Удержи моё сердце

Алексею удалось договориться с девушкой в образе Снегурочки об аренде костюма. Он не без труда сумел раздобыть и костюм того самого Деда Мороза. – Сколько там до полуночи? – уточняла Павлова, накидывая на плечи легкую шубку синего цвета. – Ещё целый вагон времени, но, если ты будешь так тщательно высматривать в зеркале недостатки, то… – челюстно-лицевой хирург, как и полагает мужчине, уже был готов удивлять дочку. – Даже не пытайся упрекнуть меня, жди и будь доволен, что я вообще согласилась! – перебила его Ирина, – С тех пор как ты появился в этом отделении, я ни дня спокойно прожить не могу… Она повернулась к мужчине лицом, невольно улыбнувшись. – Да уж, вместо того чтобы людей спасать, мы занимаемся какой-то ерундой! – Зато так веселее, пошли, – он крепко сжал её руку в своей и вывел прочь из кабинета. – Ты не боишься, что Алиса увидит тебя в костюме Деда Мороза и разочаруется?! – заведующая отделением с опаской оглядывала коридоры, надеясь встретить по пути к ординаторской как можно меньше подчинённых. – Назад дороги нет, я же обещал ей… – И давно вы, Алексей Константинович, сдерживаете свои обещания? – Ирина решила напомнить Утешину, что обижена на него. Хирург ничего не ответил, молча открыл двери ординаторской, в которой, к счастью, врачей не наблюдалось. – Все заняты своим делом, – радостно воскликнула начальница и только потом заметила Алису, уснувшую на диванчике, – Видишь, Утешин, никто тебя не дождался, даже ребёнок… Алексей, смирив Павлову виноватым взглядом, осторожно, почти невесомо, поднял дочь на руки, чтобы уложить на кушетку. Алиса, повернувшись на бок, приоткрыла глаза. – Пап, я правда очень их ждала… – Спи, Лисёнок, – Утешин плотнее укутал дочь в одеяло. Павлова, не изменяя своей привычке, молча покинула ординаторскую. Мужчина, убедившись, что дочка спит, устремился за блондинкой. – Ирина Алексеевна! – Не получается у вас, Алексей Константинович, совершать чудеса, а может и не в вас дело, а просто чудес не бывает, – философски подметила женщина, поворачивая ключ в двери собственного кабинета. Она, не снимая костюма, рухнула на диван. – Нам нужно поговорить, нормально, а не на ходу, – заходя за ней следом, говорил Алексей. – Разве нам с вами есть о чём разговаривать?! – усмехнулась Павлова, – Может, какие-то проблемы с постановкой диагноза? Вы не справляетесь со своей работой, Алексей Константинович? – Точно, вы абсолютно правы, мне нужна консультация сосудистого хирурга, – он стянул с себя костюм, подавая руку Павловой, – Мне нужна ваша помощь! Ирина, просканировав подчинённого взглядом, вложила свою руку в его. Они молча направились в сторону лифта. – Ирина Алексеевна, что это с вами?! – удивилась старшая медсестра, увидев заведующую. – Со мной? Новый год, Фаина Игоревна! С наступающим! – блондинка улыбнулась, нажимая кнопку вызова лифта. Металлические створки разомкнулись, двое зашли в кабину. – Какой этаж? – уточнила Павлова. Утешин молча нажал на цифру на панели. – Так в чём же вы не уверены, Алексей Константинович? – женщина продолжала свой террор, она намеренно встала чрезвычайно близко к своему собеседнику. Лифт с характерным звуком остановился, Утешин вышел, крепко схватив блондинку за руку, он уверенно шёл по коридору к нужной палате. Быстро открыв дверь, он потянул женщину на себя, тут же целуя в губы, пока она не успела опомниться, оттолкнуть его. Алексею больше всего хотелось понять, что же она чувствует к нему. Судя по тому, с каким желанием она отвечала на поцелуй, он понимал, что не всё ещё потеряно. – Прекрати меня изводить, – он с силой сжимает её в своих объятиях, – Что я должен сделать, чтобы ты наконец-то простила меня… – Мы не в детском саду, чтобы я обижалась на тебя по пустякам, – она делает глубокий вдох, пытаясь вырваться из его объятий. Ирина провоцирует его, ждёт дальнейших действий. Она согласна сыграть по его правилам. – Все, хватит! – Алексей вновь целует её, Ирина из последних сил борется, скорее где-то в глубине души, в реальности отвечая на поцелуй, – Я был неправ, когда… Павлова не дает ему закончить. Обхватывает шею руками и чуть приподнимается вверх, пытаясь быть с ним наравне, а после завлекает его в слишком робкий поцелуй. У Алексея перед глазами все плывет от этой нахлынувшей волны нежности. Он блаженно прикрывает глаза, отдавая все бразды правления в руки женщины, и доверяется моменту. Пускай делает что хочет, пускай сама руководит ситуацией – лишь бы не прекращала этот поцелуй. Ирина пытается расправиться с застёжками костюма, мужчина с большим энтузиазмом приходит ей на помощь. Сияющие даже при минимальном освещении пуговицы охотно выскальзывают со своих мест, позволяя мужчине снять с Ирины костюм. Женщина оказывается проворнее, или это просто униформу снять гораздо легче? Больничная кушетка отзывается скрипом на падающие тела. Алексей, продолжая покрывать тело Ирины пылкими поцелуями, снимает последние элементы женского гардероба. Он с улыбкой рассматривает её обнажённое тело. Ему кажется, что прошла целая вечность и ещё один день с того последнего раза, когда он видел её в таком виде. Это всё его. Каждый изгиб, каждая неровность на обнажённом теле – всё его! Алексей аккуратно опускается сверху, прижимаясь грудью к её и чувствуя слишком сбивчивое дыхание, он вновь вовлекает Ирину в поцелуй, на этот раз более страстный и чувственный. Руки невесомо спускаются вдоль талии, слегка щекочут ребра, от чего женщина улыбается сквозь поцелуй, и останавливаются на пояснице, чуть приподнимая её вверх. Он хочет, чтобы она чувствовала его желание. Он хочет, чтобы она раз и навсегда запомнила эту ночь. Он хочет, чтобы она никогда больше не смела обижаться, ведь для него она – целая жизнь. Немного отстраняясь, он заглядывает в её глаза, словно ищет в них ответы, а после вновь припадает к губам, заглушая первый стон этой волшебной во всех смыслах ночи. Слишком жарко и душно… Ирина же в очередной раз не сдерживает в себе все накопившиеся сейчас чувства, шепчет ему на ухо что-то нечленораздельное, влажными губами соприкасаясь с мочкой уха, и со всей силы старается удержаться за напряжённые плечи перед собой, но потом понимает, что она слишком долго была гордой и независимой, чтобы сейчас, в постели с ним, хоть как-то ограничивать себя. И вот тогда, наконец-то, волна вожделения обрушивается окончательно, накрывая собой два разгорячённых, но до безумия удовлетворённых, тела...