***
В легкие вдруг попало катастрофически много воздуха, наполненного магией, отчего он судорожно закашлялся и зажмурил глаза до белых пятен. По телу, начиная с головы и до пят, прошелся неприятный импульс, будто он стоял всю ночь на морозе без теплой одежды, как было однажды в далеком и темном детстве. Гарри не успел даже понять, как и когда очутился на полу, а над ним навис ненавистный человек, больно сжимая горло и теперь уже перекрывая доступ к воздуху. Чужая магия давила к полу, заставляя подчиняться и обволакивала все тело как кокон, в котором не было ни просвета. Поттер инстинктивно немного выпустил и свою, не зная что именно сделал, но этого все равно было недостаточно, чтобы выбраться от удушающей холодом магии. Он с расширенными зрачками смотрел в прищуренные темные глаза с алыми искрами, стараясь отцепить от себя ледяные ладони и судорожно вдохнуть хоть немного воздуха. Казалось, что с каждой секундой Риддл сжимал горло все сильнее и сильнее, словно стараясь убить. Гарри очень хотел хотя бы поднять ногу и пнуть, но не получалось двинуться ни на миллиметр. Когда в глазах потемнело от недостатка воздуха, Гарри откровенно испугался и еще с большим упорством вновь попытался сделать хоть что-то. Как он мог выпустить из рук свою палочку — единственное средство в борьбе за жизнь? Как он посмел подчиняться — в будущем самому могущественному темному волшебнику в Англии, а также монстру, убившему без сожаления его родителей? Почему беспомощность так с наслаждением его убивает? — Ты думаешь, что тебе все дозволено? — вдруг прозвучал холодный и несколько яростный где-то на глубине голос прямо над ним. Поттер, не переставая уже царапать чужие руки, что, откровенно говоря, не приносило никакого вреда, яростно нахмурился, всеми силами желая запустить в идеального слизеринца какое-нибудь проклятие, лишь бы тот дал вдохнуть хоть немного. Его магия, по ощущениям, бурлила внутри и очень хотела на свободу и, по правде говоря, брюнет так ощущал ее впервые. Такой — наполняющей силой тело и жаром внутри — она была впервые. — Ты думаешь, тебе дозволено так ко мне относиться? — казалось, его слова звучали и отдавались эхом где-то внутри черепной коробки и не слышать их было просто невозможно. — Ты уверен, что ты — какой-то глупый гриффиндорец с маггловским именем — имеешь право так вести себя со мной? Гарри с силой сжал зубы до скрежета, когда понял, что Марволо каким-то способом узнал, похоже, его имя, а может даже и не только его. С каждым сказанными словом жар внутри разрастался еще сильнее и он отчаянно желал выпустить его наружу, а также, Господи, вдохнуть воздух. В голове стояла гробовая тишина. — О-отпусти… — смог яростно и кое-как прохрипеть он. — Похвально, что ты смог что-то произнести, — проговорил он теперь уже равнодушно, усмехнувшись. — Ты тут недавно говорил, что я заслужил лишь смерть, ведь так? И слизеринец, не ожидая ответа, вновь как-то с легким наслаждением произнес: — Но кто сказал, что ты не можешь заслужить то же самое? Горло вдруг сдавили еще сильнее, и Гарри, даже не думая о том, что могут остаться синяки, просто сильно-сильно захотел жить. Отдающая жаром магия вырвалась на свободу и снесла Риддла назад, однако тот все-таки удержался на ногах и бросил на валявшегося парня несколько безумный взгляд алых глаз, в то время как Гарри лихорадочно вдыхал такой нужный воздух и корчился на полу, не замечая, как вокруг него метался немаленький смерч из соединившейся вместе ледяной и горячей магии. Потирая собственное саднящее горло, Поттер, все еще часто вдыхая ртом, на трясущихся ногах встал с пола и яростно уставился на спокойного внешне Марволо, пристально уставившегося на него. Когда Риддл нацелился на него ужасно знакомой палочкой, то он тут же инстинктивно пригнулся, словно ожидая Круцио, однако тот лишь почему-то с легким безумством ухмыльнулся и проговорил: — А ты у нас, видимо, не такой уж и слабак, каким кажешься. — Почту за комплимент, — сквозь зубы выдавил он, не переставая настороженно следить за отчего-то успокоившимся убийцей. Когда тот сделал шаг вперед, не убирая свою палочку, то Гарри тут же шагнул назад, однако неожиданно наткнулся спиной на какую-то преграду. Повернув голову, брюнет в шоке распахнул глаза и теперь уже всем телом развернулся и уставился на… зеркало. Оно было совсем другим — не пыльным, не грязным и не таким старым. И если сейчас он находится рядом с будущим Темным Лордом, то… что? То что, черт побери, он должен делать? Его друзья, его семья, его боль находятся там, а он почему-то все еще здесь. Вцепившись в волосы одной рукой, второй он решил прикоснуться к стеклу в надежде на то, что он все еще может вернуться назад, однако как только его ладонь попыталась приблизиться к артефакту, его вдруг резко откинуло назад на несколько метров. Прямиком к стоявшему за его спиной и излучавшему опасность Риддлу, который держал в одной руке его палочку. — Мне кажется, сейчас самый момент разъяснить кое-что тебе, Гарри, — любезно проговорил он, глядя прямо в глаза и нацелившись на него палочкой из тиса. — Ты ни при каких обстоятельствах, ты никогда не подходишь к этому артефакту ближе, чем на три метра. Тебе ясно? — Я никогда не буду тебе подчиняться! — разъяренно плюнул он, медленно шагнув назад, когда почувствовал относительную свободу. Тело до сих пор неприятно ломало точно так же, как и горло, на котором в скором времени должны появиться синяки. — Заставлю, — слащаво и опасно улыбнулся тот. — Попробуй. — Твоя ненависть ко мне так сильна, маленький гриффиндорец, что она же тебя когда-нибудь и погубит, — улыбнувшись самой невинной улыбкой на свете, Марволо с каким-то триумфом четко произнес: — Круцио. С губ сорвался заглушенный крик, когда Гарри упал на пол, больно выворачивая тело под немыслимыми углами. Каждая клеточка его тела, каждая мышца и кость вновь словно выворачивалась под мясорубкой, но Поттер всеми силами держал готовые сорваться крики, не давая ублюдку возможности насладиться его беспомощностью. Круцио Волдеморта было таким же сильным, и Гарри понятия не имел, почему пытается различить этого монстра. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем боль наконец прекратилась, а сам он оказался прямиком перед ногами Марволо, который, наклонившись, держал в руках его палочку, с легким интересом ее рассматривая. — У тебя весьма интересная палочка, Гарри. Волос единорога? Гриффиндорец понятия не имел, зачем эти сведения нужны этому ублюдку, потому только промолчал, не опровергая, но и не подтверждая слова и попытался подняться наконец со столь унизительного положения. — Не хочешь говорить? Отлично, я запомнил, — тот как ни в чем не бывало искривил губы в подобие улыбки, а когда заметил, что хочет сделать брюнет, то притворно обеспокоенно произнес: — Ну зачем же поднимаешься? Тебе нужно отдыхать. А самый лучший отдых, как известно — сон. Едва ли Гарри услышал последние слова — он рухнул, так и не поднявшись, и уснул самым глубоким, тихим и нужным сном. Том же, еще раз легонько погладив отдающую чем-то знакомым чужую палочку, положил ее в карман собственной мантии и, встав в полный рост, спокойно произнес заклинание и так же спокойно с помощью левитации вынес брюнета из этой маленькой, темной и пустой, за исключением одного важного предмета, комнаты.***
***
Том сидел за столом в потрепанной временем столовой — по углам кое-где виднелись целые слои пыли, в некоторых местах не было кусков обоев, а штукатурка сверху иногда сыпалась прямо на голову, из-за чего довольно часто приходилось применять заклинание очистки. В руках он держал увесистый фолиант, его глаза с жадностью пробегались по строчкам в надежде найти столь нужный ответ, однако как только закончилась очередная бесполезная глава, то он силой захлопнул книгу, подняв пыль в итак затхлый воздух. Глаза все еще слезились и болели от долгого чтения, которое затягивалось, бывало, на целые дни практически без перерыва, когда он не без посторонней помощи оставлял мир знаний и возвращался в беспощадную реальность. Те, кто отвлекал его от дел, конечно же, поплатились за это, хотя он не мог не признать где-то внутри, что помощь не была лишней. Остывшая чашка недорогого чая, больше похожего на помои, все так же осталась не тронутой и стояла недалеко от отложенной книги. Хотелось просто взять ее и разбить вдребезги, чтобы мутное подобие горячего напитка расплескалось по столу, может даже чтобы некоторые осколки отлетели и врезались в стекла, чтобы кто-нибудь в этот момент находился недалеко и в несчастного попали маленькие и острые стекла, от которых будет много алой крови… Том с усилием сжал переносицу и выдохнул несколько раз с помощью рта. В последнее время он слишком стал падок на эмоции. Его бесило и раздражало даже совсем незначительное, и та маска всеми любимого ученика со Слизерина словно временами трещала по швам, грозясь в любой момент явить миру его — того, кто ненавидит каждого окружающего, того, кто играючи может убить самым страшным проклятием и не испытывать никаких мук совести — лишь чарующее наслаждение и спокойствие. Его — будущего Темного Лорда Волдеморта, перед которым каждый будет на коленях умолять о пощаде. Но оставим это на потом. Сейчас, в этом дряхлом, вонючем и ужасном подобие дома, что он смог купить за маленькую цену, в одной из более-менее нормальных комнат безмятежным сном спал гриффиндорец. Ну, как безмятежным — Риддл оставил его на дырявом и пропахшем мхом полу, сразу же у входа в помещение, не забыв закрыть то довольно легким для него заклинанием и не заботясь ни о комфорте, ни о огромной куче хлама, по которой то и дели рыскали пауки и другие насекомые. Да и сам парень не выглядел хорошо — Марволо без интереса заметил на том небольшие раны и ссадины, а также бледное лицо и черные мешки под глазами не прибавляли тому здорового вида. Честно сказать, и сам он выглядел не лучшим образом без маскирующих чар, за исключением тела. Том ненавидел быть хоть каплю похожим на жалкого оборванца с улицы, и потому всеми силами старался предотвратить это. По крайней мере, сейчас в голове было спокойно и тихо. Лишь свои собственные и четкие мысли о планах на будущее. Никаких вечных и надоедливых стуков, которые временами становились настолько быстрыми и громкими, что Марволо, не замечая, что делает, выпускал свою магию на волю как в попытке что-то защитить, благо в эти моменты он находился далеко за пределами Хогвартса (пределах магического мира) и столь ненавистного профессора Дамблдора с его извечной и добродушной улыбкой, будто тот знает все-все на свете. Знает про Тома. Он искал везде. Он перерыл всю доступную библиотеку в Хогвартсе и даже Запретную секцию, но это не принесло никаких плодов. В то время, как этот ненавистный всеми фибрами души стук не прекращался, он ночами сидел за книгами, которые ему вручил не без самодовольства Малфой. Они, опять же, совершенно ничего не дали и потому Риддл едва ли не сжег в приступе гнева столь драгоценные (по меркам Малфоя) фолианты. Лицо блондина, когда тот заметил на некоторых пропахших древностью страницах легкие последствия огня, было бесценным. Риддл ненавидел бездействие. Риддл ненавидел многое, но больше всего в данный момент его выводила из себя беспомощность. С самого детства, начиная с поступления в Хогвартс, он поклялся себе, что разгадает любые мучащие его тайны, любые — даже самые древние и запретные. Любыми способами, но он это сделает. Однако сейчас он чувствовал себя как никогда уязвимым от какого-то человека, пусть и с весьма интересной силой и палочкой, отдающей знакомым теплом. В данный момент Том не мог проверить, насколько распространяется радиус тишины, были лишь догадки, и потому, как только этот… Гарри очнется, то можно будет и узнать. Встав со скрипучего стула, Марволо с брезгливостью еще раз бросил взгляд на помещение, и взяв в руки увесистую книгу, направился в комнату, которую даже на время он не назовет своей. До пробуждения Поттера осталось несколько часов — как он не старался, узнать кроме имени и фамилии он ничего не смог, хотя сама фамилия этого оборванца приносила вопросы « Как это благородный род Поттер смог вырастить это? Неужели аристократы в будущем настолько сошли с ума?». Но об этом можно будет узнать потом. Сейчас Марволо может с чистой совестью прилечь и хоть немного отдохнуть — все двери были более-менее надежно запечатаны с помощью магии, если что при вторжении он почувствует. Усталость убивала.***
***
Гарри открыл глаза и уставился в темный и пыльный потолок. Не без сожаления разглядев на стеклах очков трещину, он было потянулся к своей палочке, как вдруг все недавние события пронеслись в голове и он, с силой сжав пальцы в кулаки, резко принял сидячее положение. В глазах зарябило и в итак болящее горло поступила тошнота, однако это не мешало увидеть то место, в котором он находился. Честно говоря, комната была просто ужасна. Темная, без единого окна, однако с одинокой горящей свечой посреди всего хлама, по которому то и дело бегало что-то. Казалось, этот незначительный свет был высшей благосклонностью со стороны, как подумал Гарри, хозяина, и поэтому хотелось просто напросто задуть сию же секунду эту свечу, однако он удержал себя от этого бесполезного порыва. Тяжело вдохнув затхлый воздух, Поттер тут же закашлялся, но все же встал на относительно твердые ноги. В попытках найти дверь, он то и дело случайно натыкался на какие-то предметы и спотыкался, тихо ругаясь себе под нос, но все равно упрямо не прекращал свои поиски. Когда он наконец нашел искомое, то тут же схватился за ручку двери и попытался дернуть на себя. К его огорчению, та совершенно не поддалась даже когда Гарри приложил все свои силы. Ну конечно же здесь нужна была волшебная палочка, которую так любезно присвоил себе хозяин этого убогого места, в личности которого он не сомневался ни на минуту. Со злостью пнув дверь, брюнет резко выдохнул через нос, когда боль прострелила все тело, особенно разрастаясь на ноге. Как бы он не хотел признаваться себе, но, похоже, этим бесполезным порывом он только что, по ощущениям, вывихнул себе ногу. Съехав спиной по двери на пол, Гарри с ненавистью уставился на до сих пор мирно горящий маленький огонек в кромешной темноте и сам не заметил как прошипел что-то яростно на парселтанге. Казалось, что его яркие зеленые глаза сверкали в темноте. А еще было ужасающе тихо — только лишь его частое дыхание, да искры от теплого огонька. Ты же ведь так хотел тишину, Гарри. Так прими же ее. Прими, или же она проглотит тебя без остатка вместе с темнотой.***