(Ангст, Драма, Смерть Персонажа, относительный Хэппи Энд, wing!фик)
— Это конец, — единственная связная мысль начинает отчаянно пульсировать в мозгу Алека, когда он понимает, что они окружены со всех сторон втрое превосходящими по численности противниками. Ситуация кажется совсем безнадежной. Потому что она и есть безнадежная. Пропащая, гиблая, беспросветная, называйте как хотите, это ничего не изменит. После безусловного проявления доброты и щедрости, Вселенная, кажется, решила спохватиться и отправить Алека куда подальше, потому что в этот раз он оказался в мире, совершенно не похожим на какой-либо другой до этого. В этом мире нет привычного ему разделения на сумеречных охотников и нижнемирцев, нет Института, работы, дома, нет места, где можно спокойно и тихо прожить свою жизнь. Все, что здесь существует, — это необъятное количество демонов, уже давно захвативших власть над целым сумеречным миром, и не так уж много ангелов, светлых, непорочных существ, которых становится все меньше с каждым днем из-за зверского истребления и пыток, в то время как их драгоценные крылья являются самым желаемым трофеем, который только можно добыть. Алеку семнадцать, и он сам не перестает удивляться, как дожил до такого возраста, не погибнув в детстве, в отличие от подавляющей части других ангелов, так редко рождающихся ныне и безуспешно охраняемых остатками старшего поколения. Алек мало что помнит из своего детства, кроме бесконечного бегства, сражений и гиблых попыток найти безопасное место. Все, чего он хочет, это спокойствия и мира, но в этой Вселенной, видимо, даже не существует такого понятия, и Алек находится на самой грани, на том самом месте, когда он чувствует себя настолько бессильным изменить что-то в этот раз, что готов специально подставиться под удар. Знание того, что он все равно потом окажется в другой Вселенной, уменьшает груз на его плечах, и теперь его проклятье даже кажется даром, но есть одно большое и жирное но. Несмотря на то, что Алек не видел родителей уже много лет и находится в полной уверенности, что они мертвы, он не может просто так покинуть этот мир, так как его сдерживает кое-что другое: в этом беспросветном мраке у него волей судьбы все еще есть Иззи и Макс, любимые брат с сестрой, и он просто не может позволить себе быть эгоистом настолько, чтобы самовольно согласиться на смерть и оставить их здесь в полнейшем одиночестве. Все в этом мире сумасшедшее, и даже к своим крыльям Алек не может привыкнуть до сих пор. Крылья здесь являются показателем силы и внутренней красоты ангела, они одинаковые по форме, но разные по размеру и расцветке, и, хотя обычно они всегда спрятаны и используются только для полета, Алек все равно чувствует себя непривычно с этим новым «аксессуаром». Крылья считаются чем-то личным, интимным, и только самые близкие тебе люди могут касаться их, поправлять перья или, тем более, гладить их. Не считая нескольких незнакомых ангелов в полете, Алек видел крылья только Иззи и Макса, а те, соответственно, его. То, что у Иззи под стать ее натуре были яркие, радужно-перламутровые крылья, пугало Алека до ужаса. Если кто-либо из их врагов каким угодно образом узнает про это, то охота, происходящая на них каждый день, покажется раем и детским развлечением по сравнению с тем, что начнется после. Демоны в последнее время совершенно слетели с катушек, и новоявленная традиция подстреливать ангелов, чтобы обрезать их крылья или выщипывать бесценные перья, пока несчастные еще живы, наслаждаясь их нескончаемыми муками, а потом развешивать полученное в своих домах, приглашая всех посмотреть на это, или даже продавая на аукционе за бешеные деньги или другие драгоценности, набирает обороты все больше и больше. Алек находится в неотвратимом, пронизывающем до костей страхе. Не за себя, конечно же нет. То, что такое могут совершить с его семьей, вот что убивает его. Один раз они чуть было не потеряли Макса, еще совсем маленького, похищенного в одной из погонь, и чудом успели спасти его в последний момент, вырвав из лап уродливого демона, который, к их большому везению, оказался не самым сильным и ловким и недооценил способности разъяренных ангелов, защищающих члена своей семьи. Тогда Макс отделался только огромным шоком, десятком потерянных перьев и заиканием на ближайшие полгода. Второй раз обычно не везет, поэтому Алек старается не думать об этом, но тоскливые, безутешные мысли все равно проникают ему в голову, стоит лишь прикрыть глаза. Невозможно провести всю жизнь, бегая от кого-то. Сейчас они молоды и сильны, но уже чувствуют слишком большую усталость от всего происходящего, и кто знает, сколько это будет продолжаться? Сколько еще времени пройдет, прежде чем кого-то из них словят? Может Алек и является бойцом, уверенным в своих силах, но даже он видит, что в этом мире спасение невозможно, и то, как скоро настанет их конец, лишь вопрос времени. Все, что он хочет от этого мира, — умереть последним из них троих, чтобы не заставлять маленького брата и сестру мучиться в агонии без него. Великолепное желание, не так ли? Что ж, теперь Алеку придется сделать хоть что-то, чтобы оно осуществилось, так как, кажется, переломный момент происходит прямо здесь и сейчас.***
Макс и Иззи стоят напротив Алека, слегка отступив назад, а за их спинами находятся три омерзительных демона. Еще парочка стоит по бокам, и несколько находятся позади самого Алека, а единственный выход, который существует из этой злосчастной пещеры, которую они использовали последние два дня, как укрытие, находится ближе всего к Максу. Алек даже не представляет, как им, без нормального оружия, сейчас выбраться отсюда живыми, учитывая, что тут даже невозможно взлететь. Демоны переглядываются, не торопясь. Они хищники, загнавшие добычу в угол, и теперь хотят поиграться, напугать, заставить бояться и умолять о быстрой смерти, но никак не просто покончить с этим по-быстрому. Никто не двигается, и Алек смотрит на Иззи, понимая по ее взгляду, что она собирается бороться и драться до последнего. У нее нет шансов, и то, что она будет сопротивляться, только еще больше раздразнит соперников и заставит их хотеть наслаждаться ее мучениями как можно дольше. Алек переводит взгляд на Макса, который стоит, крепко сжав руки в кулаки, пронзая полным ненависти взглядом демонов за спиной старшего брата. Очевидно, он тоже собирается бороться. Алек старается не паниковать. И хотя у него не очень получается, здравый ум все же пересиливает, так что когда демоны, о чем-то безмолвно договорившись, вдруг начинают подступать ближе к Иззи с явным намерением насильно расправить ее крылья, Алек отворачивается, отчаянно ища взглядом хоть что-то, что бы могло помочь. И он находит это. Острый, совсем недавно выпиленный им наконечник для еще не готовой стрелы лежит немного сбоку от него. Несмотря на то, что как оружие это не самый лучший вариант, эффект неожиданности никто не отменял, и даже лишние пару секунд могут спасти жизнь. Только вот этого мало. Даже если Алек сам проткнет ближайшего демона, слегка поранив его, другие противники в два счета разберутся с ним, а потом и остальными, поэтому ему срочно нужно что-либо для их отвлечения. Настоящего отвлечения, такого, чтобы все внимание было бесповоротно сосредоточено на нем. Безысходность от вида Иззи, которую уже практически вплотную окружили, и лицо Макса, который вот-вот бросится ей на выручку и тут же погибнет, заставляет мозг Алека работать в усиленном, мегамощном режиме, а подстрекающий его адреналин со скоростью света растекается по венам и решение возникает в голове ангела мгновенно и непринужденно. В конце концов, именно ему среди них всех не было страшно потерять свою жизнь. Алек решает рискнуть. В одно резкое движение он с громким, гулким звуком расправляет свои крылья, выставляя их напоказ, хвастаясь ими, пытаясь завлечь противников. То, что все моментально поворачиваются к нему и неосознанно делают пару шагов ближе, не является для него сюрпризом. Пусть такое с ним и впервые, Алек знает, что является редкостным везунчиком, а красота его крыльев несравнима с подавляющим большинством других. Крылья Алека огромны, аккуратны, прекрасны. Их нежный светло-золотистый цвет с зеленоватым рисунком, будто расписанным талантливым мастером, и сверкающими краями не может не привлечь даже других ангелов, не говоря уже о демонах с мгновенно загоревшимися глазами и предвкушающими ухмылками. Алек слегка взмахивает крыльями, так, чтобы это не выглядело как угроза, а скорее, как привлечение, и это срабатывает вновь, заставляя противников сделать еще пару зачарованных шагов к нему, позабыв о двух других ангелах. Больше ждать нельзя, и Алек понимает это с раздражающей точностью. У него есть только один шанс, и он надеется, что Иззи простит его, а Макс поймет, что должен сделать. Алек молниеносно оказывается у наконечника и, пока демоны еще даже не успевают понять, что происходит, кивком головы указывает Иззи на ближайшего к ней неприятеля, а после один метким движением кидает наконечник Максу, указывая на второго демона рядом с ним. Когда его брат и сестра тут же включаются в работу, ни капли не медля и не задавая глупых вопросов, Алек успокоено выдыхает. Они привыкли к постоянным сражениям, поэтому делают все настолько быстро и безукоризненно, что даже демон Макса падает, нехило подкошенный (Алек находит секунду, чтобы восхититься младшим братом), не говоря уже о Иззи, использующую какую-то свою технику единоборств, мгновенно справляющаяся с двумя противниками. Оставшиеся демоны живо поворачиваются на шум, резко снимая с себя дурман Алека, осознавая, что происходит. Иззи с мольбой в глазах смотрит на старшего брата, но вокруг него находятся не меньше пяти демонов, один из которых высший, и Алек знает, что у него нет ни единого шанса улизнуть сейчас. Он грустно улыбается и качает головой, указывая ей на выход. Иззи делает шаг назад, но все еще остается в пещере, не в силах бросить старшего брата, и Алек понимает, что если она помедлит еще хоть на пару секунд, то все будет напрасно, поэтому кидает ей молящий, отчаянный взгляд, кивая на Макса, и она вновь беспрекословно понимает его, живо хватая Макса за руку и выбегая из пещеры, едва успевая посмотреть на Алека в последний взгляд. Ее глаза полны слез, а Макс пытается вырваться, и Алеку настолько больно смотреть на это, что он отворачивается, мысленно моля Разиэля дать им хоть какую-то защиту. Несколько демонов кидаются вслед за ними, но Алек вновь взмахивает крыльями, уже намного сильнее, и волна воздуха от его движения останавливает врагов и заставляет их обернуться. Непомерная все же алчность берет свое. Они видят крылья Алека и уже представляют, сколько всего можно с ними сделать, поэтому тут же возвращаются внутрь. С ним расправляются настолько быстро, что Алек даже не успевает моргнуть. Он чувствует, что отрубается, а перед его глазами плывут звездочки от сильного ушиба головой о камни пещеры. Алека не заботит это. Его сестра и брат сумели сбежать на этот раз, и это все, что ему нужно знать прямо сейчас.***
Алек слышит приглушенный, противный тихий звук рядом с головой, которая ощущается невероятно тяжелой и мутной. Мысль о том, что он вчера перепил, неохотно появляется у него в голове, и Алек пытается вспомнить событие, предшествовавшее этому, но у него никак не выходит. Назойливый звук продолжается, и Алеку даже кажется, будто он приближается к нему. Алек стонет и переворачивается на спину, вытягивая руку, чтобы выключить надоедливый будильник. Только вот будильник оказывается неожиданно мягким, а резкий возмущенный писк заставляет Алека подскочить на месте, огромными глазами уставившись на убегающую куда подальше жирную серую крысу, которую он только что и попытался «выключить». Алек осматривается и понимает, что сидит на холодном каменном полу в маленькой, темной камере. Единственное, через что проходит едва заметный тусклый свет — прутья на решетке толстой железной двери. Осознание того, что произошло, настигает его в один счет, и парень подтягивает к себе ноги, обнимая руками колени. То, что его еще до сих пор не пытают и не пытаются выдернуть как можно больше перьев, весьма подозрительно. Алек аккуратно шевелит лопатками и задумчиво хмурится, понимая, что не испытывает ни капли дискомфорта, а значит, мало того, что его крылья вообще не тронули, их еще и предварительно сложили, чтобы они не поранились на этом полу. Все это наводит на очень и очень нерадостные подозрения, и Алек, который заранее был готов к мукам и пыткам, теперь нервничает намного больше, сидя здесь, в относительной безопасности. Проходит пару часов, и голова Алека наконец перестает трещать, позволяя ему не морщится от боли при каждом вдохе, и парень пытается хоть чуть-чуть размяться, что почти невозможно в таком ограниченном пространстве, когда в коридоре слышится бряцание ключей. Алек замирает, а потом отходит к стенке, прислоняясь к ней, ожидая решения его судьбы. Точнее, ожидая решения того, как быстро и насколько болезненно закончится его жизнь. Ключ медленно, будто специально мучая уставшего ангела, поворачивается в двери, и пространство вокруг заполняется желтым светом, льющимся из коридора, а в комнату заходит… еще один ангел? Это юноша, он выглядит весьма молодо, возможно, даже младше Алека. У него светлые волосы, правильные черты лица и вежливая улыбка на губах. Только вот… Алек знает кто это, и еще ни в одном мире, в котором он жил, Джонатан Моргенштерн не был хорошим человеком. — Определенно не ангел, — проносится в голове у Алека, и живодерская, жестокая ухмылка Джонатана, будто читающего его мысли, только подтверждает это, а опасный огонек в глазах заставляет Алека хотеть спрятаться и улететь так далеко отсюда, как только возможно. К сожалению, все, что он сейчас может, это молча смотреть на приближающегося парня и надеяться, что пытать его будет не он. Потому что если это будет так, то… Алек ощутимо вздрагивает, и улыбающийся демон подходит к нему. Он проводит рукой по щеке Алека нежно и невесомо, продолжая улыбаться, как предвкушающий веселье маньяк, и даже кровь в жилах Алека застывает, не позволяя сердцу биться, как следует. — Милый, — произносит он спокойным ласковым голосом, — ты такой милый. Настоящий ангелок. Алек не двигается, не дышит, вообще никак не реагирует на это, хотя сломать бы руку этому мерзавцу он бы сейчас не отказался. — Я уже успел изучить твои крылья, ангел, и должен заметить, что они выше всяких похвал, уж я-то в таких вещах разбираюсь, — продолжает свой монолог Джонатан, опуская руку ниже и проводя ей по груди Алека. Алек инстинктивно делает шаг в сторону, уворачиваясь от дальнейших прикосновений. Глаза демона мгновенно чернеют и, когда он вновь открывает рот, от прежнего спокойного тона не остается и следа. Вместо этого он рычит, брызгая слюной, и вновь подходит к Алеку, хватая его за дырявую поношенную майку и встряхивая так, что у того встают дыбом даже волосы на руках. — А ведь это я спас тебя, тварь ты неблагодарная! Они хотели ощипать тебя и оставить прилюдно умирать, а я забрал тебя сюда. Я, а не кто-то другой! — его голос громкий и истеричный, пронизанный ненавистью ко всему живому, и Алек понятия не имеет, что ему сейчас делать. Он больше не пытается уклониться, но по-прежнему ничего не говорит. — Что ж, раз я не слышу благодарностей, придется по-плохому, упрямый ангел, — шипит Джонатан и резко, с невероятной силой, швыряет Алека в противоположную стену. Голова ангела вновь взрывается болью, и он чувствует солоноватый привкус крови во рту. Демон широким, беззвучным шагом подходит к нему и достает огромный, до блеска начищенный нож, даже выглядящий слишком остро заточенным. — Посмотрим, как ты заговоришь, когда лишишься своего правого крыла, — усмехается он и переворачивает сползшего вниз по стене Алека, пытающегося не отключиться прямо сейчас, когда в дверном проеме появляется невысокий силуэт, мгновенно привлекший внимание демона. — Я так не думаю, Джонатан, — раздается холодный, низкий голос. — Мне казалось, ты кое-что задолжал мне, и все был не в силах расплатиться. И только я узнаю, что ты завладел подходящей расплатой, как оказывается, что ты и не собирался отдавать свой долг. Очень жаль. Кажется, придется напомнить тебе некоторые правила, — произносит человек и проходит внутрь, одним движением отрывая Джонатана от Алека и вырывая у него из рук нож. Алек сползает еще ниже по стенке, уже полностью ложась на пол. Его голова, кажется, перегрузилась по полной программе и взорвется прямо сейчас. Он совершенно не соображает, и то, что будет с ним дальше, уже просто не волнует парня. Однако на то, чтобы признать в этом властном самоуверенном человеке Рафаэля, вновь встретившегося на его пути, много мозгов не надо. Очевидно, вечный вампир, как и все нижнемирцы, играл в этой Вселенной за «темную» сторону, поэтому Алек даже и не пытается на что-либо надеяться. Он абсолютно, беспощадно обессилен, и вновь теряет сознание, так и не успев досмотреть, чем закончится сражение двух демонов.***
Когда Алек просыпается в этот раз, то сразу же понимает, кто выиграл этот раунд. Джонатан ни за что бы в жизни не перенес его, слабого и бессознательного, на кровать. И пусть даже кровать жесткая, узкая, и Алек подозревает, что там, где его бок проваливается, находится немаленькая дыра, это все еще кровать. Голова, как ни странно не гудит, и Алек аккуратно присаживается, медленно дожидаясь, пока все перестанет кружиться в его глазах, и дотрагивается до висков, которые оказываются намазаны чем-то липким, но приятно пахнущим. Этот запах успокаивает его и, скорее всего, является причиной отсутствия головной боли. Алек оглядывается вокруг, ожидая увидеть что-то наподобие такой же камеры, только более цивильной, но нет. Это комната, маленькая и темная, но все еще настоящая комната, пригодная для житья. Скорее всего, когда-то здесь жил ребенок, потому что кроме узкой кровати здесь стоит небольшой стол, стул и маленький шкафчик. Когда Алек замечает еще одну деталь, которую он упускал до этого времени, то чуть не подпрыгивает на месте, никак не ожидавший увидеть Рафаэля на потрепанном старом кресле, лениво наблюдавшего за ним, не говоря ни слова. Не то чтобы Алек был этому удивлен. Что-то не меняется даже в других Вселенных. Парень поднимает взгляд на демона и открывает рот, но тут же закрывает его, не зная, что спросить. Впрочем, терять ему нечего, и раз он до сих пор жив и даже немного подлатан, то он зачем-то нужен Рафаэлю, а значит, можно и не церемониться. — Что теперь? — спрашивает Алек, тут же поражаясь тому, насколько паршиво звучит его голос. — Начнешь выщипывать мне крылья? Или сначала хочешь завести в камеру пыток? Можешь приступать прямо сейчас, — неожиданно накрывшее его безразличие полностью поглощает разум Алека, и он хочет только, чтобы все закончилось поскорее. Рафаэль же только смотрит на него, и в итоге презрительно хмыкает, поднимаясь на ноги. — Как бы заманчиво не звучала такая перспектива, ты мне нужен для кое-чего другого. Сейчас ты пойдешь и примешь хорошую, долгую ванну. Я хочу, чтобы ты сиял так же, как твои прекрасные крылышки. И если сделаешь хоть одно подозрительное движение, то останешься без них в два счета, а уж потом мы пойдем в камеру пыток, — он говорит негромко, четко, равномерно, и у Алека нет ни малейшего желания сопротивляться. Принять долгую горячую ванну перед смертью? Почему бы и нет. Умирать, так хоть чистым! Ангел кивает и направляется в указанном направлении. Ванная комната, к его удивлению, кажется просто подарком небес по сравнению с комнатой, в которой он очнулся: она огромна и выглядит так дорого и солидно, что Алек даже на момент позволяет себе криво улыбнуться. Если свиней закармливают, чтобы потом убить, то его заставляют делать водные процедуры в королевской ванне. Забавно. Проходит минут десять, и Алек думает, что получил пробный абонемент в рай перед безлимитом ада. Он даже находит разноцветные тюбики и флакончики и теперь сидит по уши в ароматной пене, наслаждаясь горячей водой, отмокая после дней и годов, полных странствований и ночевок в грязи. Он никуда не спешит, как ему и было велено, и вылезает только через час, когда вода становится практически полностью холодной. Его измученное тело подрагивает, мышцы в ногах ноют, а голова опять становится тяжелой из-за густого пара и давно забытого чувства расслабленности. Он надевает одежду, заранее приготовленную Рафаэлем, состоящую из обычных черных штанов и майки, и выходит назад в комнату. Демон сидит все там же, сцепив руки на колене и задумчиво решая что-то в уме. Заметив Алека, он встает и показывает следовать за ним. Вместе они выходят в большой шикарный зал, больше похожий на одно из тех мест, где по шесть часов пировали в девятнадцатом веке, и не успевает сказать и слова, как дверь с диким грохотом открывается и в зал влетает Он. — Дерьмо, — не сдержавшись, шепчет себе под нос Алек. А ведь он так хорошо справлялся. Он так давно не думал о нем. О Магнусе. Его Магнусе. Алек так давно привык к мысли, что в этой Вселенной его возлюбленный по-любому окажется по другую сторону и уж точно не будет относится к нему не так, как другие демоны, не говоря уже о каких-то отношениях или помощи, что сейчас он чувствует только злость на судьбу. Неужели они не могли не встретиться здесь, в этом чертовом идиотском мире? Видимо, это было бы слишком легко. — Магнус, что ты… — начинает Рафаэль, и его холодное ледяное лицо остается таким же непроницаемым, хотя Алек уверен, что и он ощущает потоки силы, исходящие от своего… товарища. — Рафаэль, и тебе не хворать, — здоровается Магнус, мигом оказываясь около них, демонстративно снимая в приветствие фетровую шляпу. Алек не может мысленно не ухмыльнуться. Очевидно, даже будучи демоном, Магнус не в силах перестать уделять столько внимания своему гардеробу. — Я тут услышал, что ты собираешь выставить на аукцион нечто особенное, и решил заглянуть пораньше, так, на всякий случай, — его голос льется рекой, нежный и мелодичный, и просто до ужаса легко поверить, что это абсолютно нормальный мир, и любовь всей его жизней не пришла сюда, чтобы пообрывать его крылья первым. Алек стоит, опустив взгляд, но почувствовав движение рядом, приподнимает голову, и оказывается в плену как всегда прекрасных кошачьи глаз Магнуса. — Восхитительно! — восторгается тот, и даже хлопает в ладоши от радости. — Теперь я вижу, в чем весь переполох. Рафаэль закатывает глаза и бурчит себе что-то под нос на непонятном языке, а потом раздраженно смотрит на Магнуса. — Нет, не видишь, его крылья спрятаны, — вредно сообщает он, и Магнус останавливается, недоуменно переводя взгляд на него. — Ах, крылья, и как я мог забыть, — протягивает он. — Впрочем, неудивительно, он и сам выглядит, как самый прекрасный на свете ангел. Уверен, что так и есть! — Магнус ничуть не смущен и полон энтузиазма, и этим раздражает Рафаэля еще больше. — Dios, и зачем ты приперся? Я думал, у тебя и так полно забот, Бейн, — ворчливо произносит он. — Ну как же, зачем. Я пришел сделать покупку. Продай его мне, — легко пожимает плечами Магнус, и Рафаэль резко вскидывает голову, впиваясь в него острым взглядом. Алек стоит, только и успевая следить за их разговором. Он прекрасно знает, что оба они чрезвычайно сильны, да и вообще он на вражеской территории, поэтому даже не пытается продумать план побега или попытаться напасть на кого-то. Только вот слова про аукцион неутешительны, и Алек даже не знает, как реагировать на то, что Магнус хочет выкупить его. Сами аукционы безобразны и отвратительны. На них продают пленных ангелов, их крылья, и просто отдельные перья, соревнуясь при этом, предлагая заоблачные цены, только ради того, чтобы завоевать авторитет. Неизвестно, кто тебя купит и что он будет с тобой делать. К тому же, очевидно, Рафаэлю нужны либо деньги, либо что-то еще, но вот что будет, если его купит тот же Джонатан? Алека передергивает и, хотя он подозревает, что и близко не хочет попасть к Магнусу, этот вариант все же лучше прежнего. Ангел настолько глубоко уходит в свои размышления, что даже пропускает часть продолжившегося диалога и приходит в себя только когда Рафаэль неохотно начинает соглашаться с Магнусом. — Давай же, amigo, я знаю, что тебе нужно, а ты знаешь, сколько у меня всего полезного. Кто еще сможет предложить тебе большую ценность? Да никто, сам подумай. Не упускай шанса, — голос Магнуса звучит льстиво и обворожительно, и даже Рафаэль немного смягчается, наконец уступая. — Ладно, никакого аукциона. Он твой. Но я хочу свою оплату сегодня же, — требует он. — И ты получишь ее, — соглашается Магнус и поворачивается к Алеку. Он хищно улыбается и протягивает руку. Алеку совсем, ну просто совсем не нравится все происходящее, но его никто особо и не спрашивает, поэтому он просто принимает руку, зарабатывая этим удивленные взгляды от демонов, и через секунду они уже оказываются в доме. Теперь уже их доме.***
Алек проводит у Магнуса целых три дня, и демон не предпринимает вообще никаких попыток сделать что-то ужасное. Он кормит его, разрешает отсыпаться и даже заставляет переодеться в одежду светлых цветов (Алек категорически не согласен, но его быстро затыкают одним только убийственным взглядом и предостерегающим взмахом руки). Алек старается не рыпаться. Он не питает никаких иллюзий по поводу этого мира, и уверен, что пусть это и Магнус, но он не может вот так внезапно влюбиться в ангела и пойти наперекор всем своим многолетним привычкам и традициям. Магнус готовит его для чего-то, и Алек пытается вычислить для чего именно, но это весьма затруднительно, да и сам Магнус не особо разговорчив на эту тему. Конечно, Магнус это Магнус во всех Вселенных, поэтому даже здесь у него остались привычные прозвища и небрежно ласковый тон для Алека. Вот только тут он не такой уж и искренний, а скорее, привычный. Уж кто, как не Алек, разбирается в этом. — Ангелочек, подойди сюда, — раздается голос Магнуса из гостиной как раз в момент, когда Алек начинает думать о нем. Алек идет к нему, не боясь. Но и восторга он тоже не чувствует. Да и как почувствовать что-то светлое, когда этот дом настолько пронизан всевозможными чарами и заклятиями, что стоит только Алеку попытаться сделать шаг в сторону запрещенного кабинета или вообще выхода, как от него останутся лишь одни крылья средней прожарки? — Так, стань сюда, к окну, — командует Магнус, подпихивая Алека в нужном направлении. — Не шевелись. — Я тебе не игрушка, — сквозь зубы рычит Алек, недовольно скрестив руки на груди, но оставшись стоять на указанном месте. — Разве ты еще не понял, милый? — немного удивленно протягивает Магнус, заглядывая Алеку в глаза в поисках ответа. — Ты не просто моя игрушка, ты моя собственность. Кривая улыбка и хищный блеск в глазах Магнуса не дают и шанса усомниться в этом, и Алек старательно пытается не думать о том, что в последний раз слышал эти слова от него совсем в другом контексте. И они обладали совсем другим значением. Уже привычное чувство тошноты и слабости поднимается вверх по телу Алека, и в этот раз он не может побороть его. Ничего из этого. Он в полной, абсолютной, нескончаемой растерянности. С одной стороны, этот Магнус — не его, у них нет прошлого, да и будущего точно. Этот Магнус самый настоящий демон, и то, что он еще не тронул Алека только дело времени. С другой стороны, смотря правде в глаза… сможет ли Алек хотя бы попытаться как-то напасть на него, побороть, или хуже того, убить? Определенно нет. Если бы тут, например, был кто-то из его семьи, и Магнус бы решил попытаться убить их на глазах у Алека, тогда да, вполне вероятно, что он бы и смог навредить ему. Но сейчас, ради самого себя, когда ему в любом случае некуда бежать? Глупо, бессмысленно, нерационально. Алек заебался жить в этом мире. Он просто чертовски, немыслимо устал. Пошло оно все к черту. Лишь бы Иззи с Максом были в безопасности. (Как будто такое возможно.) Щелчки пальцев перед его самым носом выводят Алека из раздумий, и он непонимающе глядит на усмехающегося Магнуса. — Все, ангелочек, я снял все мерки. Не забывай дышать, — ехидно добавляет демон. — Мерки? — только и удается выдавить Алеку, совершенно сбитому с толку из-за резко свалившейся ему на голову реальности. — Да, мерки. Мое главное украшение праздника не может ходить в чем попало, будет слишком много важных гостей, — снисходительно поясняет Магнус, с довольным хмыком проводя руками по телу несопротивляющегося ангела. До Алека наконец доходит, в чем дело. Магнус решил использовать его как декор. Как дорогой, изысканный выставочный экспонат. Устроить прием, привлечь выгодных для его хуй-знает-каких-демонских-дел людей, похвастаться им, возможно, даже дать потрогать его крылья или продать пару перышек, прилюдно выдернутых прямо на месте. Глаза Алека панически расширяются, а сердце начинает стучать с утроенной силой. Сердце, которому не прикажешь, и которое все равно продолжает любить и полностью доверять Магнусу, несмотря на то, кем он является в этой Вселенной. Просто смехотворно. Алек неверяще переводит взгляд на Магнуса, наконец понимая, что то, что ему позволяли отсыпаться и отъедаться нужно было только для того, чтобы потом он не выглядел слишком жалко. К его удивлению, Магнус смотрит на него в ответ. Его глаза хитро прищурены, а ядовитая демонская аура так и витает вокруг, но почему-то он не комментирует вид Алека, и даже не пытается запугать его еще больше. Где-то глубоко в сознании Алека начинает формироваться мысль. Никудышная, слабая, неуверенная. Но уже существующая. Понятно, что изменить Магнуса у него здесь не получится, но что, если попытаться пробудить в нем хоть что-то светлое? Что, если даже в демоне где-то глубоко внутри может находиться остатки человечности? — Не надо, — умоляюще хрипит Алек, продолжая смотреть прямо на Магнуса. — Не делай этого. В комнате повисает тишина, и только бурлящее где-то за стеной зелье нарушает это мгновение спокойствия и единства. Впрочем, оно быстро разваливается. — Не устраивать прием? Не выставлять тебя? Ты вообще о чем? Я ждал подходящего момента слишком долго, ангелок, поэтому лучше возвращайся в свою комнату и не высовывай оттуда носа, иначе мне придется лично заняться твоим воспитанием, а это, я обещаю, тебе не понравится. Алеку не надо повторять дважды. В конце концов, он, считай, в плену. Какая разница, в какой комнате сидеть, если ничего больше ему все равно делать нельзя? Алек захлопывает дверь своей (надо же, выделенная гостевая комната теперь официально его) комнаты и падает на кровать вниз лицом. И как он мог подумать о том, что у демонов могут быть чувства?***
Проходит всего один день, и Алек официально мертв. Потому что Иззи с Максом тоже мертвы. То, что кто-то все-таки нашел его брата и сестру не такая уж неожиданность, и когда какой-то знакомый Магнуса с радостной гордостью рассказывал про то, какой переполох был, когда их соратники словили сразу двух таких великолепных ангелов, Алек мгновенно понимает, про кого идет речь. Описания демона только подтверждают его догадку, и когда тот переходит к подробностям, Алек не выдерживает и сбегает. Он даже не плачет. Он высушен до дна, и в нем не осталось и капли нормальных человеческих эмоций. Алек прячется в своей комнате, полностью игнорируя Магнуса, и просто съеживается в углу, обхватывая себя руками, закрывая глаза, представляя, что весь этот мир просто какой-то дурной сон. Спустя некоторое время Алек прекращает трястись и перебирается с пола на кровать, утыкаясь носом в подушку. Мысли неконтролируемо текут в собственном потоке, и он не может сделать ничего, чтобы остановить их. Знал ли он, что этот день настанет, причем в ближайшем будущем? Да. Понимал ли он, что вечные скитания и страх погони намного хуже смерти? Разумеется. Хотел ли он такой жизни для дорогих ему людей? Конечно нет. И даже не смотря на все это, желал ли Алек их смерти?.. Нет. Он не хотел этого, и осознание того, что сейчас он действительно остался совершенно один здесь, в этом ужасном мрачном мире, делает все хуже. Магнус заходит к нему в комнату, присаживаясь рядом на кровать, наблюдая за Алеком внимательным взглядом. Алек не шевелится, а только переворачивается на спину, пустыми глазами уставившись в потолок. — Ты знал их? — то ли спрашивает, то ли утверждает Магнус. Ему даже не надо пояснять, о ком идет речь. — Они были моей семьей, — отвечает Алек, к собственному удивлению. — Больше у меня никого нет. Магнус издает нечленораздельный звук, уставившись куда-то в пространство, и Алек помимо воли задумывается над тем, что происходит в голове у демона. — В этом ваша слабость. Все ангелы слишком привязаны к своим семьям, — медленно произносит Магнус. Алеку даже не хочется спорить. Сейчас демон говорит нормальным тоном, и в голосе не слышно ни ехидства, ни насмешки, а если закрыть глаза, то можно легко представить, что это его родной Магнус, который никогда не навредит ему. Алек так и делает. — В любом случае, это все неважно. Я купил тебя, и теперь ты мой. Можешь вычеркнуть из памяти жизнь до меня, — тут же добавляет Магнус, не давая Алеку забыть, кто он такой, и на каких правах он здесь находится. Алек не может сдержать истерического смешка. Если бы только этот Магнус знал, насколько его жизнь и вправду делиться на до/после него. — Ты слишком дерганый, — недовольно замечает Магнус в ответ на это. — Я не могу позволить тебе опозорить меня на приеме. Придется научить тебя хорошим манерам, ангелок. Алек лениво слушает его, но на последнем слове что-то меняется, неясные, смутные воспоминания из прошлых жизней прорываются в его сознание, и Алек, сам не зная почему, вдруг на несколько мгновений теряет свою апатию и пустоту и совершенно не контролирует то, что вырывается из его рта. — Пожалуйста, помоги мне. Пожалуйста, Магнус, я прошу тебя. Я не могу больше выносить этого. Они мертвы, все мертвы, я мертв, я не могу, у меня нет… Я не… Пожалуйста, хватит, прекрати это, я не могу проснуться, это сон, это только сон… — его голос мутный, хриплый, насквозь пропитанный горечью безнадежности. Так же быстро, как этот приступ словоизвержения начался, он и заканчивается, и Алек вновь теряет все силы, прикрывая глаза и начиная размеренно дышать. Магнус не шевелится, удивленно наблюдая за ангелом, в попытке разгадать его. Обычно все пленные больше всего переживали за свои крылья и то, каким образом их собираются мучить. Иногда они просились на свободу. Почти всегда пытались сбежать, накликая неприятностей на свою голову. И всегда, абсолютно всегда оскорбляли демонов, пытаясь задеть их, заставить сражаться, выплескивая всю ненависть им в лицо. Алек же был совершенно другим с самого первого дня, и это сразу насторожило Магнуса. Этот ангел ни разу не попытался нанести вред Магнусу, спокойно смотрел на него печальными глазами и выполнял все указания. Он ни разу не попытался сбежать и, насколько Магнус знал, даже не пытался разведать путь к свободе. Он ни разу ничего не попросил, не задавал вопросов, не выдвигал требований, и это было более чем странно. Магнус никогда не чувствовал жалость, в конце концов, он был настоящим демоном, и просто не знал, что это такое. Он рос в условиях, где либо ты моментально умираешь, либо убиваешь других и остаешься жить сам. Он был бойцом в своем собственном демоническом понятии, и в этом они были очень и очень похожи с Алеком. Но он демон, и он не может нянчиться с ангелом просто по определению, поэтому Магнус даже не дает шанса возмутительным мыслям проникнуть дальше в голову и делает то, что и должен. — Именно это я и имел в виду. Вы отвратительно слабы. Чтобы был через час в моем кабинете, и если опоздаешь хоть на минуту, отправишься в камеру, — холодно произносит он, напоследок одаривая продолжающего безжизненно лежать парня нечитаемым взглядом, и молниеносно оказывается за дверью. Алеку все равно.***
Наступает вечер перед днем икс. Днем, когда состоится прием, а сам Алек будет цирковым посмешищем. Ну, или драгоценной статуэткой. Фарфоровой куклой с крыльями. Определенно чем-то не живым, ибо после того всплеска эмоций, и его короткой речи все живое окончательно покинуло тело Алека. Магнус действительно взялся обучать его манерам, но ангел будто и не слышал. Он позволял переодевать себя в праздничные костюмы, рассматривать его крылья, и даже не шелохнулся, когда Магнус провел по ним рукой. Его апатия достигла дна, и кажется, ниже уже ничего не было. Алек не стремится ничему учиться, не пытается что-то запомнить, не собирается радовать гостей Магнуса, но в то же время он и не прекращает выполнять приказы демона, просто потому, что так легче. Когда он делает все, что ему говорят, его быстро отпускают и не трогают. Алека устраивает это. Он даже не думает об этом. Он существует, вяло, флегматично, инертно. Магнус видит это. То, что он демон, не значит, что он дурак. Он видит все, что происходит с ангелом, и с каждым днем, который они проводят вместе, он понимает, что это пустая затея. Он все еще не позволяет жалости взять верх над собой, не позволяет себе иметь какие-то чувства, но он просто знает, понимает, осязает, что творится с ангелом. Мысли, упорно не пропускаемые им в свою голову, роятся где-то побоку, безуспешно пытаясь прорваться внутрь… только вот действия, за действия свои демон в коем-то веке уже не отвечает. Заставляя себя не думать об этом, он идет в комнату Алека, только чтобы увидеть ангела, как и всегда безжизненно лежащего посреди кровати, глядя в никуда. Магнус привычно присаживается рядом. Он не должен, не может чувствовать, думать, рассуждать. Но он может действовать. По щелчку пальцев в его руке появляется стакан с прозрачной жидкостью, и он быстро протягивает его Алеку. Тот не реагирует. — Выпей. Сейчас же, — Магнус приказывает властным тоном, зная, что ангел не посмеет нарушить прямого приказа, и Алек медленно моргает один раз, а потом присаживается и, не задавая никаких вопросов, осушает стакан до дна, а после вновь укладывается назад. Магнус медленно забирает стакан, внимательно глядя на него. Исхудавший, бледный ангел, несмотря на все его усилия, стал выглядеть еще хуже, чем было до этого, и Магнус все так же не позволяет себе думать, но надежда, что он поступил правильно отчаянной жилкой бьется где-то внутри него. Через пару мгновений Алек резко поворачивает голову, облизывая губы. — Это же была не вода, — тусклым голосом произносит он, желая услышать подтверждение. — Нет, — не скрывает правды Магнус. Алек немного хмурится, и это первая эмоция, которую он показывает за последние пару дней. — Что это было? — тихо спрашивает он. Его начинает клонить в сон, что очень странно, так как бессонница уже давно завладела им, и парень не спал нормально уже много дней. Он поворачивается на бок, продолжая смотреть на Магнуса. Родные, любимые черты успокаивают его даже сейчас, как бы нелепо это не звучало. — Жидкая смерть, — отвечает Магнус. Просто, легко, уверенно. Как и положено демону. Глаза Алека расширяются в узнавании, и если бы не тяжелеющая с каждой секундой голова, он бы даже привстал сейчас. — Ты что… — пораженно начинает он, и вот, опять, эмоции начинают проскакивать в его голосе, а лицо наконец перестает напоминать бездушную куклу. — Ты отравил меня, — слабо произносит он. Яд, известный в их мире, как самое дорогое и надежное средство для того, чтобы убрать кого-то, был знаменит своим безвкусием, прозрачным цветом, и, главное, быстрой и безболезненной смертью для жертвы, чтобы никто и не успел понять, что вообще произошло. Быстрой? Алек напрягается и все же умудряется найти остатки знаний в уже совсем никакой голове, чтобы подсчитать, что у него осталось максимум минута-две. Магнус отравил его. Не то чтобы этого нельзя было ожидать от демона. Только вот какая-то маленькая деталь не дает ему покоя. Быть может… безболезненность? Зачем демону убивать его быстро и без боли, когда впереди намечается долгожданный прием, а его крылья все еще не общипаны? Разумеется, Магнус не может не знать, что этот яд полностью сожжет их, и ни ему, ни кому другому не достанется ничего. А значит... он сделал это специально. — Магнус, — хрипит Алек. Он вот-вот отключится, но знает, что не может не сказать этого. — Ты освободил меня. Спасибо. Глаза демона расширяются, и если бы Алек не отрубился окончательно, он бы точно посмеялся с его лица, потому что, очевидно, ангелы никогда еще не благодарили демонов в этом мире. Магнус спас его вновь, он подарил ему свободу, легкость, положил конец всем мучениям, боли, и даже в какой-то степени дал новую жизнь, в которой они несомненно встретятся. Потому что это их судьба и предназначение, потому что так должно быть, потому что в итоге они спасают друг друга даже в самых безнадежных мирах.