***
Милуоки, Висконсин Это было похоже на удар кувалдой. Дин смутно вспоминал о силе перевертышей – Сэм рассказывал о борьбе с одним, принявшим облик Дина. Тогда брат просто пытался выжить. А эта цыпочка точно ела немало каши по утрам. Природное нежелание бить женщину испарилось, когда Дин почувствовал, как хрустнуло его плечо в крепкой хватке, грудь словно окатило жидким огнем. Он задушил стон, чтобы не привлечь внимание группы захвата к бойлерной. Вложив боль в серию ответных ударов, он сумел прижать тварь к стене. Сердце бешено стучало, дыхание со свистом вырывалось изо рта. Стараясь не замечать отчаяние в человеческих глазах нечисти, Дин вцепился в нее. И кожа перевертыша отслоилась. Дин пренебрежительно глянул на краснеющие голые мышцы руки, а потом на скользкую кожу, сжатую в кулаке. – Гадость! – скривив лицо, он разжал пальцы. И тварь, пользуясь заминкой, ударила Дина в пах. Хватая ртом воздух, Дин опустился на колени. Глаза заслезились от острой боли, и он подавил непроизвольный крик. Не успел Дин перевести дух, как получил два удара в скулу. После третьего в ушах зазвенело, перехватило дыхание. Очертания комнаты стали размытыми. Я знаю все о вашем отце… Только не пойму, что за психом он был… В груди снова разлилась ярость на Хендриксена, бросившего тень на память о Джоне. На память, запятнанную гневом самого Дина, обидой и тоской. В венах стыла кровь: федеральные агенты загнали их с Сэмом в угол, Рона убили, а тварь все еще была жива. Но когда перевертыш снова занес руку, сознание вдруг прояснилось. Дин едва почувствовал удар, которым монстр надеялся сбить его с ног. Старался не вспоминать, как Рон падает на колени, как гаснут и стекленеют его глаза. Давил в себе вспышку гнева на слова Хендриксена о Джоне, от которых сдавило сердце. Он просто двигался: годы тренировок пересилили боль. Резко поднявшись, Дин схватил перевертыша, жестко приложил о стену и, прижав ногой, нашел у себя за поясом серебряный нож. Лицо твари было так близко, что он чувствовал ее дыхание, видел отчаяние, когда вонзил оружие в ее грудь. Она цеплялась за него, дергаясь от жгучего металла, а потом тело обвисло, сползая на пол вместе с Дином. Мгновение он не мог оторвать от нее взгляд. Это было чудовище. Зло. И не важно, что оно походило на человека. Не важно, что крупицы пота поблескивали на ее лице, что невидящие глаза были устремлены на него, а губы приоткрыты в последнем вздохе. Зло оставалось злом. Не женщиной. Тварью. И он сделал свою работу. Но слишком поздно – не успел спасти человека. Шаги за спиной вырвали из раздумий. Дин знал, команда Хендриксена скоро найдет его. Облегчение смешалось с холодным комом тревоги, когда Дин опустился на колени рядом с телом перевертыша и поднял руки. Он был готов встретить любого, кто придет за ним. На мгновение его ослепил свет фонарика, но вскоре Дин узнал силуэт. – Сэм? – удивленно спросил он. – Ты цел? – Сэм, запыхавшись, опустил луч. Дин кивнул и начал вставать. Утихшая, казалось, боль в паху вспыхнула с новой силой. Он пошатнулся, хватая ртом воздух, и почувствовал пальцы Сэма на своей руке. – Давай, – прошипел Сэм сквозь стиснутые зубы. – У нас мало времени. Приняв помощь брата, Дин поднялся на ноги и поплелся прочь от мертвого перевертыша. Он прислонился к стене у порога следом за Сэмом, убеждаясь, что никто не идет в их сторону. Спустя мгновение брат кивком позвал его за собой. Дин закусил губу: все тело горело из-за ушибов и растянутых мышц. Они повернули за угол, и Дин не сразу понял, что увидел перед собой. На полу лежали двое из группы захвата, без сознания, скованные наручниками. Дин глянул на брата, не веря своим глазам. Присев у головы одного из мужчин, Сэм с беспокойством посмотрел на Дина. Дин понимал, чего тот хочет, но слишком глубоко погрузился в мысли: пока он боролся с женщиной – неестественно сильной, но все же – брат уложил двоих вооруженных силовиков. Один. Сэм нетерпеливо приподнял одного за плечи и поволок в маленькое служебное помещение неподалеку. Дин вздохнул, приходя в себя, и последовал примеру брата. Уверенными и быстрыми движениями Сэм начал снимать с пленника одежду и снаряжение. Оценив идею, Дин мысленно проклял себя, что не додумался о том же и присел, морщась от боли, снова охватившей живот и ноги. Спустя считаные секунды они раздели бессознательных копов до трусов и натянули экипировку поверх своей одежды, сняв только рубашки и бросив их в угол. Федералы и так знали имена Винчестеров. Оставленные следы ничего не изменят. Дин по привычке проверил магазин и поставил оружие на предохранитель перед тем, как натянуть на лицо маску-чулок. С южной стороны банка приближались голоса. Встретившись взглядами, Винчестеры кивнули друг другу и пошли обратно, к бойлерной. С обоих концов коридора слышались шаги. Расправив плечи и выровняв дыхание, Дин жестом приказал Сэму следовать за ним и прижал оружие к плечу. Посреди бойлерной стоял чернокожий мужчина в темном костюме – явно федерал. Он смотрел на тело перевертыша и двух копов рядом. Сэм повернулся спиной к спине Дина и вскинул оружие. Когда в бойлерную вошел еще один человек, Дин шагнул назад, знаком давая Сэму понять, что в коридоре никого – на случай, если кто-то их видит. Сэм кивнул и отошел от стены, закончив свою роль. – Сэр? – вошедший с недовольным видом обратился к агенту. – Моя группа сообщила, что везде чисто. Они сбежали. – Пусть перевернут весь банк. Дин замер на полушаге. Он узнал этот голос. – Вентиляционные каналы, потолки. Везде. Хендриксен. Оглянувшись через плечо, Дин снова покосился на агента, который выведал все о его жизни, но так ничего и не понял. – Не думаю, что это поможет, – другой коп покачал головой. Хендриксен нахмурился. – Почему? Когда тот вывел Хендриксена из бойлерной, Дин и Сэм смешались с толпой силовиков, а потом устремились по коридорам к неохраняемому выходу. Двигаясь бесшумно, они поспешили в холодное зимнее утро. Серое, словно обшитое сталью небо низко висело над головами. Вскоре они оказались у Импалы, которую оставили здесь целую жизнь назад. Или вчера. Опустившись за руль, Дин дождался, когда Сэм хлопнет пассажирской дверцей, и стянул с лица удушающую маску, втягивая стылый воздух Импалы. Он не смотрел на брата. Не нужно было. – Мы так облажались, – тихо признал Дин.***
Утренний свет плотно окружал все вокруг, выделял очертания каждой проезжавшей машины, каждого дома, каждого укутанного пешехода. Сэм почти не дышал, словно кто-то мог их услышать. Они скрывались и прежде – когда были юными, но тогда рядом был Джон. Сэм мог не бояться, что пройдет мгновение – и их разлучат навсегда. Дин поерзал на сиденьи, издав слабый стон сквозь сжатые зубы – видимо, сам не заметил. Оторвавшись от пейзажа за окном, Сэм покосился на брата. Дин стискивал руль как спасательный круг – единственное, что дарило ощущение безопасности. – Все нормально? – спросил Сэм в тишине Импалы, и от собственного голоса поползли мурашки. Дин только кивнул. На лице его около глаза виднелись красноватые отметины, которые скоро станут желто-фиолетовыми синяками. Сэм не обратил внимания на побои, когда уводил брата от мертвого перевертыша, чтобы поскорее выбраться из банка. Согнув правую руку, Сэм взглянул на черный рукав – всего неделю назад Дин срезал гипс. Бледная кожа была покрыта белой пылью – Сэм тогда чесался целый день. Но чувствовал себя сильным. Настолько, чтобы уложить двоих копов. Одному. Дин резко повернул налево, отчего Сэм завалился на дверь. – Извини. Сэм знал, Дину было не до сожалений. Старший просто молчал о том, что не может придумать, как им быть дальше. У Сэма тоже пока не было ответов, но сомнения Дина навевали еще большую тревогу. Подобное бывало и раньше. Произошедшее в Сент-Луисе здорово их встряхнуло, в Балтиморе тоже пришлось несладко. Но спецслужбы никогда не подбирались к ним настолько близко. – Тот чувак… агент из бойлерной, – начал Сэм. – Хендриксен, – хрипло уточнил Дин. – Это он с тобой говорил? Дин кивнул. – Значит, – Сэм сглотнул, – он все о нас знает? Дин повернул направо. Сэм чувствовал себя так, будто земля ушла из-под ног, зная только одно – они все еще в Милуоки. К сожалению. А Дин пытался выехать из города, минуя центральные улицы. – Он знает об отце? – Ни черта он о нем не знает. Сэм поднял взгляд, услышав гнев в голосе брата. – Что он сказал тебе, Дин? Тот лишь мотнул головой и покосился на боковое зеркало, а потом снял с головы маску и бросил на заднее сиденье. Придерживая руль предплечьем, он стянул сначала одну перчатку, потом другую. – Надо выбросить все это. Сэм посмотрел на толстый жилет с большими белыми буквами. – Может пригодиться, – предложил он. – Нет. Выбросим. – Как скажешь, – сдался Сэм и откинулся на спинку сиденья, вытянув ноги, пока Дин умудрялся вести широкую Импалу по невозможно узкому проулку. Между ними снова опустилась удручающая тишина, а потом Дин спросил: – Ты просто вырубил их, и все? – А? – Сэм поднял взгляд. – Двух копов, чувак. На лопатки и в наручники. Как тебе удалось? Сэм выгнул бровь, пряча вновь проснувшееся беспокойство. – Завидуешь? Брат едва заметно улыбнулся – привычно, как всегда – и тяжелые оковы на груди Сэма ослабли. – В следующий раз, – процедил Дин, – ты дерешься с тварью, а мне – копы. – Нет, спасибо, – Сэм качнул головой. – Уже подрался с одним. – Как рука? На выезде из города показался железнодорожный переезд с опущенным шлагбаумом. Обоих сковало напряжением. В голове Сэма пронеслись пугающие сцены: сзади подбираются копы, а путь преграждает поезд. В западне, без выхода. Чутье подсказывало, что агент, который нашел их в банке, не сдастся так легко, как департамент в Балтиморе. Дин посмотрел по сторонам. – Видишь поезд? Сэм помотал головой, и по спине пробежал холодок от других образов: все закончится громким скрежетом и помятым металлом. Пути были пусты, так же, как и дорога. – Я еду, – сказал Дин. Опустив руки на колени, Сэм неподвижно сидел, пока Импала, слегка покачиваясь, ползла через пути. – Рука нормально, – ответил наконец он Дину и бросил перчатки и маску назад. – Особо и бить не пришлось. – Как их тут тренируют тогда? – недоуменно спросил Дин. Милуоки остался позади, и он вздохнул с облегчением. Проезжая окрестности города, они подбирались к восемнадцатому шоссе. Если верить дорожному знаку, всего в часе езды был Мэдисон. Сэм пожал плечами и еще раз взглянул на руку, вспоминая, как легко оказалось обезоружить и побороть двух подготовленных копов. Он сглотнул. Тихое признание Дина – он сказал, что я должен тебя спасти… а если не смогу… мне придется убить тебя, Сэмми – никогда не покидало его мыслей. А недавнее обещание – последовать приказу отца – одновременно тревожило и успокаивало Сэма. Он со вздохом потер лоб – в голове постепенно нарастал гул. Уже несколько месяцев у него не было видений – после той мясорубки с демонским вирусом. А что если я… меняюсь? А сила… часть перемен? – Не надо, Сэмми. Он непонимающе уставился на брата. – Ты о чем? – Слишком громко думаешь, – Дин покосился на него. – Тебя тренировал солдат и охотник. Это инстинкты. И точка. Сэм не знал, почему так удивился. Когда брат не погружался в свои боль и тоску, всегда будто читал его мысли. – Но… то есть… – Сэм напряженно наклонился. – Даже если ты заметил… это был не совсем я. Дин повел плечом, словно соглашаясь. – Ага. Ты мгновенно продул бы в рукопашном. Сэм нахмурил брови. – Но, – продолжил Дин, – ты никогда не подводил меня. Ни разу, приятель. – Как я... – А если бы ты не сделал этого? Я сидел бы за какой-нибудь федеральной решеткой. – Ты бы сбежал. – Нет, приятель, – Дин подвигал правой рукой, морщась от боли. – Эта цыпа задала мне жару. Сил больше не было. Сэм вздохнул. – Думаю, ты и сам заранее не знаешь, как поступишь, да? – Точно, – кивнул Дин. – А значит, никаких больше «вдруг я превращаюсь в не пойми кого», понял? Сэм не сдержал полуулыбки и опустил взгляд, пытаясь спрятать облегчение. – Понял. Первые месяцы после смерти Джона оказались для Сэма тяжелыми, а для Дина и вовсе. Брат грыз себя, не мог заснуть по ночам и казался таким напряженным, будто разлетится на осколки, если глубоко вздохнет. Отчасти из-за груза, который взвалил на него отец – такого тяжелого, что до сих пор давил на плечи Дина и преследовал мысли Сэма. Но в большей степени дело было в одной незримой истине, которой пока еще не видел Дин. Они остались одни. Больше никто не скажет, что им делать. Не пришлет координаты, не скажет слов одобрения. Единственное, что сейчас держало их вместе – прошлое и молчаливое согласие найти и убить демона, разрушившего их семью. Сэм получил свободу – не избавился от отца, просто обрел возможность самому выбирать дорогу. Но Дина свобода словно душила. Брат всю жизнь был солдатом на чужой войне и не выиграл единственную битву – за одобрение отца. Они оказались в новом мире, сами по себе, и всего несколько знакомых могут прикрыть им спины. И у Дина точно все еще проскальзывали мысли о том, что в любое мгновение Сэм может уйти. Он не хотел. Не сейчас. Но иногда казалось, он – живое напоминание о Джоне, о том, кого уже не вернуть. – Куда мы едем? – спросил Сэм, вынырнув из размышлений, и огляделся по сторонам. – Сегодня пятница, верно? Сэм нахмурился. – Да, вроде так. – Середина утра – все на учебе или работе. – Ну и? – Сэм посмотрел на брата. – Подожди, – Дин повернул на жилую улицу к домам и подъездной дорожке, в конце которой виднелись мусорные баки. Сэм медленно кивнул. – Возьми тряпку, – Дин поставил Импалу на ручник. – Сотрем отпечатки и выкинем все это барахло. А оружие разберем и раскидаем по бакам. – Понял. Воздух был морозным. Во рту пересохло, кожа казалась тонкой и шершавой. Сэм вдруг вспомнил, что не ел и не спал уже больше суток. Когда украденные вещи скрылись в мусорках, он открыл багажник и вытащил из сумки рубашку с длинными рукавами. Дин, прихрамывая, подошел к Импале и поймал брошенные Сэмом рубашку и куртку. – Повредил колено? – спросил Сэм. – Не… совсем, – Дин размял затекшую спину. – Что случилось? – Просто скажу, что… перевертыш знать не знает правил бокса. Сэм глянул на пах брата и сочувственно поморщился. – Ох… – Мягко говоря. Они сели в машину, и Сэм, включив обогрев, подставил руки под теплый воздух. – Куда теперь? Дин отъехал от жилого квартала. – Не знаю, приятель, – вздохнул он. – Есть хочешь? У Дина заурчало в животе. – Это, видимо, значит да, – усмехнулся Сэм. – Поехали в Мэдисон, – предложил Дин. – Чем дальше от этого федерала, тем лучше. – Может, нам… не знаю… сменить внешность? – предложил Сэм и глянул в зеркала заднего вида, ища хвост. – Типа, замаскироваться? Сэм пожал плечами. – Наверное. В голосе Дина слышалась усмешка. – Конечно, Сэмми, я покрашусь в блондина перекисью, а ты коротко подстрижешься… карманным ножиком. Чтоб было как в кино. – Заткнись, – Сэм отвернулся к окну. – Я просто предложил. – Нет-нет, я за, – продолжил Дин. – Спрячемся в заброшенной церкви и будем читать «Унесенных ветром», пока церковь не загорится, когда мы будем дымить. – Мы не курим. – Верно заметил. – Я уже сказал, – Сэм скривил губы, – что это всего лишь идея. Дин добродушно хлопнул его по плечу. – Расслабься. Нам не пришлось опускаться до этого после Балтимора. И сейчас все будет путем. – Это совсем не как в Балтиморе, Дин, – недовольно ответил Сэм. – Мы понятия не имеем, чем все это закончится! Дин сжал зубы. – Что ты хочешь сказать мне, Сэмми? – Не знаю! Но говорить, что все будет путем – не значит, что это правда. Когда тебя искали за убийство в Сент-Луисе, дело было дрянь, а… – Конечно, меня же убили, помнишь? – …а теперь после Балтимора у них есть прекрасные фото в профиль и анфас, – закончил Сэм. – Ты сам знаешь, нам тогда просто повезло уйти. – Предпочитаю думать, что это благодаря нашему уму и очарованию, – Дин взглянул на него. Сэм раздраженно уставился на брата. – Чувак, послушай, – Дин наклонил голову, искоса посматривая в его сторону. – Я знаю, что мы облажались. И ты знаешь. С каких пор разговоры о том, в какой мы яме, нам помогали? Брат вернул внимание на дорогу, уголок его губ нервно дернулся. А ведь Дин был прав – переливание из пустого в порожнее ничего не изменит. – Хотя бы тачку бросать не надо, – неосознанно пробормотал Сэм. Воздух словно застыл на мгновение, и Сэм с удивлением заметил, как побледнел брат. – Дин? – Даже не шути так. Сэм примирительно поднял руку. – Прости, я только… – Мы никогда не бросим ее, понятно? – Конечно, Дин, – уверил его Сэм. – Я только хотел сказать… Рад, что этот Хендриксен ее не видел. Мы не бросим Импалу. Дин кивнул. – Чертовски верно. Сэм сглотнул. Наконец, Дин вновь стал самим собой, исчезла та жажда крови, которая пугала не меньше жуткой усталости, навалившейся на него теперь. Но Сэм понимал: от полного опустошения брата отделяет совсем тонкая грань. Собственное отчаяние тоже никуда не исчезало, но Сэм не чувствовал себя так, словно вот-вот сойдет с ума. – Только, наверное, номера сменим. Не решаясь спешно соглашаться, Сэм осторожно кивнул. – Отец так делал пару раз, пока ты был маленьким, – пояснил Дин. – Я помню. – А эти у нас долго провисели, – вздохнул Дин. – Как будто… не знаю… напоминают, что нам есть куда вернуться. – Ты про Лоуренс? – спросил Сэм, едва скрывая недовольство. Он ни за что бы не вернулся туда. Это место напоминало ему лишь о боли. Дин повел плечом. – Ну да, наверное. Каждый должен быть откуда-то. Сэм ничего не сказал. Они ехали в неудобной тишине до самого поворота на Мэдисон. Повернув на заправку, Дин наклонился к бардачку достать банковскую карту. – Ты запомнил, какой мы пользовались в Милуоки? – Эзра Гембл, – ответил Сэм. – Точно, – кивнул Дин и кинул эту кредитку обратно в кучу. – Как насчет Джерри Каплана? Давно с ним не виделись. Он широко улыбнулся Сэму, а тот закатил глаза. – Как хочешь, чувак, только быстрее. Есть хочу. Дверь Импалы со скрипом открылась, и Дин махнул ему рукой, прежде чем подойти к бензоколонке. Мерзлый воздух медленно наполнял салон сквозь незапертую дверцу. – Придурок, – пробормотал Сэм, захлопывая ее. И вдруг заметил, как на заправку подъехала полицейская машина. Он оглянулся на Дина – тот встал спиной к копам, поднятый ворот куртки защищал и от холода, и от любопытных глаз. Вернувшись за руль, Дин завел Импалу и молча выехал с заправки. Сэм чувствовал, как с каждым вздохом его все сильнее сковывает тревога. Где угодно они могли наткнуться на полицию. А федеральный агент, скорее всего, уже разослал ориентировки во все отделения. – Поедим где-нибудь за городом, – тихо произнес Дин. Сэм кивнул. Он уже долго обходился без еды – лишний час не добьет его. Но удушающую тишину Сэм выносить не мог. Порывшись в коробке с кассетами, уцелевшими после аварии, он вставил первую попавшуюся в плеер и выкрутил громкость. Дин окинул его удивленным взглядом. – Чувак, Айрон Мэйден? – Спокойно, это мог быть Саймон и Гарфанкел(1), – Сэм попытался перекричать гитары,– просто не хочу слушать голос в своей голове. Дин скривил лицо. – Я лучше сяду в федеральную тюрьму. «Вдали от мест, где родились, мы поднимаем флаги на чужой земле. Мы уплыли, как наши отцы когда-то. Эти цвета не померкнут от кровавой войны…» Оставив Мэдисон позади, они выехали на шоссе 18. Через несколько миль посыпал снег, крупные снежинки облепили лобовое стекло, вынуждая Дина включить дворники, чтобы увидеть дорогу. Сэм чувствовал, как ветер покачивает машину. Убавив звук, Дин спросил: – Что ты рассказывал друзьям об отце? – А? Каким друзьям? – непонимающе уставился на него Сэм. – Ну, в Стэнфорде. О том, чем он занимался. На сердце потяжелело от чувства вины, и Сэм отвернулся. – Почему ты спрашиваешь? – То, что сказал этот долбаный Хендриксен… навело на мысли о том, как все наши истории… – Дин пожевал губу. – Ну, у него есть все факты, но целая картинка складывается неверно. Понимаешь? – А у кого бы она сложилась, Дин? Кто поверил бы в правду о нашем отце? О том, как мы жили? – Люди, которым мы помогли, – ответил Дин. – Которые сами видели зло. – Не то чтобы у нас остались связи с ними. Мы спасаем их и едем дальше. И все. С досадой качнув головой, Дин повернул на съезд к стоянке грузовиков и закусочной. Заглушив мотор посередине песни, он окинул Сэма тяжелым взглядом, будто хотел что-то сказать. Сэм ждал – подробностей, слов Хендриксена об отце, но эмоции в глазах брата померкли. – Поедим, остановимся где-нибудь на ночь и будем думать, что дальше. Сэм кивнул. – Нужно пока залечь на дно, Дин. Охотиться сейчас… – он замолчал. – Давно мы у Бобби не были. – Хорошая идея, – Сэм вышел из машины, размышляя над предложением. __________ Примечания: 1 - Саймон и Гарфанкел - дуэт 1960-х гг., состоявший из американских музыкантов Пола Саймона и Артура Гарфанкела. В их записях смешались элементы трёх стилей: гармоничные вокальные партии в стиле церковного хора (госпел), использование электрогитар (рок), звонкая акустика и лирико-философские тексты (фолк).