I wish... I know you were just real with me.

Бледная и опухшая физиономия, обрамлённая растрёпанными светлыми космами, уныло уставилась на меня из зеркала. Я смерила её взглядом и скривилась. Отражение немедленно собезьянничало моё движение, и морда приняла совсем уж жалкий, но при этом странно лихой вид. Изрядно потрёпанная помесь Джека Воробья и Пеппи Длинныйчулок, ни дать ни взять… Я, практически на автомате, умыла эту морду, начистила морде зубы, сосредоточенно обдумывая план на день: в самом удачном случае мне удастся сдохнуть до обеда. О, это, пожалуй, лучшее развитие событий не так уж и невероятно, ведь время приближается уже к часу дня… Ну а если нет, то мне предстоит непревзойдённое в своей бессмысленности вечернее бдение наедине с замороженной пиццей и ноутбуком. Хотя сегодня суббота, чёрт подери, по субботам меня ждёт доктор Клиффорд!.. - Проблема не в окружающем мире, проблема в тебе, – сурово и веско произнесла я, подражая интонациям своего психолога. Завязала волосы в узел на затылке и вышла из ванной, проходя на кухню, попутно щёлкая кнопками чайника, автоответчика и пульта. Шум закипающей воды, «у Вас ноль новых сообщений», «сегодня утром в переулке за баром Rolling Roll был обнаружен труп»… За тем баром, где мы отдыхали. Страшно… Хотя – сколько вот таких вот ходячих, дышащих, совершенно убитых, но ещё не обнаруженных трупов, как я, бродит по улицам, мамочки!.. …«сегодня в переулке за баром Rolling Roll был обнаружен труп молодого человека. Личность погибшего пока не установлена, полиция предполагает, что это была попытка ограбления…» - Чушь! Боже, неужели никто не смотрит на воротник его пиджака?! Ведь даже идиоту ясно, что основной подоплёкой были сильные эмоции, убийца испытывал почти ненависть к жертве! Шерлок раздражённо щёлкнул кнопкой пульта, выключая телевизор, и в упор воззрился на сидящего в соседнем кресле своего верного блоггера. - Ну уж нет, не смотри на меня, как будто это я виноват в том, что не все полицейские так же гениальны, как ты. - Ни один полицейский, Джон. Ни один полицейский не достаточно умён хотя бы для того, чтобы выполнять свою работу, заметить очевидное и составить элементарную логическую цепочку! - Прекрати раздражаться и грызть себя. Ты же почти невозможное сделал!.. - Я просто заметил, что отвороты пиджака… - Я не об этом. – Доктор Ватсон захлопывает стоящий на его коленях ноутбук и смотрит на своего гениального соседа. – Ты проделал такую работу, сплёл воедино столько нитей, доказал столько… - Но ОН ушёл! – Холмс нервно взмахивает рукой, коротко рыкнув, а затем снова вскидывает резкий взгляд. – Мориарти создаст новую империю. Пойми, это просто вопрос времени, ведь… - Вопрос времени, сотни-другой спасённых жизней, десятка-другого посаженных преступников! – Джон раздражённо садится в кресле повыше, его уже явно порядком достала царящая на Бейкер-стрит напряжённая атмосфера. - Ты разгромил его, но явно не удовлетворён этим. Странно и жутко нелогично, нет? Хотя, знаешь что, нет, всё в порядке, ведь я просто уверен, что причина совсем не в скрывшемся Мориарти, а в М… - тут он прикусил губу, обрывая фразу на полуслове, а затем бросил быстрый внимательный взгляд на друга. Серые глаза Холмса блеснули острой сталью. - Ты ошибаешься. – В тихом голосе ни следа былой горячности. Шерлок встаёт из своего кресла, проходит мимо доктора и дальше, сквозь кухню. - Эй, всё в порядке? – Досадуя на собственную глупую оплошность, неуверенно окликает его Ватсон. - Всё отлично, – не оборачиваясь, отрезает детектив, а затем дверь в спальню негромко, но очень веско захлопывается за его спиной. Привставший было Джон снова опускается в кресло, устало протирает ладонью глаза… Через какое-то время ноутбук уже снова открыт, доктор Ватсон стёр напечатанное было в блоге начало поста и вновь задумчиво застучал по клавишам. «Последнее дело, точнее, целый клубок дел, перепутанных так надёжно, будто с ним азартно поиграл выводок котят, благополучно распутано. Хотя именно теперь намного более, чем когда-либо, я ощущаю, что гениальность моего соседа имеет и обратные стороны… Как бы там ни было, опуская подробности, которые я не могу описать здесь, сейчас можно сказать, что жизнь на Бейкер-стрит вновь идёт своим чередом.» В окно начинают бестолково стучаться, влажными брызгами разбиваясь о стекло, первые мокрые снежинки. Лондон постепенно седеет, пропитываясь унылым декабрьским величием… Унылая сырая серая морось, неумело подделывающиеся под снежинки дождевые капли, с нудным декабрьским упорством лупит в окно, с лёту разбивая о стекло свои хрупкие ледяные каркасики. Остатки-брызги медленно стекают вниз, явно подражая вальяжной важности подтёков бутафорской крови в старых ужастиках. Я очнулась, внезапно поймав себя на том, что бессознательно жду, что в окно с той стороны сейчас ударит чья-то окровавленная ладонь и драматично сползёт вниз, в лучших традициях хоррорных штампов. - Да, и никаких разговоров о чувствах. – Перевожу взгляд на психолога, вижу, что глаза за стёклами очков на мгновение вспыхнули ярче, и продолжаю удовлетворять её профессиональный интерес, вздохнув и окончательно вернувшись в реальность. – Даже не так. Никаких мыслей о разговорах о чувствах, понимаете? - И Вас это тревожит? – Остриё карандаша хищно зависло над блокнотом. Я обречённо уставилась на него и помотала головой. - Нет. – Нырок вниз, быстрое, отточенное движение грифеля. Галочка напротив пункта «Дебилка, блин», скорее всего. – Тревожит, наверное, то, что это не тревожило, не было проблемой. А должно было быть, разве нет? Мне не нужно было того, что должно было быть нужно. Ничего лишнего, ничего из списка «мой любимый человек должен»… Он не должен был быть таким, как я от него ждала. Он и не был. И мне нужен… был нужен… - Мысль запала противной тягучей нотой в груди, слова скомкались, и заставить их звучать правильно потребовало неожиданно больших усилий. – Нужен был только он. Только он, как есть - он, и только он – он как всё. Он не заменял мне весь мир, он не был моим миром, ничего такого… Просто рядом с ним мир - другой. Был другим. – Я стушевалась и окончательно запуталась. Снова захотелось плакать. – Ну в смысле, он и сейчас другой, но для меня - нет, я же не рядом с ним, а для того, кто рядом, конечно, и был, и есть… - Мери, Вы сказали, что вы не говорили о чувствах. Вам не хотелось, да. Но как Вы считаете сейчас? Были ли они? Были ли чувства. Хороший вопрос. Когда от одного только звука голоса по телу пробегали те самые двести двадцать. Когда тому, кому никто не нужен, была нужна. Когда легче было убить себя, чем предать – хотя предательницей уже считалась. Когда даже не стоял выбор: рискнуть жизнью, пожертвовать работой – единственным, что, казалось, имеет значение – вместо того, чтобы позволить мне умереть… Ну что вы, какие уж тут чувства, пфф!.. - Можете не говорить вслух, мне важно, чтобы Вы определили это для себя. И ещё один, крайне важный момент… Подумайте, к какому типу относились эти чувства. Можно ли их назвать настоящей, созидательной любовью, или… Да-да-да. Мисс Клиффорд, довольно молодая и очень эффектная женщина, из тех психологов, к которым просто так на приём не попадёшь, с профессиональным бездушием палача или хирурга заставляла меня говорить правду, ту правду, о которой я говорить не хотела. Или даже хуже, как сегодня – заставляла меня эту правду осознавать. Я искренне отвечала на её вопросы, благодарила за приём, записывалась на следующую неделю… Даже не знаю, зачем. Потому что Лайза настояла. Потому что ходить к психологу – это нормально, а я сейчас по крупицам, по кусочкам возвращала нормальность в свою жизнь. Но эти вопросы, это осознание… Да, чёрт подери, тысячу раз да! – это была не великая святая созидательная любовь. Или мы просто не потрудились увидеть этого… Это была зависимость. Болезненная. Разрушительная, убийственная, невыносимая, необходимая… На это подсаживаешься, и если ты почувствовал, если ты раз пропал, нашёл себя в безумной лазури этих глаз, искренне позволил им видеть тебя, если ты вдохнул дикую, переполненную озоном, насыщенную электричеством свежесть этого воздуха, арктический кислород - ты уже никогда не сможешь забыть его. Не сможешь жить, дыша забитым смогом, суетными заботами, бедным кислородом простым воздухом. Ты сможешь выживать в нём, теряя себя, цепляясь за остатки воспоминаний, слабея, серея, исчезая… Но жить, жить ты теперь сможешь, только вновь и вновь вдыхая этот смертельно опасный, бешеный, невообразимо желанный кислород… Да, пожалуй, от психолога мне надо переходить к психиатру. Прогресс налицо.