another storm.

Сейчас Тёма чувствовал себя поразительно ненужным. Он сидел за столиком в баре, вместе с Рэймином и Гокиллой, молча наблюдая, как развлекается Рома, расположившись рядом с Артуром и громко смеясь с каждой его шутки, которые казались Артёму какими-то плоскими, тупыми и неестественными. — Ну, что, ремень, уже готов к очередному феерическому проёбу? — подколол Исмаилов, подливая себе ещё пивка и моментально осушая стакан. Чернатынский на мгновение замер, внимательно всматриваясь в напряжённое лицо Рэймина. Сам Тёма старался никогда не поднимать эту тему и делать вид, словно у Ромы не было двух поражений подряд. — Посмотрим, постараюсь не слиться опять, — усмехнулся Рома, и на душе у Артёма резко полегчало, — Надо бы хранить честь рэпа в Молдове. Проиграть, так достойно. А если тебе, так ещё и не стыдно. Что-то больно кольнуло от этих слов. Казалось бы, обычный респект товарищу, сам такие кидал всяческим рэперкам, в том числе и самому Гокилле, но Артёму стало ещё больше не по себе. — Ребят, может, пойдём? — угрюмо спросил Чернатынский, но музыка заглушила его слова. Артём незаметно поднялся из-за стола и подошёл к барной стойке. — Шейка, пожалуйста… А, нет, погодите. Водочки три стопки. Обычно Тёма не пил. Не то, чтобы был заядлым ЗОЖником или ему было в кайф стебаться над бухими в стельку приятелями, просто выпивка не приносила ему удовольствия, только проблемы. Да и пьяного Рэймина должен же кто-то домой тащить. И по обыкновению этим занимался Тёма, которому даже нравилось ухаживать за другом, лишний раз прикасаться к нему под предлогом измерить температуру и прочие мелочи, которые Артём стеснялся делать без повода. Уже после пятой выпитой им чарки всё вокруг плыло и переливалось всеми цветами радуги. Но Тёму это уже мало волновало. Тепло растекалось по всему телу, он ощутил светлую и умиротворяющую лёгкость, окончательно расслабился и забыл о Роме, который всё ещё с интересом слушал Артура. — Эй, парнишка, с тобой всё в порядке? — услышал он голос бармена. — Лучше не бывает, — улыбался Артём, всматриваясь в постепенно исчезающую картинку перед глазами и мелькающие огоньки танцпола и красиво оформленной барной стойки, — Ещё можно одну, и я закругляюсь, наверное. Бармен недоверчиво посмотрел на полубредящего Чернатынского, но водочки подлил. — Твою же. — Артём ощутил, что табуретка будто уходит из-под него. Он схватился за край стойки, стараясь удержать равновесие, но поверхность оказалась слишком скользкой для того, чтобы спастись от полёта головой назад. Последовал удар, а за ним — темнота.

***

— Тёма! — Та тихо ты там, дай ему проснуться. Артём слышал знакомые голоса, приглушаемые жужжанием двигателя и звуками автострады. Открыв глаза, он увидел испуганное лицо Рэймина. Рома поудобнее устроил Тёму у себя на коленях, подстелив под его голову сложенную вчетверо тряпку. Раскалывающая боль в голове и сменившая эйфорию апатия уже давали о себе знать. — Ром, мне паршиво, — пробормотал он. По телу проходил лёгкий озноб. Видя мучения Артёма, Рома накрыл его своей ветровкой, прижимая парня к себе и заботливо касаясь губами его лба. — Какой же ты дурачок, Тём, какой же дурачок.