Самая снежная ночь

— Мама дорогая, как же я хочу спать… — это всё, о чём я могла связно думать в четвёртом часу утра, когда до рассвета ещё было ой как далеко, а мы вместе со встречавшими Трандуила подданными бесшумно, как воры, покидали дворец гостеприимного Владыки Элронда. На смолянисто-чёрном небе россыпями бриллиантов сверкали звёзды, тропический воздух только начал остывать, порхали невесомые бабочки, стрекотали вездесущие цикады, и табор эльфов, почти как в кино, уходил… Но не в небо, а в Лес обетованный.  — Вот и поспи, — пользуясь тем, что мы уже отошли на довольно приличное расстояние, Трандуил дал знак сопровождающим рассаживаться по ведомым на поводу коням, помог мне устроиться на спине белого длинноногого жеребца и, вскочив на него позади меня, крепко обхватил одной рукой за талию. — Закрывай глаза.  — Спасибо, — положив голову на его плечо, я так и сделала, но некоторое беспокойство всё же не позволяло окунуться в столь желанную дрёму. — Думаешь, нам удастся уйти незамеченными? — Леголас обещал держать оборону до рассвета, так что у нас в запасе есть пара часов для того, чтобы бесследно исчезнуть.  — С Келегормом… и бесследно? Говорят, он круче любой ищейки может добычу выслеживать. — Однако ему сейчас точно не до нас.       Ну ещё бы, когда прекрасный Принц, а по совместительству Леголас-похититель-всех-девичьих-сердец-по-обе-стороны-океана умудрился запереться с очаровательной дочерью Глорфинделя в винных погребах Элронда и там поёт ей серенады и, Эру знает, на что подбивает, бывший визави (не Леголаса — чаровницы), разумеется, приревновал и, возглавив не менее вспыльчивых сородичей, попытался штурмом взять виноразливочную. Вот под этот шумок мой муж и выполнил своё обещание — собрав вещи, мы спешно покинули дворец. И теперь оставалось только надеяться, что его хозяин на нас не слишком ожесточится. Особенно после того, как ему придётся разнимать драку Леголаса и Келегорма. Которая, скорее всего, неизбежна. — Прекрати переживать за моего сына, как за мальчишку, — с интересом вслушавшись в беспокойный ход моих мыслей, Владыка лишь негромко усмехнулся и крепче перехватил поводья. — Он отличный воин и бывал в таких переделках, что сегодняшняя рядом с ними  просто забава.  — Значит, можно озаботиться другими насущными проблемами? — повернувшись в надёжных руках, я попыталась поймать взгляд мужа, но в предрассветной мгле ничего рассмотреть не смогла. — Возможно даже прямо сейчас?  — Как ты себе это представляешь? — тон его стал более строгим, ясно давая понять всё, что он думает о таком несносном создании как я. А уж от прошелестевшего над самым ухом едва различимого шёпота и вовсе раскраснелись щёки. — Даже при всём моём опыте могу заверить, что лошадиная спина— это не лучшая замена кровати.  — У вас такой обширный опыт? — на смену смущению тут же пришло удивление, от которого невольно округлились глаза. — Вы и на лошади пробовали?.. А… если неудобно… то может пересядем на оленя?  — С девственницами я всё же предпочитаю классический вариант — постель.  — Что?! — вот тут я всполошилась так, что даже конь повернул морду, чтобы спросить взглядом, чего это я на нём подпрыгнула. Хорошо, хоть вовремя вспомнила об окружавших нас придворных и воинах, в присутствии которых на любые темы лучше говорить очень тихо. — И много у вас было девственниц, ваше Величество?  — Уймись, бесстыдница нетерпеливая, — подозрительно тяжело вздохнув, Трандуил впечатлил меня, восхитительно нежно поцеловав за ушком. Если он продолжит в том же духе, то всё-таки можно прямо сейчас полянку поискать. — Ты одна.  — Кто?  — Девственница.       Нескромно икнув, я тут же засобиралась спать. Всё потому, что от новой накатившей волны смущения даже не нашлась как ответить. А вот нечего меня так отвлекать, что вся нить беседы забывается напрочь.  — Нужно запомнить, — усмехнулся в мои волосы эльф. — Знать о том, как можно утихомирить свою жену, всегда полезно.  — Всегда? Всё так плохо?        О том, способен ли мой муж меня вообще осчастливить на супружеском ложе, я заикнулась уже только мысленно. На большую наглость просто духу не хватило.  — Не переживай, ружьё ещё стреляет.  — Раз в год?        Мне в очередной раз стало страшно от сорвавшейся с языка дерзости, однако Трандуил лишь громко бархатно рассмеялся, чем удивил и меня, и наших сопровождающих, которые как по команде обернулись, чтобы узнать, что так сильно развеселило их Короля. Но, разумеется, ни по его непроницаемому лицу, ни по гордой осанке определить ничего не смогли, а я и вовсе сочла за лучшее отдаться во власть подступавшей всё ближе дремоты, чем проронить ещё хоть одно слово или подумать о чём-то пикантном.       В пути мы провели три дня, и не привыкшая к столь длительным поездкам верхом, пусть и с таким великолепным наездником как Трандуил, я ужасно вымоталась и, практически пропустив мимо глаз красоты и изыски окружённого многовековым лесом чудесного замка, была в величайшей мере счастлива оказаться в королевской опочивальне на восхитительно мягкой кровати. В памяти осталось только то, как бережно меня на неё уложил муж, какой пылкий поцелуй остался без моего ответа, и как он засмеялся, когда, засыпая, я пробормотала: «Не сейчас» и спряталась от дальнейших ласк за первой попавшейся под руку подушкой.       Да, Трандуил теперь часто смеялся вместо того, чтобы проявлять негодование от очередной моей выходки или хмурить свои соболиные брови. Те изменения, которые я заметила ещё в доме Элронда, проявлялись всё больше. Кто бы мог подумать, но пребывание в Валиноре очень положительно влияло на моего мужа. Похоже, не даром эти земли зовутся благословенными. Он словно стал моложе, оживлённее и легче в поступи. Хотя, конечно, и раньше двигался грациозно, как гепард. Но теперь проснулись жажда жизни и темперамент, которых было невозможно не заметить даже за напускной степенностью. В наших отношениях тоже наступили перемены — словно встретившись студёной зимой, мы, наконец, попали в пленительно цветущую весну.       Не так много времени прошло с нашего приезда: всего четыре дня, во время которых муж был занят изучением своих новых владений, ознакомлением с внутренними делами и организацией усиленного дозора на границах, когда вслед за нами прибыл донельзя довольный жизнью и совершенно счастливый Леголас, которому, не знаю какими посулами и ухищрениями, все же удалось уговорить Глорфинделя выдать за него свою ненаглядную и пока единственную дочь. Среди этой суматохи, званых обедов и праздничных ужинов, за которыми я смогла познакомиться со многими из придворных Лесного королевства, Трандуил находил время, чтобы кружить меня в танцах, уводить гулять в окружавший дворец прекрасный сад, дарить тяжёлые бутоны распускающихся пионов и целовать на берегу озера, где жили такие же прекрасные лебеди, как те, к которым он привёл меня в нашу первую встречу. Хорошо, что про пьяную звезду он больше не пел. Хотя и опьянял своей любовью донельзя. Я и не знала, что мой Король умеет так вдохновенно и страстно любить.       И всё же он по-прежнему берёг меня от своего огня, который все чаще загорался в мудрых зелёных глазах. Но уже не говорил своего привычного: «Ты слишком молода для меня», а только в самые острые моменты, едва ли не сводя с ума лаской и поцелуями, нашёптывал, что к страсти тоже нужно привыкнуть, она не пьётся залпом или одним глотком — вкус нужно смаковать, пока не дойдёшь до самого пика влечения.       Уж не знаю, по каким признакам Трандуил судил о восхождении к этому самому пику и почему считал, что я всё ещё не готова, но на пятый вечер я всё же не выдержала. Понимая, что просто взорвусь, если он ещё раз остановится на самом интересном месте, оставила в нашей опочивальне записку: «Молодая пикантная брюнетка требует повышенного внимания» и отправилась к пруду, возле которого имелась весьма уединенная беседка с диванчиками. Если он опять только раздразнит меня, видят Валар и Эру, в том пруду его и утоплю.       Вечерние сумерки казались зыбким туманом, прорезаемым алыми лучами уходящего за горизонт солнца, когда, накормив захваченным хлебом лебедей и устроившись на скамье у самой кромки воды, я услышала за спиной негромкие шаги. Ну наконец-то! Теперь мы точно изучим не только мои, но и королевские пики и влечение, потому что не зря же на мне под лёгким белым платьем самое откровенное бельё, которое только нашлось в привезённых с собой вещах. Да, я тоже умею дразнить и могу быть крайне настойчивой и предприимчивой.  — Ты одна?        Вздрогнув от неожиданности, обернувшись, я во все глаза уставилась на своего красавчика деда. Черти ядрёные, они с моим мужем дадут исполниться моим самым заветным мечтам, или как?       Оказалось, что или как, потому что не дождавшись ответа, дед шагнул ближе и резким движением прижал к моему лицу донельзя вонючий платок. Последнее, что я успела понять прежде чем безвольно опуститься на его тут же подставленные руки, так это то, что Феанор — лиходей. Возможно, со стажем. Не зря Валар применили к нему в своё время столь строгие воспитательные методы.