A slave, a king and a mage

У него бейдж висит немного криво на явно не предназначенной для этого пусть и форменной, но футболке, и это несколько раздражает, но в принципе работать не мешает. — Добро пожаловать в музей древностей, — приветливая улыбка и кивок головы. — Сегодня я ваш экскурсовод. Группа у него небольшая: парочка школьников с женщиной средних лет, мужчина в костюме и еще один — симпатичный, в очках. Вильгефорцу определенно нравятся его волосы. Он правда любит свою работу: музей у них большой, расположенный в старом замке, отреставрированном и специально оборудованном и укрепленном под помещения, в которые возможно поместить огромных вымерших ящеров. Вильгефорц кивает Стенли — черепу тираннозавра на самом входе. Он еще со школы полюбил историю: в классе над ним посмеивались, Кейра и Сабрина, которым он отвечал на все выпады, на самом деле, пожалуй, возненавидели его, а дружить ему удавалось только с Лидией, у которой в старшей школе выявили легкую степень аутизма. Йеннифер и вовсе как-то сказала ему, что он умрет, задохнувшись от пыли, со своими древними костями и без девушки. Не то чтобы Вильгефорц верит в слухи о том, что Йеннифер ведьма, но вот девушки — да и парня, в общем-то, — у него до сих пор не наблюдается даже на горизонте. Наталкивает на определенные мысли. После экскурсии он возвращается в зал, машет Палише и рассматривает ее табличку, чудом не поцарапанную школьниками. — У вас обширные познания, — он оборачивается, чтобы завидеть недавнего знакомого в лице мужчины в очках и его протянутую руку. — Эмиель Регис, ботаника, палеонтология. Вильгефорц вздергивает бровь — и пожимает чужую ладонь. — Вильгефорц аус Роггевеен, археология, неофициально — криптозоология. Это, наверное, один из последних его рабочих дней, когда он мог хоть когда-либо заскучать.

***

— Ты меня вообще слушаешь? Он отвлекается от микроскопа и потирает глаза. — Конечно, Геральт. Тебя трудно не услышать, так как ты орешь мне в ухо. — Так ты не пойдешь? Он пожимает плечами. — Йеннифер меня не очень жалует, ты же знаешь, — он откидывается на стул и отрывает от земли передние ножки, напрочь игнорируя собственный же запрет качаться на стульях в его каморке. — За твой разбитый нос она, кажется, прокляла меня тысячу раз. Геральт фыркает. — С Йен я поговорю, забей. А нос, кстати, сросся неплохо. — О да, теперь ты настолько уродлив, что распугиваешь мне всех динозавров. Он хохочет, уворачиваясь от чужого кулака. — Тебя Регис хотел видеть, — выдает неожиданно Геральт. — Сказал, мол, без тебя ему будет скучно, потому что мы все дебилы. — Так и сказал? — Не так, но смысл тот же. Он постукивает пальцами по столу, совсем рядом с микроскопом, а потом кивает. — Ладно. Я приду.

***

На встрече (читай: вечеринке) у Йеннифер, как обычно, достаточно народа, большую часть из которых он знает преимущественно в негативном ключе, исключительно по спорам, мелким стычкам и полноценным дракам — поэтому Регис становится настоящим спасением. За период их общения длиной в два месяца они успевают сдружиться настолько, что Геральт шутит иногда кто же все-таки лучший друг ботаника: он или «этот хлюпик»? «Хлюпик» фыркает каждый раз и напоминает, кто и кому в предыдущий раз сломал нос. Регис смотрит на них, как на идиотов, но ничего не говорит. Он делает глоток из стакана с каким-то замысловатым коктейлем и подпирает стену рядом с Регисом. Тот улыбается ему уголками губ. — В последний раз я посещал такие мероприятия в старшей школе, — говорит он, и Вильгефорц слушает, отвлекаясь от повторяющейся музыки. — Это, кажется, было еще до выпускного. — Аналогично. Геральт вдалеке, кажется, грозится убить Юлиана по поэтичному прозвищу «Лютик». Черное и белое впивается в него на пару секунд из противоположного угла помещения, чтобы затем исчезнуть и появиться уже ближе. — Может, уйдем? Мне не нравится взгляд Йеннифер. Регис пожимает плечами. Они прощаются с Геральтом, забирают свои вещи и идут в сторону небольшого кинотеатра — он стоит как раз на перекрестке, который ведет к ресторану итальянской кухни. Она нравится им обоим. Регис рассказывает ему по дороге о каких-то старых румынских обычаях: он слушает увлеченно, изредка отвлекаясь от чужого лица, чтобы взглянуть на светофор или поток машин. — Мне нравится все, что ты рассказываешь, — говорит он, и Регис улыбается. — Это правда интересно. — Спасибо. Он не уверен, но, кажется, Регис отводит взгляд, чтобы о чем-то крепко задуматься.

***

В музее без работы иногда немного скучно, поэтому он выходит из кабинета покурить, прихватив со стола телефон и ключи и подпирает старую колонну в «курилке», из которой можно выйти на улицу, под козырек над одним из черных выходов. Там он и сталкивается с Регисом — очки у него на носу новые, с широкой черной оправой, сливающиеся с волосами. — Привет, — неловко здоровается он. Регис кивает, и он отворачивается, выдыхая дым в сторону: Эмиель не любит табак. — Что-то стряслось? — Да нет, — чужая отмашка заставляет чуть улыбнуться, несмотря на ползущее неприятное чувство тревоги внутри. — Просто шел мимо, решил зайти. — К запасному выходу? Они переглядываются пару минут, пока Регис не делает шаг вперед. Он всегда почти до безумия холодный, Вильгефорц даже шутит пару раз о том, что именно поэтому «вампирьи» руки выдерживают высокую температуру воды. Губы у него тоже холодные, и сигарета тлеет в пальцах, а колонна позади немного влажная от недавнего дождя — но ему настолько восхитительно плевать, что даже чужой зонт, громко упавший на бетон, не способен его отвлечь. Он мстительно фыркает, когда прижимает Региса к соседней колонне — такой же влажной и холодной. — У тебя губы отвратительно горькие, — сетует тот. — А еще ты намочил мне пиджак. — Ты намочил мне рубашку, все честно, — он улыбается, выбрасывает окурок в пепельницу. — Но ты можешь затребовать с меня компенсацию. — Затребую, — смеется Эмиель. — Не бойся, обязательно затребую, и лично, если соизволишь придти сегодня в «Tor Zireael». Он смотрит в чужие глаза — и видит в них отражение смеха напополам с какой-то непонятной древностью. Созданный не природой огонь и высокие колонны, подпирающие потолок, чудятся ему в лице Региса. Холодный пот прошибает отчего-то неожиданно. — Я приду, — говорит он и инстинктивно ослабляет галстук.