another storm.

— Рома, ты чего? — Отстань от меня. Ты и так меня опекаешь, будто ты моя мамка. — Рома! — Отстань. И Рэймин поспешно вышел из комнаты, оставив Артёма в смятении сидеть на диване. Через несколько секунд Тёма услышал, как захлопнулась входная дверь. Он спохватился и бросился вниз по лестнице, догонять друга. Он буквально пролетал этажи, слыша пару этажами ниже такой же топот. — Рома! Чернатынский прекрасно знал, что это он. Однако ответа не последовало. Он слышал только рваное дыхание, вызванное одышкой, и, возможно, даже сдавленным плачем. От одной мысли, что вот сейчас, в этот самый момент, его Роме настолько плохо, что он задыхается от слёз, Артём ещё больше ускорился. Но Рэймина он так и не сумел нагнать. Выбежав из подъезда, Тёма огляделся вокруг, но Рому нигде не обнаружил. Он расстроенно опустился на скамейку, доставая мобильник из кармана джинсов. Быстро найдя нужный номер в списке контактов, он нажал на кнопку вызова. Чернатынский ещё минуту сидел и с волнением вслушивался в монотонные гудки. Он вспоминал искаженное лицо Ромы во время их разговора, помнил его дрожащий голос, резко срывающийся на крик. Тёма хотел как лучше, хотел не навредить, не причинить лишней боли, но не получилось. Артём мысленно поклялся, что никогда не будет помогать Роме писать текста, не будет его доставать своими предложениями взять на себя большую часть партов. Тёма чувствовал себя уязвлённым тем, что шёл к Роме с чистой душой и искренним желанием помочь, но в итоге сам же и оказался виноватым. Однако сейчас им полностью овладело стремление как можно быстрее найти друга. Но как искать? Рыскать по всему Петербургу в поисках одного маленького человечка, который может быть где угодно? Идея казалась глупой, но Артём перестал думать головой уже во время пробежки по лестнице. Да что там пробежка — почти всё время, которое он проводил вместе с Ромой, Чернатынский предпочитал не думать ни о чём, кроме человека, веселящегося рядом. И сейчас Тёма побрёл в рандомно выбранном направлении, прошаривая бары и забегаловки на случай, если в этот прохладный летний вечерок Рома зайдёт туда. Вернулся домой Артём уже поздней ночью, расстроенный и встревоженный. За это время он раз двадцать названивал Роме, но тщетно. Всё те же длинные гудки. Чернатынский уже готов был попросту разрыдаться от постоянного напряжения, подпитываемого предположениями о том, где Рома сейчас, что с ним. Каждый раз, судорожно сглатывая и закрывая глаза, он видел перед собой избитого и полумёртвого Рэймина, который грустно улыбается ему. Кровь стекала с его виска, улыбка с каждой секундой казалась всё более неестественной, превращаясь в оскал. Вывел Тёму из транса звонок в дверь, прозвеневший в половине первого ночи. Тихонько пробравшись к двери, дабы не перебудить уже легших спать Раймера и Мэдсоула, Артём открыл дверь. На пороге стоял Рэймин, довольно улыбаясь. В руках у него был красивый и пышный букет. Но ещё большим удивление Тёмы стало, когда он понял, что это отнюдь не цветы, а гармонично расположенные на соломинках пельмени. - Ты совсем идиот? Ты где пропадал? Я тебе звонил двадц... - Тс-с, - Рома ласково прикрыл ладонью рот Артёма и протянул необычный подарок, - Это тебе. Извини. Я... я вёл себя как последний мудак. Чернатынский хотел уже было вспылить, и он имел на это полное право. Вместо этого он рассмеялся, что правда, смех вышел немного истерическим. Но после всего пережитого он был по-настоящему счастлив видеть Рэймина в целости и сохранности, на пороге квартиры. Тёма несколько неловко, но заботливо обнял друга, словно желая убедиться, что это не сон. Артём прижимался к Роме, касаясь носиком его щеки. Вскоре до Тёмы донёсся тихий шёпот: - Я пельмени в вазу поставлю или съедим?