Как далеко ты можешь зайти

- Я сплю с Мироном, - произношу я, тут же жалею о сказанном. Что, если он все не так воспримет. Андрей удивлен – он видел, как я и Мирон проводим время вместе, но не думаю, что про секс он догадывался. - Эм-м… Ты серьезно? Киваю и жду, что он скажет. - И давно? - Почти с первой встречи. Андрей громко выдыхает. -Ладно. Ладно? И все? - И все? - А что еще? Подробности узнать надо? Улыбаюсь и мотаю головой. - Могу пошутить. - Оу, спасибо. - Нет, я все-таки спрошу. Ты гей? То есть, тебе всегда нравились мужики? - Нет. Это что-то другое. - Мирон гей? Задумываюсь над этим, но отвечаю, что нет. - То есть, вы оба не геи, - Замай смеется, - А так можно? - Не издевайся. Сам еще не совсем понял, что это было. *** Мирону не понравилась моя идея – и сначала он вообще мне не поверил, посмеялся даже, а после послал куда подальше. На мои аргументы он просто положил и продолжил сидеть с недовольным видом. - Блять, нет, ну ты нормальный? – он, наконец, нарушил свое молчание, - А если он случайно это распиздит вашей тусе по пьяни или обдолбавшись, это же разойдется по интернету быстрее, чем ты придумаешь оправдание. Быстрее, чем ты придумаешь оправдание, Мирон Янович. - Сука, да, разболтает. «Ребят, у Славы Оксимирон ночует, ебутся они». Пиздец, да такие шутки и без него есть, еще до баттла были, - меня все конкретно начинает бесить – вот так выглядит спор из-за херни. - Очень смешно, - фыркает он и произносит тише, - Нахуй я вообще с тобой связался. - Знаешь, где дверь, - бросаю я, надеясь, что он не послушает, но он тут же поднимается и идет к выходу. В коридоре дергаю его за руку, - Бля, шансы, что все узнают, невероятно малы. - Говоришь так, будто не знаешь людей. Некоторые фанаты могут узнать все, что захотят, сталкеры. - Своих девушек тебе удавалось скрывать. - Сравнил. - А что меняется? – хочется послать его, но понимаю, что, если сделаю это, он уйдет. Я не хочу себя вести как истеричный мудак, который свои эмоции ну вообще никак не контролирует, - Просто увидят рядом, посмеются и все. На нас, что мы ебемся, не написано. - Кто знает, что они заметят, - говорит человек, который целовал меня прямо на улице, - Ты все больше и больше начинаешь раздражать меня, отнесись хоть к этому серьезно. - Хоть к этому? – удивляюсь я, - А зачем? – понимаю, что мне нужно заткнуться. - Затем, блять. Уже заебало то, как ты все выворачивешь. Ты не отгородишься от всех шутками, и правдой, которую ты подаешь шуткой, тоже, - злобно ухмыляется Мирон, - И когда по интернету распространится новость о том, что Слава Карелин – пидор и ебется с мужиком, что ты скажешь? Как ты это объяснишь? Все, я понимаю, что поддаюсь этому странному позыву. Пиздецу быть. - Скажу, фиток планировали. Мирон злится, и как-то нервно смеется – и я не знаю, то ли эта дебильная фраза, о которой уже жалею, помогла расслабиться ему, то ли сделала еще хуже. Но внутри чувство, он не хочет всего этого, а просто почему-то в плохом настроении. - Придурок ты, Слава. Охуеть просто. - Испугался за себя, больше ни о чем не думаешь, - понимаю, что уже сам провоцирую, но не могу себя остановить. Просто за то, что он такой, - Ты просто боишься, что твоя империя рухнет из-за факта, что ты не только с бабами спишь. - Да? – он совсем близко, и я понимаю, что это все. - Да. Испугался, что все узнают, что проебал оппоненту, а теперь ему и отсасываешь. Окей, ладно. - Сука ты, Слава, - спокойно, с каким-то до жути мертвым взглядом говорит он, но тут же ударяет, сильно, попадая в челюсть. Хватаюсь рукой за место удара – больно, но уж, блять, нахуй такое. Ненавижу. Я бью в ответ. С реакцией у него до неприличия хуево – попадаю в нос, который он тут же зажимает рукой – у него идет кровь, но он не успокаивается, будто не замечая ничего, пытается ударить, но я отталкиваю его. Снова бьет – не успеваю ничего сделать, и чувствую в области губ жжение, и кажется, привкус крови. Мой ответный удар оказывается слишком сильным – Мирон падает, болезненно выдыхая. Тут же прижимаю его к полу и собираюсь ударить, чтобы ему было больно так же, как мне, и я не знаю, о физической ли боли, но все же. Мирон не закрывается, нет, даже глаза не закрывает, и, если бы я не знал его, мог бы подумать, что он подставляется под удар. Вижу его глаза, но не представляю, о чем он думает в эту секунду. Не хочу его бить больше, а он, наверное, уверен, что я ударю его. Кровь на его лице и губах, и я чувствую вкус этой крови. Мирон кусается – сильно, и специально прикусывая разбитую губу – видимо, было мало. Прижимаю чертовы руки к полу – он вырывается, вцепляется в мои плечи и давит. - Пусти меня, блять, отъебись, - он дергается, толкает меня, и сталкивает на пол, и когда я лежу на спине рядом, он до неприятного быстро успокаивается. Дышит тяжело. Приподнимаюсь, стараясь не смотреть на него – кровь, кажется, уже не идет, но выглядит все это ужасно. В другой ситуации я бы просто так не сидел. Хочется дотронуться до его лица – убрать кровь, помочь подняться, и сидеть с ним всю ночь у меня в комнате – как ебучий подросток, который хуйни натворил, но нет. Я заебался. Слишком, блять, гордый, и не позволю себе этого, да? Не я начал эту хуйню. - Иди нахуй, Мирон. Поднимаюсь, делаю пару шагов, хотя немного кружится голова. Сажусь на стул, не включая на кухне свет. Мирон встает, медленно идет к двери. Смотрю на него. Обернись. Сука, просто обернись, и я сам к тебе подойду. Открывает дверь. Мать твою. Мирон выходит и закрывает дверь, так и не посмотрев в мою сторону. Неужели теперь это все?