***
Диана только недавно вернулась из отпуска. Откровенно говоря, никакой это был не отпуск, а просто визит к родителям. Но, как она сама говорила, провести время с семьёй — лучший отдых. Впрочем, в отпуске Ди не нуждалась — у неё не было работы. Денег Большого Русского Босса вполне хватало, чтобы обеспечить их обоих. Причём Диана была не прочь найти себе работу и вносить свой вклад в их с Игорем совместную жизнь. Но Игорь был парнем заботливым (с девушками), и настоял на своём. Ди теперь была обычной домохозяйкой. Поначалу её это бесило до глубины души, но вскоре девушка смирилась и стала мирно ухаживать за домом и за своим супругом. Игорь был странным в последнее время. Диана знала Игоря достаточно хорошо, чтобы разглядеть непонятную тоску во взгляде, тёмные круги под покрасневшими глазами и засохшую на губах кровь. У него всегда трескались губы, когда он сильно волновался. Красные глаза говорили лишь о том, что Игорь много времени проводил за компьютером и книгами. И это было определённо точно, ведь Лавров не плакал. Никогда. Он с детства приучил себя глотать этот противный комок горьких слёз в горле, и не плакал почти никогда. И Диана понимала, что это плохо. Людям нужно плакать. Со слезами уходят частицы боли, и после этого становится чуточку легче. Если не плакать и всё держать в себе, то та боль, которую человек пытается скрыть в себе, со временем начнёт… Гнить?.. Но Игорь этого не понимал. Он привык терпеть всю боль и никогда не делился своими переживаниями, жутко этим раздражая Ди, а порою и Стаса тоже. Диана отлично понимала, что её муж ничего просто так не расскажет. Но из раза в раза пыталась раскрутить его на долгожданный разговор по душам. Сейчас она поступала точно так же. Девушка тихо уселась возле супруга и подала ему кружку с горячим кофе. Со сливками, как он любит. — Ну как ты, малыш? — Ди нежно улыбнулась. — С тобой всё хорошо? Игорь кивнул. Он начал нервничать. Да, он понимал, что нужно рассказать жене об этом. Но может, не стоит? А вдруг она испугается и откажется от него? Может, лучше просто согласиться на предложение Стаса и продолжить жить, как раньше? Нет. Как раньше уже ничего не будет, но попытаться всё равно надо. Ди неловко помялась на месте, ощутив острое напряжение в воздухе. — Уверен? Если тебя что-то беспокоит, расскажи мне, прошу, я постараюсь помочь. — Со мной всё хорошо. — Игорь постарался ласково улыбнуться и чмокнул девушку в щёку, о чём сильно пожалел. Тёплая гладкая кожа, ровное дыхание, биение сердца. Лавров почувствовал, как в сердце неприятно кольнуло что-то, а голова будто начала гореть. Пульс резко участился, голоса в голове вновь стали отдаваться глухим эхом в подсознании. «Нет. Только не сейчас, не сейчас. Терпи, терпи, терпи…» Ди постепенно начинала злиться. Её злил сам тот факт, что Игорь не доверяет ей, хотя они женаты уже три года. Можно ли такие отношения назвать браком вообще? Они с Игорем могли не разговаривать целыми днями, и как бы Ди не старалась докопаться до правды, Лавров утверждал, что причины на то нет, кроме «Прости, зай, я сегодня устал». И это естественно было неправдой. Манахова терпела этот холод и отчуждённость со стороны супруга достаточно долгое время, но её терпение закончилось. — Так, Лавров, так не пойдёт. — Девушка встала с дивана и посмотрела прямо парню в глаза. — Либо ты говоришь мне, что с тобой происходит, либо я прямо сейчас ухожу. Ох, знала бы она, какую ошибку она совершила в тот момент, когда поставила Игорю ультиматум. С безумцами шутки плохи… Но Игорь, к счастью, не был настолько безумен, как казалось бы. Он всё ещё был способен здраво мыслить. Вернее, он пытался сдерживать этого монстра в себе. Парень поднялся с дивана и вплотную подошёл к Ди, насквозь пронзая её холодным взглядом светло-голубых глаз. Девушка содрогнулась, но ничего не сказала. Она не боялась, и Игоря бесило это. Лавров с силой сжал её руку, лицо девушки искривилось в болезненной гримасе, но она по-прежнему молчала. Игоря бесило абсолютно всё в этой ебучей квартире, в своей жене, в этой жизни. И он осознавал это. Возможно, это осознание и помогло ему остановиться в тот момент. Игорь отпустил её руку и отошёл. Ди облегчённо выдохнула и потёрла запястье. Она открыла рот, собираясь сказать что-то, но Игорь не собирался её слушать. Парень схватил свою кофту и выбежал из комнаты, как ошпаренный. — Игорь! — только и успела крикнуть она, прежде чем Лавров покинул квартиру буквально ни с чем, даже телефон не взял. Девушка обречённо посмотрела на дверь и села на пол. Она устала. Их брак с Игорем никогда не подавал больших надежд, но прямо сейчас он стал по-настоящему разваливаться. Исчезать, унося всё то хорошее, что Игорь принёс в её жизнь. В тот, казалось бы, обычный вечер, брошенная всем миром девушка плакала по-настоящему, глотая солёные слёзы, пытаясь потушить огонь собственных разбитых чувств. Но миру было всё равно.***
Стас был уже дома. Парень выдувал уже третью чашку чая и сидел за столом, пытаясь сочинить текст для очередной песни. Строчки неслись в голове с бешеной скоростью. Конченков едва успевал записывать. Такие приступы вдохновения посещали его крайне редко, но он даже не успевал радоваться им — он просто забывал обо всём и писал, писал, писал до тех пор, пока все черновики не будут исписаны, пока не сломает клавиатуру для компа, пока грёбаный ворд не начнёт лагать. Последняя строчка не была дописана, когда в дверь кто-то громко и настойчиво постучал. Парень зло вздохнул, бросил всё и пошёл открывать дверь. В какой-то мере он был даже рад, что если побеспокоили, а не то он мог просидеть так до утра, сочиняя новые тексты. За дверью стоял Игорь. Замёрзший, в одной чёрной толстовке, с лёгкой дрожью и каплей страха и какой-то жуткой ненависти в глазах. — Игорь? — Стас в изумлении округлил свои и без того огромные глаза. — Ты что, дебил? Зима на улице, а ты в одной кофте припёрся! Бля, ну заходи давай. Стас вёл себя, как обычно, и сейчас это не радовало Игоря ни капли. Ещё у порога он схватил Конченкова за локоть и притянул к себе, заглянув ему прямо в глаза. Стас разглядел в его взгляде искренний испуг, борющийся с его внутренним монстром. Но монстр, похоже, победил. — Я согласен. — Игорь всё крепче сжимал руку друга. Этих слов хватило, чтобы страх сковал конечности Стаса, не давая и возможности пошевелиться, сделать хоть что-нибудь. Сейчас ему стало по-настоящему страшно. Ему не было так страшно, когда Игорь оставлял кроваво-красные метки у него на теле, когда он предлагал тому стать его «куклой». Стас понимал, что как-то по-особенному любит Игоря. Он недавно слышал, как по телевизору говорили, что любовь — это сила слабости. Он тогда лишь усмехнулся, звучит-то ведь глупо… Но всё же, доля истины в этой фразе и вправду есть. Он сейчас такой слабый и такой сильный одновременно… Они оба. Но сейчас было уже поздно. Сейчас он был лишь безвольной марионеткой в руках безумца, окончательно потерявшего контроль над собой. Стас молча кивнул и зажмурился в то время, как Игорь с силой вжал его в стену и вновь стал оставлять следы укусов на белой коже. Стас прилагал все усилия для того, чтобы не заплакать и не закричать. Но не потому, что было настолько больно. Он чувствовал, как ломается их дружба. Как ломаются они оба. Лавров уже не видел абсолютно ничего, кроме живого организма. Он сжимал руки Конченкова настолько сильно, насколько только мог. А силы у него, к слову, было более, чем достаточно. Стаса с силой бросили на пол. И это было последнее, что он запомнил.