***
Гарри со вздохом опустился на кровать, или точнее, ее некое подобие, откинувшись на холодную стенку. По ушам неприятно прошелся скрип, но он только поморщился и сглотнул вязкую слюну, отчего в горле еще сильнее запершило. Кажется, в этом месте, несмотря на лето, стало еще холоднее, но делать ничего не приходилось. Делать он ничего и не мог. После произошедшего Марволо стал вести себя как обычно (то есть вернулся в свой образ ублюдка-монстра) и, судя по неприятным ощущениям и мурашкам, холодным взглядом в спину его разве что не прожигал каждую секунду. Поттер прекрасно понимал, что проиграл, проиграл монстру, но ему приходилось лишь молча и с ненавистью смотреть в ответ и ждать того самого дня, когда сможет. Гарри прикусил губу, задумчивым взглядом уставившись сквозь мутноватые очки в пустую стену с множеством трещин. Этот дом едва дышал, едва в нем вообще можно было находиться дольше одной минуты, однако Риддл все-таки по какой-то причине живет именно здесь. Как будто жить больше и негде было, словно больше некуда идти . Нет. Он ни в коем случае не чувствовал никакое понимание, или, что еще хуже, сострадание, просто… Да. Гарри понимал. Через несколько дней после того самого разговора Марволо внезапно утром любезно поделился тем, что уйдет сам на некоторое время, а его, Поттера, отставит здесь. Запрет каким-то невиданным заклинанием. Забудет о той самой проблеме, когда тишина кажется лишь сном. Но гриффиндорец сомневался, что этот ублюдок может вообще что-либо забыть, так что оставшееся время до ухода Марволо следил за тем в несколько раз внимательнее, отчего-то опасаясь либо неожиданного нападения, либо и вовсе что-то намного опасного, как убийственного проклятия. И тогда Гарри очень сомневается, что Мальчик-Который-Выжил подтвердит данное ему «звание». Увы, отказаться от титула Поттер сможет лишь посмертно, но он еще не настолько отчаялся. Перед самым уходом слизеринец одарил его такой теплой и заботливой улыбкой, с легкостью произнеся неизвестное заклинание для запирания дверей и прочего, что после увиденного Гарри еще несколько минут стоял в самом настоящем ступоре, пока из него его не вывел чей-то крик на улице. Часы без столь любимой тишины превратились для него в вечность. Первые двадцать минут Гарри просто ходил по дому, впервые оказавшись один и потому использующий шанс найти хоть что-то, что поможет ему выбраться хотя бы для начала из этого дома, на полную. Та самая комната с зеркалом была для него слишком далекой, он даже не мог ухватиться за данный шанс, потому что был глуп, слаб и безнадежен. Отчаянно мечтавший вернуться домой, но ничего для этого всерьез не предпринимающий. Через следующие двадцать минут он понял, что готов был лишить себя слуха, потому что стук сердца в ушах раздражал, мешал, ужасно мешал, и не давал ни на чем сосредоточиться. Сводил с ума и заставлял едва ли не скрежетать зубами от бессилия и желание хоть что-то сделать, чтобы тишина вернулась, чтобы он ее обнял и больше не отпускал. Чтобы все было, как раньше — дорогой сердцу Хогвартс, любимый смех друзей и те крохи дней, проведенные с Сириусом. Гарри ужасно по всему этому скучал и боялся до нехватки дыхания, что больше не увидит. Где-то далеко маячила мысль о том, что Риддл испытывает те же самые звуки, так что он мужественно терпел, потому что не тряпка, потому что не хуже этого монстра. Пускай Дурсли и смогли приучить его к тому, что он является единственным монстром в городе, который, к тому же, боится собственной тени и не умеет совершенно ничего. Тупой, страшный и одинокий. Казалось, в сказке к этому самому монстру должен либо прийти рыцарь, что спасет город от чудовища, либо прекрасная девушка, освободившая своим поцелуем человека от проклятия. Но это была реальность, а сказки Гарри никогда в жизни не читал, лишь порой слыша в детстве крохотные кусочки огромного неизведанного мира сквозь щель шкафа, благодаря нежному голосу Петуньи, ласково перебирающей прядки волос своего сына. Но вскоре приходил дядя Вернон, а вместе с ним боль, обида, далекая и такая близкая зависть, когда мужчина приносил новую игрушку и со счастливым смехом вручал ее в тянувшиеся руки Дадли. У маленького Гарри была найденная палка в форме пистолета и забытая кем-то гайка. Но он не жаловался. Не смел и не имел право. Но это было тогда. Сейчас Поттер вырос может позволить себе намного больше, чем было. Ведь так должно быть? Скажите, так?! Однако почему, раз Гарри перестал быть монстром на своей улице, чудовище сейчас живет вместе с ним? С такими мыслями, которые бесконечно часто перебивало сердцебиение, Поттер провел остальные несколько часов, шагая по всему дому как потерянный. Однажды он даже едва не врезался в стену, но вовремя вернулся в реальность, а то попрощался бы со своими очками и носом (хотя сломан тот был столько раз, что вспоминать больно). Уже окончательно он пришел в себя, когда услышал настолько оглушающую тишину, а следом за ней последующий знакомый ненавистный голос. Резко соскочив с места (как оказалось, он сидел в гостиной на потрепанном кресле), Гарри прожигающим взглядом уставился на вошедшего плавно Марволо. Тот только вопросительно выгнул бровь и приветливо улыбнулся, тепло произнеся: — Хорошо провел день, Гарри? Поджав губы, Поттер постарался успокоиться и не вестись на явную провокацию, плюхнувшись обратно на кресло, отчего в воздух резко поднялась пыль, заставившая поморщиться, а затем громко чихнуть. Глаза заслезились, очки едва не слетели с носа, а итак поганое настроение упало куда ниже, особенно когда на всю комнату у него заурчал желудок. К лицу быстро прильнул жар, и Гарри, не сдержавшись, проскрежетал зубами, уже готовясь уйти отсюда куда-нибудь (домой, я хочу домой), как молча наблюдавший до этого Риддл, грациозно опустившись на второе кресло (перед этим с легкостью произнеся заклинание очистки), сказал: — Позволь поинтересоваться, ты сидишь на диете? Потому что если это так, то скажи мне и я тебе расскажу об одном рецепте для похудения. Знаешь, девушкам с Гриффиндора очень помогает, — подмигнув, тот с удовольствием понаблюдал за тем, как Мальчик-Который-Выжил побледнел, совсем не ожидая от молодого Волдеморта такого. Гарри несколько раз вздохнул и выдохнул, прежде чем ответил: — Не играй со мной в эти игры, Риддл, — зло прошипел он, не заметив, что практически перешел на парселтанг. Зато это заметил Марволо, опершись на колено локтями и сложив руки в замок. Улыбнулся. Сегодня он слишком часто улыбается, будто произошло что-то хорошее. — Помнится, совсем недавно ты звал меня по имени. Так что же произошло, дорогой? — Поттер шумно втянул носом воздух, чувствуя, как у него нервно дергается глаз, а желание уйти (домой-домой-домой) отсюда с каждой секундой превышает желание ответить этому ублюдку. Отчего-то руки дрожат (видимо, эйфория от вернувшейся тишины до сих пор не прошла), глаза грозятся закрыться. Гарри не совсем понимает свое состояние, Гарри совсем не понимает, почему, черт возьми, сидит и ничего не делает. Прошу, давайте я отдам все, абсолютно все, что у меня есть, а вы вернете взамен мне мой дом? Вернете мне мое счастье и жизнь. А с чего ты взял, что имеешь хоть что-то, герой? Мальчик-Который-Выжил, ты вновь хочешь избавиться от своего титула? Опять? Снова, мальчик по имени урод? Только посмертно, мальчик. Только умерев. Как видишь, выбора нет. Если так хочется быть нормальным, придется цепляться всеми частями тела. — Ты не достоин иметь это имя, — выплевывает он со злостью, не понимая, что именно сказал и кому, а когда понимает, то хочет сказать еще больше, еще больнее, потому что умеет, потому что хочет и отвечает той же монетой. Атмосфера в комнате поменялось внезапно — Гарри резко прошиб леденящий душу холод, сердце сбилось с правильного ритма, громким стуком отдаваясь в висках. Он медленно сглотнул, всеми силами заставив себя поднять голову и просто посмотреть. Глаза Дьявола смотрели прямо на него (страшно, очень страшно, но герои не имеют права бояться, ты не имеешь права бояться), не моргая, а улыбка Ангела заинтересовано и почти ласково ковыряла душу, чтобы найти самое больное место для атаки. Чтобы отомстить. Потому что Тот-Кого-Нельзя-Называть никогда не прощает, глупый Мальчик-Который-Выжил. Присутствие рядом с собой другого человека Поттер ощутил далеко не сразу, зато чужую руку, почти с материнской осторожностью взявшую его за подбородок и резко поднявшую голову, миллион раз да. Ледяные аккуратные пальцы не дали двинуться ни на миллиметр — что ты делаешь, идиот, двигайся, прошу тебя, сделай хоть что-то. Гарри? — Знал я одного человека, милый Гарри — мягко начинает тот, ласково проводя большим пальцем по щеке, прослеживая им небольшую царапину, внезапно сильно заболевшую после этого действия. — Глупого, слабого и вечно мешающего. Он так отчаянно цеплялся за свою жизнь, что, когда на него напал опасный преступник, он не смог удержаться и не назвать того уродливым. Не мог не сказать, что его имя слишком странное и сложное, чтобы тот имел право его иметь. А знаешь, что с ним стало? Ты слышишь, Поттер? Когда Том наклонился, едва не касаясь носом чужого, дыхание холодной смерти коснулось его лица. Широко распахнутые зеленые глаза встретились с алыми. Красота Дьявола и улыбка Ангела. — Он умер, потому что не смог выдержать пытки Круциатусом. Молил о пощаде, но его никто не слышал. Плакал, рыдал и не мог сделать совсем ничего. Погиб такой жалкой смертью. Печально будет, если ты повторишь его судьбу, правда? Дыши, даже если тяжело. Дыши, даже если другие хотят, чтобы ты этого не делал. Гарри?***