Вкус ночи

Джонатан продолжал лежать на полу. Каждая его попытка пошевелиться или же хотя бы просто приоткрыть глаз заканчивалась оглушительным провалом - он снова терял сознание. И хотя его крови так и никто и не отведал, он чувствовал, что потерял ее предостаточно. Она все еще струилась из ран на спине и предплечьях, ран настолько глубоких, что, пожалуй, медведь... и тот бы не сумел нанести подобных. Кроме прочего, яд, находящийся на когтях нетопыря вполне успешно справлялся со своим основным предназначением - ни в коем случае не давал крови свернуться. Если что-то все же и спасало жертву от поедания, то она все равно была обречена истечь кровью. И сейчас Харкер наиболее отчетливо прочувствовал на себе всю тонкость, практически филигранность вампирского мастерства. Так называемая "невеста" почти что прикончила его, даже не сходя с собственного места, словно намертво пустившее корни вековое дерево. Даже не вонзив в него свои острые белые зубы. В сущности, это было обидно... Проклятье, о чем он думает?! - Ты разочаровала меня. Голос графа звучал, казалось бы, нарочито спокойно, но был подобен раскату грома, что по вечерам, словно духовая музыка разносился где-то на склонах Карпатских гор. Ответом на него стал тот самый отвратительно-умоляющий стон женщины, смешанный с невинным детским плачем. Джонатана снова передернуло. Брезгливое желание чего-то... кажется, это было не совсем то, что он мечтал испытать перед собственной кончиной. - Вы все разочаровали! На этот раз голос прозвучал криком. Не в привычном смысле и не человеческим криком. Харкер вообще вряд ли смог бы найти природный звук, который бы хоть немного напомнил ему этот. Он был настолько мощным, практически невыносимым для слуха, и от него шло столько угрозы, что сердце невольно переставало биться в груди. Харкеру подумалось, что лондонские психиатры честно пожертвовали бы половину из положенных на человека пяти литров крови, чтобы заполучить подобный "крик" для все набирающей популярность звукотерапии. Правда, тогда и число пациентов с положительной динамикой порядком бы подсократилось, что тоже было неплохо, если дело коснулось бы платного лечения. Джонатан невольно улыбнулся этой мысли, почему-то вдруг представив графа Дракулу в Лондоне, в одной из таких вот лечебниц. Но не в качестве пациента... из его так называемого друга, напротив, вышел бы отличный мозгоправ, которому не потребовалось бы и минуты времени, чтобы поставить самый точный в мире диагноз. - Прости нас, хозяин... но он был такой вкусс... - где-то на заднем дворе его сознания шипела одна из невест хозяина замка. Харкер почему-то чувствовал, что ему это неприятно. Эти женщины, что и женщинами-то не являлись. Куски мертвой плоти. Чем они могли его привлекать?.. И почему его это интересовало? Прежде чем вампирша успела до конца и не без упоения исторгнуть из себя слово "вкусный", послышался удар. Один, затем другой и третий. Сдавленное пищание и порывистые, панически быстрые взмахи крыльев, будто бы кто-то разогнал стаю голубей. Однако по своей силе эти удары вряд ли могли сойти за легкое шугание безобидных птичек. По своей силе и звуку они скорее напоминали удар каменной глыбы о точно такую же каменную глыбу. Джонатану не составило труда представить, что стало бы с человеком, которому бы досталась подобная оплеуха. - Мерзкие похотливые сучки! Как же я от вас устал!.. Вы хоть понимаете, как я несчастен? - с неподдельным отчаянием вопрошал граф. Неподдельным ли? Харкеру показалось, что нет. Хотя сейчас было глупо довериться собственному восприятию. Реальность была слишком далеко от него... как и ощущение того, что он истекал кровью. - Мы не понимаем... - заунывный шелест сразу трех голосов медленно переплетался в сознании Джонатана. - Конечно, вам недоступны даже самые обыкновенные вещи... - Мы знаем только одно... Вы больше не любите нас, - три тени бросились к ногам своего хозяина, обвиваясь вокруг них, подобно молодому настойчивому плющу. - Да нет же, дуры! Я люблю вас... всех, - надрывно прошептал Дракула. Он властно протянул им иссиня-белые костлявые руки, к которым они тут же приникли. Омерзительные, жадные поцелуи трех неживых губ. Харкер не понимал, как может видеть их сквозь плотно прикрытые веки. Но он видел. - Иначе зачем мне было бы кормить вас?.. Держать вас здесь? Ненасытные, вечно голодные твари, - будто бы отдельно смакуя каждое слово, почти что с нежностью произнес граф, позволяя ласкать себя. Джонатан снова почувствовал неутолимое желание вогнать кол в его равнодушное, насквозь лицемерное сердце. Или что там оставалось в этой иссохшей, холодной груди? Ничего. Он точно знал ответ на свой вопрос. Там не было ничего, кроме его собственных фантазий, точнее сказать, фантазий, что ему успешно навязали. Он слишком много думал о нем... и слишком методично. Раскладывать личность графа по полочкам было занятно, особенно, когда вынужден изо дня в день прибывать в полном одиночестве и... смятении духа. А уж раскладывать личность стригоя... Черт возьми! Хозяин прекрасно знал, чем надобно развлечь своего долгожданного гостя. Фальшивое признание в любви. Казалось, оно не было рассчитано на слушателя, ибо слушатель не мог слышать. Но что же объединяло его с этой другой нечистью? Невесты! Что было в них такого? - Похожесть, - вдруг мягко произнес граф, казалось, обращаясь только к своим женщинам. - Единственное, что нас объединяет. Запомните это, - он двинулся с места, в тоже мгновение оказавшись рядом с Джонатаном. - Я больше не желаю никаких происшествий. Однако же, если подобному суждено будет повториться снова, то я стану другим. И поверьте, вам не понравится, - ласково прошептал он, склоняясь над гостем. - А теперь пошли вон! Джонатан снова расслышал жалобный стон, писк, торопливый взбудораженный шелест крыльев, на сей раз напоминающий не голубей, а летучих мышей. - Вы словно первый луч солнца, перед самым восходом. Не испугали, но переполошили их стаю. - Я... - Джонатан попытался ответить, его спутанное сознание прекрасно понимало, о чем идет речь. Возможно, потому, что сейчас было как никогда чисто. Парадоксы, которых он так не любил. Парадоксы, к которым он вынужденно привык. В этом замке не было иного способа выжить. - Я ответил на ваш вопрос? - с какой-то совершенно искренней заботой поинтересовался Дракула, аккуратно и с невероятной легкостью, поднимая на руки своего пленника. Харкер в который раз почувствовал себя девицей на выданье. Его свободно перемещали, как угодно и куда угодно. Еще недавно он мнил себя убийцей вампиров, что отчаянно сопротивлялся даже самому этому замку, в поисках своей жертвы, а теперь... Теперь он снова был детской куклой, которую опять отыскала нерадивая избалованная хозяйка, а вернее, хозяин. И не столь уж нерадивый. Его снова несли на свое место, в кукольный домик, выходить из которого не полагалось. - Я ни о чем вас не спрашивал, - еле слышно проговорил он, оказавшись на кровати в отведенной ему комнате. Спорить не было сил. Но желание было... Это было поразительно, просто уму непостижимо. Он ведь хотел убить его. Ненависть, презрение, разочарование... Это было все и не все. Это было лишь началом чего-то нового. Или же? - Все это пройдет, - Дракула присел на край его кровати. - Все эти чувства не важны. Хотя, надо признать, и они имеют право на существование. В вас, так особенно. - О чем вы? - зло выплюнул Харкер, почему-то вдруг почувствовав себя очень хорошо, словно утерянная кровь снова забурлила в его жилах, вместе с утраченной силой говорить четко. - Вы слишком громко думаете, мистер Харкер. И слишком много позволяете себе утаивать, - граф усмехнулся. - Умение изъясняться четко вам не понадобится... в ближайшие две недели, - он вдруг резко накрыл его лицо своей ледяной ладонью, - это я вам гарантирую. Джонатан снова провалился в небытье. Но на этот раз все было иначе. Никаких кошмаров не будет. Он знал это точно. Настолько точно, насколько помнил свое призрачное имя - Джонатан Харкер. Так звали адвокатишку, что прибыл сюда пару месяцев назад. Но и этой информации сейчас было более чем достаточно.