Над пропастью во лжи

      — Поверить не могу, что наш Блейз скоро станет папашей аж в четвëртый раз! — мечтательно улыбаясь, заключила Пэнси, доедая свой чизкейк. — Интересно, кто родится? Надеюсь, девочка…       В кофейне через дорогу от центра психологической помощи, где они с Паркинсон обедали, играла ненавязчивая музыка. Они, казалось, обсудили всё на свете.       Настроение волшебным образом оказалось приподнятым. И Малфой был уверен — всё из-за Пэнси.       И дело совсем не в Антипохмельном, флакончик с которым она хранила в ящике своего стола, и почти насильно влила в него нехилую дозу, дабы: «Этот высокомерный индюк в аврорской форме, не решил, будто вместо психотерапии мы попросту два часа к ряду надирались виски!». Драко предпочитал не фантазировать на предмет того, зачем вообще Паркинсон понадобилось это зелье на работе… Навскидку можно предположить, что нервы Пэнси отнюдь не стальные, иногда и она всё-таки прибухивает после приёма психов, типа самого Малфоя.       Что, если быть честным, совсем не удивительно.       Причина же вполне дружелюбного расположения духа была в другом — Пэнс никогда не нуждалась в заклятьях, зельях и прочих зловещих ухищрениях для поднятия настроения близким, она поистине восхитительна — с ней попросту было легко!       Никогда она не требовала объяснений тех или иных поступков с последующим долгим и нудным ковырянием в мотивах. И вместе с тем, с ней всегда можно было начать разговор прямо с того места, на котором он остановился в прошлый раз. Восемь лет назад, к примеру, что-то похожее они уже обсуждали… Кажется, как раз пол первенца Забини.       И ни разу Пэнси даже намёком не упрекнула его, Драко, за паузу в общении. Хоть, вне сомнений, она и страдала все эти восемь лет в изоляции, лишь изредка созваниваясь с Блейзом.       И, конечно, она очень изменилась. Стала серьёзной взрослой дамой… Лишь одна самая очаровательная из черт её характера осталась неизменной — способность радоваться мелочам. Да вот хоть и ребёнку, который вот-вот появится на свет!       А Малфой, в сотый раз за день, чувствовал себя законченным идиотом, не ценившим и забросившим подругу на долгие годы!       Мерлин. Не сделай он этого, может, последние годы оказались бы не в пример более счастливыми? И развод с Асторией не стал бы таким тяжёлым ударом, будь рядом всепонимающая Пэнс?       Ничего не попишешь — хреновый из него друг…       Поздно. Жалеть, винить себя во всём… Зная её фактически с пелёнок, Драко только сейчас понял, что лишь Паркинсон всегда можно было рассказать обо всём, что душа пожелает! Запросто выложить всю правду, не опасаясь наутро прочесть свою же прямую речь в свежем выпуске Ежедневного Пророка. Как в случае с Забини.       И, нет. Сказать по правде, Блейз — самый верный человек из всех знакомых Малфоя, и он спокойно доверил бы другу собственную жизнь, в случае чего, но секреты — ни за что на свете!       Всего пару лет назад Забини возглавлял популярнейшую колонку «Звёздные сплетни» в Пророке, сейчас же стал единоличным владельцем одного из крупнейших издательств магической Британии, которое и выпускает почти все жёлтые газетёнки в стране. И, разумеется, в качества «милого» хобби продолжал писать свои высосанные буквально из пальца статейки.       Дело было даже не в золоте. За свою бульварную писанину, он получал считанные кнаты… Просто Блейз — журналист до мозга костей, не умеющий держать язык за зубами и, вполне ожидаемо, не устающий цапаться со старушкой Ритой Скиттер за звание главного сплетника всея Волшебного мира.       — Да уж… Лучше бы девчонка, — отсалютовав кружкой с кофе, будто всё еще держал в руках стакан, полный виски, ухмыльнулся Драко. — Иначе наша чета Забини никогда не остановится. И мир заполонят их маленькие копии… Что само по себе даже представить страшно.       Пэнси заразительно захохотала, сжимая в пальцах ручку своей кружки. Видимо, она живо представила класс в Хогвартсе, полный мелких засранцев, не имеющих костей в языках, как у Блейза, зато умело использующих истинно гриффиндорскую браваду и дерзость, как его «Рыжая мечта». Спустя пару мгновений, вытирая набежавшие от смеха слëзы, с напускной серьёзностью Паркинсон поинтересовалась:       — Считаешь, Бесподобная Львица собирается переплюнуть свою мать? — очень метко передразнив итальянский акцент, с которым Забини обычно произносил своё «моя Бесподобная Львица», обращённое к супруге, она прыснула, заново заливаясь смехом, а кружка со звоном опустилась на блюдце.       Драко усмехнулся, качая головой — ради всего святого — он так сильно скучал по этому звонкому заразительному смеху, язвительным шуточкам, едкому тону!..       По всей видимости, в голове Пэнс уже родился образ Блейза-отца пятнадцати пацанов, донельзя похожего на своего же тестя, Артура Уизли, в расцвете лет.       — Ну, мы говорили об этом… И если родится новый парень, — Малфой изобразил «страшные глаза», с притворной растерянностью разводя руками. — Боюсь, Забини не успокоится… Бамбину¹ ему подавай — и всё тут!       Пэнси покатывалась со смеху, а Драко, почти поддаваясь веселью, вспоминал школьные годы, и её смех тогда. До расставания с Поттером и фактического бегства к магглам.       Почти та же искренность. Почти тот же звон!.. Чего-то не хватало, словно детальки в огромном паззле.       Озорства. Того детского, непосредственного… Наивного?       — Все уже женаты. У всех куча ребятишек, — печально подытожил Малфой. — Только Поттер с Грейнджер, да мы с тобой, болтаемся, как дерьмо в проруби.       — Ох, господи! — всё ещё не отсмеявшись, Пэнс вновь подняла кружку и, хитро сощурившись из-за белого её края, уточнила: — Предлагаешь освежить нашу сделку? — Драко лишь приподнял брови в немом вопросе. — Ну, помнишь, ещё в школе мы договаривались, что если к тридцати никто из нас не будет состоять в браке, то мы поженимся? Назло всем. И плевать на сраную любовь! Поженимся, просто потому, что нам весело вместе.       — Пожениться и ржать до самой смерти? — вновь неконтролируемо улыбнулся Малфой.       Вспоминая, как вчерашним вечером они с Грейнджер, решив отказаться от ужастика, смотрели «Тупой и ещё тупее».       Такая банальная дурацкая комедия!..       Но они оба ржали над дегенератами из фильма, не забывая раздавать всем персонажам фильма роли общих знакомых. Так просто… Ржали, объедаясь чипсами из ближайшего маггловского супермаркета, запивали их пивом.       И целовались. До умопомрачения. Бесконечно нежно и… В общем, концовки картины он не вспомнил бы даже под Круциатусом «любимой» тётушки Беллы.       — Очень заманчиво, — на силу смаргивая вчерашний вечер с Гермионой, кивнул Драко. — До тридцати у нас есть ещё немного времени… Да и ты, если я ничего не путаю, собиралась замуж?       Паркинсон едва слышно хлюпнула носом, ощутимо погрустнев, сразу же взглянув на крошечный циферблат своих часов, и, наскоро допив кофе, поднялась из-за стола.       — Мой обеденный перерыв подходит к концу, — пробормотала она, будто пропустив вопрос мимо ушей. Словно хотела опустить тему. — Поттер, наверняка, уже брызжет ядом от твоего долгого отсутствия… Я могу проводить тебя до места трансгрессии.       Наверняка, снова взял, да и расковырял какую-то рану в душе Пэнс своим тупым вопросом, корил себя Драко, шагая вслед и сверля взглядом хрупкую спину подруги.       Нужно заканчивать докапываться до людей, если, конечно, не желаешь прекращения общения ещё на неопределённое количество лет…       Малфой уже тщательно продумывал план, который позволил бы реабилитироваться в глазах Паркинсон.       Как разрядить ситуацию? Может, ляпнуть какую-нибудь глупость?..       Что угодно! Лишь бы она вновь заговорила своим саркастичным тоном, которым обсуждала чету Забини и их не родившегося ещё ребёнка…       Ведь Блейз и Пэнси нужны ему до оцепенения. Он дорожил ими… Хоть никогда и не высказывал этого вслух.       Может, нужно изредка напоминать им о том, что он счастлив иметь таких надёжных друзей?       Да, ну. Чушь! Им никогда не нужны были слова. Все трое понимали друг друга почти на подсознательном уровне!       — Я разошлась с Марком, — заходя в неприметную подворотню неподалёку от кофейни, неожиданно призналась Паркинсон, бесстрастно пожимая плечами.       — Погоди! — выпалил Малфой, остановив наигранно взволнованный взгляд на месте между её чёрных бровей. — Быть не может! — он неверяще усмехнулся. — Пэнс… Вы же долго были вместе, не так ли? Что стряслось?       Сказать, будто он сколько-нибудь расстроился известием было бы невозможно. Напротив, если рассуждать здраво, теперь уговорить подругу вернуться в Волшебный мир станет гораздо проще…       Особенно, если Поттер изволит напрячь свой донельзя важный зад, и постарается найти для неё местечко в Министерстве.       А он постарается! Памятуя, как растерянно бегали зрачки Героя всея магического сообщества после известия о её скором замужестве… Малфой нисколько не сомневался.       Одной проблемой меньше! Даже претворять в жизнь собственный страшный план по возвращению Паркинсон в их мир не понадобится.       — Слишком много вопросов, Драко, — нервно покусав губу, холодно отрезала Пэнс. — Но если тебя действительно интересует… Я уже думала о расставании. Марк не готов к семье в традиционном понимании этого слова, — она печально вздохнула. — Мы с тобой, как ни крути, одинаковые. Неисправимые романтики, хоть и слизеринцы… Ты в мечтах о своей Золушке, — Паркинсон заговорщицки подмигнула. — А я мечтала о ребёнке. Мне почти тридцать, я построила неплохую карьеру, и…       Она всхлипнула.       — Пэнс… — с жалостью начал Малфой.       — Не стóит, — буркнула она, остановив взгляд на узких носках своих красивых туфель с пряжками в виде драконов. — Мы же решили ещё на приёме, что сказки, да и наши мечты — бред в сухом остатке, так? — её губы искривились в дерзкой усмешке. — И всё же… Нужно верить в лучшее. Должен же когда-то и на нашей улице случиться праздник, да?       Взгляд. Зелёных глаз в обрамлении чёрных ресниц. Полный боли… И чего-то, не поддающегося анализу, но мигом резанувшего по сердцу.       Мерлин. Бедная-бедная Пэнс!..       — Я хотела бы… Чтобы ты звонил почаще, дружище, — явно через силу переменив тон на более привычный едкий, Паркинсон вскинула подбородок и вновь ухмыльнулась так, будто бы не прочла мгновение назад непреднамеренную лекцию о безнадёжности любых мечтаний.       Такая… Актриса!       Драко даже не успел понять, когда его руки заключили её в объятия, и вздëрнутый кончик её носа ткнулся в его грудь.       — Конечно, Пэнс, — шепнул он, — обязательно. В любом случае, я ещё приду, чтобы решить свои беды с башкой.       Послышался сдавленный, но от этого не менее ехидный смешок. И плечи Пэнси дрогнули.       — Одного сеанса для тебя вполне достаточно, — преувеличенно деловито заключила она, похлопав его по плечу и отстраняясь. — Дальше сам. Я на связи, если что. Ну и… До встречи?       — До скорого, — тихо ответил Малфой, прощально махнув рукой и исчезая в вихре трансгрессии.       Появившись через миг в закрытом дворе Министерства Магии, Драко наскоро взглянул на циферблат наручных часов. Стрелки показывали без десяти четыре.       До конца рабочей недели оставался всего лишь час и десять минут… А Поттер, несмотря на его трёхчасовое отсутствие в штабе, не позвонил ни разу. Даже не написал ни единого гневного сообщения!       Вот это уже странно. И могло означать что угодно, начиная с самой банальной версии о том, что аккумулятор телефона Гарри сел, и тот отчего-то не может его зарядить, и заканчивая ещё более бредовой теорией, что Поттер героически погиб в доблестном, однако неравном бою с бешенными мантикорами. Ну, или с кем-то поопаснее…       К примеру, во время традиционного пятничного совещания вспылил, да и наорал на Министра Магии из-за дела о взрыве в Манчестере, а теперь…       Ну, конечно! Наверняка все эти три часа Поттер попросту рылся в очередных бумажках, отчаянно ища новые доводы, дабы не напрягать задницу ещё и ради этого дела.       Грейнджер, — набрал Малфой, выудив телефон из кармана брюк. – Напиши, как освободишься. Мне нужно будет задержаться в штабе на пару часов. Если хочешь, приходи, твоя помощь будет неоценима.       Выходя через потайную арку на оживлённую маггловскую улицу перед Министерством и почувствовав вибрацию телефона, он прочитал:       Я уже свободна. Трансгрессирую в Лондон. Мне нужно составить отчёт о проделанной работе. И я в полном твоём распоряжении, Малфой…       Перед глазами сразу же всплыл тот самый взгляд Грейнджер…       От двойственного привкуса последней фразы в сообщении голова вмиг закружилась, сердце заколотилось где-то в районе горла, а воображение мигом нарисовало тысячу похотливых сцен, где Гермиона и впрямь оказывалась в полном его распоряжении.       Дьявол. Да возьми же себя в руки!       Невозможно настолько сильно хотеть её всего-то от пошленькой строчки! И уж тем более строить страшные стратегии, как бы поскорей оказаться под её юбкой.       Ощущать нежность гладкой кожи внутренней стороны её бёдер на губах, снова и снова сходить с ума от уже звеневшего в ноздрях запаха духов… Её духов.       «Мерлин милостивый! Во что же ты вляпался, Драко?» — протянул внутренний голос с нотками сарказма… Вот и профессор Снейп — вновь нарисовался!       На всякий случай, неплохо бы уточнить у Пэнс, нормально ли слышать голос давным-давно усопшего декана всякий раз, когда он вольно или невольно думал о сексе с Грейнджер…       Наверняка, это диагноз. Нет. Сюр! Или…       Да к чëрту. Малфой не хотел знать, да и отпускать свои чувства к Гермионе не было ни малейшего желания. Ошалелый взгляд зацепился о яркую вывеску цветочной лавки…       И внезапно, его поразила ужасная мысль, что ни разу за последние пять дней он даже не подумал сделать Грейнджер подарок.       По правде, он готов был бросить к её ногам все сокровища из сейфов фамильного поместья, но на деле… Купил обычный маггловский букет, который теперь сжимал в руках, на радость многочисленным министерским сплетникам, бойко шушукающимся теперь прямо за спиной.       Ну, конечно!       За три года вряд ли кто-то из них видел его, со вполне решительным видом шагающего по коридору, ведущему в их с Поттером кабинет в обнимку с охапкой цветов… И, естественно, это станет самой актуальной темой для обсуждения, по крайней мере в последний час рабочего времени.       Но как же восхитительно, что было плевать!       Впервые за очень долгое время ему, Драко Малфою, общепризнанному слизеринскому гадёнышу и бывшему Пожирателю Смерти, было до лампочки на общественное мнение также, как и на любое из частных.       И, если верить Пэнси, это самое лучшее, что вообще могло произойти…       Словом, зайдя в кабинет, Малфой несколько оторопел.       Внутри оказалась кромешная тьма! Лишь крошечный огонёк на кончике волшебной палочки, торчавшей из-за уха Поттера тускло освещал многочисленные бумажки, ровным слоем разбросанные по крышке стола, да стакан, полный чего-то, до боли похожего на их общий дорогущий коньяк, обхваченный дрожащими пальцами в перстнях-амулетах.       — Явление Мерлина народу! — ворчливо прокомментировал Гарри, взглядом провожая напарника к столу. Несколько осоловело следя, как сотворив маленький шар света прямо над своим рабочим местом, Драко трансфигурирует вазу из пустой подставки для ручек, Поттер резюмировал: — Я-то уж собирался посылать за тобой группу захвата!.. И всё такое.       Налакался, значит.       Что ещё более подозрительно, чем тьма в кабинете, если рассуждать здраво.       Если пьянствовать, то вместе, иначе это уже алкоголизм… Во всяком случае, до сегодняшнего дня Гарри считал именно так.       Что, ради всего святого, изменилось в его мировоззрении за долбанных три часа?       Малфой предпочёл не ударяться в глубокие размышления по этому поводу, никак не отреагировав на бухой наезд, молча поставил цветы в воду и опустился, наконец, за свой стол, разглаживая перед собой стопку чистых пергаментов.       Справедливости ради, работы накопилось и впрямь прилично: как минимум, сегодня требовалось перечитать стенограмму допроса матери и составить хотя бы мало-мальски приличный отчёт. Без подробностей об их с Грейнджер изуродованной памяти. Спасибо старине Люциусу…       Ни к чему Поттеру эта информация. Сейчас — тем более.       Да и, если честно, Драко дорого отдал бы, останься и он в блаженном неведении относительно идиотской тайны.       И без того дел по горло!       — М-м-м, розы? — елейно пропел Гарри, шумно отхлебывая из стакана. — Кому подаришь?       Малфой мысленно закатил глаза. Ради всех богов!.. Задушевные разговоры с налакавшимся коньяка Поттером — отдельный вид искусства… Заниматься которым он готов не был.       — Кому-кому?.. Тебе, разумеется! — не сумев-таки удержать язык за зубами, ядовито огрызнулся Драко, на секунду оторвавшись от стенограммы самопишущего пера. — Дарю от всей души, в качестве благодарности за полуденный сюрприз.       — Слушай… — Поймав грозный взгляд Малфоя, явно изо всех сил состряпал виноватый вид Гарри, взлохмачивая и без того встрëпанный затылок. — Не я выдумал весь этот цирк с конями…       И бухими аврорами.       Мерлин. Похоже, Поттер изволил влить в своё Величество не меньше половины бутылки… Такого шикарного коньяка.       Подлец!       — Ты мог сказать мне, — холодно отрезал Драко, ожесточённо царапая пером пергамент. — Ещё в больнице.       — И как ты себе это представляешь? — всполошился Гарри после несколько затянувшейся паузы, во время которой он отчего-то неприязненно гипнотизировал крохотную дверцу под циферблатом часов, по всей видимости, надеясь, что очередной помпезный выход кукушки позволит быстренько замять тему. Чего, естественно, не произошло. — Я очень рад, напарник, что ты очнулся, но, видишь ли, я уже четвёртые сутки держу в застенках твою мать? — вполне реалистично передразнив свою собственную безумно-благостную улыбку в тот день, он резко нахмурился через мгновение, принявшись занудно сопеть, как делал всегда, когда перебирал с алкоголем. — Было бы тупо, не находишь?       — Ну, если бы ты сформулировал именно так… — философски протянул Малфой, не отрываясь от писанины. — Ладно… Проехали, — смилостивился он, мысленно признав, что от бухого Поттера справедливости, как и более-менее осмысленных объяснений, всё равно не добиться. — У меня к тебе всего два вопроса… — Драко на секунду отложил перо, чиркнув взглядом по старому шраму на лбу начальника. — Почему у нас такая темень? — Поттер смущённо опустил полный пьяной печали взгляд в стакан, предвкушая новый вопрос. — И какого хрена ты жрёшь наш резервный коньяк?       Услышав щелчки клавиш телефона, Малфой разочарованно вздохнул — нет, Гарри ни разу не смущало распитие на рабочем месте! Вот же… Социопат!       Поттер отчаянно краснел и глупо улыбался в экран мобильника, читая пришедшее секундой назад сообщение…       Приехали! Это что ещё за новости?       — Глаза болят от света, — моментально соврал он. Начал собирать свои бумажки и вновь раскладывать в противоположном порядке, занимаясь, в целом, раздражающе неприкрытой имитацией бурной деятельности. — Был я у Министра, — обречённо протянул Гарри, будто бы разговор вёлся об этом изначально. — Кингсли говорит, что Гавейн Робартс² подал в отставку…       — Так вот оно что!.. Погоди-ка! — хмыкнул Драко, догадавшись. — Ты от радости что ли лакаешь? Что ж… С повышением тебя, новый Глава Аврората! Остался ещё коньяк? Давай хоть отметим…       — Остался последний стакан, — с ещё большей печалью вздохнул Поттер, потрясая этим самым стаканом.       Нет. Серьёзно? Взял, да и выхлестал целую бутылку, мерзавец!       — И я что-то не рад, — угрюмо продолжил он. — Да, и вот что! — Губы Гарри изогнулись в садистской улыбочке. — И тебя с повышением, заместитель нового Главы Аврората.       — В смысле?       Малфой неверяще моргнул. И ещё раз. И ещё…       Ради всех святых! Какой фестрал цапнул светоч в самое неожиданное из мест?       Заместитель начальника Аврората.       Он?.. Драко Малфой? Бывший Пожиратель смерти. Единственный наследник самой мерзкой семейки на планете?       Драко уже представил завтрашний выпуск Ежедневного Пророка и мысленно ужаснулся… Недовольству, опасно граничащему с бунтом, которое без сомнения подымется в магической Британии.       Пусть Визенгамот оправдал его десять лет назад, а волшебники постарались спустить ошибки юности… Однако, скорее всего, общественность не смирится с его участием в управлении одним из ключевых отделов Министерства!       Нет. Быть такого не может!.. Больше всего это похоже на пьяные шуточки Поттера.       Так вот.       Ни разу не смешно!       — Как Шеф Аврората я имею право собрать свою команду надёжных сотрудников… Ну, я и рекомендовал тебя, в качестве моего заместителя. — Пожал плечами Гарри, салютуя стаканом, будто сказал хоть сколько-нибудь торжественный тост. — Кингсли без споров признал, что лучшего кандидата на эту должность не найти…       — А меня никто не хочет спросить? — желчно процедил Малфой. — Вообще-то, по закону я имею право подумать ещё две недели! — Поттер уклончиво кивнул, явно намекая, что, вообще говоря, как такового выбора нет. Кто бы сомневался! — Что ты творишь со своими бумажками? — раздражëнно вопросил Драко, вновь принявшись за свой отчёт. — Ты мне мешаешь!       — Ах, простите пожалуйста, Ваше Лордство, — хмыкнул Гарри, не прекращая шуршать. — Я собираю работу на дом. И волнуюсь немного… — Он икнул, принявшись перебирать кипу папок, лежавших на краю его стола. — У меня сегодня… Свидание.       Лучше б нашёл Антипохмельное, раз пошла такая пьянка!       — Ушам не верю! — изобразив удивленние, протянул Малфой. — Неужели, ты решил перестать жить жизнью евнуха? — Поттер грозно сверкнул стёклами своих очков, до смешного напоминая насупленную взъерошенную сову со шрамом на лбу в виде молнии. — И кто же она?       — Всё-то тебе надо знать! — язвительно цыкнув, усмехнулся Гарри, продолжая шумно копаться в своих документах. — Ты вон так и не признался, кому предназначаются цветы…       Как будто и так не ясно!       — Так и скажи, что она страшная, — безразлично пожал плечами Драко, вновь взявшись за отчёт. — Хотя… На безрыбье и рак — рыба.       — Заткнись! — кулак Поттера грохнул по крышке стола, и все чёртовы бумажки разлетелись по кабинету.       Пятничный вечер обещает быть томным.       Теперь придётся наблюдать за новыми невероятными приключениями Гарри Поттера, в потёмках ползающего в поисках своих бесконечных документов.       Просто восхитительно, если рассуждать логически!..       — Девушка, с которой я встречаюсь сегодня… — Мечтательный взгляд Поттера поплыл по тёмному потолку. — Самая прекрасная на свете…       — Неплохо. Неужто решил увести супругу у Билла Уизли? — изобразив одну из самых мерзких своих ухмылок, Малфой манерно вскинул бровь. — Или… — вмиг подозрительно сощурившись, он прошипел: — Имеешь виды на Грейнджер?       Нервный смешок Гарри стал однозначным ответом, и приступ ничем необоснованной ревности рассыпался.       Поттер поднялся из-за стола и приступил к той самой невыполнимой миссии, которой Драко и опасался: принялся до крайности неторопливо собирать свои долбанные бумажки.       — Мы задержали Люциуса, кстати, — сообщил Гарри из-под подоконника. Таким тоном, будто злобные стервы-буфетчицы в министерской столовой подменили его любимую колбасу на бутербродах куском дерьма. Вполне буднично, в общем. — Он пытался оказать сопротивление… — Поттер чертыхнулся, очевидно потеряв хронологическую последовательность кучи отчётов. — И твой отец вынудил меня… Ну, в общем. Применить Оглушающее.       Ах. Какая страшная история. Аж волосы дыбом!       — Ты говоришь об этом так, будто пришлось пальнуть в него Авадой, — разочарованно прокомментировал Малфой. — А может и следовало? — Гарри резко обернулся, едва не шлëпнувшись и не растянувшись на паркете. — Всего миг, — объяснил Драко, бесстрастно пожимая плечами. — И мне мороки меньше…       — Неужели всё настолько…?       — Настолько, — холодно отрезал Малфой и, вспомнив о своём отчёте, вновь начал строчить по пергаменту. — Ты не мог бы забронировать допросную номер одиннадцать на вечер? — уточнил он, словно и не рассуждал секундой ранее об убийстве собственного отца.       — К чему такая спешка? — подозрительно протянул Поттер.       Несмотря на то, что со стопроцентной вероятностью Гарри уже рассудил, будто Драко — хладнокровный маньяк-убийца под прикрытием — он всё же насилу поднялся на ноги и, каким-то непостижимым образом найдя в темноте небольшой кусок пергамента, нацарапал несколько строчек, взмахнул палочкой.       — Почему именно одиннадцатая? — проследив полёт созданного из пергамента самолётика, протиснувшегося в приоткрывшуюся щель в дверном проёме, Поттер задумчиво нахмурился. — У тебя есть сомнения во вменяемости отца?       — Скажи ещё, что у тебя их нет, — невесело усмехнулся Малфой. Гарри лишь презрительно фыркнул, заново приступив к своему увлекательному приключению. — Поттер… Чем скорее я допрошу его, тем быстрее разрешится вопрос о нападении на нашего… — Сексуального. — Судмедэксперта.       — Могу написать в Мунго, — внезапно расщедрился Поттер. — Ты же хочешь позвать целителей для освидетельствования?       — Скорее, одного конкретного целителя, — оглушающе спокойно ответил Драко, выуживая завибрировавший телефон из кармана брюк.       Дописываю отчёт и бегу! Буду у тебя через десять минут.       Грейнджер…       Он лишь прикрыл глаза, с горечью предвкушая, как же она разочаруется в нём, услышав правду об их стëртом из памяти прошлом.       Через десять минут… В последний раз он сможет поймать яркие и настолько реальные искры страсти в карих глазах, что, кажется, их жар можно ощутить на кончиках пальцев. В последний раз до слуха донесётся нежный голос без намёка на прежний яд презрения. И в последний же раз ладони коснутся её непокорных кудрей…       Невыносимо.       В последний раз. Даже звучит горько! Легче махом сожрать пучок полыни…       — Только не говори, что собрался тащить на допрос Гермиону! — прогремел голос Гарри из-за стеллажа с документами.       — Как скажешь, шеф, — скучающе ответил Малфой, продолжая писать отчёт. — Молчу.       — Да Мерлина ради! — всполошился Поттер, осязаемо сатанея с каждой долей секунды. — Не дай бог, я узнаю, что ты решил трахнуть её на глазах Люциуса! Обещаю, тебе не поздоровится!       А Гарри Поттер — озорник, не так ли?       Эта мысль едва не слетела желчью с языка, но вместо этого взгляд Драко застыл на скучных строках отчёта. Буквы сливались в одну сплошную чернильную муть…       За кого этот шрамированный дьявол принимает его?       За животное, не имеющее понятия о морали и нравственности? Или за ëбыря-террориста, не умеющего вести себя в обществе?       Нет. Эти дебильные слова вывели Малфоя из себя!       Однако, даже намёком не показав злости, коловшей кончик языка тысячей мелких иголок, он удушающе спокойно заметил:       — Знаешь, в последнее время ты стал просто волшебным генератором идей для воплощения моих эротических фантазий.       Поттер побледнел. Но ни один мускул не дрогнул на его бесстрастном лице.       Телефон брякнул из кармана его брюк, и, даже странно, что Гарри хватило выдержки выудить его.       — Остынь, Поттер, — ехидно посоветовал Драко. — Я даже не подумал бы об этом без твоей помощи…       — Фу, блин! — пьяненько хихикнул Гарри, явно вздохнув с облегчением и залезая под собственный стол, в новых поисках разбросанных документов. — Теряешь сноровку, Малфой, не так ли? — прозвучало глухо и…       С подъёбом. Чего и следовало ожидать от страдающего последние несколько лет спермотоксикозом Поттера.       Мерлин. Даже несколько страшно за него. Не озвучь Гарри свои намерения по охмурению таинственной незнакомки на сегодняшний вечер, Драко мог бы предположить, что в таком состоянии Поттер обязательно влипнет в какую-то новую передрягу… Ведь пьяный язык — его враг.       И не будь Малфой в таком замечательном расположении духа после беседы с Пэнси, обязательно засветил бы начальнику каким-нибудь зловредным проклятьицем промеж глаз.       — Старею… — с притворной печалью вздохнул Драко.       И хотел добавить ещё пару ласковых, однако до слуха вовремя донёсся торопливый стук каблуков по каменным плитам пола из коридора.       Грейнджер.       Сердце забарабанило о рёбра в совершенно ненормальном ритме. Перо выпало из дрогнувших пальцев, моментально забрызгав отчёт чернилами.       Да. Псу под хвост эти отчёты!       Господи…       Вдох. И медленный выдох. Возьми себя в руки, наконец!       Мысленные уговоры оказались тщетными, а по венам уже разливался горячий глинтвейн, отравляя мозг своей пряной сладостью.       Всего миг — и суетливо ползавший по паркету бухущий в слюни Поттер перестал существовать…       Как и вообще всë вокруг. В том числе и безумная кукушка, оповестившая о завершении рабочего дня.       Когда ручка двери повернулась, и вошедшая в кабинет Гермиона на мгновение задержалась на пороге.       Он не мог оторвать глаз!       Дьяволово наваждение. Коварный ведьмин приворот… Или что это, боже?       Точно, как в прошлую пятницу, Драко торопливо поднялся на ноги, будто этого требовал случай или этикет, и, обогнув свой стол, опëрся поясницей о его край.       Малфой понятия не имел, почему теряет голову, стоило Гермионе мелькнуть где-то поблизости, однако…       Чëрт!       Взгляд почти против воли побежал по соблазнительным изгибам её тела, неплотно обтянутого изумрудным атласом платья, запутался в длинных прядях каштановых волос, волнами струящихся по линии стройных плеч.       Дело дрянь.       Он пропал!       Как сопливый мальчишка!.. Умудрился попасть в ловушку, подобно самой глупой из мышей… Хотя так старательно продумал все варианты избежания подобной участи.       В этот момент, Драко понял. Что не сможет. Мерлин! Не посмеет даже заикнуться об утренней беседе с матерью… И о задуманной встрече с Люциусом, которого, наверняка, младшие авроры уже пинками запихали в допросную.       Оттого что… Уже сейчас он не способен был вымолвить и слова, особенно после:       — Я скучала, — нежным голосом.       Пытка. Сладкая. Медовая ловушка. Кто же знал, что бравый старший аврор станет заложником эдакой западни?       Без заклятий и зелий… Он обезоружен. Опьянен, не хуже Поттера.       Миг — и тонкие руки обвили шею, а изящные пальцы зарылись в волосы на затылке. Ещё мгновение — её горячие губы прижались к его.       И сознание поплыло, сузившись лишь до касания языком её горячего языка. До ощущения шёлка её кожи под кончиками пальцев, оглаживающих позвонки ничем не прикрытой узкой спины.       Грейнджер — наркотик. Почище кокса! Его личный, побуждающий каждый Мерлинов раз слетать с катушек и терять способность к попыткам мыслить хоть сколько-нибудь рационально.       Ладони самостоятельно легли на её тонкую талию, скользя вниз к округлым бёдрам.       На ней нет… Белья?.. Ох, Мерлин!       Гермиона углубила поцелуй, требовательно вжимаясь в него грудью. Малфой едва не свихнулся, почувствовав твёрдые горошины её сосков через ткань рубашки и тонкий атлас платья. Ладонь мгновенно переместилась выше, зарываясь пальцами в непокорные кудри, обхватывая затылок Грейнджер.       Прижимая её ещё ближе.       Чëрт! Его уносило. Куда-то далеко. Туда, где нет, да и не существовало никогда ни Люциуса, ни матери с их бесполезными интригами…       Всё, что так необходимо здесь, в его руках! Остальное же — пшик. Бессмысленная, не стоящая и малейшего внимания пустышка, и…       Он должен рассказать ей.       — Грейнджер, — шёпот прямо в поцелуй. — Мне нужно…       — Расслабиться, — выдохнула она, касаясь приоткрытых губ. Задорный взгляд карих глаз обжёг лицо, и Драко чувствовал, как кровь приливает к щекам, заставляя их наливаться краской. — У меня есть парочка идей на этот счёт, — хихикнула Гермиона, оставив несколько поцелуев на его шее.       И её губы вновь накрыли его.       Куда, ради всех богов, подевалась та умница и скромница, отличница всея Хогвартса?       Малфой не понимал. Да и… Ему до оцепенения нравилась дерзкая горячая и страстная фурия, тонкие пальцы которой всего на долю секунды остановились на узле его галстука.       А он. Что?       Помогал.       Тщетно пытаясь совладать с собственным сбивчивым дыханием, помогал развязывать свой чёртов галстук, пуговица за пуговицей расстегивать рубашку…       Дьявол. Как же она хороша! Как же… Охренительна Грейнджер в этом изумрудном платье.       Нет. По-настоящему обворожительной она была сегодня утром, облачившись в его рубашку на голое тело. Гермиона казалась такой… Его. Будто жила в его квартире всегда и всегда носила его рубашки.       Пряжка ремня его брюк звякнула. Но и это не отрезвило сознание.       Всего-то поцелуй. А Драко уже хотел её, как проклятый!.. Оттягивая, прикусывая полные губы и едва не рыча от нетерпения.       Узкие ладошки ловко юркнули за полы рубашки, рисуя узоры на его торсе и оставляя за собой тысячи огненных мурашек.       К свиньям отца с его херовыми тайными мотивами!       Господи. Да даже если б дьявол, собственной персоной, заявился к нему на допрос — плевать.       Здесь… Воздух теплел на градус с каждой секундой!       А в мыслях уже вертелось, как он завалит Грейнджер на стол, задерëт подол её платья и с рыком ворвётся в неё, стискивая самые сексуальные ягодицы на свете.       — Кхм, — учтиво раздалось из-за спины.       Воистину. В любом деле, главное — эффектно появиться…       Сердце пропустило несколько ударов разом!       Малфой успел забыть, что помимо них, здесь, под собственным столом ползает бухой в доску Поттер.       — Вообще-то, я всё ещё здесь! — возмущённо заметил он.       Гермиона также ощутимо напряглась, однако, внешне совершенно не растерявшись, разорвала поцелуй, будто бы нарочито спровоцировав пошлый влажный звук, и, строго стрельнув глазами в сторону друга, отрезала:       — Отвали, Гарри! — Драко вполне живо представил, насколько охреневшим выглядел сейчас Поттер, но несмотря на это в кабинете стояла мёртвая тишина. — Я предельно серьёзна, — угрожающе сообщила Грейнджер. — Отвали… Или я пальну в тебя заклятием Памяти.       Малфой ожидал чего угодно, даже заклятия в спину от Поттера, но только не суетливого шурчания, с которым тот с явным ожесточением запихивал чëртовы документы в свой портфель, а затем, всего несколько секунд спустя, Гарри распахнул дверь, лишь на мгновение обернувшись и посмотрев Драко в глаза несколько обалдевшим взглядом, молча вышел.       Кажется, Поттер понял… Кто кого способен трахнуть в любой обстановке, в том числе и в допросной в присутствии Люциуса. И этот человек совсем не Малфой…       — Надо же… Какая ты кровожадная, — усмехнулся Драко, легко касаясь губами лба Грейнджер. — Поделись рецептом, как научиться настолько убедительно посылать нашего святошу?       — Годы тренировок, — бесстрастно пожала Гермиона плечами, вновь прильнув ближе. — Где бы я была, не научись я осаждать его?       Молния на брюках вжикнула. И Грейнджер, опасно улыбнувшись, оставила несколько поцелуев на его ключицах.       Малфой прикрыл глаза, отдавая ей инициативу и чувствуя, как горячо она целует его торс, опускаясь ниже. Её губы остановились внизу живота, дразняще скользя по линии распахнутых брюк.       — Погоди, — едва не задыхаясь, Драко попытался поднять её. — Грейнджер… — она проворно спустила брюки вместе с бельем, а её горячие ладони уже гладили внутреннюю сторону его бёдер.       В последний раз.       Задним умом, Малфой понимал, что поступать так с ней не по-джентельменски, если не сказать откровенно по-слизерински, но… Её пальцы сомкнулись на основании его члена.       Двигаясь именно так, как нужно…       Дьявол раздери!       — Грейнджер, — предпринял он последнюю не самую отчаянную попытку.       И мир. Рухнул. Когда её язык, порхая, заскользил от основания члена к головке.       Ради всех святых! Это оказалось. Крышесносно.       Так, будто дама делает ему минет впервые, что, сказать по правде, было бы большим преувеличением.       Однако эта дама… Вызывала в нём дикую бурю эмоций, и сейчас он серьёзно считал, что рехнется, не отрывая глаз от того, с какой страстью она вылизывает головку его члена.       Сердце заходилось так сильно, будто вот-вот пробьёт к чертям грудную клетку.       — Ненасытная… — пальцы сжали край столешницы настолько сильно, что казалось — секунда — и раздастся треск дерева. — Дрянная девчонка, — едва не рыча, шептал он, глядя в блестящие карие глаза, бесстыдно следящие за его реакцией на эти развратные ласки.       Гермиона лишь хмыкнула, обхватывая губами головку и вбирая член во влажную тесноту своего рта.       Она двигалась мучительно медленно, нарочно побуждая двинуть бёдрами навстречу. Но Драко держался. Из последних сил, концентрируясь на каплях пота, ползущих по спине под распахнутой рубашкой.       По всей видимости, Грейнджер считает минет прелюдией. Ну, или это очередная коварная игра… Гермиона — невероятная женщина, возбуждающаяся от подобных пыток, заводя медленно, но вполне качественно.       До зелёных чертей, блядь!       Нетерпеливо кусая губы, Малфой наблюдал как её губы скользят по его члену и, Мерлин!.. Разве ещё неделю назад он мог надеяться на это? А сейчас…       Сейчас выдержка полетела к свиньям!       Он зарылся пальцами в волосы Гермионы и, управляя движениями её головы, начал плавно входить в её рот до упора, ловя просто дикий кайф от пошлого, хлюпающего звука из её горла и вибрации её стонов. Развратных взглядов снизу вверх.       — Поднимайся, — шепнул Малфой, выпустив затылок Грейнджер.       Он мог бы кончить. Прямо сейчас в горячий рот, но… Этого мало.       Для последнего раза.       — Поздравляю с повышением, мой старший аврор, — страстно слетело с ярких припухших губ. — Может… — кончики её пальцев вновь порхнули вверх по обнаженному торсу, заново срывая крышу. — Отправимся к тебе?..       Снова эта дикая пытка. Грейнджер! Чёртова ведьма.       Что ты творишь?       — Я возьму тебя здесь, — качнул он головой, подхватывая её под бедра.       Раздался её задорный взвизг.       Сучка.       — Помнишь, неделю назад, — посадив Гермиону на край чудом уцелевшего стола, тихо проговорил Драко под натиском новых горячих поцелуев за ухом. — Прямо здесь… Ты говорила, как ненавидишь меня?       Конечно помнит.       Грейнджер застыла, прерывисто вздохнув. Явно не желала смотреть в глаза.       Ещё бы! Не каждый же день она раздавала пощёчины старшим аврорам?       — Я никогда не ненавидела тебя, — шепнула, касаясь губами мочки уха. — Никогда. Мне… Хорошо с тобой.       Очертания кабинета снова поплыли перед глазами.       Ей хорошо. Ради всех Богов! Ладони легли на её колени, разводя ноги шире, с нажимом поскользили вверх, сминая подол платья, пока не коснулись истекающих влагой складок между её бедер.       — Мне так хорошо с тобой, что… — покрывая поцелуями его горячую щеку, зарылась пальцами в волосы. — Мне даже кажется, что я люблю тебя. Я так… — с губ слетает полустон, после того, как, Малфой скользнул в неё сразу двумя пальцами, рисуя круги вокруг твёрдой горошины клитора. — Я так хочу говорить эти слова. Тебе сейчас… — стонет, прогибаясь в пояснице, сильно стискивая его плечи. — Я так хочу любить тебя, Драко… И мне так страшно от этого.       Хочет любить. Страшно?..       Дьявол. Как всё это знакомо!.. Малфой накрыл её губы своими, плавно входя под её тихий писк на всю длину члена.       — Мне тоже страшно.       — Никогда не поверю, что ты умеешь бояться, — шепнула Грейнджер в поцелуй, обхватывая ногами его талию.       Каблуки туфель ощутимо царапают спину прямо через ткань. И Драко резко толкнулся в неё, и ещё — набирая тепп.       Гермиона запрокинула голову в немом стоне.       — Ещё как, Грейнджер, — усмехнулся он, едва касаясь кончиком носа линии её плеча, и вновь сходя с ума от пленительного запаха её духов. — Давай бояться вместе?

________ ¹Бамбина (итал.) – девочка или малышка, в применении к новорождённому младенцу женского пола. ²Гавейн Робартс – шеф Аврората по версии автора.