Точки пересечения

— Что конкретно мы здесь делаем? — Ванда мялась у входа и с сомнением смотрела на горящие зеркальные шары на потолке. Питер не был ярым поклонником вечеринок, но встряска время от времени была нужна всем, а уж зацикленной Ванде с ее комплексами неполноценности и пропавшим в осознании новой реальности папашей — подавно. Лорна увязалась за компанию. Вообще, Питер полагал, что шестнадцать лет — это слишком мало для походов по клубам, но потом мать на ужине мягко напомнила Питеру, во сколько лет он впервые поцеловался, и аргументы отсохли, как листочки по осени. Ванда одела неброское черное платье и высокие сапоги, Лорна — вырядилась во все слишком открытое. Платье выше колена, по меркам Питера, так же, как голые плечи считались верхом пошлости. Он нудил добрых полчаса, пока Лорна не пригрозила, что наденет ультракороткую юбку и топ с вырезом на спине, если он не прекратит. Питер благоразумно прекратил. — Мы здесь тусуемся. — Лорна улыбалась музыке и уже покачивалась в такт. Складывалось впечатление, что такие вечера для нее были стандартны. — А ты чем там в пансионе занимаешься, скажи-ка мне? Ванда, ее парень лезет к ней с непристойностями? — Ворчишь, как старый дед, — фыркнула Лорна. — Я танцевать. — Эй, — Питер придержал сестру за локоть, — помни, что я слежу за тобой. Никакого алкоголя, никаких мужчин, стой подальше от толпы и ни с кем не общайся. Лорна выпучила глаза. — Ты тиран! Мне заранее жаль твоих будущих детей! — Мои будущие дети будут воспитываться в строгости и порядке. И ты тоже! Одерни платье и держись на виду. Лорна выдернула руку и демонстративно подтянула кромку платья выше. Питер заскрежетал зубами. — Никакого беспредела! — сказал он. — Иначе поедешь домой стоять в углу. — Бог ты мой. Ладно, папуля, — Лорна засмеялась и вернула платью его изначальную длину, — я примерная и скромная. — И Лорна ушла на танцпол. — Не хочешь потанцевать? — спросил Питер у Ванды, все еще мнущейся на месте. Ванда, скорее всего бессознательно, накрутила на палец ало-каштановую прядь: она закрашивала волосы с упорством Сизифа, что тащил камень в гору. — Лучше посижу, послушаю музыку. Возьмешь мне сок? — Гранатовый? Ванда сжала губы и выразительно глянула на брата. Шутка про красный цвет не была принята адресатом, и Питер смирился с поражением.

***

— Не, прикинь! Я наврал ему, нормально? Зато теперь не знаю, как помягче сказать. — Мне кажется, у него есть человеческое право знать о своем ребенке. — Да какой я ребенок? Тьфу ты, ренебо… Ребенок! Во! — Ты его сын. Я это имею в виду. Он должен знать, что у него есть сын. А дальше пусть распоряжается этой информацией, как сочтет нужным. Ты же хотел знать, кто твой отец, верно? — Это потому что я знал, что у меня точно должен быть отец. А у него вполне может не быть беренка… Ребенка. — Слушай, парень, я, конечно рад выручке, но пить третью бутылку… Как ты держишься еще? — Пфф… — Питер махнул рукой. — Алкоголь меня плохо берет. Ты лучше скажи, не дурак ли я. Бармен по имени Дин протирал бокалы. Питер не нашел в этом клубе никого лучше, с кем можно было бы поговорить о своей странной жизни. А бармены, как он слышал, могли быть неплохими психологами. Алкогольный психолог — и нальет, и выслушает. — Понятно, что ты боишься, — сказал Дин, подышав на бокал и подняв его к свету, чтобы лучше видеть, где тереть. — Да я бесстрашен, как лев! — Если бы у львов отсутствовал инстинкт самосохранения, они бы вымерли, не успев родиться. Так что не ври — тебе страшно. Плюс ты боишься травмировать не столько себя, сколько его после той трагедии с дочерью. Питер подумал о Нине и решительно допил виски в стакане, прополоскав им же рот. — Нина — это проблема, — пробормотал он. — Ей не открыть дверь. Или я тронулся? — Что? — не понял Дин. — Дверь. Ей надо открыть дверь, но я не смог. Черт, не обращай внимания, это я брежу… Бредю? Короче, ты понял. Он положил подбородок на барную стойку и принялся рассматривать стакан, переливающийся под светом лампочек. Где-то в зале развлекались его сестры: Лорне удалось вытащить Ванду на танцпол, хотя лицо у Ванды при этом было кислым. Питер танцевать не умел, поэтому делал то, что мог — пил и говорил. Он старался как можно чаще смотреть в сторону сестер и проверять, как они себя вели и как вели себя окружавшие их люди, но в последние минуты вертеть головой стало тяжелей. — Я в жопе, — вздохнул Питер, но из-за громкой музыки бармен его не услышал. Питеру ответ и не требовался. — Эй, не трогай ее, козел! — раздался громкий вскрик Ванды. На такие интонации Питер обычно реагировал мгновенно, но сегодня реакция была заторможена спиртосодержащими напитками, которые бездумно вливались в желудок и травили тело. Пока Питер оборачивался, в зале что-то треснуло. — Эй! — снова воскликнула Ванда. Питер прищурился, фокусируясь на сестрах, и заметил, что они стояли рядом с двумя выпившими мужчинами. Лорна сняла туфлю и угрожала каблуком, Ванда закрывала собой Лорну и вид у нее был крайне воинственным. — Да мы просто познакомиться, — сказал один из мужчин с толстым животом. — А теперь просто отвалите, — посоветовала Ванда. — Ты как разговариваешь? — Я… — Господа-педофилы! — позвал Питер со своего места. — Мои сестрички еще несовершеннолетние, так что идите кадрить бабуль. Или кто там вашего возраста? Египетские фараонихи? — Как он нас назвал? — пьяным голосом возмутился друг толстопузого. — Как ты нас назвал, пацан? — Господа-педофилы! Педофилы! — проорал Питер, слезая с высокого стула. — Ты глухой, что ли? — Питер! Не нарывайся! — возмутилась Ванда. — Слышь, Питер. — Толстопуз остался стоять рядом с Лорной и Вандой, а второй, более нервный, подошел к Питеру. — Тобой давно пол не протирали, сопляк? — А ты только со швабры слезла, детка? — фыркнул Питер. — Вот настырный ублюдок, — хмыкнул мужчина и ударил Питера. Рефлексы подвели. Питер не успел уклониться и полетел на пол, плюясь кровью и чувствуя, что из носа тоже текло. Голова гудела, как тормозящая электричка. Питер приподнялся на локтях и тут же получил пинок в по ребрам. — Отвали от него, урод! — завизжала Лорна. — Я охрану вызову! — заорал Дин. Скосив глаза в сторону, Питер увидел, что небольшая потасовка переросла в полноценную драку. Некоторые парни полезли на защиту Лорны с Вандой, кто-то оттащил противника Питера в сторону и дал ему по лицу, а к двум прилипалам из другого конца зала прибежало подкрепление из троих друзей. Лорна визжала и выкрикивала такие оскорбления, за которые ее можно было лишить сладкого на год: некоторые из них Питер знал, другие были чистой импровизацией. — Ты как? — рядом с Питером упала на колени Ванда. Тушь подтекла под нижние ресницы, придавая Ванде опасный вид. Питер вытер кровь с лица, а Ванда с визгом тут же оттащила его в сторону, когда рядом рухнул стул и какой-то парень из команды врага. — Где Лорна? — спросил Питер, рассматривая людей. — За мной шла. — Ванда вгляделась в толпу. Они с Питером увидели сестру одновременно. Она, все еще в одной туфле, вырывалась из рук прижимающего ее к столу толстопуза. Платье задралось, оголяя ноги до неприличия. В голове зашумело еще сильней. Питер уже вставал, концентрируясь, чтобы рвануть вперед и выбить из урода, лапающего его младшую сестрицу, дурь, но не успел сделать и шага. Красное свечение в руках Ванды словно заморозило клуб. Все уставились на нее, а Ванда, глядя на обидчика Лорны, прошипела: — Это ты зря. Красная вспышка пронеслась в воздухе, превратила в пепел стол, подхватила толстопузого и швырнула его к ногам Ванды. — Нет, пожалуйста, — проскулил он, глядя в алые от злости и силы глаза. Ванда сжала руку, красное свечение обернулось вокруг горла мужчины, и он выпучил глаза, стараясь вдохнуть. — Никогда. Никого. Не смей. Обижать. Урод. Понял? — выдохнула Ванда за несколько раз. Красное свечение ушло, толстопузый зашелся кашлем. — Проси прощения, — велела Ванда. — Прости меня, прости! — взвыл мужчина. — Не у меня, идиот. У моей сестры. — Да, хорошо. — Он обернулся к Лорне. — Прости меня. — Скажи, что ты не будешь трогать девушек, если они того не захотят, — подсказала Ванда. — Я не буду. Клянусь! — он обернулся к Ванде и прижал руки к груди. — Чем хочешь клянусь! — Или я найду тебя, — пообещала Ванда. Лорна подбежала к сестре уже с двумя туфлями в руках. Питер подтолкнул обеих к выходу, а сам подошел к ошарашенному, как и все вокруг, Дину и вынул из кармана пачку банкнот. — Мы здесь напачкали, — объяснил Питер молчаливому Дину. — Не волнуйся, это деньги каких-то дилеров из Денвера. Думаешь, по-христиански красть у наркоторговцев? Дин кивнул. Питер кивнул ему в ответ и вслед за сестрами вывалился из тихого, как вечер за городом, клуба. Ночной воздух здорово бодрил. Лорна с громким стоном села на ступени и поставила рядом туфли, вытянув вперед ноги. Ванда покопалась в маленькой сумочке, вынула оттуда платок и принялась оттирать лицо Питеру. — Болит? — спросила она. — Если да, ты вернешься и добьешь его? — хмыкнул Питер. — Терминатор. — Дурак, — буркнула Ванда. — Ведьмочка. — Дважды дурак. — А я каблук сломала. Вот же гадость, — посетовала Лорна. Ванда начала смеяться первой. Лорна подхватила. Питер захохотал, держась за живот, который болел после удара. Проходящие мимо поздние прохожие смотрели на них, как на психов: Ванда с ее поплывшей тушью, босая Лорна, Питер в брызгах крови на одежде — наверно, они представляли собой колоритную картинку. — Я и правда крута, — отсмеявшись, заметила Ванда. — Да, ты как какая-то ведьма. Стояла вся грозная, руки красные, светятся, — кивнула Лорна и тут же добавила: — Больше никогда не буду ходить в таких коротких платьях. — Сделай милость, иначе нас объявят в розыск, как опасную банду. — Ванда снова заулыбалась. Питер залюбовался ее профилем, а после подтолкнул. — Что? — спросила Ванда. — Оказывается, чтобы ты перестала рефлексировать по поводу своих способностей и Стива, нужно было просто один раз разнести ночной клуб. Буду знать. Лорна, пошатываясь, поднялась со ступеней, взяла под руки Питера и Ванду, и маленькой компанией они неторопливо побрели в сторону дома.