***
Гарри слушал. Гарри жадно слушал ее, такую тягучую и такую сладкую тишину, практически не обращая внимание ни на что, кроме нее. Никакого биения, никакого шума — просто отчаянная и безумно нужная тишина. Так спокойно. Но кто сказал, что с возможным решением проблемы не появится совершенно другая? Поттер без ежедневных проблем — не золотой мальчик Гриффиндора. Он без шрама — не волшебник — просто Гарри. Только Гарри. Гарри Поттер без семьи — не человек — всего-лишь мальчишка по имени урод. Брюнет стоял, застыв перед тем же зеркалом и забыв про его существование, пока в один момент, вздрогнув, не ощутил на себе чей-то взгляд. Жгучий, холодный и на какую-то долю уставший. Приказывающий немедленно посмотреть на него. Он глубоко вздохнул и открыл глаза. А ирония была в том, что он в тот же момент захотел их закрыть и не только потому, что слабость ощутимо чувствовалась в его теле, колени без его ведома дрожали, а палочка в руке была зажата настолько сильно, что костяшки пальцев побелели, а тонкую сеть синих вен стало видно лучше. Но и потому, что перед ним стояла его гибель. Нижняя губа дрогнула, Гарри наконец упал на колени — Малфой бы всю жизнь припоминал ему то, перед кем он пал — и… Засмеялся. На грани истерики, с хрипами и частыми попытками вдохнуть как можно больше воздуха. Это было так прекрасно — слышать лишь свой собственный смех! Гарри корчился на пыльном полу, отдаленно понимания, что причина его истерики не только в том, что в зеркале отражался молодой Волдеморт (на этой мысли он еще сильнее засмеялся и не сказать, что этого хотел), но и в том, что он чувствовал, что организм вот-вот готов был отключиться — перед глазами все время плясали пятна. — Ты жалок. Поттер тут же резко перестал смеяться, застыв в положении на корточках и часто хватая ртом воздух. На миг показалось, что несколько секунд назад сказанные слова все еще гулко отдавались в голове — холодные, презренные и попавшие точно в цель. Гарри вновь поднял глаза и на этот раз увидел нечеткий, худой и высокий силуэт в мутном зеркале. Риддл — а это мог быть он и только он — возвышался над все еще находившемся на пыльном полу парнем, и с легкой долей интереса, которую почти полностью прикрывало очевидное презрение, следил за каждым движением. Молодой Волдеморт был не таким, каким его запомнил Гарри на втором курсе — тот был зацикленным на цели, хотел убить маленького гриффиндорца, по чистой случайности «убившего» его будущее воплощение, которое оставило лишь жалкий и отчего-то знаменитый шрам. Этому было почти все равно. Этот слишком очевидно хотел как можно скорее перестать видеть его. Этот Том Марволо Риддл, несмотря на уверенную позу, был готов свалиться с ног от усталости. А брюнет же, собрав все свои силы, яростно прохрипел: — Тогда зачем ты смотришь на меня? — Гарри помнил, насколько Волдеморт был ужасен. Он помнил, кого и за что он убил или убьет в будущем. Поттер знал причину своей запоздавшей ненависти. Но не знал, почему он слышал тишину. Поднявшись с колен, парень пошатнулся и сильно зажмурился, но с твердой уверенностью поднял яростный взгляд на ярко-алые глаза. Риддл отвечал ему безразличием, что еще больше заводило Гарри. — Пытаюсь понять, по какой причине тебе удалось найти и заставить проснуться этот древний артефакт, — соизволил ответить через пару минут Марволо. Поттер на секунду опустил глаза, увидев в руке у призрака (?) волшебную палочку, которую тот не отпускал ни на секунду, будто бы в любой миг мог направить на него проклятие. Золотой мальчик Гриффиндора криво улыбнулся, проговаривая про себя: «это всего-лишь призрак, это всего-лишь призрак, убивший моих родителей.» — Такой, как ты не поверит, что я нашел это зеркало чисто случайно. Алые глаза предупреждающе сузились, но Гарри не обратил на это никакого внимания, продолжая яростно, почти не скрывая своей ненависти, смотреть на убийцу и сжимать собственную палочку, которая вновь тепло грела ладонь. — А я не верю, что такой, как ты смог не только найти это место, но и призвать временной проход. Гарри на мгновение застыл, пораженный словами, неверуяще уставившись на спокойного (Поттер был уверен, что только снаружи) Риддла. — Это ложь! — воскликнул тот, практически прошипев. — Сразу видно, что ты несдержанный гриффиндорец, — холодно проговорил Риддл, как-то нарочито медленно поднеся свою палочку к лицу и разглядывая ее, словно впервые увидел. — Мне все равно, веришь ты в это или нет, но проход действительно открылся благодаря жалкому льву. Мне даже интересно, где ты нашел нужное заклинание? Я ожидал, что передо мной появится какой-нибудь старый и начитанный маг, но не мальчишка с Гриффиндора. Гарри раздраженно проскрипел зубами, пытаясь не сорваться на гнев, так как не думал, что после всего того, что он может тут наговорить и сделать, он не упадет без сознания прямо в этой неизвестной комнате и непонятно сколько пролежит в беспамятстве и его лежащее тело, возможно, сможет видеть этот ублюдок. Потому что в глазах теперь стало все плыть, слабость вновь накатила на тело с еще большей силой. Потому что Гарри хотел думать лишь о сне и только о нем. — Мне тоже плевать на твой вопрос и я не стану на него отвечать, — в свою очередь сквозь зубы проговорил Поттер, желая бросить в Риддла какое-нибудь заклинание. Марволо, очевидно, заметил этот порыв и, на миг усмехнувшись, поднял палочку на уровне груди Гарри, как-то нехорошо прищурившись. — Ты не сможешь это сделать, — немного неуверенно сказал Гарри, все равно рефлекторно делая шаг назад. — Ты уверен? Гарри хотел было ответить, как вдруг в него прямо сквозь зеркало пролетело какое-то заклинание, которое он смог распознать как «Ступефай», когда отлетел на пару метров назад и больно упал спиной на какие-то предметы, что врезались ему в ребра. Тихо застонав от боли, он не без усилия поднялся, облегченно поняв, что хотя бы не разбил очки, ибо его не очень прельщало быть перед ублюдком таким беспомощным. И сейчас Поттер понял, что Риддл даже не произносил заклинания вслух. — Еще доказательства? — чуть насмешливо произнес ненавистный голос. Шикнув, брюнет поднял свою палочку, разогнувшись и резко выкрикнув: — Ступефай! — он знал не так уж много заклинаний такого типа, и потому произнес точно такое же, однако Марволо, как и думал Гарри, был умным ублюдком, и потому успел выставить щит до того, как его коснулся довольно сильный ступефай. Гарри даже не понял, как в него молниеносно полетело очередное заклинание, и он вновь упал, на этот раз отключившись в такую нужную и тихую темноту.***
***
В темноте было хорошо и спокойно. Гарри буквально упивался ей, желая как можно дольше продлить этот момент. Впервые за долгое время ничего не мешало, ничего не тревожило, никто не заставлял вставать рано утром, когда кусок лавы на небе еще только пустил свои первые лучи, никто не называл «уродом», на которое по многолетней привычке он откликался. Удивительно, что «никто» — это был он сам. Тетя любила давать ему клички. Гарри не знал, сколько пробыл в беспамятстве. Сквозь пелену тьмы он ощущал лишь то, что он был не один — когда это знаменитый герой был без внимания? - ощущал какое-то странное тепло, расползающееся только на одном участке тела. Он… проснулся? Поттер лежал на холодном полу и смотрел в темный потолок над собой. Такой же темный и такой же далекий, как был его сон. Точнее, он очень надеялся, что это был именно он. Пошевелившись и чуть привстав, Гарри понял, что каким-то чудом все время не выпускал свою палочку и это именно она грела его ладонь. Поттер все еще не понимал, что с ней происходит. Что происходит с ним самим. Шаря свободной рукой в попытке найти потерянные очки, парень натыкался лишь на комки пыли, но не нужный предмет. Сев на корточки и ощутив всю ту же ломоту в теле, он, слепо ища, наконец нашел искомое, с легким раздражением поняв, что очки немного погнулись, однако стекла так и не сломались. Направив на них палочку и пробормотав заклинание починки, он надел и все же вспомнил, что совсем недавно был не один. Резко развернувшись до неприятного хруста в шее, Гарри с легким ужасом уставился на, очевидно, долгое время следящего за ним Марволо, почему-то теперь сидевшего на каком-то стуле. Тот с холодным и предупреждающим об опасности прищуром все еще не отрывал взгляд от ошарашенного парня, держа в руках какую-то книгу. — Почему… ты все еще тут? — не сразу поняв, что только что сказал, выпалил Поттер. А когда понял, то разозлился на самого себя за беспечность. Риддл не спешил с ответом, почему-то до сих пор молча разглядывая гриффиндорца, что, по правде говоря, очень и очень нервировало. Гарри очень хорошо знал этот взгляд — так смотрел на него дядя Вернон перед тем, как без каких-либо слов ударить. Наконец с шумом захлопнув книгу, Марволо произнес: — Благодаря тебе и тому, что ты несколько часов находился без сознания, я не смог покинуть эту комнату, предварительно не убедившись, что временной проход закрылся. Тогда сколько сейчас время?! — Ты сам бросил в меня заклинание, ублюдок, — припомнил ему Гарри, раздраженно нахмурившись и подойдя ближе к зеркалу, уже почти не опасаясь неожиданного удара. — А ты не смог его отразить, — равнодушно пожал плечами тот. — Ты так и не ответил, почему все еще сидишь здесь! — зачем он пытался говорить с ним? Зачем хотел получить ответы на свои вопросы? Почему, черт возьми, Гарри в тот же момент, когда понял, кто перед ним, не убил ублюдка за зеркалом, который утверждал, что они оба — Поттер в частности — открыли проход в другое время? Почему все вокруг него все еще такое… тихое? Риддл презрительно усмехнулся: — Разъясню для незнающего гриффиндорца, так и быть. Говоря правду, я выяснил, что пока мы оба не прочтем нужное заклинание, то проход останется открытым для любого желающего. А меня, знаешь ли, не прельщает перспектива встретить в своем времени человека наподобие тебя. Гарри заскрежетал зубами, с силой вцепившись в палочку, стараясь мысленно успокоить себя. Он прекрасно понимал, что причина его частого гнева и несдержанных сил состоит не только в том, что перед ним будущий убийца не только его родителей — черт возьми, что ты делаешь?! — но и в том, что частый недосып не способствует хорошему настроению и успешному сдерживанию таких вот порывов. — Ненавижу, — яростно проговорил он. — А мне все равно, что ты ненавидишь. — Да пошел ты! — все-таки не сдержался Гарри, буквально выплевывая эти слова, и, быстро найдя на полу почти забытую мантию-невидимку, схватил ее и, развернувшись спиной, побежал в сторону предполагаемого выхода, как вдруг не по своей воле резко застыл, услышав: — Не двигайся. Гарри не понимал, почему ему не подчинялось собственное тело, но зато прекрасно чувствовал чужую и обжигающую холодом магию. Казалось, сотни ледяных иголок воткнулись в его тело и не осталось не единого свободного места. Она была настолько холодной, что он готов был поклясться, что вода со льдом с холодильника тети Петуньи, которую со смехом вылил на него Дадли однажды в детстве, была еще теплой. — Развернись и подойди ко мне. Гарри про себя завыл, когда тело без его ведома точно по приказу развернулось и направилось в сторону ублюдка, глаза которого, как смог заметить Поттер, теперь отчего-то стали темными и мерцали красными огоньками где-то на дне зрачков. Наконец подойдя к зеркалу, Гарри яростно уставился на спокойно теперь уже стоявшего Марволо, который даже не прибегнул к своей палочке, чтобы заставить его тело двигаться, как подумал брюнет. — А теперь слушай сюда: то, что я буду говорить, ты внимательно запоминаешь, как и внимательно смотришь на все то, что буду делать. Никаких вопросов и заклинаний ты сказать не можешь, даже не пытайся. Его голос звучал уверенно и холодно, обволакивал и заставлял подчиняться точно так же, как и его собственная магия. Гарри молча приходилось смотреть на то, как Риддл поднимает палочку и четко и уверенно произносит что-то на непонятном для него языке, и пытаться высвободиться от ледяных оков. Пока Марволо все еще что-то произносил, Поттер не мог скосить даже глаза, но мог почувствовать, как сжатая в руке палочка нагревалась с каждым сказанным молодым Волдемортом словом, а само тело как будто бы медленно, но уверенно освобождается от воздействия. Через пару секунд он смог пошевелить мизинцем. И в тот самый момент, когда Марволо, видимо, закончил, и собрался еще что-то приказать, зеркало замерцало и стало еще мутнее, а сам Гарри резко и с помощью всех оставшихся сил направил палочку в сторону Риддла, собираясь произнести оглушающее заклинание, однако едва ли он успел что-то сказать — его палочка вновь бросила без его ведома тот самый луч, отбросив Гарри в сторону. Перед тем, как приземлиться на спину, он успел увидеть в кое-то веки настоящие эмоции на лице убийцы — это было самое что ни на есть удивление. Когда, откашлявшись, гриффиндорец поднялся, в зеркале уже никого не было. Уходил Гарри из комнаты с надетой мантией-невидимкой, уставший и вместе со стуком сердца в ушах. Сегодня он вновь потерял тишину.***
***
— Гарри, с тобой точно все порядке? — в очередной раз обеспокоенно спросила Гермиона, присев рядом с ним на диван в гостиной Гриффиндора. Гарри в очередной раз отвечал, что все в порядке, в то время как думал: «Отлично, Гермиона, просто стук сердца практически затмевает собственные мысли, а так все нормально, спасибо». Поттер успел вернуться перед самым подъемом и даже лечь в кровать, имитируя сон, когда его заботливо «разбудили». Спросили, почему его пижама в пыли, он пробурчал что-то неуверенное. Рона, как всегда, пришлось будить собственноручно и сейчас рыжий друг быстро переодевался, боясь опоздать на завтрак, и потому Гарри с Гермионой приходилось ждать его на диване. — Может все-таки сегодня сходишь к колдомедику? Я чувствую, что тебе плохо, — теплая ладонь сжала его плечо, словно подбадривая. — Все хорошо, правда, — старался убедить подругу он, даже слабо улыбнувшись, в то время как в голове: Тук-тук, тук-тук. Кажется, внутри он кричал, спасибо хоть не слышал этого. — Гарри, пожалуйста. Со вздохом: — Хорошо, я понял. Схожу. Внутри: « Хорошо, я услышал.» Второе испытание не ждало. Загадка не разгадана. Она все еще не услышана. В голове, как часики равномерное: тук-тук, тук-тук. А внутри отчаянный крик.***