла бояться, его не убьют и не превратят в кучу окровавленной плоти. Максимум — отделается испугом и немного запачкается кровью. Наверное, только это Ирис и спасает, Фриск не допустит, чтобы её дедушка испачкался хотя бы чуть-чуть. Он слишком «чист» для людей, которые не достойны его даже касаться. — Отойди от него, — грозно рычит Фриск, и Фолс моментально отдёргивает руку и действительно отходит на безопасное расстояние. На такое, чтобы можно было сбежать… Но она, кажется, не собирается атаковать Ирис. Вместо этого она подходит к ошеломлённому Гастеру… И молча обнимает его. Краем глаза Фолс замечает, что взгляд Фриск становится куда добрее и мягче, но Ирис не позволяет себе смотреть в её сторону дольше одной секунды. Ей очень, очень не хочется вновь ощущать на себе этот жуткий взгляд… И вдруг она… Она начинает плакать?.. Хныкать, словно обычный ребёнок. Но Ирис не по себе, Ирис страшно. Само её присутствие здесь — огромная ошибка, которая может стоить ей жизни, стоит лишь Фриск повернуть голову в её сторону. Лучше не задерживаться и сразу уйти, что Ирис и делает. Она старается идти очень, очень тихо, так, чтобы в слезах никто не заметил её ухода. Пока Фриск плачет и шепчет реплики об искреннем сожалении, Гастер говорит что-то ободряющее и сочувствующее в ответ. Почти семейная идиллия… Которая может обагриться чей-то кровью. Наверняка сейчас они рассуждают о том, как было бы здорово сломать Ирис шею или убить ещё более болезненным способом — Фолс совсем не вслушивается в слова, думая лишь о побеге. Но на пути возникает препятствие. Белый улыбающийся пёс Тоби, дружелюбно виляющий хвостом. Кажется, ему стоит только гавкнуть… И свести Ирис в могилу. Но он же хороший мальчик, он не хочет, чтобы кто-нибудь был убит… Он не хочет причинять никому вред… Так ведь?.. Он верный пёсик, хороший, добрый мальчик… Ирис едва сдерживается, чтобы не произносить эти льстивые эпитеты вслух. Но его глаза пугающе пусты. О Боже… Нет. Нет-нет-нет-нет-НЕТ! Он лает. Громко, искренне, пронзительно. Так, как умеют только верные псы, пытаясь доставить радость своим владельцам… Но вместо радости и любви Тоби вызывает только резкое, непреодолимое желание скрутить этому засранцу шею. Впрочем, сейчас это произойдёт только с Ирис… Короче говоря, ей — пизда. Абсолютная. Ирис уже чувствует на затылке этот испепеляющий взгляд, ощущает, как её шея превращается в кусок плоти, теряя очертания человеческого органа… Но почему-то ничего не происходит. Боли нет, но глаза всё равно словно застилаются пеленой, как перед смертью. Кажется, ещё чуть-чуть, и она свалится в обморок. Умирать во сне или без сознания ведь намного легче, да?.. Ирис надеется на это. Впрочем, впасть в забытьё ей не позволяет неожиданно возникающая на пороге фигура, заботливо придерживающая Ирис за плечи. Но вместо чувства безопасности и защищённости Фолс испытывает очень, очень большой испуг. И она не находит другого способа выплеснуть его, кроме как начать истошно кричать, наплевав на то, что буквально пару секунд назад она боится издавать лишний звук. Эффект неожиданности… Который длится до тех пор, пока неизвестный не решается осторожно стукнуть её по щеке, прекращая громкое и бессмысленное сотрясание воздуха. — Хорошо, что ты её заткнул, — злобно вставляет Фриск. — Иначе мне пришлось бы это сделать самой… Фолс невольно вжимается в грудь «незнакомца», даже не задумываясь о том, что он может ей навредить. В усталом сознании Ирис сконцентрирована лишь на Фриск, и осознание того, что она пару секунд является слишком назойливым источником раздражения, немедленно ударяет ей в сознание. Она близка к смерти, как никогда. — Успокойся, — говорит «неизвестный» мягким голосом. — Ты в абсолютной безопасности. Конечно! — Чуть ли не вслух говорит Ирис. Фриск хочет уничтожить её на месте, Тоби чуть не довёл её до инфаркта, а Йеллоу, который пытается её успокоить, вообще доводит до нервного срыва! Конечно, она в порядке и с ней всё будет хорошо!.. Фриск не выйдет из себя и не набросится, Тоби перестанет постоянно лыбиться, а Хэт отстанет от неё!.. Ирис начинает трястись. На глазах предательски выступают слёзы. Чёрт побери, только не сейчас… Почему она настолько несдержанна и начинает реветь в самый неподходящий момент?.. Лучше бы Фриск убила её прямо сейчас, Фолс не может вынести такого позора. Хотя, с другой стороны… Она выглядит слишком, слишком жалко для убийства. Фриск же хочет её помучить, верно?.. Значит, лучшим наказанием для неё будет огромный, гигантский стыд. Но Хэт не спешит над ней смеяться или натянуто-сочувственно улыбаться. Он просто даёт ей носовой платок… и осторожно выпроваживает её из комнаты, не обращая внимания ни на злобно улыбающуюся Фриск, ни на не подающего признаки жизни Гастера, ни на Тоби, который продолжает улыбаться и вилять хвостом так, словно всё это так и задумывалось. Ирис молча благодарна за это Хэту. Но зачем он это делает?.. Он хочет отвести её в отдельную комнату и устранить по-тихому, чтобы «ребёнок не видел»? Или сделать ещё что-нибудь?.. Ему стоит спрятать тело Ирис в более надёжное место, если он думает о её убийстве… Но он отводит её к выходу и, ободрительно (неужели искренне?) улыбнувшись, предлагает ей уйти домой. В тот момент она готова его чуть ли не боготворить. — Вы… Вы ведь уезжаете от нас, да?.. Вы наверняка не хотите больше оставаться в этом балагане… Но он молчит, не прекращая улыбаться. — Думаю, вы увидите это завтра. А пока вам стоит отдохнуть. Ирис не решается возразить.

***

— Итак… Я хотел бы обсудить детали нашего дальнейшего трудового договора, — без запинки говорит Хэт, не обращая внимания на Фриск. — Возможно, сейчас не самое подходящее время для этого, но насколько мне известно, вы не очень любите тянуть время. Нашёл, чёрт побери, момент! — думает озлобленно Гастер, осторожно оттолкнув от себя Фриск. Впрочем, не стоит проявлять лишних эмоций перед этим человеком. Хоть он и намного слабее, но у него есть оружие, которым Дингса, да и любого другого монстра вообще, можно отправить на тот свет за считанные секунды. Но у Гастера есть Фриск… Возможно, это не очень благородно — использовать ребёнка как щит и главное оружие, но у него не остаётся выбора. Впрочем, вряд ли они пойдут на такие меры… Гастер всё-таки не идиот, да и Хэт не так уж и глуп. — Фриск… Тебе сейчас лучше уйти. — Мне пойти за Фолс? Я могу её убить? Гастера внутренне обожгло, но он не теряет лица. — Нет, как бы мне этого ни хотелось. Тебе лучше пройти на верхний этаж и подождать меня там. Не думаю, что эта встреча будет долгой. Фриск послушно уходит прочь. — Ты ведь понимаешь, что я могу тебе отказать? — шипит Гастер, вновь обращаясь к Хэту. — После всего того, что ты со мной сделал, ты должен скакать от радости из-за того, что я до сих пор не вызвал полицию. Ты мог бы попасть в тюрьму, где тебе и место. — Я прекрасно об этом осведомлён, — уверенно парирует Хэт. — Впрочем, у меня есть свои причины, которые я не собираюсь оглашать. Он влюбляется в Ирис и, чтобы быть с ней, переступает через себя и идёт на работу к представителю ненавистной ему расы. Это очень нечестно, Фолс бы это не одобрила. Впрочем, с каких пор его начала волновать эта глупая девчонка? А Йеллоу как раз ей под стать. Идеальная пара, жаль только, что она складывается в стенах его собственной Лаборатории. И это раздражает его больше всего. — Если ты влюблён в Фолс, то почему бы тебе просто не сбежать с ней отсюда? Я более чем полностью уверен, что вы оба хотите уехать отсюда как можно скорее, чтобы больше никогда не видеть ни меня, ни моего ребёнка. Вы оба занимаетесь крайне извращённым садомазохизмом. Чего вы добиваетесь? — Пребывание здесь — моё справедливое наказание. Насчёт Фолс ничего сказать не могу. Скорее всего, ей просто некуда идти… Неужели тебе тоже? — саркастично улыбается Гастер. Он очень сомневается, что Хэт не может найти применение своим впечатляющим способностям наглости, которая не должна быть свойственна настоящим учёным. Ему, скорее, стоит идти в рекламщики и постоянно мелькать на экране телевизора… А не маячить перед глазницами у Дингса каждый божий день. Гастер хочет спросить, что его здесь держит, но Хэт уже отвечает на вопрос. Да, наказание он выбирает себе очень, очень извращённое… — Скажи… А не связано ли это с Фолс? — спрашивает Гастер с хитрой натянутой улыбкой. — Ты так любовно отвёл её прочь… И, я готов поспорить, пока я по вине твоего дружка лежал в обморочном состоянии, вы с Ирис наверняка развлекались ещё какими-нибудь способами, не так ли? — Это уже не ваше дело, — холодно отвечает Хэт. Вот как заговорил, засранец… Впрочем, отчасти он прав, кто такой Гастер, чтобы вмешиваться в его личные дела? — Итак, как я уже говорил, я могу просто тебе отказать. Ты причинил вред мне и моему ребёнку, а ещё испортил моё имущество. И теперь хочешь, чтобы я тебя принял. Как думаешь, соглашусь ли я на такое загодя невыгодное предложение? Мне куда проще отказать тебе, чем постоянно ощущать, что моя жизнь может в любой момент оборваться по воле какого-то психа, которого я по неосторожности принял. Попробуй представить себя на моём месте. Хэт молчит, словно обдумывая его слова. Опускает взгляд, по-детски шаркает ногой. Кажется, этот бой выигран Гастером. Одной головной болью становится меньше… Это не может не радовать. Но, судя по довольной ухмылке Йеллоу, Дингс рано празднует победу. У него есть ещё один козырь? — Возможно, вы правы… — он поднимает свои жёлтые глаза. В них горит недобрый, пугающий огонь, такой, что Гастер произвольно вжимается в кровать. — Вот только… У меня есть на вас компромат. Дингс даже боится представить, какой именно. — Вы обсуждали с ребёнком возможность убийства при свидетеле. Вы понимаете, чем это вам грозит? Гастер судорожно роется в памяти, вспоминая человеческие законы. Обсуждение преступления не является самим преступлением — это точно. Это не является ни действием, ни бездействием, а значит, Гастера и Фриск не имеют права за это наказать. — К монстрам правила намного строже, — напоминает Йеллоу. — Вы можете убить человека, даже не приложив особых усилий. Мы для вас, как назойливые мухи, и вы с трудом сдерживаетесь, чтобы не нанести удар в спину. Поэтому, если монстр говорит об убийстве, это значит, что он настроен очень, очень серьёзно и чья-то жизнь вскоре оборвётся. Во всяком случае, так думают те, кто составлял эти законы. — То есть, если я тебя не приму, ты всё расскажешь полиции? Он кивает. Сраный шантажист… Гастер находится между молотом и наковальней — если он его примет, то обязательно что-нибудь спровоцирует, в противном случае его могут отправить в места не столь отдалённые. — Я надеюсь, ты понимаешь, что твоя любимая не одобрила бы этого? — Гастер вкладывает в слово «любимая» весь сарказм, на который способен. Впрочем, это нисколько не помогает — пыл Хэта нисколько не утихает, а, наоборот, разгорается ещё сильнее. — Иногда Справедливость идёт окольными путями, — без запинки выдаёт Хэт, словно он заранее готов к тому, что Дингс будет осуждать его. И не поспоришь… — злобно замечает он, не без ужаса понимая, что на этот раз он очень, очень сильно ошибается. Пожалуй, так же крупно, как в тот день, когда он принимает Грея на работу. Впрочем, изменить это уже нельзя… Запоздало Дингс допускает мысль, что Йеллоу можно уничтожить, если выстрелить в него из Бластера. Но он не собирается этого делать, ещё одно общественно опасное действие — и Ирис обязательно сдаст его. Она не умеет держать язык за зубами из-за своей треклятой врождённой честности… Гастер не без труда поднимается с кровати. — Ладно, чёрт с тобой, — вздыхает он. — Пора занести тебя в базу данных. Глаза Хэта начинают сиять ярче.