You're my best friend

Джеймс развалился на кровати, развернув перед собой Карту. Питер спустя двадцать минут объяснения нового материала, на протяжении которых он ежеминутно вздыхал и зевал, отправился спать, а Сириус — в душ. На карте его интересовала точка, подписанная «Ремус Люпин» — она двигалась по направлению к точке «Лили Эванс», а затем они куда-то отправились вместе, несмотря на то, что дежурство давно закончилось. Джеймс старательно отгонял от себя все «неправильные» мысли — он абсолютно доверял Люпину, и его ревность была совершенно беспочвенной. Спустя пару минут, когда эти две точки остановились на Астрономической башне, в голову Поттера пришла светлая мысль пойти прогуляться до них, чтобы ненавязчиво подключиться к разговору с Лили. Очень ненавязчиво. — Скоро вернусь, — крикнул он Сириусу, взял Карту, мантию-невидимку и отправился к выходу из Гриффиндорской башни. По дороге он едва не наткнулся на Филча, потому что слишком увлекся мыслями об Эванс. Джеймс успел по пути к башне придумать около десяти способов, как начать разговор с девушкой и при этом остаться в живых и с целыми конечностями, только проверить их ему в этот раз не удалось. — Ты ведь любишь его, — подходя, услышал он взволнованный голос. — Ты же любишь Сириуса… Ой! Эванс обернулась и тут же осеклась. Спустя несколько секунд, когда до Поттера дошло, что ему не послышалось, он виновато взглянул на Ремуса — тот то бледнел, то краснел, а когда Джеймс посмотрел на него, отвернулся и закрыл лицо руками. — Блять, — простонал Люпин, — какого черта, Сохатый, ты же должен был быть в башне?! — Кхм, — Джеймсу казалось, что более неловкой ситуации и представить невозможно, — я хотел сказать… то есть, поговорить… Короче, неважно, думаю, я тут лишний. Он развернулся и хотел было уйти, но Ремус остановил его, схватив за рукав мантии. — Твою мать, Сохатый, одно только слово Сириусу, и ты… — Я и не собирался ему ничего говорить! — проворчал Джеймс, и вдруг с удивлением уставился на друга. — Стой! Погоди, Рем, ты серьезно? Так он ведь… Тут он хлопнул себя по лбу и замолчал. Сириусу он поклялся никогда и ни при каких обстоятельствах не рассказывать о его чувствах. Но тогда… Тогда они оба — просто феерические идиоты! Нужно было срочно что-то придумать… Ремус недоуменно посмотрел на него и продолжил: — Естественно, ты ничего не расскажешь. Прости, Джим, но мне нужно наложить заклинание Конфиденциальности. На всякий случай, — он обернулся к Эванс, — думаю, и на тебя тоже, Лили. Извини, но… — Ничего, я понимаю, — Лили подошла к Джеймсу. — Насколько я знаю, нам с Джеймсом нужно взяться за руки, и ты наложишь заклинание. Ремус, несмотря на отвратительное настроение, едва сдержал улыбку. Заклинание можно было наложить на них и по отдельности, но Джеймс, кажется, был совсем не против взять за руку девушку, которая нравилась ему уже пару лет. Лили зарделась, а Поттер выглядел таким гордым, будто, по меньшей мере, стал лучшим игроком в квиддич за последние сто лет. Когда Ремус направил палочку на друзей и произнес заклинание, Джеймс чуть дольше держал руку Лили в своей, чем требовалось. — А, прости, задумался, — пробормотал он и отпустил ее. Лили отвернулась, чтобы он не увидел ее довольной улыбки. Ремус криво, вымученно улыбнулся и, не дожидаясь их, вышел. Джеймс немного растерянно взглянул на него, потом на Лили. Он напрочь забыл, как хотел начать разговор, оставалось надеяться только на удачную импровизацию. — Проводишь меня до башни? — спросила Эванс, и он почти неверяще взглянул на нее. Эванс. Попросила. Проводить. Ее. Он спит? — Конечно. Расскажешь что-нибудь? — Надо подумать…

***

Ремус давно себя так ужасно не чувствовал. Ему хотелось сквозь землю провалиться, лишь бы не видеть сейчас Поттера, Сириуса, да и вообще кого угодно. Ему казалось, что все, от первокурсников до директора, знают про него. И про его дурацкое, неправильное, грязное чувство. Люпин проклинал Дамблдора, позволившему ему — не человеку, монстру, чудовищу, — учиться наравне с нормальными людьми. Ну вот и доучился! У него просто нет, нет никакого права любить хоть кого-то! Тем более, это же Сириус — самый родной и близкий человек после родителей. Он не заслуживает такого. Это просто опасно! Люпин добрался наконец до башни и сразу же ушел в душ, надеясь, что Джеймс уже уснет, когда он выйдет. Стоя под душем, Ремус с ожесточением тер себя мочалкой, будто пытаясь отмыть свою грязь и вместе с ней те воспоминания о сегодняшнем разговоре. В его голове засели слова Лили, и он никак не мог перестать о них думать. «Это не глупости. Ты ведь любишь его!» Да, черт возьми, он любит, любит, любит Сириуса. И это не глупости, ему так хочется в это верить, но… Нельзя. Просто нельзя. И как с этим справиться…

***

Надежды Ремуса не оправдались — Джеймс еще не спал, а стоял у окна с задумчивым видом. — Рем, — он обернулся, услышав шаги Люпина, — извини, пожалуйста, я действительно не хотел подслушивать. Просто на Карте увидел Лили, хотел с ней… — Я понял, — сухо отозвался Ремус. Ему хотелось скорее лечь, задернуть полог и спрятаться от всех. — Прости. Джеймс виновато опустил взгляд. Зная Лунатика и его замкнутость, ему нетрудно было догадаться, что для друга эта ситуация была очень неприятной. Тот промолчал и забрался на кровать. — Ничего страшного, Джим. Спокойной ночи, — и он задернул полог, явно не желая больше ни о чем говорить. — Спокойной. «Джеймс-гребаный-косяк-Поттер, ты победитель по жизни, как обычно, — расстроенно подумал парень. — Всегда умудряешься испортить все не только себе, но и остальным. Хоть с Лили сегодня нормально вышло поговорить…». Воспоминания об Эванс отвлекли его, и заснул он спустя полчаса с глупой, но счастливой улыбкой. Ремус долго ворочался, а потом достал из тумбы бутылек Снотворного зелья — он точно знал, что без него не уснет спокойно. Сириус спал без задних ног, храпя на всю спальню, Питер же уснул первым, и теперь видел уже десятый сон, тихонько посапывая и обнимая подушку. В спальне девочек Лили Эванс пыталась уснуть, разрываясь между мыслями о Джеймсе и сочувствием к Ремусу. В конце концов, она заснула, видя странный сон, в котором перемешались все события прошедшего дня.

***

— Меня это задолбало! — Сириус нервно ходил взад-вперед по спальне. Джеймс сидел на полу в обнимку с гитарой и всем своим видом показывал крайнюю заинтересованность в разговоре и полное спокойствие. — Какого черта происходит?! Уже неделю мы с Ремом вообще не разговариваем! Понимаешь? Во-об-ще! «Доброе утро, Сириус». «Сириус, передай, пожалуйста, соль». «Спокойной ночи, Сириус». Он даже не обращает внимания, когда я лезу к Снейпу! — Так ты Нюнчика задираешь, чтобы наш староста тебя заметил? — Поттер изо всех сил пытался не заржать. Ну идиоты! Оба! То ли они слепые и не замечают очевидного, то ли просто два болвана. — Нет, твою мать! Он уже даже не хочет меня замечать. И, интересно знать, почему? Он же не мог узнать! Откуда? Джеймс тяжело вздохнул. «Ой, два деби-и-ила», — мысленно простонал он, убрал гитару и развалился на кровати. — Естественно, он ничего не знает. — Сарказм? — Чистая правда. — С чего ты взял? — Сириус подозрительно уставился на друга. — Ну… Чувствую, — невнятно пробормотал тот. — Бродяга, ты ведешь себя как третьекурсница, которая, завидев предмет обожания, падает в обморок. Ничего с тобой не случится, если ты дашь Лунатику понять, что относишься к нему не как к другу. — Не случится?! — рассердился Блэк. — Да ты сам подумай! Ему же противно со мной общаться будет. — С чего ты взял? — Это Рем. Он слишком… Правильный. — А то, что ты в него втюрился — неправильно? — Джеймсу показалось, что он себя пытается в этом убедить. Все-таки неловкость, которая изначально была присуща их разговорам на эту тему, в некоторой степени осталась. — Что тут такого? И потом, это ведь не недельный заскок, вон ты сколько уже ходишь страдаешь. Ромео недоделанный! Сириус поморщился и потянулся за пачкой сигарет. — Вот именно. Это надолго затянулось. Слишком надолго. Заебало! Джеймс уткнулся носом в подушку и снова вздохнул. Ему не то, чтобы надоело — он просто потрясался, насколько ситуация была комичной. Не для Бродяги с Лунатиком — они-то ходят как в воду опущенные, — а для него. И как за полгода оба не догадались?.. Чертов Рем с заклинанием Конфиденциальности, чертов Сириус и его, Джеймса, обещание, которое нарушить — как-то не по-гриффиндорски. Сами себе сложности создают, молодцы! Сириус молча курил у окна. «Как же надоело, — думал он, — а если он узнает, то… Нет, нет, твою мать, Сириус Орион Блэк, прекрати терроризировать себя этим мыслями, перестань!..». — Прости, Джим, вываливаю на тебя эту массу ненужной информации, и… — Не говори глупостей. Ты ведь знаешь, что я всегда тебя выслушаю и пойму. — Спасибо, друг, — Сириус тепло улыбнулся, затушил сигарету и вышел. Нужно было прогуляться и отвлечься.

***

— Рем, ты какой-то в последнее время… нервный, — проговорил Поттер и смутился. Еще бы ему спокойным быть! — Здравствуйте, мистер Очевидность, — буркнул Ремус. Они сидели в библиотеке, дописывая эссе по истории магии. — Нет, нет, я ничего не имею в виду такого, я знаю, что… Ну… Короче, я тебя понимаю. И я хочу, чтобы ты знал, что ты мне в любом случае останешься другом, и я всегда тебя поддержу. — Вот представь такую ситуацию, — Ремус наконец оторвался от пергамента и наклонился к Джеймсу, едва слышно продолжая: — Сириус узнает про это, и что тогда? Он просто посылает меня далеко и надолго! Это неправильно. Он парень. И я тоже. И мы друзья. А если мы с Сириусом… поссоримся, то я не смогу оставаться в нашей компании и видеть его постоянно! Мне легче подать заявление на отчисление! — в сердцах выпалил он, повышая голос, сам того не замечая. Джеймс закатил глаза. Ему это порядком начало надоедать. То есть, не сама ситуация, а то, что он только ничего не мог сделать для того, чтобы помочь друзьям. — Рем, послушай и не перебивай. Почему ты так неуверен в себе? Неужели ты… — Потому что я не человек, черт тебя побери! — Не перебивай! Не человек ты всего лишь раз в месяц на протяжении одной гребаной ночи, и Сири это знает. Потом, ты обаятелен, интересен в разговоре… — Ага, ага, обаяние, харизма — это все про меня. Конечно! — Да послушай ты меня! Он ведь близок тебе! Даже просто как друг. Он никогда тебя не предаст. А оттолкнуть в такой ситуации — это предать! Ты что, такого мнения о нем? — Не о нем. О себе. Я просто недостоин таких чувств, я не имею права обрекать кого-то на жизнь с оборотнем, — глухо проговорил Люпин. — Луни, я могу объяснять тебе одно и то же сколько угодно раз, пока до тебя не дойдет, но, твою мать, ты даже не хочешь меня услышать! — Молодые люди, — они даже не заметили, как сзади подошла возмущенная мадам Пинс, — ваш громкий шепот слышен во всей библиотеке, вы мешаете заниматься остальным! — Извините, — пробормотал Ремус. — Давай выйдем и поговорим нормально? — Джим, прости, но я не в настроении сейчас рассказывать что-то. Давай в другой раз. — Хорошо, — Джеймс все равно был настроен решительно, — но другой раз обязательно будет! Ты всегда можешь рассказать мне все что угодно. Мы ведь друзья! Ремус едва заметно улыбнулся. Он даже не представлял, что бы делал, если бы не Лили и Джеймс, которым он действительно мог рассказать хоть малую толику того, что его беспокоило. Перестав держать все переживания в себе, Люпин чувствовал себя немного лучше.

***

— Лили… Здесь не занято? — запыхавшийся Джеймс опустил сумку с учебниками на парту рядом с Эванс. — Нет, свободно. — Мистер Поттер, — профессор Слизнорт недовольно взглянул на него, — поторопитесь, пожалуйста, вы и так опоздали, а теперь задерживаете всех остальных. — Извините, профессор. Джеймсу было все равно на какого-то там Слизнорта, да и вообще на весь мир — он сидел за одной партой с Эванс! Этого было достаточно. Он сам удивлялся, как так случилось, что они вдруг стали общаться даже чуть больше, чем он надеялся. «Нюниус поди обзавидовался», — заметил он, взглядом поискав среди слизеринцев Снейпа. — «Ну и черт с ним!». Когда Джеймс отошел за ингредиентами, необходимыми для варки Умиротворяющего зелья, Лили задумчиво уставилась в одну точку. Она немного волновалась — ей тоже было непривычно видеть в Поттере не заклятого врага, а даже… приятеля? Первые полчаса они провели в молчании, изредка прерывая его вопросами по работе. Наконец, когда зелье нужно было оставить на медленном огне на пятнадцать минут, Джеймс повернулся к девушке и замялся. Итак, попытка номер… А кто их считал? — Лили… — Да, Джеймс? — он все еще не мог привыкнуть к тому, что она называет его по имени. — Ты знаешь, давно это хотел сделать. Надеюсь, я не испорчу наши только что установившиеся нормальные отношения, но… Сходишь со мной в Хогсмид на этих выходных? Просто погуляем, это… Это ни к чему тебя не обязывает. Лили призадумалась. В конце концов, сколько уже можно? Вроде бы и вести Поттер себя прилично стал, чего ей еще надо? — А почему нет? — сказала она, смотря чуть в сторону. — А пойдем!

***

Осень почти закончилась. Погода была просто отвратительной, и, может быть, поэтому Сириус день ото дня становился все более раздражительным. Джеймс уже перестал удивляться слепоте своих друзей после того, как за завтраком в Большом зале растолкал Ремуса, который как загипнотизированный смотрел на Блэка уже минуты две, забыв о еде, а Сириус даже не заметил. Когда Блэк молча прошел мимо Нюниуса и просто выставил щит, не отвечая на снейповский Экспеллиармус, Джеймс действительно забеспокоился. Что касается Ремуса — тот просто уходил с головой в учебу, и Поттеру почти ничего не говорил. Было уже не до шуток, нужно было как-то исправлять ситуацию. Джим уже несколько раз сходил с Эванс в Хогсмид, и каждый раз возвращался, чуть не светясь от счастья. У него чувствовалось хоть какое-то продвижение в личной жизни. — Эванс перестала его игнорировать, а он уже придумал, какого цвета обои будут в спальне их сына, — зевнул Сириус. — Обои будут в полоску! — тут же отозвался Джеймс. Лили тоже беспокоил Рем, но на ее вопросы он почти никогда ясно не отвечал, старался отмалчиваться. В конце концов Джеймсу это надоело, и он решил, что, раз эти два ходячих несчастья сами догадаться не могут, надо им подсказать. Но как? С этим вопросом было сложнее, поэтому ему нужен был совет Эванс…

***

— Хэй, Бродяга, — окликнул хмурого и мрачного Сириуса Джеймс, — матч с Рэйвенкло уже послезавтра! Ты знаешь, что это означает? — То, что послезавтра ночью МакГоннагалл придет сюда разгонять нашу веселую тусовку. Будем победу праздновать. Ты их сделаешь, Сохатый! — оживился Блэк. — Все верно. Так что… — заговорщически подмигнув, Джеймс понизил голос. — Нас будет ждать море огневиски и сливочного пива. Хватит на старшекурсников точно. Да и деньги уже скинули. Я договорился с Розмертой, все будет отлично. Сириус широко улыбнулся. А это уже интересно. Хотя бы так он сможет немного отвлечься. Да и вообще гриффиндорцы праздновали победы всегда с размахом. Ближайшие дни обещали быть веселыми.