beat of my heart

Ему разрывает и мозг, и легкие эта недосказанность, что между ними двумя повисла. Когда она уходит, пальцы сами собой сжимаются в кулак, и Грант обреченно закрывает глаза — лишь бы не видеть мир, который не реален, как не переставала твердить странная неприятная девочка Джемма Симмонс, который не имеет значения, и тем более — не видеть его искаженным и размытым. Двойным агентам, закаленным жизнью и борьбой, не пристало плакать от жгучего ощущения неотвратимой безысходности внутри. И все-таки он не выдерживает. — Скай! Девушка не оборачивается. Она всегда оборачивалась, когда Уорд звал ее, и в ее теплых карих глазах сквозило беспокойство, когда он делал это так отчаянно, как сейчас. — Скай, стой. Дейзи, или как там тебя. Просто… подожди. Грант хватает ее за плечо — вообще, он боится ее теперь касаться, потому что каждый раз, когда он делает это, в ее холодных глазах мелькает страх и ненависть. Сейчас это все отходит на второй план. — Уорд? Что-то еще? — она удивлена. Слегка встревожена. Никакого теплого беспокойства в ее глазах не наблюдается, и это подстегивает его решимость. Он верит — верит, потому что больше ничего не остается — что где-то в ней все еще есть Скай, теплая и живая. — Да, — Грант выдыхает через нос, собирая путающиеся мысли и эмоции вместе. — Ты не звала меня Уордом наедине уже два года. Я привык в тому, что ко мне обращаются по фамилии, но не ты. Ты называла меня по имени. И ты всегда звала меня по имени, когда беспокоилась. Или боялась. — Я… не понимаю, о чем ты, — отвечает Дейзи Джонсон, но ее голос едва заметно дрожит. Он кладет ей вторую руку на другое плечо, совершенно не оставляя ей путей к побегу. — Понимаешь. Ты любишь клубничное мороженое и латте с двумя ложками сахара. Когда ты была новобранцем, ты говорила «Бам!», нажимая на курок. Ты любишь шутить и побеждать меня в чем бы то ни было. Ты не любила морской бой до встречи со мной. — Зачем ты… Зачем? — Скай слегка хмурится, непонимающе качает головой, смаргивает поволоку влаги в глазах и прячет взгляд. Он приподнимает ее лицо за подбородок бережно, будто она хрустальная. — Потому что я знаю тебя, Скай. — Я Дейзи, Уорд. — Ты всегда ей была? — цепляется Уорд за тень надежды, вызванную ее эмоциями. — Нет, — выдыхает Дейзи и вдруг из растерянно-растревоженной становится злой. — Чего ты этим добиваешься? Мой мир — не твой мир! Я не помню того, о чем ты мне говоришь! Да, и у меня было время, когда я звала тебя Грант, когда я съедала все клубничное мороженое в самолете, стоило ему там появиться, когда мы играли в морской бой, но это прошло! Я была Скай, и… Я была твоей, но это было и прошло, а я выжила! Я выжила, понимаешь? Как ты учил! Прекрати уже… — она судорожно вздыхает и мотает головой, сжимая кривящиеся губы. — Я говорю это потому, — Грант облегченно прижимает ее к себе, бесконечно разламываясь на части, — что ты можешь не вернуться… Она может не вернуться… Что все это не реально, как вы мне твердите третий день! Если я ничего не значу, если я не существую, то почему же мне, черт побери… — он задыхается. — Больно? — шепчет она. — Да, — кивает он, и теперь уже не верит — теперь уже уверен в том, что перед ним всё ещё девушка, которую он любит. — Я не хочу исчезнуть, так и оставшись ничем. — Грант, я… Грант наклоняется, берет ее лицо в ладони и целует ее, не беспокоясь о том, что она леденеет от его прикосновений, что она давным-давно им переболела, что она не та Скай. Он целует ее, пытаясь передать ей все, что кипит внутри, целует, сминает дрожащие губы, не может перестать наслаждаться знакомым вкусом на кончике языка, ощущением мягкой кожи под пальцами, ее волос, жилки, что яростно колотится на шее. Ее пальцы вцепляются в его куртку, и она отвечает. Слабо — но, кажется, на большее Дейзи просто не способна. — Я люблю тебя, — шепчет Уорд. — Разве это не делает меня реальным? Скай плачет и гладит его по заросшей щетиной щеке, и смотрит больно, но тепло. — Мне жаль.