Самая снежная ночь

      « — Ваше Величество, почему мы с вами раньше не познакомились? — Эру берёг тебя, глупое создание.»       Поменяв акценты в любимом анекдоте, я отправила его Трандуилу и, быстро отключив звук о приходе сообщений ВКонтакте, изображая жуткую заинтересованность в строительстве новой элитной многоэтажки, взглянула на начальника. Обычно его не провести подобным манёвром, но сегодня Фёдор Олегович был так увлечён беседой с приехавшими в офис инвесторами, что предпочитал не обращать внимание на то, что кое-кто из его сотрудников имеет наглость копошиться в своём телефоне. Да-да, не только я, но и вездесущая секретарша Леночка, которая вечно суёт свой аккуратный нос куда не следует. На самом деле, она неплохая девчонка, мы дружим и даже вместе ездили летом на рок-фестиваль, но полученное от неё несколькими минутами ранее сообщение с вопросом, что за папик привёз меня на работу в дорогущей иномарке, заставило тяжко вздохнуть. Не хочу фигурировать в сплетнях, которым теперь конца и края не будет. И о замужестве говорить пока тоже не хочу. В конце-концов, могут мои бабочки хоть ненадолго почувствовать себя вольными созданиями, которые не должны ни перед кем ни в чём отчитываться? Или это из области фантастики? Дома родители постоянно интерес проявляют, на работе тоже теперь покой отменяется, и куда бедной девушке податься? Хочу сначала в магазин, в кондитерский отдел за конфетами из халвы с миндалем, а потом в постельку под тёплое одеяло, чтобы в уютном мягком коконе помечтать о своём Короле и с этими мечтами уснуть. Я ведь теперь ни в чём не уверена: ни в том, что он такой ледяной и нетерпимый, каким старается казаться, ни в том, что сама не выдумала себе ту нежность, с которой эльф обнимал меня у нарядной ёлки на Александровской площади. Может, показалось, и он просто ловко пудрит мозги неопытной девчонке? Скорее всего, так и есть, но горько занывшее в груди сердце совершенно не хочет верить в самый очевидный расклад. Ему подавай принца, белого коня и взаимную любовь до гроба, а имеется Король, олень, девичья влюблённость в айсберг и вечность вдвоём. Я ничего не перепутала? Ах да, ещё Ламборджини. Но его Трандуил вряд ли сможет в Валинор переправить… Стоп. Об этом путешествии в один конец думать сейчас совершенно не хочется. Оставлю эти мысли на потом. Примерно на через год. А сейчас у меня почти обычный рабочий день и нужно решать: либо пробираться на объект через сугробы, либо идти на автобус. Театр, конечно, располагается не слишком далеко, и летом от офиса до него можно спокойно дойти за двадцать минут, но вот когда зима такая суровая, как нынешняя, то это уже совсем другой разговор. К тому же коммунальщики традиционно чистят только главную улицу, считая, что по остальным люди не ходят, да и пескопаста нужнее водителям на дорогах, чем пешеходам на тротуарах.       Как только Фёдор Олегович дал утреннюю разнарядку и напомнил, что новогоднюю премию ещё заработать нужно, я поспешила к своему столу и, прихватив папку с бумагой для эскизов, юркнула на первый этаж. Никогда прежде мне не доводилось так быстро ретироваться из офиса, но стоило услышать в коридоре голос Лены, как ноги сами понесли к выходу, и куртку пришлось застёгивать уже на улице. Даже не помню, о чём спросил сидевший на посту охранник Павел Викторович, что ответила ему, тоже тут же вылетело из головы, а вот вопрос о том, на чём добираться до объекта отпал сам собой: на парковке всё ещё стоял так заинтересовавший приятельницу автомобиль. Надеюсь, она сейчас из окна не смотрит. Хотя плевать. Всё равно теперь от меня не отвяжется, а с Трандуилом добраться до театра получится быстрее всего.       Зажав папку подмышкой и натянув на голову капюшон, я направилась к подъездной дорожке, которую никто, разумеется, не подумал расчистить от снега, и через минуту, радуясь теплу, уже сидела в натопленном салоне. Радостно было и от того, что Его Величество никуда не уехал, хотя откуда мог знать, что я так быстро выпорхну из здания бывшего телеграфа, непонятно. Когда же он молча протянул упаковку моих любимых конфет и взялся за руль, по коже побежали мурашки удивления. Я, конечно, люблю халву с миндалём в молочном шоколаде, но уверена, что не говорила об этом вслух. Между тем, красиво очерченные губы сосредоточившегося на обледенелой дороге Короля тронула насмешливая улыбка. Неужели всё же говорила и ничегошеньки не помню, или он…  — Откуда?..       Лишь не давший договорить кивок в сторону универсама на противоположной стороне улицы. Но всё не так просто: я не об этом хотела спросить. Меня больше интересует, каким образом эльф постоянно узнаёт то, о чём, в принципе, знать не может, зачем он следил за мной в детстве, и как может так восхитительно целовать, утверждая, что не любит? Ну не верю я в то, что можно одновременно быть таким страстным и таким бесчувственным, каким он хочет казаться! И вообще, куда мы едем? Нам же совершенно в другую сторону!  — Ваше Величество, драматический театр на Гарибальди расположен!  — Думаешь, я чего-то там не видел? Или они способны поставить драму, которая меня впечатлит?       Это вряд ли, конечно, на такое, похоже, только Валар способны: теперь вот с попкорном наблюдают, но…  — Мне нужно эскиз реставрации фойе рисовать, вообще-то!  — Успокойся, — голос Короля стал таким холодно-отрезвляющим, что я тут же почувствовала себя перепуганным кроликом и, рвано вдохнув, уставилась на занесённые снегом могильные кресты, видневшиеся сквозь кованную ограду, к которой мы приближались. — Нарисую.  — Вы сами… хоти…те это… сделать?  — Думаешь, не смогу? — когда он самоуверенно улыбнулся, на высоких скулах обозначались ямочки, но полюбоваться этим редким зрелищем мешала начавшаяся паника: сквозь открытую калитку бокового въезда на кладбище хорошо просматривался старинный склеп, окруженный соснами. — Лучше закрой глаза.  — Висят на сцене в первом акте бензопила, ведро и ёж, заинтригован Станиславский — боится выйти в туалет, — слова сами сорвались с губ, не знаю, что на меня нашло, но ведь не каждый день въезжаешь в выбеленную старинную кладку усыпальницы и оказываешься в гараже, со мной так вообще в первый раз, и это реально жутко. — Предупреждать нужно!       Я бы хоть памперсами запаслась, а то мало ли какая неприятность с непривычки случиться может!  — Я же сказал, что тебе лучше не смотреть.       Похоже, Его Величество моя реакция только рассмешила, и это было обиднее всего. Бесчувственный чурбан! А если бы мы в чьё-нибудь надгробие врезались, и оттуда бы на нас жалобу служкам в церковь накатали? Я, между прочим, покойников до колик боюсь, особенно рассерженных, поэтому задерживаться в их последнем семейном приюте не собираюсь!       Продолжая сжимать в руках переставшую вызывать интерес упаковку с шоколадом, я выбралась из автомобиля и, бормоча: «Святый Боже, Святый Бессмертный помилуй нас!», бодрой рысью метнулась к выходу. Мягкий тёплый воздух царившей в Мирквуде весны был напоён сладким запахом черёмухи, он немного помог успокоиться, но настоящими антидепрессантами стала троица статных длиннорогих оленей, мирно жевавших овёс в оленюшне, которая показалась мне надёжным убежищем от всевозможных упырей и слишком много возомнивших о себе эльфийских Королей. Короля. Это я что ли утром размечталась о том, что небезразлична ему? Наивная дурочка! Вон как перепугал и глазом не моргнул! От обиды ужасно захотелось есть, и теперь конфеты были уже кстати, тем более что олени тоже проявили к ним неподдельный интерес. К тому времени, как Трандуил изволил явиться за мной, мы вчетвером уже справились со сладостями и даже подумывали о том, что нам мало.  — Сколько раз говорил Леголасу, чтобы не кормил их сахаром, и хоть бы раз он меня послушал, — то ли в шутку, то ли всерьёз вздохнул Король, скептически наблюдая за тем, как поспешно я прячу фантики в карман. — Вот и ты туда же.  — А почему нельзя, боитесь, что у них зубы от кариеса выпадут?  — Нет, но гормон счастья заставляет громко голосить по ночам.       Ну да, здесь же вечный март, а свадьбы по весне не только коты играют. — Пойдём, — изогнув свои соболиные брови, эльф указал мне моей же папкой на выход. — Надеюсь, ты не только к сохатым в гости приехала?  — Нет, но они такие милые.       К сожалению, местный страж порядка Зинаида такой милотой, как олени, не обладала, напротив, она встретила нас столь «ласковым» взглядом, что захотелось тут же удрать подальше от её «дружелюбной» персоны.  — Твоё Величество, загремишь за решетку из-за малолетки, если будешь девчонку с уроков срывать, — елейным голосом проворковала обладательница рыжих кудряшек-пружинок. — Ей же к ЕГЭ готовиться нужно, а не с тобой чаи клубничные пить.  — Спасибо за комплемент, но школьные экзамены я сдала ещё четыре года назад, — конечно, не хочется быть наглой, но ведь иначе она так и будет бросать камни в мой огород, ещё попортит всю петрушку. — Его Величество обещал помочь мне по работе. — У нас есть вакантные должности? — удивилась Зинаида, взглянув на своего шефа, которому, похоже, было интересно, сумеем ли мы поладить. — Чашки что ли мыть?       Это уж слишком, ну, я тебя, рыжая мегера!  — Отчего же? Ещё место моей супруги вакантно, — взяв под локоть, Трандуил настойчиво утянул меня в уже знакомый коридор, и на брошенное вслед замечание: «Совмещать будет?» ответить не удалось, что опять же было весьма обидно. — Не кипятись, она за тебя тревожится, а не за меня.  — За меня? — остановившись, как только эльф отпустил мою руку, я, несмотря на разницу в росте, попыталась поймать взгляд его зелёных, показавшихся сейчас почти мятными, глаз. — За меня? С чего бы?  — А за кого? За меня что ли? Что со мной станется? Из нас двоих уязвимой она считает только тебя, — он не стал вдаваться в подробности мировоззрения своей стражницы, а вместо этого легко прикоснулся пальцами к моей щеке. — Ступай поспи, а я пока займусь твоими эскизами.       Такое открытое проявление заботы согрело сильнее любых пылких речей и признаний. Отчётливо понимая, как нуждаюсь в его прикосновениях, в каждом касании и ласке, я потянулась вверх, и тогда, наклонившись, Трандуил позволил поцеловать себя. Не так, как это делал он: властно и порывисто, а медленно, нежно, изучая губами его тёплые губы, ощущая дыхание и терпение, с которым он относится к такой безыскусной ласке. Да, я не умею целоваться, и ему это известно, но так хочу этого, что накрывает с головой, и нет никого во всём мире кроме нас. Кроме эльфийского Короля, который, улыбнувшись прямо в поцелуй, на миг впивается в мои губы, показывая свою страсть, от которой перехватывает дыхание, а потом, отстраняясь, подталкивает к дверям залы.  — Иди.        Ощущая себя совершенно невесомой и счастливой, я кивнула и медленно пошла, куда отправил. Убранство прекрасной комнаты, чудесные синие витражи и резная мебель заставили испытать то же восхищение, что и в первый раз, озираться, словно попала в сказочный потусторонний музей с бесценными экспонатами, и лишь возле камина пришло понимание того, что Владыка отправил меня отдыхать в свою спальню. Что ж, если он считает это дозволительным, то я и подавно согласна.       Было немного боязно переступать порог покоев Трандуила и между тем очень волнительно. Впервые я была одна в его обители, личном пространстве мужчины, которого так стремительно полюбила. Из высоких окон, заливая стеллажи с книгами, письменный стол и удобные кресла проникал тёплый солнечный свет. В его пронизывающих воздух лучах большая кровать особенно сильно напоминала об усталости, скопившейся за последние бессонные ночи, но не ложиться же в одежде? Расстёгивая молнию куртки, я оглянулась и, заметив, что один из шкафов приоткрыт, извлекла из него первую попавшуюся в руки рубашку. Она была шёлковая, белая и такая длинная, что точно прикроет ноги до колен — то, что мне и нужно. Раньше я не слишком задумывалась о том, насколько ниже своего жениха, теперь же, раздевшись, аккуратно сложив вещи на ручку кресла и, облачившись в его рубашку, подумала, что эльф просто великан, и это в самом деле восхитительно чувствовать себя рядом с ним такой хрупкой. Конечно, мои метр семьдесят пять куда выше среднего, но рядом с ним всё равно Дюймовочка.       Матрас на кровати оказался довольно жёстким и современным, а вот пуховые подушки и одеяла были такими мягкими, что не выбирайся из их тёплого плена хоть год, и всё равно будет мало. Или это усталость так сказывается? Устроившись в самый центр гнёздышка, которое неделю назад едва не обозвала сексодромом, я свернулась клубочком и, наслаждаясь свежестью белых простыней, подумала, что стала более мягко реагировать на эльфийского Короля и происходящие в жизни перемены, хотя поначалу хотелось дерзить и выпячивать колючки, как перепуганный ёжик. Интересно, это охватившая всё существо влюблённость так действует, проявляется эльфийская сущность, или же подкупила проскальзывающая изредка нежность Трандуила, раз хочется быть белой и пушистой, а не ершистой врединой? Странно, конечно, в десять утра в понедельник находиться не в офисе на рабочем месте, а в мирквудском дворце, но похоже, мне ко многому придётся привыкнуть в ближайшее время, и не могу сказать, что это не нравится. Напротив, именно окунувшись в мистический мир, который был сродни тягучей сказке, я впервые почувствовала себя на своём месте, нужной и совершенно счастливой. Раньше всё было совсем по-другому. Дом и родители всегда были на первом месте, а вот найти общий язык с одноклассниками оказалось трудно: слишком невнимательна, наверное, была к их проблемам и интересам, вечно витала в облаках и грезила о прочитанном в книгах. Близкие подруги появились только на первом курсе, но сейчас одна из них уехала в деревню к мужу, вторая тоже вышла замуж и перебралась жить на другой конец города, так что видимся редко, чаще созваниваемся. Не одиночество, но чувство отстранённости, какой-то личной обособленности всегда заставляло смотреть на окружающих и происходящие в жизни события словно сторонний наблюдатель, а теперь, кажется, вздохнула полной грудью, нашла ту часть себя, которой так не хватало. Она, оказывается, была близко, да только кто же догадается искать на кладбище?       Мысли порхали в уставшем сознании, словно маленькие голубые мотыльки. Они перескакивали с одного воспоминания на другое, а сон всё никак не шёл, и, в конце-концов, выбравшись из-под одеяла, я присела на широкий подоконник. Зелёные кроны за окном казались бескрайним морем в пору штиля, лёгкие облака на лазурном небе ползли так медленно, словно были дальними родственниками сухопутных черепах, казалось совершенно нереальным, что где-то за пределами этого безмятежного покоя скрипит от мороза снег, и кипит торговля на ёлочных базарах. Интересно, а здесь, во дворце ставят ёлку, или у эльфов это не принято?       За дверями, словно кто-то торопился ответить на мой вопрос, раздались шаги, и пришлось, чтобы не щеголять голыми ногами, быстро возвращаться в кровать. Прежде я бы и звука не расслышала, теперь же с выжиданием смотрела на резную дверь. — Не спится? — присевший на край кровати, не отодвигая одеял, Трандуил, казалось, не был удивлён тем, что я позаимствовала его рубашку, а вот мне стало неловко. — Простите, но я не привыкла ложиться без сорочки, а в джинсах неудобно… — Всё в порядке, — прервал он меня. — Так и должно быть.  — Вы уверены?       Вместо ответа он аккуратно снял кофры с моих ушей и отложил их на прикроватный столик. Прикосновения были такими приятными, что захотелось зажмуриться и полностью отдаться этим ощущениям, но вместо этого я предпочла любоваться высокими скулами и зелёными глазами моего жениха, в которых таилось что-то такое… такое, что в голове прояснилось и стало понятно, что за беспокойство не даёт уснуть.  — Ваше Величество, а как далеко у вас получает слышать мысли? Как это происходит?       Эта поездка, чтобы выспаться, и конфеты, я ведь размечталась об этом на планёрке. И сейчас, откуда он знал, что я ещё не сплю? Неужели никакими стенами и расстоянием не отгородиться от его длинных ушей?  — Стены точно не помогут, — скупая, суховатая улыбка выдавала то, что эльфу не слишком по душе разговаривать на эту тему, но всё же он не попытался уйти от ответа. — Всё зависит от того, чьи это мысли, насколько близок мне тот, кого я хочу услышать.  — Мои, похоже, слышно очень хорошо? — смутившись от собственного вопроса, я натянула одеяло до самого подбородка, но взгляд не отвела, уж слишком серьёзным показался Король в эту минуту, выглядел на все свои тысячи лет, и в тоже время был юн, как укутанная в синюю дымку луна на ночном небе.  — Почти как свои.       Такой ответ обескуражил, и стало ещё более неловко: будто лежу не в его рубашке, а совсем голая, и одеяло прозрачное, как шифон. Получается, Трандуил знает обо всём, что у меня на сердце делается?  — Разумеется.  — И это вам нравится?  — Любому живому существу нравится, когда его любят, особенно так пылко.       И не надоело же? Наверняка куча девиц уже сотни раз вздыхала о таком красавце.  — Так искренне и непосредственно, как ты — ни одна, — качнув головой, он улыбнулся, а затем, отведя тёмные пряди с моего лба, положил на него свою ладонь. — Да и не интересно мне это прежде было. Спи.       Приказам Короля положено подчиняться, особенно когда он дурманит неведомым колдовством, от которого веки смыкаются сами собой, и в один миг окутывают такие яркие, волшебные видения, каких я прежде никогда не видела. Было в них что-то от песен в лугах, цветения вишни по весне и журчания речных вод, но когда через несколько часов проснулась, в памяти уже ничего не осталось. Зато было интересно, когда, одевшись, вышла в столовую, понаблюдать, как Трандуил штрихами рисует эскиз, а Леголас, включив ноутбук, составляет смету предстоящих работ. Нужно сказать, работу за меня они выполнили весьма качественно: получивший в пятом часу вечера наброски Фёдор Олегович остался доволен и, прихлёбывая крепкий кофе, заверил, что свою праздничную премию я точно получу.