***
За завтраком Джеймс усиленно старался не упасть лицом в тарелку и не заснуть. Рядом сидела Лили и сочувственно поглядывала на него время от времени. Питер был занят разговором с Сириусом — кажется, они обсуждали предстоящий матч, а Ремус сидел с таким мрачным и хмурым видом, что проходящие мимо первокурсницы шарахались от школьного старосты. — Джеймс, — Лили потрепала его по плечу и протянула маленький бутылек, — ты не выспался? У меня есть Бодрящее зелье, выпей перед матчем, а то на тебе совсем лица нет. И круги под глазами такие, будто ты неделю не спал. — Спасибо, — просипел он еще сонным голосом и изобразил подобие улыбки. — Это из-за… — она многозначительно посмотрела на Люпина. — Я права? — Ну, да. Почти. Поговорим об этом после завтрака? — Да, конечно, — девушка тепло улыбнулась. Даже ее отношения с Джеймсом наконец начали налаживаться. Кажется, все было хорошо.***
— Да нет у меня никаких предложений! Вот совсем. Лунатик меня даже слушать не хочет! Я доступно пытаюсь ему объяснить, что если он хоть как-то намекнет Сириусу, ничего страшного не произойдет. — Я не очень хорошо знаю Блэка, поэтому ничего не могу сказать по этому поводу, — пожала плечами Лили. — Но ведь они друзья, — Джеймс понятия не имел, как ему объяснить ситуацию, не раскрывая тайны. К счастью, Лили почти не задавала вопросов. — Поэтому даже если это… не взаимно, то хуже он не сделает. Сири его поймет, я знаю. — Но Ремус вряд ли изменит свою точку зрения, он уперся в нее и даже не хочет понять меня. Ну и тебя тоже, — с грустью добавила Эванс. — Вот именно! И нам нужно как-то ему помочь, но у меня совершенно нет идей. — Я обязательно подумаю… Джим, — Лили посерьезнела, но слегка улыбнулась, произнеся имя Поттера, — Давай, тебе уже пора идти, удачи! — Ты будешь болеть за меня? — усмехнулся он, по привычке взъерошивая волосы. — Если так, то у Рэйвенкло не остается шансов. Вместо того, чтобы закатить глаза и назвать его идиотом, девушка рассмеялась и, повинуясь минутному порыву, обняла Джеймса. Тот скорчил такую блаженную физиономию, что она, не переставая смеяться, развернула его и слегка подтолкнула, сквозь смех приговаривая: «Да иди уже, опоздаешь». Долго повторять не пришлось, и Джеймс скрылся за поворотом. Настроение у него даже улучшилось.***
Трибуны Гриффиндора на всех матчах были самыми шумными, и в этот раз ничего не изменилось. Почти весь факультет выбрался из замка, несмотря на холодный ветер и мелкий противный дождь. — ГРИФ-ФИН-ДОР! ГРИФ-ФИН-ДОР! — Рэйвенкло отстой! — вопил кто-то отчаянный. — ГРИФ-ФИН-ДОР ЧЕМ-ПИ-ОН! Болельщики синего факультета от них почти не отставали. Тем временем на квиддичном поле команды готовились к началу игры. Капитан Рэйвенкло, Джереми Дэвис, пожал руку Джеймсу и отошел назад, к своей команде. По свистку мадам Хуч четырнадцать метел оторвались от земли. Игра Гриффиндор-Рэйвенкло началась.***
Очень скоро стало ясно, что Гриффиндор почти не оставляет противникам шанса на победу, и с трибун до игроков доносились все более громкие и радостные вопли. Даже Лили следила за ходом игры. Она сидела рядом с Люпином и сочувственно на него поглядывала. Он невидящим взглядом уставился на поле, явно не замечая происходящего. — Рем, — окликнула его девушка. Он вздрогнул и обернулся, пытаясь казаться спокойным и равнодушным. — Ты очень расстроен… Если ты даже не хочешь об этом говорить, просто знай, что я за тебя волнуюсь. И Джеймс тоже, — она слегка сжала его руку и вздохнула. Ремус ничего не ответил. Волнуются они, да. А Блэку, кажется, немного наплевать на его существование. — Итак, ловец Рэйвенкло, кажется, уже заметил снитч! Но… Джеймс Поттер не отстает, до победы буквально остается несколько метров! — вопил комментатор. Толпа возбужденно шумела. — И… И это победа Гриффиндора, друзья! Счет просто потрясающий — 210:40! Трибуны Гриффиндора просто ревели. Лили радостно вскочила со скамьи, стараясь разглядеть, что происходит на поле. Джеймс облетел поле и направил метлу вниз. Однако когда он уже почти коснулся ногами земли, бладжер, запущенный рэйвенкловским загонщиком, едва не сбил его с метлы. Гриффиндорцы возмущенно завопили — такой подставы уже после окончания игры никто не ожидал. Джеймс соскочил с метлы, и Лили сразу заметила что-то неладное — прищурившись, она рассмотрела, как Джеймс придерживает руку, вывернутую под неестественным углом. Ремус уже кинулся на поле, и девушка поспешила за ним.***
— Да чего вы переживаете, — во все тридцать два улыбался Джеймс, когда друзья и вся квиддичная команда столпились вокруг него в Больничном крыле. — Да сто раз такое было, подумаешь — перелом! Тьфу! — Да никто за тебя и не переживает, Поттер, — Лили попыталась напустить на себя строгий и равнодушный вид. Джеймс только рассмеялся на это. Он-то прекрасно запомнил, как на него смотрела Эванс, почти сразу подбежавшая к нему на поле. Он чувствовал себя превосходно. Когда все разошлись, Лили, подумав, присела на краешек кровати Джеймса и, улыбнувшись, убрала с его лба непослушную прядь волос. Здоровой рукой Джеймс коснулся ее ладони и сжал. Девушка слегка покраснела. — Не волнуйся, Лилс, — произнес он, — уже к вечеру я буду в полном здравии. Не могу же я пропустить грандиозную вечеринку. Она рассмеялась и, чмокнув его в щеку, встала. Определенно, подумал Поттер, день удался.***
— Ну что ж, — Джеймс стоял посреди гриффиндорской гостиной, состроив невероятно серьезное лицо и держа в руке бутылку сливочного пива. Вложив в свою речь как можно больше пафоса, он продолжил. — С полной уверенностью могу вам объявить, что сегодняшняя победа была просто блестящей! Ведь ваша команда, а особенно, — он сделал значительную паузу, — особенно её великолепный, талантливый и очень скромный ловец и капитан, — перспективные спортсмены и просто хорошие люди. По гостиной послышались смешки. Впрочем, после шести с лишним лет совместной учебы однокурсники Мародеров уже ничему не удивлялись. — Разумеется, люди отличные, — лениво протянул Сириус, открывая бутылку пива и поднимая ее вверх. — А вот и доказательство. — Никто и не сомневался, что Бродяга отметит очень важный факт — сегодня должно быть очень весело. Так что я надеюсь, что мои ожидания оправдаются, и когда мои внуки будут спрашивать меня о Хогвартсе, я буду рассказывать им о том, что на Гриффиндоре… — Чаще всего бухают. — И Сириус снова прав, хотя я посоветовал бы ему хоть на пару часов сменить кислую мину. Ну что ж, надеюсь, сегодняшний вечер всем запомнится надолго. — Или не запомнится вообще, — Сириус отсалютовал бутылкой и откинулся на спинку кресла.***
Как только младшие курсы были разогнаны по комнатам, в гостиной выставили внушительную батарею из бутылок. Мародеры сидели на полу в углу гостиной, и даже Ремус в этот раз подключился к разговору — он рассказывал Питеру о маггловской литературе. Джеймс потянулся за бутылкой Огденского, так как пиво уже заканчивалось, да и становилось скучновато. Он время от времени посматривал на Лили — та сидела в компании подруг и чему-то радостно улыбалась. Джеймс отпил виски из горла бутылки и передал Сириусу, растянувшемуся на полу. Блэк с трудом поднялся, зевнув, и тоже сделал пару глотков. Прикрыв глаза, он наблюдал за Люпином — Ремус никогда не умел пить, и у него уже слегка заплетался язык, когда он рассказывал что-то, рассеянно оглядываясь по сторонам. По телу разливалось приятное тепло, но Сириусу не становилось хоть чуть-чуть спокойнее, на что он так надеялся. Наоборот, он чувствовал какую-то странную тревогу, волнение. Он сделал ещё несколько глотков и только после этого передал Питу. Пьянел он не слишком быстро, и в этот раз его даже раздражала ясность ума и полное понимание происходящего — он только все больше пялился на Люпина и никак не мог отвлечься. — Сириус, — раздался сбоку чей-то кокетливый голос, — Сири, а сыграешь нам? Сириус поднял глаза. Марлин МакКиннон, а за ней и половина старшекурсниц, вопросительно и слегка вызывающе на него уставились. Блэк поднялся и, слегка пошатываясь, отправился за гитарой.***
Ремус чувствует себя уже даже слишком пьяным, но Джеймс настойчиво протягивает ему бутылку огневиски. Ему не нравится это состояние, он кажется самому себе беззащитным и слабым. Но, несмотря на заплетающийся, неповоротливый язык, увлеченно рассказывает Петтигрю сначала о книгах, потом о «крутых маггловских штуках» вроде телевизора, а потом вполуха слушает бородатые анекдоты, которые пьяный Питер выдает один за другим с безумной скоростью. Когда Сириус нетвердой походкой отправляется в спальню и возвращается с гитарой, Ремус даже делает вид, будто и не заметил. Только иногда посматривает на Блэка из-под спадающей на лоб челки и тут же отворачивается. Сириус, как и всегда, пользуется популярностью. Самые наглые девушки чуть ли не висят на нем. Сириусу, впрочем, все равно — или нет? Вот он перебирает струны и наигрывает что-то легкое и мелодичное, напевая знакомый какой-то мотив. А вот почти лезет ему под руку Марлин, заискивающим взглядом окидывая Блэка. А он на нее смотрит и улыбается — а когда в последний раз так улыбался он Люпину? Конечно же, он не дурак, он давно все понял и просто избегает с ним общения. Ремус забирает бутылку из рук слегка удивленного Питера и делает несколько глотков — обжигающих, горьких. Он надеется, что завтра не вспомнит совершенно ничего.***
Джеймс нахмурился — вид Ремуса, несчастного и сердитого на весь мир, просто не давал ему покоя. Он совершенно не знал, как ему следует поступить. Теперь рядом с ними сидела Лили, положив голову ему на плечо, и тоже искоса поглядывала на друга. «Кажется, Лунатик конкретно настроился нажраться сегодня», — подумал Поттер, видя, как Люпин чуть ли не залпом допивает остатки виски, кашляет и мутным взглядом пытается отыскать среди гриффиндорцев Сириуса. Так нельзя. К черту эту гриффиндорскую гордость, это же просто гребаный эгоизм! Он обязательно Ремусу скажет. Сегодня. Даже нет, прямо сейчас! Лишь бы он поверил. Джеймс приобнял Лили, собираясь с мыслями. «Хэй, Рем, ты знаешь, Сириус любит тебя» — как глупо звучит. «Ремус, слушай, на самом деле твои чувства взаимны». Тьфу, да что ж такое! Не поверит Лунатик, просто не поверит. Таким косноязычным Джеймс себя не чувствовал никогда. Но… Он исподлобья посмотрел на Сириуса. Похоже, тот вполне наслаждался обществом однокурсниц, собравшихся вокруг него. Зараза… Джеймс почти обреченно вздохнул. Умудрились же два таких идиота оказаться его лучшими друзьями. Все, решено, он обязательно говорит Люпину правду. Потому что не верит он в то, что Блэку сейчас весело — Бродяга всегда соображает в самом пьяном состоянии ничуть не хуже, чем будучи трезвым как стеклышко. Только вот Сириус усердно старается доказать всему миру и самому себе, что он вовсе не думает ни о ком. Он вдруг откладывает гитару и, улыбаясь МакКиннон, берет ее за руку и что-то шепчет ей на ухо. Уже спустя пару минут они поднимаются с дивана, и Блэк тянет девушку в сторону спален. Джеймс закатывает глаза, хлопает себя по лбу и смотрит на Люпина. Тот сидит в обнимку с бутылкой и старается не замечать ничего вокруг. Лили бросает на него вопросительный взгляд и, увидев выражение лица Ремуса, только вздыхает. — Придурок, — сквозь зубы цедит Поттер. — Просто гребаный идиот. Рассказать Рему? Конечно. Да хоть сейчас. Он же и слушать не станет! А Сириус… Сам все себе испортил.***
Спальня, конечно, еще пуста — остальные Мародеры до сих пор празднуют. Прижимая Марлин к себе изо всех сил, словно стараясь задушить, Сириус тянется к ней губами, вовлекая в грубый поцелуй. Она отвечает жадно, ее руки спустя мгновение оказываются под футболкой Блэка. Марлин целуется умело — наверняка опыта у нее было предостаточно. Сириус запускает руку в копну тонких светлых волос и притягивает ее еще ближе — глупо, но он все еще безумно хочет, чтобы на ее месте был… Стоп. Стоп, что-то идет не так! Через затуманенные алкоголем мысли бесцеремонно протискивается одно имя, и воображение настойчиво рисует Сириусу Люпина. Ремус. Такой же растрепанный, раскрасневшийся, как сейчас МакКиннон. Только целоваться он наверняка не умеет. Целовать Ремуса. А не Марлин. — Подожди, — он оторвался от ее губ и застегнул ширинку. Марлин с недоумением посмотрела на него. — Нет. Я передумал. — Передумал?! — она возмущенно оттолкнула Сириуса. — И что это означает?! — Да успокойся, детка, — пьяно ответил Блэк, слегка пошатываясь и держась за спинку кровати, чтобы не упасть. — Ты здесь совершенно не причем, это я просто забыл тебя предупредить, что у нас с тобой ничего не выйдет, — он остановился, вспоминая, о чем хотел сказать. — Просто у меня на тебя даже не встанет. Потому что… Я люблю другого… человека. Гневный взгляд Марлин Сириус проигнорировал. В гробовой тишине звук пощечины показался ему очень громким. И только спустя минуту, когда девушка выбежала из комнаты, он почувствовал боль и потер щеку рукой. Идиот. Неужели ты и вправду думал, что так просто забудешь его? Наивный. Сириус достал из кармана пачку сигарет. Спускаться в гостиную — нет, увольте. Ему хватило. Он выругался и уселся на подоконник, зажигая сигарету. Жизнь прекрасна.***
Когда спустя несколько минут возмущенная Марлин вернулась в гостиную, направившись к своим подругам, Ремус недоуменно поднял взгляд от пола и посмотрел на девушку. Казалось, та была в ярости. Люпин чувствовал себя совершенно опустошенным — ему хотелось поскорее добраться до постели. — Джим, — позвал он друга, — пожалуй, я спать. Где… Где Сириус? — Мне кажется, он вышел куда-то. Вряд ли он в спальне, — вместо Джеймса, только открывшего рот, ответила Лили. Ремус, пожелав им спокойной ночи, отвернулся и не увидел, как подмигнула другу Эванс. Шатаясь, он наконец добрался до спальни спустя пару минут. Даже в душ идти не хотелось. Только кровать и одеяло — вот что ему нужно было. Однако, когда он открыл дверь, первое, что бросилось в глаза — силуэт Блэка. Ремус про себя выругался, а вслух сказал: — Привет, Сириус. Тот вздрогнул и обернулся, выдыхая сигаретный дым. — А, Рем, — хрипло произнес он, — думал, это Джеймс. Повинуясь какому-то неведомому порыву, Ремус подошел ближе и взял с подоконника пачку сигарет, задумчиво вертя ее в руках. Сириус сидел совсем рядом — буквально в полуметре от него. Ему казалось, что он даже чувствует его тепло и дыхание. Блэк отвернулся к окну, делая глубокую затяжку. — Я возьму одну? — вдруг спросил Ремус. Тот пожал плечами и кивнул. Люпин зажал между пальцами сигарету — было очень непривычно, и он сам не знал, с чего вдруг вообще взялась эта идея. Сириус поднес к ней зажигалку, и Ремус, постояв так немного, сделал первую затяжку и закашлялся. Казалось, что по горлу проехались наждаком. После второй затяжки он кашлянул снова и пожал плечами. Это вообще было странно — стоять и курить рядом с Сириусом. — Зачем ты эту гадость куришь, Ремми? — тихо произнес Сириус. — Не трави себя. Оно того не стоит. — А ты… Ты зачем делаешь это? — едва слышно спросил Ремус после долгого молчания. Сириус горько усмехнулся в ответ. — Успокаивает. Люпин затушил сигарету и выбросил в окно. Как же давно они вот так не разговаривали вдвоем… — Ты… Я видел, у вас с Марлин… не заладилось что-то. Ну, если ты… хочешь рассказать. Я имею в виду, — он выдохнул, пытаясь выговорить последние слова слегка равнодушно, — мы ведь друзья. Сириус успел докурить сигарету и зажечь новую прежде чем начать говорить. — Да, конечно… Ремми. Друзья. То есть… Да, я… Хочу рассказать, — он замолчал, и Ремус выжидательно уставился на него. Он чувствовал себя мазохистом. — Дело даже не в Марлин. Она… хорошая девушка. Если бы это была не она, ничего бы… не изменилось. Он говорил медленно, еле ворочая языком. Ему безумно хотелось выговориться кому-то. «Наверное, это какой-то особый вид мазохизма, — подумал Блэк, — Рассказывать о своих чувствах человеку, которого любишь. И не можешь сказать ему напрямую». — Я просто идиот, Лунатик. Мой беспросветный идиотизм всегда портит все, — он снова затянулся. Что ж, легче сдохнуть от рака легких, чем разговаривать сейчас с Люпином. — Я люблю… одного человека. Ты не представляешь, как. Даже я представить не мог подобного. Я не… не любитель серьезных отношений. А тут… А тут я чувствую себя последним придурком, потому что мы с ним никогда не будем вместе. С ним. С ним. Он ослышался? Не с ней, а с ним. Да чтобы Сириус вдруг… в парня… Это просто невозможно. А ещё он его любит. «Дай Мерлин мне сил выдержать все это», — подумал Ремус. — Никогда. В принципе такое невозможно. — Я думаю, — выдавил из себя Люпин, — у вас все будет… хорошо. Он развернулся и направился к выходу. Все. Разговор окончен. И было бы неплохо принять душ… Такой напряженный день, да. И почему-то дышать тяжело… У самой двери он услышал очень тихий голос: — Я люблю тебя. Ремус подумал, что ему показалось. А потом… Он решил, что в этот раз точно ослышался. Да, Ремус Люпин, выдавать желаемое за действительное — херовая идея, откровенно говоря! Он прикрыл за собой дверь и не увидел, как Сириус судорожно вздохнул, сполз по стене на пол и уткнулся лбом в колени, закусив губу.