Самая снежная ночь

Друзья все валят за границу, А я, наверно, остаюсь. Смеюсь, напьюсь, если ху*во, Жрать будет нечего — женюсь. Друзья мне пишут: «Как ты тут?» А я — нормально, Super Good. С. Шнуров

      Так сложилось, что первая Трандуилу смски или сообщения ВКонтакте я писала редко, обычно только радовалась, когда это делал он, и периодически отвечала. Но сейчас, когда нервы были на пределе, а пальцы дрожали от страха, после нескольких исправлений ему улетели три коротких слова. «Ты мне нужен», — это всё, что получилось набрать на сенсорном экране телефона; надеюсь, Его Величество поймёт правильно. Он и так, не доверяя в царящий гололёд общественному транспорту, привозит и забирает меня с работы, но сейчас Ламборджини на стоянке офиса ещё нет, и хотя до пяти вечера ещё почти час, настроение такое скверное, что просто необходимо, чтобы эльф приехал поскорее и забрал отсюда. В конце концов, если уж Фёдор Олегович поздравил меня с будущим материнством, то всё, имею право на капризы.       А ведь как чудесно начинался рабочий день: никто никому нервы своими претензиями не мотал, на объекты только штукатуров и плиточников отправили, мы в чертёжной даже ёлку украсили. И дёрнула же меня нелёгкая пойти в уборную, когда туда Ленка с электриком курить отправились. От запаха сигаретного дыма желудок скрутило так, что простой тошнотой дело не обошлось, пришлось рвануть на знакомство с Ихтиандром, и теперь в нашем маленьком коллективе благодаря словоохотливой секретарше все уверены, что дизайнер по интерьерам находится в интересном положении. Дело-то ведь молодое, да и красивый незнакомец на работу возит и забирает последнюю неделю. К тому же, все знали, что я иногда курю, попробуй после этого докажи, что стало плохо от табачного дыма. Нет, я, конечно, пыталась это сделать, только никто не поверил, решили, что просто выкручиваюсь, и стало ещё хуже: начали уверять в том, что начальство у нас хорошее, и беременную сотрудницу заявление об увольнении по собственному желанию писать никто не заставит. Собственно, лично у Фёдора Олеговича и спросили. А он заулыбался, поздравил. Не жизнь, а кошмар какой-то! Вчера папа весь вечер выспрашивал, не передумала ли я насчёт свадьбы, и предлагал съездить в деревню к какой-то тётеньке, которая делает качественные отвороты и защиту ставит, а теперь всё это на голову свалилось. Эдак нервный срыв накануне праздников заработать можно. Особенно если Трандуил не объявится в самое ближайшее время и не объяснит, что со мной происходит. Сама не знаю, что именно, но уж он-то в курсе наверняка. Главное, правильно сформулировать свой вопрос, чтобы вслух не стыдно было его произносить. И в мыслях ничего не брякнуть. Тоже немаловажный момент.       Ещё раз взглянув на отправленное минуту назад сообщение, я едва не застонала от отчаяния: и угораздило же к жениху на «Ты» обратиться. Не припомню, чтобы он мне такую фамильярность позволял. Теперь точно приедет пораньше — выяснять, с чего это меня так занесло. Тут же, несмотря на расстроенные мысли, захотелось начать прихорашиваться и приглаживать растрепавшиеся за день волосы — всё-таки я всё больше влюблялась в своего эльфа и скучала по нему. А он? Вот тут не знаю; от того, в основном, и все нервы. Да, он на свой лад заботится, целует, когда чувствует, что мне это нужно, помог с эскизами и, кажется, старается быть искренним, но в тоже время остаётся холодным, как льдина, на которой уплыл мамонтёнок, и всегда абсолютно на всё и всех, в том числе и на меня, смотрит свысока. Вроде бы и пафоса нет, но аристократизм зашкаливает. Не спорю, возможно, так и должно быть, даже привыкать начинаю, и всё равно, иногда передёргивает от его арктической возвышенности.       Стараясь хоть немного успокоиться и прийти в себя после дневных волнений, я взялась за требовавший доработки проект перепланировки двухуровневой квартиры, над которым кропотливо работала весь последний месяц. Особую сложность представляла собой большая отапливаемая лоджия, в которой хозяева намеревались разместить зимний сад, совершенно при этом не разбираясь в экзотических комнатных растениях и уповая на то, что дизайнер сам всё предусмотрит. Придётся ехать в областной ботанический сад, так как магазинным цветам доверять не приходится — они, как наркоманы, нашпигованы всякой химической дрянью и без дозы засохнут уже через пару недель, а спрос будет с меня. Вот наш с Трандуилом цветок это совсем другое дело: ему вместо прикормок ласковые слова подходят. Вечером пошепчешься с бархатистой листвой, а наутро распускаются бутоны, и запах в спальне стоит такой нежный, словно летом в лугах за городом оказалась. И как бы не подчёркивал свою холодность Король, но если он дарит такие подарки, то это уже о многом говорит. Тем более, с помощью этого подарка он второе свидание назначил, а я и не знала об этом поначалу. Слишком ловко всё проворачивает. Интересно, его сердце возможно растопить? Ну хоть немного? Наверное, тут нужен эффект неожиданности. Такой, чтоб застать его врасплох и не дать, как устрице, захлопнуть свою ракушку. Что ж, подобным заниматься люблю, умею и практикую.       Особенно, когда люблю.       Особенно, когда в первый раз, и омут очень глубок для нырнувшей с головой, а черти — сплошь юмористы.       На сайте с мраморными плющами было представлено столько сортов этого чудесного ампельного растения, что рассматривание резных листьев и изучение необходимого для высадки в закрытый грунт дренажа определённо увлекло, однако, как только часы показали без пяти минут пять вечера, я покинула рабочее место, натянула куртку и, захватив сумочку, поторопилась к выходу из офиса. План о внезапном нападении на Трандуила был в силе, поэтому, стоило ему открыть дверцу автомобиля, как, не обращая внимания на приподнятые брови и вопросительный взгляд, я скользнула на сидение и стремительно обняла его, пряча лицо в мягком кашемире чёрного пальто. Сейчас главное ни о чём не думать и глушить все мысли при помощи строчек довольно весёлой песни Шнурова.       Похоже, кое-чего своим нехитрым манёвром мне добиться удалось: растерянный Король неловко обнял меня, а его недоумение казалось почти осязаемым. Оно буквально окутывало плотным тёплым сгустком. Сгустком, который тщетно пытался пробиться сквозь «Смеюсь, напьюсь, если х*ёво, Жрать будет нечего — женюсь». Почти тщетно. Когда, не в силах сопротивляться такому натиску, я готова была сдаться, на улицу в компании всё того же электрика и сметчицы буквально выпорхнула смеющаяся Ленка. Она задержала на Ламборджини свой вечно любопытный взгляд, что-то тихо зашептала приятелям, вызвав новые смешки, а потом вся троица, о чём-то переговариваясь, заторопилась на трамвайную остановку. Господи, и с кем я работаю? Ведь думала, что со взрослыми людьми, а они ведут себя хуже школьников.  — Я гляжу, на свете нет такой проблемы, которую ты не умудрилась бы создать?       В голосе Трандуила звучала плохо скрытая насмешка: похоже, он выудил из мыслей секретарши всю необходимую информацию и совершенно не собирался мне сочувствовать.  — Между прочим, не я одна в этом поучаствовала!  — В самом деле? Кто-то помогал?  — Ты… Вы…       Задохнувшись от обиды, я разжала руки и, убирая их с его широких плеч, отодвинулась насколько это позволяло сидение, а затем, не в силах смотреть в глаза эльфу, вышла из машины. Слишком много всего происходит для меня одной. Слишком трудно справиться со всеми эмоциями, что кипят в сердце, а он —просто бездушный чурбан, которому совершенно невдомёк, что девушка может быть скромной и ей противны сплетни, что нужно просто утешить.       А ещё понимание обещал.       Ага, вот оно во всей красе.       — Я сама до дома доберусь.       Пальцы подрагивали, когда захлопнула дверцу снаружи, а затем, смаргивая слёзы, направилась по обледенелой дорожке обратно к тротуару. Сумерки уже переросли в глубокую ночную мглу, которую жёлтым светом разрывали уличные фонари. Но ни искрящий снег, ни мороз, от которого щипало щёки, не взбодрили так, как голос Фёдора Олеговича:  — Олеся, ты бы не затевала ссор, неудачное сейчас для них время, — оглянувшись на парадный вход офиса, я во все глаза уставилась на курившего начальника, который, намекая на моё «деликатное» положение, прижал ладонь к своему обширному животу. — А то памперсы сейчас дорогие, сама не потянешь.       Вот реально, добил без патронов. Радуясь уже тому, что, благодаря разъединяющий нас парковке, не чувствую запаха табачного дыма, потеряв дар речи, я просто прижала обе руки на уровне талии, а затем развела их в стороны — нет никакого ребёнка.  — Действительно? Вот же бабий коллектив! — тихо выругался Фёдор Олегович, взглянув в сторону переулка, в котором скрылась его болтливая секретарша. Затем он снова обернулся ко мне, одарив доброй, почти отеческой улыбкой. — Не переживай, ещё получится.       Да я и не пробовала даже, сколько же можно надо мной подшучивать?       Кивнув начальнику на прощание, понимая, что уже опоздала на трамвай, а следующий по расписанию будет только через сорок минут, я решила прогуляться до дома пешком. Далековато, конечно, особенно в мороз по обледенелому тротуару, но зато будет время поразмыслить над тем, во что вляпалась, согласившись стать женой эльфийского Короля, и во что это всё может вылиться, если он будет продолжать гнуть свою линию. Идея застать его врасплох оказалась дурацкой: думала, у растерянного Трандуила для меня найдётся хоть немного нежности, но ошиблась — похоже, он и впрямь не способен на подобное чувство. Может, оно слишком человеческое и потому ему не свойственно? Но ведь я рождена человеком и по-другому чувствовать не умею, даже если уши отросли, и срок жизни устремился в бесконечность. Ледяная бесконечность. Мне столько не продержаться. Только если сама в статую из мрамора и надменности превращусь. Может, всё же эти Валар ошиблись, решив, что противоположности сходятся? Нолдор и синдар, как лёд и пламя, слишком далеки друг от друга, вряд ли тут возможен полноценный союз двух сердец. Горько это признавать, но я слишком маленькая, слишком неопытная, чтобы доказать своему жениху, что он тоже может любить, особенно теперь, когда и сама уже в этом усомнилась. Может быть прав именно он, а не я?       Шуршание шин по обледенелой дороге заставило оглянуться, чтобы увидеть Ламборджини, который и не думал никуда уезжать, а просто медленно следовал за мной по обочине. Попытка ускорить шаг, и одного неловкого движения хватило, чтобы, поскользнувшись, вскрикнуть и растянуться на утоптанной до глянца корке снега. Острая боль в ушибленных коленях вырвала из горла жалобный всхлип, оглушённая падением, не в силах подняться я смотрела на алые капли крови, бегущие по пальцу из-под сломанного ногтя.  — Не замечал прежде за тобой такой неуклюжести.       Раздавшийся совсем рядом голос Трандуила заставил втянуть голову в плечи, а он, не церемонясь, подхватил меня на руки и, в несколько широких шагов преодолев расстояние до автомобиля, бережно усадил на покинутое несколько минут назад сидение.  — Ради Эру, прекрати вести себя, как ребёнок, я ведь не папочкой решил тебе стать! — вот сейчас в его голосе определённо не было холода, напротив, пусть и злые, но очень горячие эмоции.  — Вообще-то говорят, что мужчина, который решил жениться, обязан помнить, что он должен стать для своей избранницы хорошим другом, отцом и любовником, — всё ещё не оправившись от болезненного падения, я с интересом наблюдала за тем, как устроившийся за рулём и заблокировавший замки на дверях эльф вынул из кармана пальто белоснежный носовой платок. — Таковы традиции.  — А что ваши традиции говорят об обязанностях избранницы, помнишь? — продолжая злиться, поинтересовался он, а затем, взяв меня за руку, завернул в платок пострадавший палец и поднёс его к своим губам, согревая на удивление горячим дыханием. — Или это уже не так интересно?  — Она должна быть умницей, красавицей, спортсменкой и комсомолкой, — ощущая, как успокаивается дёргающая боль под ногтём, я удивлённо посмотрела на Трандуила. Как он это делает?  — Насчёт комсомолки ты опоздала, хотя могла бы и поторопиться с рождением, — совершенно несправедливо упрекнул он и, проигнорировав мой мысленный вопрос, принялся массировать ладонями ушибленные колени. — А жена, к твоему сведению, должна быть покорной, как лань, уважать своего мужа и во всём следовать его воле.        Вот это поворот! А мне казалось, эльфы — самые эмансипированные создания на свете, которые отлично знают, что такое равноправие полов, и уважают своих дев.  — Я король, у меня другие взгляды, а тебя, внучку Феанора, иначе в рамках разумного поведения не удержишь.       Да что же сегодня за вечер такой?! Моему прапрадеду в Валиноре, наверное, уже икается!  — Ничего, переживёт, — хмыкнул Трандуил, убирая ладони от моих переставших болеть коленей и аккуратно выруливая с обочины. — Твоя смска. Я думал что-то серьезное случилось, а ты засела в чертёжной со своими плющами, как приклеенная.  — Случилось, — не дав себе опомниться, я одним махом выпалила то, о чём старалась не думать последние два часа, и что в иных обстоятельствах никогда не решилась бы произнести при мужчине: — У меня месячные пропали!  — Прости?       Нужно отдать должное Трандуилу: он почти не изменился в лице, разве что побледнел, и веко дёрнулось, но автомобиль вёл по-прежнему уверенно. А вот меня буквально распирало от подозрений, особенно теперь, когда он одними прикосновениями вылечил мои колени: ведь две недели задержки — это совсем не шутка, и на перемену погоды не спишешь. Тем более, что она и не менялась.  — У вас, эльфов, беременность случайно не воздушно-капельным путём передаётся?       В самом деле, предупреждать же нужно! А я-то думаю, откуда столько заботы в последнее время? Вот и на руках уже носит!  — От того, что я умею ценить то, что даёт мне судьба, — процедил он сквозь зубы и, как нарочно, даже не подумал оторвать взгляд от дороги. — У нас, эльфов, точнее, у эльфийских женщин, ежемесячных недугов не бывает. Похоже, ты забыла, что теперь тоже эльф.  — Как это не бывает? Что… совсем?  — Совсем. В них, как и в цикле созревания для зачатия новых клеток, нет никакой нужды, так как, чтобы зачать дитя, мы обращаемся к Единому, а не высчитываем дни по календарю.        Король объяснял совершенно спокойно, в какой-то момент мне даже показалось, что его забавляет моя невежественность в данном вопросе, но вот мне самой было теперь совсем не до шуток. Это что же, секс втроём получается? Третьим выступает Единый?  — Нет, — подозрительно закашлявшись, ответил Владыка. — Он только благословляет.  — На расстоянии, надеюсь?  — А это, как молиться станешь. Если как в прошлый раз в гараже, то может и поближе подойти посмотреть.       Намёк ясен. Господа в склепе больше не призываю.