Сианна — Modern-AU /12.09/
12 сентября 2017 г. в 23:41
Примечания:
Вопрос: Modern AU.
У Сианны необходимых вещей, в общем-то, немного, если сравнивать с прочим хламом, скопившимся в их квартире. Детлафф спит на диване, и Сианна проходит мимо него на цыпочках, водрузив рюкзак на плечи.
На улице холодно, и она уже по привычке тянется к кожаной куртке, висящей на крючке — а потом отдергивает руку. Это куртка Детлаффа.
Уж лучше она замерзнет в пять утра на остановке, чем будет брать в дом Анариетты хоть что-то, что напоминает о нем.
Она одергивает свитер и открывает дверь своим ключом.
Уже в лифте она вынимает смартфон и долго листает контакты, не решаясь оставить Детлаффу хотя бы СМС.
Она на него обижена. Очень. Так, что и словами не передать, но она все еще, пожалуй, слишком любит его, чтобы исчезать совсем уж бесследно, ведь это так… по-свински? Кажется, именно так сделал один из ее бывших.
Она уже идет к остановке, когда начинает набирать сообщение из всего пары простых предложений:
«Я у Анариетты. Телефон отключаю. Подумай о своем поведении».
Она вынимает из смартфона сим-карту, сжимает ее в ладони и бросает в карман джинсов.
Детлафф будет звонить. Детлафф будет сожалеть.
Она хочет отдохнуть от чужих излишних эмоций и собственных кошмаров.
У Анариетты вкусное горячее какао и грустные заспанные глаза.
— Неужели все так плохо? — спрашивает сестра.
Сианна с ногами забирается в кресло, укрытая пледом в уютную клеточку, и смотрит на пасмурное небо за окном, только-только встречающее рассвет.
— Хуже некуда, — признается она и утыкается подбородком в собственные колени, удерживая кружку с какао в ладонях.
Анариетта отпивает из своей.
— И вы совсем не пробовали поговорить? Извиниться друг перед другом?
Сианна смотрит на нее, как на умалишенную.
— Риет, если ты еще не совсем поняла, я в ярости и не имею ни малейшего желания видеть Детлаффа. Не говоря уже об извинениях в ситуации, в которой он же сам и виноват.
Анариетта поджимает губы, слишком мудро для младшей сестрички.
— Какая же ты эгоистка, — выдыхает она наконец. — Из того, что я услышала от тебя, Детлафф вырисовывается сексистом, тираном и деспотом. Но это ведь совсем не так.
Сианна фыркает, отставляя кружку с милыми нарисованными котятами на пушистых боках. Сестра всегда очень любила кошек — кажется, один из ее пушистых засранцев по кличке Лютик прямо сейчас спит где-то на хозяйской кровати.
— Говоришь об этом так, словно это ты с ним живешь, а не я.
— Он любит тебя.
Анариетта смотрит на нее с такой грустью и жалостью, что Сианна мгновенно вспыхивает.
— О, да ладно? Он запрещает все, что мне нравится, словно мне десять лет, а он мой папочка! Он пытается водить меня к психиатру, который доказывает мне, что я больна! А его друзья? Он просто невозможен!
Анариетта не отвечает ничего в течение долгого времени, пока пьет свое какао.
— Слушай, — сестра отставляет пустую кружку с совершенно дурацкими сердечками и пожеланиями хорошего дня. — В отношениях не все всегда гладко. Если кто-то мне скажет, что Юлиан идеален, и я должна за ним на коленях ползать, я однозначно дам ему в челюсть.
Сианна фыркает.
— Уж что ты точно умеешь, так это выбивать зубы.
— Сианна, тебе почти тридцать, и сейчас не время вспоминать детские драки.
Она запахивает плед на плечах и вздергивает брови в ожидании дальнейших поучительных историй от сестры в седьмом часу утра.
— Тебе пора смириться с тем, что Детлафф хочет о тебе заботиться, и что его, черт возьми, пугают твои сны. Любого нормального человека пугают.
Сианна поджимает губы — но не говорит ничего.
Потому что Анариетта, пожалуй, все же права.
— Это не дает ему права что-то мне запрещать, это пахнет гребаным сексизмом.
— А ты не пробовала говорить с ним на эту тему, а не приезжать первым делом ко мне или Геральту?
Анариетта смотрит на нее, как на последнюю дуру, и ей, как ни странно, становится дико стыдно.
— Может быть, тебе и кажется, что у Детлаффа просто отвратительные друзья, но ты упускаешь одну маленькую деталь: это и мои друзья тоже. И твои, к слову сказать. По крайней мере, Геральт и Йен не выкидывают тебя на улицу, а Цири выделяет тебе раскладушку и место в своей комнате.
Она накрывается пледом с головой, пытаясь защититься от сурового взгляда сестры, но не помогает: зенки Анариетты будто достают ее и под плотной тканью.
— Плед тебя не спрячет, Сиа.
— Я знаю, Риет.
— Тогда вылезай оттуда и обними свою умную младшую сестру, пока я не позвонила Регису.
Она выползает на свет неохотно, вздыхая и обнимая нависшую на ней Анариетту.
— А теперь катись спать, мерзость, — шипит сестра ей на ухо. — А я пока сделаю завтрак и еще какао.
Сианна заваливается на анариеттову кровать, предварительно согнав с нее Лютика, и, на удивление, засыпает в обнимку с уродливой подушкой-сердечком.
Будит ее Анариетта. Диким криком и фразой: «Убери это чудище из-под моих окон!»
Сианна поднимается лениво для того, чтобы, свесившись с балкона, рассмотреть внизу топчущегося Детлаффа.
Она поджимает губы.
— Ну и? — спрашивает она наконец. — Может, соизволишь зайти? Риет тебя не выгонит, не бойся.
— Сианна, я…
Она отмахивается.
— Зайди в дом.
Анариетта смотрит на нее, улыбаясь. Она хмурит брови на несколько секунд.
— О, дай угадаю, — вздыхает она, — ты позвонила Регису?
— Лучше.
Сестра исчезает в кухне, не удосужившись толком объясниться. Спустя минуту Сианна слышит ее недовольное ворчание: «Юлиан Альфред Панкрац, ты просто невозможен».
Она заглядывает на кухню, чтобы помахать рукой довольно восседающему на стуле за столом мужчине.
— Ранние визиты? — вздергивает бровь она.
Певец пожимает плечами и зевает.
Сианна направляется в прихожую, на ходу одергивая свитер и пытаясь сделать вид, что она вовсе не хочет сдохнуть и уснуть одновременно.
Детлафф мнется на пороге настолько несчастно, что ей даже становится стыдно.
— Сианна, я, наверное…
— Ты наверное.
Она смотрит на него снизу вверх и поджимает губы, только понимая, насколько, вероятно, «не очень» выглядит без макияжа.
— Зайди уже, я не хочу выяснять все на улице. К тому же, мне холодно.
Она закрывает за ним дверь и уже собирается с духом, чтобы сказать хоть что-то по делу, кроме язвительных выпадов, как чужие руки обнимают ее настолько крепко, что, наверное, должны затрещать ребра, а губы целуют в макушку, носом зарываясь в черные волосы.
Единственное, что трещит — это ее сердце от таких милых и знакомых жестов.
Она уже чувствует, как Детлафф открывает рот, чтобы что-то сказать, и потому сжимает его ладонь на своем животе с силой, впиваясь ногтями.
— Заткнись, — не особо вежливо просит она. — Я дура, а ты не должен извиняться. Вообще не помешало бы, но Анариетта тогда меня заживо съест.
Глубокий смех заставляет мурашки бежать по ее спине.
— А Регис съест меня, если не извинюсь.
— Так очаровательно, что твоего друга заботят твои отношения с девушкой, которую он не очень-то и жалует.
— Рен.
Детлафф позволяет ей развернуться в объятиях и обнять его в ответ.
— Знаю.
Нормально поцеловаться им мешает весьма прозаично высунувшийся из кухни анариеттов павлин, с улюлюканьем обещающий написать об этом песню.
Сианна, не отвлекаясь от чужих губ, отвечает барду весьма прозаичным жестом: оттопыренный средний палец, пожалуй, говорит лучше всяких псевдогневных слов в адрес чертового, мать его, Юлиана Альфреда Панкраца.