***
25 мая 2011 год
— Красавица, ты чего плачешь? Я же не навсегда уезжаю, — Донён улыбнулся и заключил меня в объятия. — Я не увижу тебя больше 6 лет. Как тут не плакать? — мои рыдания усилились. — У меня есть небольшой подарок для тебя, — парень снял рюкзак, открыл небольшой кармашек и достал красивый кулон в виде вишни. — Каждый раз, когда тебе будет грустно, дотронься до кулона и вспомни меня. — Спасибо, он очень красивый. Но почему именно вишня? — Я повернулась к Донёну спиной и убрала волосы. — У тебя любовь к вишне генетически заложена, — парень ухмыльнулся. — А мне нечего тебе подарить. Как же ты будешь вспоминать обо мне? — я опустила голову. — Тебе не нужно ничего мне дарить. Ты всегда будешь здесь, — он взял мою руку и положил на свою грудь, где билось сердце. — Я не смогу тебя забыть.***
— Красавица, ты чего застыла? — парень сделал шаг ко мне и дотронулся до моей щеки. — Донён… Я уже не могла сдерживаться и слёзы потекли ручьём. Как и 6 лет назад парень улыбнулся и обнял меня…***
Мы расположились на кухне. Любимый кофе дымился в чашке. — Ну что же, рассказывай. Как провёл эти годы? — Однообразно, — Донён ухмыльнулся, — Поступил в академию полиции как и хотел. Закончил в числе лучших. Заступил на службу в один из участков в Кёнгидо. Недавно получил предложение от одного из агентств полиции Сеула на приёме о работе и решил, что пора бы вернуться домой. А у тебя как дела обстоят? Куда поступила? — Решила пойти по стопам родителей и поступила на юриста. — Всё-таки твой отец добился своего? Он же с детства прививал в тебе любовь ко всему, что было хоть как-то связано с юриспруденцией. Родители, видимо, очень гордятся тобой. Кстати, а где они? — Они погибли больше полугода назад в автокатастрофе. Отец не справился с управлением, машину вынесло на встречную полосу, а там грузовик. Даже дело заводить не стали, — я фыркнула. — Ты думаешь, это убийство? Я отпила немного кофе. Впервые за это время я могу говорить о смерти родителей без истерики. Донён всегда действовал на меня успокаивающе. — Уверена. Патологоанатом сказал, что отец не справился с управлением из-за синдрома Морганьи-Адамса-Стокса. — У твоего отца были проблемы с сердцем? — Донён удивился, — Он же всегда следил за своим здоровьем. Или что-то изменилось за эти 6 лет? — В том-то и дело, что нет. Я разговаривала с папиным лечащим врачом, он даже показал мне его медицинскую карту. Там не было даже намека на проблемы с сердцем. Ты же знал отца, он при малейшем чихе сразу же бежал в клинику. — Есть догадки, кто мог убить твоих родителей? — Большая половина Сеула, если не весь. Мало ли кому они могли насолить. — А ты не боишься, что тебя тоже захотят убрать? — в глазах Донёна читался страх и забота. — А смысл это делать сейчас, после смерти родителей? — Не знаю. Странно всё это. Если бы кто-то хотел отомстить твоим родителям, то похитили или убили бы тебя. — А вот об этом я и не подумала. Донён встал, подошёл ко мне и взял за руки: — Тебе не до этого тогда было. Если хочешь, мы можем разобраться в этой истории и попытаться узнать убийство это или твой отец действительно не справился с управлением. — Тебе не сложно? Ты всё-таки сюда работать приехал. — Не сложно. Тем более у меня сейчас отпуск, — он тепло улыбнулся. — Тебе начали нравиться старинные вещи? — Донён кивнул в сторону злосчастной шкатулки. — Нет. Эту шкатулку мне отдал адвокат родителей. Они в завещании указали, чтобы после их смерти её отдали мне. — И что же в ней находится? — парень с интересом рассматривал шкатулку. — Хотела бы я знать. Родители в завещании указали, что открыть её я смогу только в том случае, если вспомню, что происходило 17 марта 2005 года. — Ты же была совсем маленькой. Я встаю, подхожу к комоду, беру рамку с той самой фотографией и подхожу к Донёну. — Я нашла эту фотографию в своей любимой книге. На обратной стороне написана как раз эта дата, — я протянула рамку парню. — Я помню этот день. Мы тогда все перемазались краской, пока твой отец брал у нас отпечатки пальцев, — Донён взял рамку в руки и улыбнулся воспоминаниям. — Помнишь, твой отец никак не мог взять отпечаток твоего мизинца. У тебя были такие маленькие пальчики, — мы рассмеялись. — И как эти воспоминания помогут тебе открыть шкатулку? — Если бы я знала — давно открыла бы её. — Может её просто разбить и всё? — Не помогает. Она металлическая. Единственное, что мне не нравится в этой шкатулке, вот этот участок, — я беру шкатулку и переворачиваю её, показывая на тот самый квадрат. — Он немного темнее, чем вся шкатулка. — Может на него нужно надавить? — Донён забрал шкатулку и принялся усердно давить на этот участок. — Вряд ли. Если нужно было просто надавить, то её открыли бы раньше, чем она попала бы ко мне в руки, — я вздохнула. — Ладно, давай я уберу её. Беру шкатулку из рук Донёна и только собираюсь сделать шаг, как она начала вибрировать и издавать странные звуки. От страха я бросила её на пол. Шкатулка начала медленно открываться…