Точки пересечения

«Питер». Голос вторгся в его сознание, когда Питер гулял с маленькой Лорной по парку аттракционов и ел сахарную вату. Лорна постоянно сбегала, и Питер каждый раз находил ее возле тира, где висели игрушки в качестве призов. Одной из них был настоящий баскетбольный мяч, невесть как затесавшийся в ряды плюшевых медведей, поросят, зайцев и оленей. «Питер!». Он оглянулся, наткнулся на злобную улыбку клоуна со связкой черно-белых шариков. — Привет, малыш, — прошипел клоун, и Питер отпрянул в сторону. Стоило дернуться, и он очутился в каком-то доме прямо посреди гостиной с приглушенным светом. Светло-голубые занавески раскачивались из-за неплотно прикрытого окна. Посреди гостиной стоял деревянный стол и на нем в беспорядке валялись карандаши и листы бумаги. Питер огляделся, но кроме него в комнате больше никого не было. Он подошел к столу и взял в руки один из листков. Рисунок был явно нарисован ребенком: угловатый, ненатуральный, но проблески таланта имелись. Изображена на нем была утка с выводком. Рисунок был не закончен. «Ты слышишь меня?». — Слышу. — Питер выронил лист, и тот мягко спланировал на тонкий коврик. — Ты кто? И где? Я сбрендил? «Помоги мне». — Что? Где ты? Что я должен делать? — Питер сделал шаг вперед, но это не приблизило его к говорящему, которого он даже не видел. «Помоги мне». — Я понял. Я помогу. Как? В метре от него появилась говорившая. Питер столкнулся с темными глазами незнакомой девчонки лет восьми-десяти… …И проснулся. Резко, как будто его ударили по лицу, влепили пощечину, не церемонясь. Задыхаясь Питер сел на постели, висящей в воздухе в нескольких дюймах над полом. Не слишком высоко, но звук был приличным, когда металлические ножки встретились с деревянным полом. Питер выдохнул и упал на подушку. — Черт, — прошептал он. Майка от пота прилипла к телу, лоб был мокрым. Казалось, что Питер только-только вернулся с пробежки, а не из страны грез, которая была, мягко говоря, ненормальной. В мире, где люди из-за мутации могли выдыхать огонь, как драконы, или превращаться в невидимок, слово «ненормально» должно было быть вычеркнуто из словаря. Однако, думая о сновидении, ничего другого в голову Питера не приходило. В дверь нервно и требовательно забарабанили. Питер чертыхнулся еще раз, поскорей вытер лицо одеялом, слез с кровати и открыл. — Здесь все в порядке? — спросил внезапный посетитель. Это был Эрик Леншерр. Питер быстро поморгал, чтобы видение исчезло, но галлюцинация осталась стоять на месте и смотрела на Питера выжидающе. — Э-э-э, — промычал Питер и неловко оглянулся на кровать, словно та могла его выдать. — А ты… А что ты имеешь в виду? — Я почувствовал, будто… — Эрик поморщился и не закончил. Питер сглотнул и сделал самые честные глаза, которым его мать перестала доверять, еще когда Питер собирал башни из конструктора. Он знал, что отец почувствовал: в этой школе был не один металлокинетик. Эти способности достались Питеру в наследство в качестве придатка, бонуса. Они проявлялись, либо когда Питер сосредотачивался, либо бессознательно. Второе было хуже. Один раз Питер уронил лампу с потолка, когда грызся с отчимом, другой раз, разозлившись, сломал перила на уличной лестнице. Была еще масса случаев, но кровать в воздух Питер поднимал впервые. — Это… Тут… Тут была небольшая катастрофа. Я упал, когда… Упал, когда шел… куда-то. — Питер постучал носком ноги по полу, понимая, какую чушь нес. Это понял и Эрик. В его взгляде отчетливо мелькнула подозрительность и он переспросил, не скрывая сарказма: — Ты упал, когда шел куда-то? — Эрик кивнул и развернулся, уходя. — Ладно, понял. — Доброе утро, кстати, да? — запоздало поприветствовал Эрика Питер. Тот не ответил и двинулся в сторону своей комнаты, огибая начинающих просыпаться мутантов. Питер проводил его взглядом. Потом он закрыл дверь, прислонившись к ней мокрой спиной. — Не делай так больше, — попросил он у кровати. Питер не брал в расчет тот факт, что это он был виноват и говорить нужно было с собой.

***

Парень бессовестно лгал. Эрик знал ощущения, когда магнитное поле искажалось, он сам искажал его тысячи раз. И если у парня в комнате не было Черной дыры или аномальной зоны, он или кто-то другой что-то сделал. Эрик и не обратил бы внимания, если бы внезапная вспышка не была до боли знакома. Лезвие без сожаления резануло по сердцу, вырывая кровавые брызги, когда Эрик ощутил такие родные нити силы. Такие же нити, тонкие, дрожащие, летали по дому, когда Нина ненароком гнула ложку в руке. Ее способностей было мало, чтобы повторять за отцом, но его сила, малая ее часть, жила в Нине. И это было тем, что связывало их помимо уз отца и дочери. А парень лгал.

***

— Джин. Джин, Джин, Джин. — Ты думаешь, если повторишь мое имя сотню раз, я сорвусь с места? Питер перегнулся через стол, едва не угодив грудью в недоеденный омлет с беконом. — Джин, ну попробуй. Чего тебе стоит? — Дай подумать. Может, это грозит мне мигренью? — Ну Джин, прошу! — Пусть профессор попробует. — Джин! — Ну что? Питер покосился на профессора Ксавье, который ел за отдельным столом с задумчиво жующим Эриком и возбужденно что-то тарахтящим Хэнком Маккоем. Периодически Чарльз отвечал и поглядывал на особо проблемных юных мутантов. — Мне нужна ты. Джин хмыкнула в ответ на заявление. — Я хочу услышать такие слова от парня мечты и при других обстоятельствах, — парировала она. — Чем я не мечта? — спросил Питер. Джин молча посмотрела на него и ничего не ответила. — Джин! — Я должна буду попытаться залезть в твою голову и посмотреть твои последние сны? — уточнила Джин, доедая свой омлет и поднимаясь с места с грязной тарелкой в руках. — Да, именно. Джин вздернула тонкие брови, а Питер покосился на Скотта, который делал слишком незаинтересованное лицо, а значит — слушал во все уши. — Ты отдаешь себе отчет, что я не умею и половины того, на что способен профессор? — спросила Джин. — И у тебя иммунитет к телепатии. — Просто попытайся. Я видел тебя в Каире. Ты была как бог. Я не знаю, как выглядит бог, но ты была как он, клянусь. — Ладно-ладно, хорошо. Идем. И убери за собой посуду. Через пять минут, когда Джин привела его в комнату, закрыла дверь и усадила на стул, Питер почувствовал себя школьником. Он прилежно сложил руки на коленях и уставился на девушку, но та концентрировалась, морща лоб и сжимая губы. Она какое-то время рассматривала Питера, как слишком большой кусок мяса, раздумывая, с какой стороны начать. Затем уселась на кровать напротив стула Питера, подогнув одну ногу. — Значит так, только не дергайся, — велела она тоном стоматолога, и Питер покорно замер. Пальцы Джин осторожно коснулись его висков. Она закрыла глаза, превращаясь в радиоприемник, ищущий рабочую частоту. Питер почувствовал вторжение в свою голову. Ощущение было таким, словно что-то чужеродное пыталось подвинуть его в сторону с пьедестала хозяина головы. Питер выдохнул, максимально расслабляясь, пока щупальца чужой силы кружили по стенкам черепа. Закрыв глаза, Питер почти видел, как они рыскали вокруг в поисках входа. Джин вдруг вскрикнула и отняла руки. — Больно! — возмутилась она. Питер открыл глаза. — Что — больно? Джин потерла руки, счищая с них невесть что. — Тебя невозможно прочитать, Питер, — сказала она. — Может, еще попробуешь? — Да? — откликнулась Джин. — А таблетками от головы меня ты снабжать будешь? Это больно, Питер. Я как будто висела вниз головой, окунувшись в чан с водой, и кто-то бил по этому чану железной палкой. А потом меня ударило током. — Мама всегда говорила, что моя голова, как кастрюля, но я не думал, что она так близка к правде. — Питер. — Джин вздохнула. — Я ничем не могу помочь. Если тебе снятся странные сны, может, ты просто попытаешься понять, чего от тебя хочет этот сон? С тобой говорят — послушай. — А тебе часто снится непонятная хрень? — обреченно спросил Питер. Джин грустно изогнула губы. — Ты даже не представляешь. Если хочешь, сходи к профессору. Он всегда помогал мне в таких делах. Если бы не он… — Джин передернуло. Питер покивал. Он надеялся, что Джин все-таки проберется ему в голову, но если даже она не могла, то профессор Ксавье не мог и подавно, несмотря на больший опыт. Поэтому, поблагодарив Джин, Питер вышел из ее комнаты, думая о том, что в его жизни не хватало только паранормальных кошмаров для полных счастья штанов.