Удержи моё сердце

Ирина медленно спускалась вниз по крутой лестнице. Дыхание перехватывало от переполняемых эмоций. Женщине хотелось наконец-то вздохнуть полной грудью, выбросить из головы дурные мысли, очистить душу от негатива. На улице в столь ранний час было не так много людей, но все они казались Павловой такими тоскливыми. Они, по её мнению, вовсе разучились радоваться тому, что просто живут, просыпаются по утрам, видят рядом любимых и родных людей. Счастье для Ирины теперь казалось таким элементарным понятием, такой хрупкой частицей в её жизни. Блондинка шла по тротуару, намеренно растягивая минуты прогулки на свежем воздухе. Из философских размышлений в реальность её вырвал крик младенца. Ускоряя шаг, Ирина приблизилась к скамейке, на которой лежал сверток с младенцем. Павлова взволнованно оглянулась по сторонам, желая понять, есть ли поблизости кто-то, кто мог оставить малыша без присмотра. Ни души. Трясущимися руками, несмело, женщина аккуратно взяла сверток с младенцем на руки. Нужно было срочно что-то предпринимать. – Не плачь, – чуть осмелев, попросила Ирина, укачивая сверток в руках, – Сейчас мы поедем ко мне на работу и будем думать, что с тобой делать дальше… Павлова судорожно перебирала в голове варианты того, как лучше добраться до НИИ Склифосовского, ведь в метро с младенцем идти было нельзя. Стараясь согреть ребёнка, блондинка теснее прижимала его к себе, легонько касаясь кожных покровов малыша. Блондинка дошла до оживлённого участка дороги, выставляя одну руку в сторону, в надежде на то, что кто-нибудь обязательно остановится и довезёт её до Склифа. – Надя, срочно в смотровую неонатолога и ещё, нужно созвониться с работниками соц. опеки! –распорядилась заведующая отделением, как только переступила порог приёмного покоя. – Вы что же это, ребёнка с собой принесли?! Батюшки, а где нашли? – выспрашивала Фаина, обхаживая кушетку в первой смотровой, на которую Павлова уложила младенца. Она высвободила его из одеяльца, которым кто-то наспех закутал ребёнка. – Девочка… – Ирина едва улыбнулась, продолжая манипуляции. Малышка почувствовала прикосновение холодного стетоскопа и недовольно закряхтела. – Фаина, давайте мы оставим все разговоры на потом, поторопите специалистов! – не успела начальница отчитать старшую медсестру по полной, как в смотровую вошла девушка. – Ну, кто тут у нас? – она внимательно исследовала ребёнка, осматривая его опытным взглядом, со знанием дела, – Ей не больше четырёх месяцев! Повезло малютке, видимых недостатков не наблюдаю, здоровая, вот только замёрзла…Ну ничего, сейчас мы её заберём к себе и будем решать, что делать дальше! – Вот нелюди какие, а! Ребёнка совсем крохотного на улице бросать! – причитала Фаина, наводя порядок в смотровой. – Простите, а может малышка остаться у меня? А как только ситуация разрешиться, так я…– Ирина в упор смотрела на неонатолога, умоляя согласиться на её условия, – Мне просто так будет спокойнее, я её всё-таки нашла, маленькие дети у меня когда-то тоже были, я знаю, как с ними обращаться. – Если вам так будет спокойнее, хорошо, – девушка уложила ребёнка на пелёнку, аккуратно закутывая. Девочка, широко распахнув глазки, следила за действиями окружающих. – Я буду в своём кабинете, – беря малышку на руки, тихо проговорила Ирина. – Она сейчас не голодная, иначе бы только так кричала, вообще-то, по правилам, у нас не положено, но…Я зайду к вам через двадцать минут, принесу детского питания, – улыбнулась неонатолог. – Мы будем с нетерпением ждать, – сосудистый хирург вышла из смотровой, отправляясь в свой кабинет. – Ирина Алексеевна, – войдя в её кабинет, проговорил Алексей слишком громко, вызвав негодование у ребёнка. – Тише, Алексей Константинович! – Павлова медленно покачивалась, сидя на диване и глядя на малышку, – Ты мешаешь нам, у нас сончас… Утешин замер, вперившись взглядом в возлюбленную. Он как можно тише присел рядом, вновь оценивая представленную перед ним картину женщины с младенцем на руках. – Чьё богатство? – прошептал Алексей, чтобы больше не тревожить чуткого сна маленького пациента. – Как это чьё? Моё! –улыбалась Ирина, глядя то на малышку, то на любимого мужчину. – А если серьёзно? – Алексей наблюдал за тем, с каким трепетом Павлова уже на автомате укачивает ребёнка. – Её кто-то оставил на лавочке, доктор сказал, что всё в пределах нормы, будем теперь решать, как быть дальше, – блондинка прекратила какие-либо телодвижения, откидываясь на спинку дивана и по-прежнему крепко сжимая в руках сверток. Алексей, не скрывая восхищённого взгляда, любовался Ириной, ему хотелось признаваться ей в любви, хотелось видеть чаще её такой тёплый взгляд на себе, мужчину переполняли положительные эмоции. Сердце сжималось, разгоняя по телу кровь с большим количеством эндорфинов. Утешин от чего-то был несказанно счастлив. – Тебе очень идёт быть мамой, – он не мог не сказать этой простой истины, забывая о причине своего визита. – Прекрати вгонять меня в краску и скажи лучше, по какому поводу пришёл? – Хотел узнать, как прошло твоё обследование, – челюстно-лицевой хирург поймал на себе виноватый взгляд. – Обычно, ничего интересного, – Ирина потупила взгляд. – Ты, я так понимаю, сегодня не оперируешь? – Да, выматывают меня эти операции, самоотвод, чтобы никем не рисковать и себя поберечь! Тишина поглотила пространство кабинета. Алексей пытался разгадать секреты Павловой. Павлова с упоением занималась уходом за малышкой, не желая отвлекаться и отходить от неё ни на минуту.