Самая снежная ночь

      С того дня минул месяц, а я так и не смогла забыть своё волшебное видение: днём оно казалось непонятным, странным глюком, от мыслей о котором нужно поскорее избавиться, а ночью душили горькие слёзы, обида и разочарование. Мне казалось, Трандуил должен объявиться хоть как-то хотя бы ещё раз, да только кто я такая, чтобы он это сделал? Потомок нолдор, которых эльф ненавидит. Это было проявление обычного любопытства. Так почему же я постоянно вспоминаю его слова, прокручиваю в голове, ищу в них что-то большее? Что-то, что по глупости упустила. Разве возможно испытывать какие-то тёплые чувства к этому надменному пересмешнику? Нет. Однако я испытывала и ничего не могла с собой поделать. Владыка Мирквуда был мне нужен. Не знаю зачем, но нужен нестерпимо. До боли. До слёз в подушку по ночам. Не хочу, чтобы он узнал об этом. Никогда.       Работа отнимала моё свободное время даже в выходные: два немерено богатых клиента требовали всё новые предложения и эскизы перед предстоящим ремонтом, и хотя платили они хорошо, порой хотелось взвыть в голос от всех услышанных за день капризов и желаний. Добираясь до дома лишь поздним вечером, чувствуя, как болят глаза и руки после кропотливого создания чертежей и рисунков, я помнила лишь об одном: прежде чем провалиться в глубокий сон нужно полить мой цветок. Он немного подрос, на веточках даже появились хрупкие бутоны, сквозь верхнее кожистое покрытие которых проглядывали светло-сиреневые кончики лепестков. Наверное, он будет очень красив в цвету, нужно только ухаживать получше и шептать ласковые слова — говорят, растения нас слышат и обязательно откликаются. Но и тут меня постигло разочарование: вернувшись декабрьским вечером домой, я обнаружила, что на моём цветке сморщились листья, он выглядел, как седой старичок, из которого выкачивало жизнь неведомое чудовище. В душе родился такой страх, словно теряю единственную, самую драгоценную мечту. И это было почти так же нестерпимо больно, как и уход в ту ночь Трандуила. Но ведь он эльф и может исцелить свой дар?! Даже не став раздеваться, я завернула горшок с погибающим цветком в газету, крикнула готовившей что-то на кухне маме, что скоро вернусь, и пулей вылетела из квартиры.       Был седьмой час вечера, и на улице уже стемнело. Но разве шесть кварталов это так много? Если поторопиться, если почти бежать, то это очень короткий путь, вот только привёл он не к Мирквуду, а к кладбищенским воротам, с которых с сочувствием взирали маленькие херувимчики. Что мне делать на погосте, когда с чёрного неба словно в насмешку срываются крупные хлопья снега? Трандуил что-то говорил о волшебных словах, но разве мне известно хоть одно? А времени совсем нет.  — Пожалуйста, Трандуил, пожалуйста, — прижав к груди горшок с цветком, силясь не заплакать, я крепко зажмурилась. Ну что ему стоит услышать меня? — Пожалуйста!  — Вам помочь?       Незнакомый голос, как и звон металла, заставили, вздрогнув, уставиться на высокого светловолосого эльфа с небесно-голубыми глазами и мягкой улыбкой самого прекрасного ангела, который, распахнув калитку, приглашал меня в шумящий на ветру зелёными кронами лес. За таким любая девчонка побежит на край света. Только не я.  — Меня ждут.  — Мне об этом известно, — жестом предлагая мне войти, Леголас задвинул засов и даже, проявив великодушие, или же просто желая поскорее от меня избавиться, выбрал короткую дорогу к убежищу своего отца.       Молчание не было гнетущим, темнота не пугала, а взволнованные мысли даже приутихли, когда мы вошли во дворец. Всё так же сидевшая у мониторов бессменная Зинаида пробормотала что-то нецензурное о том, что некоторым личностям нет покоя, но громко по поводу моего вторжения возмущаться не стала. Отложив ручку, которой что-то записывала в толстой тетради, она кивнула мне в сторону уже знакомого коридора — мол чего стоишь? Топай, раз уж явилась.  — Спасибо.  — И тебе, — ответил принц, когда, улыбнувшись ему, я направилась в указанном направлении.       На душе скребли кошки, и было невероятно страшно, поэтому каждый шаг давался с трудом, и добраться до золочёных дверей зала удалось лишь спустя вечность. Ещё одна вечность — мучительная нерешительность, но вот рука потянулась к одной из створок, чтобы толкнуть её вперёд.  — Зачем ты пришла? — судя по гневному голосу, Его Величество был не слишком рад моему появлению, его тёмные, как ночь, глаза так и впились в лицо, заставив лишь упрямо выпятить подбородок. Не запугаешь.       Замуж за тебя хочу, несносная ты нежить.       Вот теперь всё в моём непутёвом сердце встало на свои места. — Вылечи его, — разворачивая из газеты горшок с увядшим растением, я протянула его эльфу. — Пожалуйста.  — Ты действительно этого хочешь? — Трандуил приблизился так стремительно, что пришлось резко запрокинуть голову, чтобы ответить на его взгляд, а уж о том, чтобы понять, о чём именно он спрашивает, не было и речи.  — Да.  — Как бы ты не пожалела потом, но учти — отступать будет поздно и некуда.       Стоило кивнуть, соглашаясь со всем, что бы он ни имел в виду, как Трандуил заключил меня в такие крепкие объятия, что перехватило дыхание, а от его жаркого, нетерпеливого поцелуя подкосились ноги. Сколько бы не было тысяч лет эльфу, целовал он так, словно был горячим, страстным мальчишкой, во всяком случае мне так показалось. Не давая упасть, его руки сжимали всё сильнее, в то время как губы дарили столь восхитительную ласку, что хотелось, чтобы она продлилась вечность.       У нас и была впереди вечность. Я поняла это, когда, позволив сделать глоток воздуха, он прижался лбом к моему лбу. Что-то во мне изменилось — сделав выбор, я чувствовала всё по другому: каждый звук, цвет, едва уловимые запахи — всё стало иным, более острым, звонким, словно грани горного хрусталя. Именно запах заставил меня немного очнуться от сладости поцелуя Трандуила. Свежий, как ветер, цитрусовый аромат исходил от распустившихся бутонов моего цветка. Нашего прекрасного ожившего цветка.