Мангака

Как и обещал, я залетел домой как фурия и первым что я сделал — это выцепил Тсу с балкона, не дав ему нормально покурить. Така ошарашено смотрел на меня, пока я метался из стороны в сторону, подозревая его в убийстве подруги Ино. — Така! — Что?! Койю, что с тобой?! — Така опасливо прижал к себе руки и вжался в спинку стула. — Где ты был позавчера с двенадцати до трех часов дня? Я ударился ладонями по обе стороны от его головы и навис. — Дома! — Чем ты занимался? — Рисовал! — Как ты мне это докажешь? — Я проставляю даты и время на каждом эскизе! Выкрикнул Таканори и отвернулся, зажмурившись. Така… Я опустил руки и отошел. Как я мог подумать? — Прости меня, Тсу, прости… — Во дебил… Во дебил! Я пятился назад, пока поясницей не уперся в кухонный стол. Потом я быстро развернулся и выскочил на балкон, сев на пол и закрыв глаза. Как я мог? Почему именно Тсу? Либо я подумал на него от бессилия, либо — очень за него испугался. Первое, что я не хочу — так это подозревать моих друзей. Я напугал Тсу, напугал… очень. Какая же я сволочь. Я не поднял голову, когда балконная дверь скрипнула, а половые доски слегка просели под чужим весом. Свет от фонарей закрыло тенью тела, и Тсу присел передо мной. — Така, я козел. — Знаю, Койю. — Я слышал в голосе улыбку. Он что, совсем не злится? — Тем не менее — это твоя работа. — Подозревать друзей? Лучше застрелиться. Я вжал голову в согнутые локти еще сильнее. Так, что заболела шея. Тсу осторожно пробрался пальцами в мои волосы, из– за чего по телу пошли мурашки. Меня едва заметно передернуло, потом я услышал выдох. Облегчения, что ли… — Все хорошо, Койю, хорошо же. Уверял меня Таканори, а я все отрицал до последнего. — Ишихара, твою мать, да посмотри ты уже на меня! Я поднял голову. Тсу сидел напротив очень близко. Настолько, что я мог пересчитать каждую ресницу на его веках. — Трезво мыслить можешь? Тсу улыбнулся. — Могу… наверное. Я пожал плечами и слегка выпрямился. — Пойдем, покажу тебе рисунки, чтобы ты не сомневался во мне больше. Он потянул меня за руку, и я охотно поднялся за ним. Мое трезвое сознание отключилось сразу, как только мы вошли в его комнату. Така стоял передо мной с кипой рисунков и тыкал в них со смехом, уверяя меня — в каждом из них он описывает настоящее время. А потом эти рисунки с шелестом полетели на пол. Така не успел возразить ничего против, точнее — даже не собирался. Он накинулся на меня и повалил на стол, который едва выдержал наш с ним вес. Меня пробрал приступ дикого хохота, потому что стол опасно накренился и уронил нас больно и с шумом. Настольная лампа упала куда-то в угол, карандаши и краски — в другой. — Вот черт, Тсу! Я заржал, а Така ржал мне в шею. Но, не слезал с меня до последнего, пока я с хрустом не сел. — Бля, прости… — Он не успокаивался, а я чувствовал, как болит спина и все внутренние органы. Оглядев бардак, я понял — убирать его мы будем долго, или… — Слушай, Койю… — Таканори подполз ко мне и закинул одну ногу. — Ты мне друг? — Самый лучший друг! Это было не так, мы были просто друзьями, но здесь я ляпнул не подумав. Тсу засмеялся опять. И правильно сделал. — Тогда, скажи мне… я привлекаю тебя как мужчина? — Ты привлекаешь меня как мужчина. — Ответил я с улыбкой. — Правда? — Нет, блять, вчера мы просто так, по приколу переспали! — Я возразил и ударил руками по раскиданным карандашам. Больно… — Ладно, остынь! — Тсу опять засмеялся, а я видел проступившие в уголках глаз слезы. — Ну, а что ты тогда? Я попытался встать, а Тсу меня придавил обратно, забравшись на колени. — Повторить не желаете? — Он заманчиво улыбнулся, стягивая расстегнутую рубашку до сгибов локтей и лямку майки с одного плеча. — Могу еще волосы распустить! Я засмеялся. — Давай! Он стянул резинку с волос, и черные пряди упали на его плечи. Красота, черт побери. — Слушай, а ты наручники с собой таскаешь? Тсу заозирался, рассматривая мои штаны. Думаю, он заметил, как сильно они натянулись в области паха. — Нет, конечно. Я даже рот возмущенно открыл. Я же не на работе! — Воспользуемся… — Он прикусил кончик языка, расстегивая свой ремень и вытаскивая его из петель джинс. — Подручными средствами! — Ты меня связать собрался? — Я аж задергался. — Нет. — Он выгнул бровь и сунул ремень мне в руки, сползая с моих бедер. Така отполз дальше, потом поднялся на ноги и, поманив пальцем, забрался на кровать. Я, как загипнотизированный, пошел за ним следом. — Связывать будешь ты. И встал на колени, подмигивая. — Я весь твой! — О Господи… Бедный Ишихара-младший… он стал тяжелее на пару килограмм точно. И мне вдруг сделалось жарко и душно. Развратник он, этот Тсу. Еще освещение сыграло свою роль. Точнее, из света в комнате была только настольная лампа, которая светила из угла, как прожектор. Я удивился что она не выключилась при падении. Она продолжала отбрасывать наши тени на стены и шторы. Соседи, попрошу не выглядывать в свои окна ближайшие пару часов. Зрелище с пометкой восемнадцать плюс. — Тсу? Боже, ну зачем я разговариваю? — Что? Почему ты все еще не здесь? Возмутился Таканори. — Потому что я ахуел, понимаешь? Мне тут первый раз такое предлагают! — Все бывает в первый раз, пупсик. Иди уже сюда! Я стянул с себя футболку. Забравшись на постель, я уперся пахом Таканори в зад и, придавив к ближайшей вертикальной поверхности, заломил назад руки. Судя по шипению, я слишком больно это сделал. Это меня распаляло как ненормального, у меня просто кипела кровь от такого натиска секса в одном маленьком человеке напротив. В заламывании рук и прочем я спец, ибо я коп. Поэтому я связал Тсу быстро и туго, затем за свободный конец ремня я дернул его на себя и присосался губами к горячей шее. Тсу застонал, как обычно, громко и мелодично. А у меня закружилась голова. — Поиграем в полицейского и подозреваемого? — Игриво предложил Тсу, а я развернул его лицом к себе и уложил на спину. Он сам вытянул связанные руки за голову и растянул губы в довольной улыбке. — Нет, я буду полицейским, а ты — жертвой. Я как-то зловеще посмеялся, а Така тут же прикинулся трупом. Он прогнулся в спине, позволяя мне срывать с него майку. В буквальном смысле. Когда от предмета одежды остались тряпки, я присосался к таким соблазнительным соскам, что оставил вокруг кровоподтек. Така изгибался и стонал. Ох, как круто… Мне настолько перекрыло кислород, что соображать я стал не головой, а другим местом. Помню много стонов, тень наших тел на шторах и запрокинутые в оргазме головы. *** Когда я проснулся, то я не почувствовал привычной тупой боли в члене и я не услышал угрызающих совесть мыслей, что я, подонок, опять трахнул своего друга. Я просто лежал и смотрел в потолок, разглядывая блики. Хм… Я сел и отполз к спинке, облокачиваясь на неё лопатками. Почему у меня в голове так пусто? Да… я все еще помню Тсу и его горячий ан… — Койю! — А? Я оглянулся на Таканори, а он смотрел на одеяло, которое в одном месте натянулось под натиском богатырской силы моего пениса. Черт… как же стыдно. — Сколько времени? Ого, а Тсу даже и не о том подумал. — Не знаю, может, часов двенадцать… — А как же твоя работа? — У меня сегодня выходной. Я это помнил и специально напомнил Сугихаре перед уходом домой. Чтобы не забывал! — Аа… — Така успокоился и лег обратно. Буквально сразу же рука его оказалась у меня ниже пояса, и он любознательно ощупал мою промежность. Тут же его внимательное лицо посмотрело на меня. — Я могу помочь чем-нибудь? Я тупо промычал отрицательный ответ. Сам справлюсь… передерну в ванной, или постучу зубами под холодным душем — само пройдет. Така переполз с соседней подушки и сел напротив меня. Абсолютно голый. — Я могу сделать тебе минет. Спокойно предложил он. — Сделать? — Бля. — В смысле, что? — Я могу сделать тебе… — Я заткнул его ладонью, а потом ощупал лоб на предмет температуры. — Я хорошо услышал тебя, Така, но… — Без «но». — Така освободил свой рот от моей руки. — Просто утренний минет. Как кофе, только приятнее. Он улыбнулся. — Я… подожди. — Я поерзал. — Вроде, для минета нужно там… любовь безграничная и клятва на мизинчиках? — Нахрена? Действительно. — Просто минет? Без… типа, без обязательств? — О, хочешь сказать, трахаться нужно тоже с обязательствами? — Тсу возмутился. — Ну… Э-э… — Тогда я сейчас прикинусь обесчестченной девой и потребую жениться! — Оу… — Слушай, не хочешь минет — не буду делать. Хочешь — сделаю. — Зачем? — Я просто хочу сделать тебе приятно. — Тсу улыбнулся, а я заткнулся. Он принял это как молчаливое согласие и повалил меня на спину, забираясь под одеяло. Он тут же его откинул, как только оказался напротив Ишихары-младшего. — Слушай, я, конечно, еще в — первый раз понял, что он большой… Но с этого ракурса… он огромный! Взгляд с восхищением. Ого! — Да ну, ты врешь… — Я даже голову приподнял. Хотел убедиться, что он не шутит. — Он такой большой и… такой желанный. Тсу посмотрел на меня странным взглядом садомазохиста и косо улыбнулся. — Желанный? — Ой… заткнись… С улыбкой сказал Тсу и присосался к головке, а у меня в голове взорвался фейерверк из конфетти, на каждой из которых написано мелким шрифтом «Вау!». Тсу, как я понял позже, делать это умел и дело это любил. Потому что брал в рот он отлично, и заглатывал глубоко. Я чувствовал как вокруг моего достоинства сжимается пульсирующее горло, затем скользкий, горячий рот, и сильный, настойчивый язык. Член пульсировал, а пульсация отдавалась гулом в голове и духотой вокруг. Мне стало настолько хорошо, что горло стянуло невидимым жгутом и перекрыло кислород нахрен. Я понял, что еще немного и кончу. А Тсу продолжал работать ртом, редко, и, наверное, специально скребя зубами по нежной коже. Настолько нежной, что мне иногда было больновато. Но боль эта приятная и крышесносная. — О-о-о… Пресвятые суслики! С таким воплем я кончил, а Тсу заржал с членом во рту. Он терпеливо, сквозь смех, дождался, пока я изолью в него все свое семя, затем выпрямился и проглотил с запрокинутой назад головой. Это было развратно… Но потом Така посмотрел на меня. Лицо покрасневшее, глаза влажные. Он взял полноценный вдох и засмеялся во весь голос. — Бля, такого я еще не слышал! Он согнулся пополам. — Да я, черт подери, юморист! И тут его накрыло сильнее. Через десять минут истеричного ржача Таки, я, перестав смеяться, думал, где он так научился. Так и спросил. — У своего бывшего. Точнее, на своем бывшем. Тсу сел напротив меня, а я посмотрел на него с подозрением. — С каким бывшим? Така посмеялся. — Ты меня ревнуешь? — Херня, мне просто интересно. Я прищурился еще сильнее. — Его звали Така. — Тсу подобрал ноги под себя и сел на икры. — Как тебя? — Нет. Такамаса. Я звал его Такой. Тсу отвернулся к окну, рассматривая шторы. — А почему вы расстались? — Он женился. А потом разбился на машине. В первый день свадебного путешествия. Я заметил злорадную усмешку на его лице. И мне стало не по себе. — Слушай, один вопрос… — Как у копа? — Хуя он проницательный. — Нет, как у друга. — Я неуверенно поерзал на месте. — Ты ему тормоза подрезал? — Нет. — Тсу выгнул бровь, странно смотря на меня. — Я просто пожелал ему счастья. Потому что он меня кинул. Знаешь, он просто пришел домой и сказал: «Тсу, я люблю другую девушку. Ты милый, но жизни с тобой не будет. Я ухожу, а ты сиди со своими рисунками. Я женюсь через месяц». — Оу… Что ты ему сказал? — Пожелал счастья и не появляться в моей жизни. Такамаса был членом издательской комиссии, которая издала мою первую мангу. — Вот… — мне стало ужасно обидно за Таку, — пидорас! Я подполз к нему и сгреб в охапку, а Така даже не сопротивлялся, расслабляясь в моих руках. — А еще, — пробубнил он мне в грудь, а потом поднял голову, улыбаясь самой светлой из своих улыбок, — я с тобой чувствую себя очень комфортно. Не расценивай это как признание, просто я говорю то, что думаю. — Ты любил его? — Думал что да, думал, что любил. А сейчас понимаю — нихрена я не любил. И не его, уж точно. — Можешь жить у меня столько, сколько хочешь. — А спать с тобой можно? Я обещаю не пинаться. Я посмеялся. — Можешь спать со мной. — О, спасибо! — Тсу прижался ко мне, крепко сдавив ребра. — Стой! А как же… — Что? Регулярный секс идет в бонус. Могу снять напряжение после тяжелого дня массажем, теплой ванной или… минетом? Тсу посмотрел на меня, а я стыдливо отвел глаза. Ну зачем так прямолинейно? Хотя… — Такой бонус мне нравится. И мы упали на кровать нагишом. Шикарное, черт возьми, утро. *** Весь день пролетел незаметно, а на следующее утро я проснулся с мыслью о том, что будильник следовало бы уничтожить, и, если я не встану, то Сугихара — таки доберется до моей задницы с дубинкой. И тогда пиши пропало… Я восстал, как восстают из могил, и фантомом поплелся в ванну. Рядом с дверью к ней вспомнил, что мне следовало бы отлить, и отчалил в сортир. Через двадцать минут я уже сидел на кухне и уныло высасывал содержимое из пакетика с молоком. На хлюпающий звук вышел из темноты Тсу. Абсолютно сонный и абсолютно голый. Да, со вчера мы так и не оделись. Нет, я-то перед работой натянул трусы, штаны и майку, а вот Тсу манать все это дело хотел. Поэтому девиз «Долой трусы — свободу письке!» актуален, как никогда. — Ты меня разбудил. — Пробубнил Така, подойдя к плите. Я обернулся, наблюдая его упругую пятую точку, и улыбнулся. Отличный вид. — Прости. — Ты топаешь как конь! — Не унимался Тсу, — А еще, у тебя отличная кровать. Почему в комнате для гостей стоит такая ущербная? Он развернулся. — Потому что я не думал, что у меня будут гости. Приезжала иногда Ино, но ей похер, на чем она будет спать. Хоть на потолке… Я присосался к трубочке, затем услышал смех и обернулся. Тсу подошел к окну и закурил. — Теперь понятно. Ты долго будешь на работе? — Не знаю, честно… — Тогда, я поработаю немного над эскизами новой манги. — Хорошо. Я посмотрел на время и понял, что пора выходить. Только в прихожей я вспомнил что не надел носки. — Тсу! — Что? Он тут же откликнулся из кухни. — Ты можешь мне принести носки? Я замялся и добавил: — Пожалуйста! Через две минуты, Така стоял передо мной с носками и мило улыбался. Он успел завернуться в халат. Мне было интересно, зачем, если ему нравится в неглиже… но он ответил весьма логично: — Ну, вдруг бабуля пойдет мимо, а тебя провожает голый мужик. Я заржал. Он сделал мне день. *** Я стоял недалеко от морга, разговаривая с парнями из судебки. Они должны были передать мне данные по делу, поэтому стоял я долго и уже засыпал. Но шум за моей спиной меня отвлек. Шум ломающихся предметов, шелестящих бумаг, воплей Сугихары. Я не оборачивался, решил сделать вид, что меня тут нет вообще. Когда дверь открылась, мне хватило только природного чутья и окна, в стекле которого отражалась дверь кабинета. Именно поэтому я, с ловкостью Нео, в очередной раз уворачивался от летящего в меня карандаша, степлера… И тут, внезапно, стул! От него я, естественно, не увернулся. Не настолько я ловкий, как думал недавно. По голове мне прилетело знатно, поэтому, пока я лежал на полу, я думал о том, сколько живут приматы, и о том, что за сука это сделала. Сугихара? Да не, он на такую подлость не способен. Значит, два варианта: Акира или Куросаки. Эти придурки друг друга стоят. — Койю! Прилетело мне в ухо визгом, хлеще чем стулом. Я дернулся, стул с меня сняли. Вот так пиздец. Заядлого копа в отделе сносит стулом в нокдаун. Охренеть… — Койю, дружище, как ты? Пока что с отскребанием своего тела от пола я справлялся сам. Пафосно, как это бывает в фильмах, я отказывался от помощи. — Нормально. Я выровнялся на ногах и, пару раз дернув головой, открыл глаза. Картинка с легкими искажениями, но прояснилась. — Кто кинул в тебя… эм… стул? — Чувак подавил смешок и правильно сделал. Это смешно, но больно, вашу мать. — Как только узнаю — поимею раскаленной кочергой, обмотанной колючей проволокой, прямо в жопу. И еще более пафосно я отчалил в сторону предполагаемого покойника. Я помню, что в меня кидали с северо-запада. А именно — кабинет Сугихары и судебка, что неподалеку. Либо это сам начальник, либо нет у нас больше морга. И патологоанатома. Потому что Куросаки я подозревать не перестал. Какой черт меня дернул войти в дверь Сугихары с ноги, не знаю, но я так и сделал, вцепившись в начальника взглядом. Его багровое от смеха лицо уже надулось и, казалось, лопнет, сука. — Ишихара, я оплачу больничный… Он до сих пор ржал. Я похрустел кулаками для виду, и смеяться он перестал. — Я случайно, просто… — Ты больной? Сугихара-сан? — Теперь я зол. И срать я хотел, что меня уволят. Буду сутками пить и трахаться. Потому что есть с кем! — В смысле? — Он опешил. — Я, конечно, понимаю, что у тебя только одна извилина, но нахера ты кинул стул?! — Я… — Сугихара замялся и сел обратно, с крайне озабоченным лицом. Впервые! Начальник, наглый и заносчивый пиздабол, не знает, что мне сказать! — Оплатишь больничный. — Я быстро пошел обратно из кабинета, пока он тупит. Но остановился, и развернулся с высоко поднятым пальцем. — И премию! И вышел. Сегодня мой день! Со стулом не повезло, правда… *** Кажется, я подцепил от Сугихары тупость. Либо меня настолько качественно огрело стулом, что я эволюционировал в обратную сторону. Эдакая рекалибровка стулом на работе. Я только сегодня заметил чудную вещь на своем столе. Поэтому я решил потупить в неё. Изучить, что ли… Вещь дивная, бля. Это та самая автоматическая точилка! Я кинул взгляд на свой органайзер, из которого уныло торчали покусанные огрызки, не точеные полгода. Это то что нужно! — Койю! Меня прервали на самом интересном месте. Я как раз заточил карандаш до той стадии, когда им можно убивать. — Акира! Смотри, новая разновидность холодного оружия! — Я горделиво вытянул перед собой острейший карандаш, а Сузуки закатил глаза. — Таким РАЗ! — Я развернулся на стуле вправо, и, откинув левую руку вбок, ткнул карандашом воздух, как ножом. — По артериям, и нет пиздюка! — Это ты про Сугихару? Он устало протащился к своему столу и, упав на стул, глухо и устало простонал слово «Пиздец» по слогам. Я понял что игнорировать меня будут, пока не проснется Фудзи-сан, поэтому я кинул карандаш в органайзер и сложил локти на столешнице. — Чего ты такой уставший? — А ты, блять, догадайся! Возмутился Сузуки, а я посмотрел на него непонимающим взглядом. Откуда мне знать? — Я, конечно, попробую… но не факт, что угадаю. — Рика сожрала мне весь мозг. Чайной ложкой ела, до последнего. Акира уронил голову в стол с характерным звуком и тихо заскулил. Ну бля… — Эй, Сузуки, не кисни. — Я пытался его подбодрить. — Скажи ей все как есть на самом деле. — Сказать, что я изменяю ей с парнем, которого люблю? — Да. — Бля… Акира громко задышал носом, затем поднял голову и полез в карман за телефоном. Еще две минуты он тупил, затем поднес его к уху и посмотрел на меня как на последнюю надежду в жизни. — Алло… привет, слушай, мне надо тебе кое-что сказать, очень… Я услышал как голос его жены поднялся, она его пыталась перебить. Насколько я помню, Рика истеричка похуже Ино будет. — Не перебивай меня! Рявкнул Акира, так грозно, что даже я дернулся. А Рика заткнулась. — Я изменяю тебе. И тот, с кем я изменяю… Рика, я люблю этого человека с самой школы. Прости, но я подаю на развод. И он быстро скинул трубку, не позволив Рике что-либо возразить. Он посмотрел на телефон, затем на меня и брови его изогнулись вверх. — Я покойник. — Да, друг. Она тебя теперь с говном съест. — Может быть… Но я разведусь. У тебя хата сегодня свободна? — Нет. Там Тсу, и вообще… Я планировал сегодня выспаться. — Сволочь ты, а не друг. Акира отвернулся от меня. — Сними номер! Я пытался предложить ему варианты, но, походу, только моя хата его и устраивала. — Нет. — Но… — Нет! — Ладно, можешь езжать сейчас, Тсу, вроде как, пса выгуливать собрался.