***
Лэнс тихо переступает порог дома, не желая будить Пидж. Впрочем, она до сих пор не спит. Или уже не спит — сложно сказать точно. Они оба никак не могут вернуться к нормальному режиму, засыпая при любой удобной возможности и вскакивая от любого шороха. Рука по привычке тянется к бедру: нужен один тик, чтобы сенсоры активировались, а в ладони ощутился вес баярда. Это настолько въелось в подкорку, что навряд ли когда-нибудь сотрётся. Интересно, чувствуют ли то же самое остальные. — Утречка, пожалуй? — Пидж переводит взгляд с голографического дисплея на Лэнса. Часы на экране пересыпаются из «4:07» в «4:08». — Тебе разогреть что-нибудь? — Привет. — Лэнс странно рад тому, что она не спит. — Нет, спасибо. Я вроде как не голоден. — Как знаешь. — Она пожимает плечами и откладывает ноутбук с коленей на кофейный столик. Голографический дисплей рябит и исчезает, когда Пидж смахивает его рукой. — Давай, рассказывай. Как прошло? — Обычно, наверное. Он на самом деле не уверен. Их отношения с Широ было сложно назвать нормальными и в полной мере романтическими, поэтому перестроиться на что-то другое, пусть и знакомое, довольно сложно. Лэнс старается — правда старается — привыкнуть как можно скорее, вернуть старого себя, ощутить что-то давно забытое, но всё тщетно. Секс не приносит ему настоящего удовольствия, попытки построить «правильные» отношения с кино-цветами-кафе с треском проваливаются. Лэнс и сам бы не стал с собой встречаться, если честно. — Так ты переспал с Карен или нет? — Пидж! — Что? — Она громко хрустит чипсами и хлопает ресницами. — Ты уже неделю её обхаживаешь. В чём проблема? — Просто… Нет никакой проблемы, если подумать. По крайней мере в самой Карен: она милая и общительная, у неё отличная фигура и сильный звонкий голос. Лэнсу такие нравятся. Вроде бы. А нравятся ли? Перед глазами всплывают образы Кита и Широ; эти двое совершенно разные, но одинаково горячие. Он не думает, что когда-нибудь сможет встретить хоть кого-то похожего, и дело даже не в поле. С парнями Лэнс тоже пробовал: кажется, Широ поставил слишком высокую планку. Не удивительно, в общем-то. Эта проблема кроется в самом Лэнсе, и он не может от неё избавиться. Что уж — не может даже дать ей название, не говоря уже о чём-то большем. Время работает против него. — Лэнс, — Пидж хлопает по дивану рядом с собой. Лэнс выдыхает и садится рядом. — Прекрати себя мучить, а? — Ты о чём? — Обо всём этом, — она устраивается удобнее, в свой манере скрещивает ноги по-турецки. — Я понимаю, что ты хочешь мигом социализироваться, но это так не работает. — Прости? — Все эти свидания. Кому и что ты пытаешься доказать? Эти штуки с разумом сложнее, чем тебе кажется, и так просто не решаются. На это нужно время. Спешка сделает только хуже. — Ты что, успела стать экспертом по психоанализу? — он откидывается назад, почему-то боясь встречаться с ней взглядом. — Нет. Просто наблюдаю. Ну и личный опыт, наверное. Лэнс поворачивает голову и теряется на несколько секунд. Пидж недавно вышла из душа: её волосы, до сих пор влажные, перетянуты резинкой сбоку; с тёмных от воды кончиков продолжают падать редкие капли, её плечо совсем мокрое. Взгляд против воли скользит ниже и фокусируется на твёрдых сосках, обтянутых футболкой. В довершении ко всему на Пидж нет шорт — она как всегда обходится удобными зелёными слипами, мотивируя нежелание носить мало-мальски приличную одежду отсутствием в их доме гостей. Лэнс сглатывает, пытается сосредоточиться на её лице и снова зависает, не привыкнув смотреть в светло-карие глаза прямо, без барьера линз очков. У неё всегда были веснушки? Низ неправильно тянет, и Лэнс начинает думать о всякой ерунде, чтобы унять накатившее возбуждение. — Лэнс? — Пидж слегка наклоняется. — Я тебя обидела? — Н-нет, с чего ты взяла, — он отворачивается, притворяясь, что ему внезапно захотелось понаблюдать за погодой. — Ты всегда плохо врал. Серьёзно, если тебя что-то задело, или… — Ничего меня не задевало. Ты права. Как и всегда, в общем, — Лэнс поворачивается только для того, чтобы улыбнуться и окончательно убедить её в том, что всё в порядке, но взгляд опять оказывается прикован к груди. Самое ужасное, что Пидж это замечает. — Тебя это напрягает? — удивляется она и, словно издеваясь, стягивает футболку сзади, так, чтобы ткань ещё сильнее облегала тело. — Ах!.. Тебя это напрягает, — повторяет Пидж, теперь сама с интересом уставившись на его пах. Лэнс прикрывается подушкой. — Всё не так, как тебе кажется. — Разве? Пидж ухмыляется, и Лэнс добавляет этот момент в десятку самых сексуальных вещей, которые он когда-либо видел. Она встаёт на четвереньки и медленно приближается. Лэнс рад тому, что в своё время настоял на покупке именно этого дивана, хоть Пидж и жаловалась на его ненормальную длину. Почему-то теперь даже в этом воспоминании чувствуется двусмысленность. — Слушай, это уже даже не смешно! — Согласна. Начинаю ощущать себя маньяком, — Пидж выдыхает и садится на колени, устраивая руки на них же. Прямо образцовая пай-девочка, только вот Лэнс помнит, как она выглядела несколько секунд назад. У него встал, и отрицать это бессмысленно. — Так к чему я это всё начала. — То есть, это был спланированный акт моего совращения?! — Не совсем. В смысле, я ничего не планировала, оно само как-то, но я довольно давно об этом думаю. — «Об этом» — это о чём? — Лэнс всегда плохо соображает, когда дело касается чувств: обычно он действует импульсивно, совершенно не думая о последствиях. У него настоящий талант не замечать очевидного, и то, что он проглядел чувства Пидж к Широ, прямое тому доказательство. — О том, как совместить приятное с полезным. Он снова не понимает, и Пидж переходит к более наглядному объяснению. Ловко отбирает подушку, бросает её в сторону, садится на колени Лэнса и сцепляет руки за его шеей. От неё пахнет мятой — значит, снова пользовалась его шампунем — мокрое пятно на плече расползлось дальше и почти дошло до груди, тепло её кожи ощущается даже через джинсы. Может, часть из этого дорисовывается сама благодаря распалённой фантазии, но это сейчас не имеет никакого значения. Лэнс почти отключается, натурально тонет в её взгляде, отчаянно цепляясь за остатки здравого смысла и правил, которые сам себе придумал. — Если ты хочешь вернуться к активной половой жизни, не испытывая социального дискомфорта, то первые шаги лучше делать с тем, кого хорошо знаешь, — Пидж говорит мягко — это тоже становится открытием. — Я не понял ни слова, — признаётся он, борясь с желанием положить руки на её бёдра. — Окей, следи за мыслью: тебе нужно с кем-нибудь перепихнуться — мне тоже нужно с кем-нибудь перепихнуться, только тебе страшно спать с первым попавшимся, а мне лень кого-нибудь искать. Так почему бы нам не сделать хорошо друг другу? Лэнс ищет повод, чтобы возразить, но в его голове только Пидж. Стройная и подтянутая, с крепкой во всех смыслах хваткой и сексуальным низким голосом. — Н-но мы же… Столько лет и… — Если ты тоже скажешь, что видишь во мне младшую сестру, я разобью тебе нос. Он не сомневается и заводится ещё сильнее. — Нет, просто… Вау. Ты такая… крутая, — это звучит настолько жалко, что Лэнс почти прикрывает руками лицо. Почему из всех возможных прилагательных он выбрал именно это?! — Подожди, ты сказал «крутая»? — теперь она отстраняется и недоверчиво вскидывает бровь вверх. — Серьёзно? — Это правда, — Лэнс смущается и хочет отвести взгляд в сторону, но не может, хочет замолчать, но язык не слушается. Он целиком и полностью зачарован моментом. — Сама подумай: ты в одиночку прошла через то, о чём мне и подумать страшно, не испугалась ни офицеров, ни пришельцев, и буквально кучу раз спасла наши жизни. Для меня большая честь уже просто общаться с подобной девушкой, не говоря уже о… Лэнса обрывают на полуслове. Пидж целует его, стискивая в пальцах ворот синей рубашки; Лэнс отвечает не сразу, но через секунду прикрывает глаза и опускает ладони на её талию. Пидж целуется страстно, жадно, так, словно в последний раз. Это так отличается от преувеличенно нежного Широ, что у Лэнса моментально сносит голову. Он прижимает её к себе — сильно, будто не может поверить до конца, что всё это на самом деле. Но Пидж ощутимо прикусывает кончик его языка, обжигает дыханием губы и сомнения отпадают. Лэнс водит руками по спине Пидж, и она выгибается, отзываясь. Приподнимается, перемещая руки на его затылок, и он запрокидывает голову, позволяя ей делать всё, что она хочет. Несмотря на её пылкость, Лэнс не уверен, что Пидж пойдёт до конца, хотя ему очень этого хочется. Её губы солёные и на вкус как острая паприка. Лэнсу определённо нравится, поэтому (и чтобы проверить решимость Пидж) он тянет её ладонь к своему лицу, когда они разрывают поцелуй. Смотрят друг на друга одинаково голодными взглядами, и Лэнс усмехается. Чуть наклоняет голову и обхватывает губами её указательный палец. Лэнс ещё ни разу не видел у неё такого выражения лица. Пидж внимательно следит за каждым его движением и, кажется, даже не дышит. Он слегка прикусывает костяшку фаланги, тут же заглаживая место укуса языком. Толкается вперёд и обратно, разжимая губы только для того, чтобы захватить и второй палец. Пидж шумно выдыхает и стискивает его бёдра коленями — так, что Лэнс едва не охает от яркой вспышки. В джинсах одинаково потрясающе и невыносимо тесно, но этот взгляд… Пожалуй, Лэнс может потерпеть ещё пару минут. Пидж краснеет; медно-рыжие влажные пряди прилипают к вискам, и Лэнс прекрасно её понимает. Всё же у него была богатая практика, а его рот вытворял и кое-что покруче и не только с пальцами. Она обязательно это оценит, когда они перейдут к чему-то более интересному. Лэнс продолжает сосать, не разрывая с Пидж зрительный контакт. Он воспринимает это как игру, боясь задуматься больше, чем нужно, и тем самым наверняка сломав что-то важное между ними. Нет, об этом после. Проблемы нужно решать по мере их поступления, и сейчас есть более насущная: хриплый выдох Пидж и её приоткрытые губы, слишком долгое время не получавшие должного внимания. Поэтому Лэнс отстраняется и сразу же прижимает Пидж к себе, целует её и валит на диван, нависая сверху. — Может переберёмся в спальню? — он вновь опускается на локти и трётся носом у виска, мурлыкая прямо в ухо. — Там гораздо романтичнее. — Лэнс, — её голос звучит хрипло. — Если ты сейчас собрался украшать всё свечами и цветами для супер-романтичного первого раза, то я скину тебя на пол и сама трахну тем, что подвернётся под руку. — Подожди, что? — Лэнс неосторожно игнорирует прямую угрозу. — Первый? — Для тебя это проблема? — она хмурится, но из-за общей растрёпанности и ещё не исчезнувшего желания Пидж выглядит даже забавно. — Я думал, что вы с Китом… — Нет. Не совсем, то есть. Слушай, — Пидж выбирается из-под Лэнса, воспользовавшись моментом, и сама валит его на диван. — Если тебе так интересно, то о Ките я расскажу позже. А сейчас…IV
14 октября 2017 г. в 21:09
Пидж всегда была не по годам взрослой девочкой. Ей говорят об этом все знакомые и незнакомые люди: называют умницей, настоящим талантом — некоторые даже гением.
Пидж — тогда ещё Кэти — не может жаловаться ни на что: к общей одарённости прилагается миловидная внешность, женственная хрупкая фигура, большие глаза и роскошные длинные волосы с природным рыжим оттенком.
Её не расстраивает отсутствие друзей. Девочкам с ней скучно не меньше, чем ей с ними, а мальчики называют ботаничкой, хотя Кэти не очень-то интересуется ботаникой, как наукой.
Дети, что с них взять.
Единственный человек, с которым она по-настоящему хочет сблизиться — Широгане Такаши — лучший друг её брата и просто потрясающий парень.
Он часто бывает в их доме на ужинах, и Кэти честно пытается вести себя, как леди. Сидит прямо, сводит колени вместе, держит приборы по всем правилам этикета, которые намеренно заучивает, в надежде, что привыкший к порядку Широ это оценит, но всё впустую. Он как всегда широко улыбается, говорит комплименты всем присутствующим (тоже наверняка заученные, только, в отличие от того, что делает Кэти, это выглядит естественным) и после отбывает обратно в Гарнизон вместе с отцом и Мэттом.
Кэти знает, что это обычная подростковая влюблённость, выброс гормонов, помноженный на идеализацию объекта симпатии и психологическую привязанность, но не может этому сопротивляться. Потому что Широ слишком замечательный, весь такой добрый и заботливый — прямо принц из сказок, которые мама читала ей перед сном в детстве. Да, формально, она всё ещё ребёнок, только вот сказки ей давно не интересны: книжки про принцесс вытеснили учебники по астрофизике. Кому нужны замужества и пышные платья, когда впереди есть неизведанный космос с другими цивилизациями и новыми технологиями. Однако Широ здесь, улыбается, спрашивает об оценках в школе, будто это действительно его волнует, и ласково треплет по волосам, хваля за очередную «А+». Космос же слишком далеко, а сама Кэти слишком маленькая, чтобы отправиться туда завтра, да и инопланетян может и нет вовсе, так что всё это гадание на кофейной гуще — тоже ненаучное. Поэтому она занимается учёбой ещё усерднее, надеясь отвлечься. И это правда работает какое-то время.
Ровно до тех пор, пока она не узнаёт о провале экспедиции на Кербер.
Рассудительная Кэти сломлена. Она потеряла сразу троих любимых людей.
После шока стало приходить осознание.
«Ошибка пилота»? Они серьёзно?! Широ называли лучшим пилотом поколения не за красивые глаза, и тот факт, что ему уже в двадцать пять позволили вести экспедицию, говорит о многом, так что пусть засунут подобную чушь себе в!..
От прежней милой умницы остаётся лишь название.
Кэти пьёт крепкий кофе литрами, почти не спит, сменяет платья на более удобные футболки с шортами и практически не отходит от компьютеров, двадцать два часа в сутки мониторя любые упоминания о экспедиции на Кербер на закрытых для простых пользователей форумах. И поиски всё же дают результаты.
Это могло быть чем угодно, но точно не ошибкой пилота. Снимки показывают отсутствие на месте предполагаемого крушения каких-либо обломков, поверхность спутника Плутона оказывается абсолютно ровной, и тот факт, что там кто-то был, выдаёт только брошенное оборудование для сбора образцов.
Они словно просто испарились, вместе с кораблём. И никто не хочет это признавать.
Кэти осаждает кабинеты руководства целыми днями, требуя сказать правду, но никто не желает слушать маленькую четырнадцатилетнюю девочку, вместо этого предлагая ей поиграть в куклы.
Ночная вылазка и взлом компьютера одного из офицеров Гарнизона приводят лишь к тому, что «юную мисс Холт» выставляют за дверь, запретив ей вообще когда-либо появляться на территории базы.
Что ж, юная мисс Кэти Холт умерла полгода назад. Самое время появиться кому-то другому. Тому, кому не будут тыкать в лицо идиотскими стереотипами и кого примут в Гарнизон с распростёртыми объятиями.
Так появляется Пидж Гандерсон — довольно замкнутый парень в больших круглых очках. Обычный ботаник, если уж им так нравится всех типировать. Смешно, что именно Пидж Гандерсон, ничем не выдающийся подросток со скверным характером, умудряется завести себе друзей, хоть и совсем этого не желает.
Ему удаётся всё то, что не получалось у Кэти.
Проходит ещё полгода прежде, чем с неба падает инопланетный корабль, и то, что внутри находится никто иной, как Широ, выбивает почву из-под ног.
Но самое страшное оказывается впереди.
Он её не узнаёт.
— Я Пидж, — пожимает она протянутую ей кибернетическую руку. — А этот нервный чувак — Ханк.
Холод металла отрезвляет и приводит в чувства, заставляет голову работать. Она не знает, что с ним случилось, забыл ли он всё или только её, но сейчас это и к лучшему, пожалуй. Пидж Гандерсон должен искать Мэтта и Сэма Холтов, а не краснеть перед Такаши Широгане, после своего исчезновения на целый год, кажется, ставшим ещё более привлекательным, что по идее невозможно, но это так.
Его не портят ни кибернетический протез, ни длинный шрам на переносице, ни седые пряди чёлки. И без того подтянутое тело выглядит ещё рельефнее, чем она помнит, мягкие черты лица кажутся заострёнными, и теперь к излучаемой им добродушности примешивается угроза. Это странное сочетание несочетаемого заставляет её слепо верить и послушно идти следом. Возможно, под влиянием оказывается не только она, потому что Лэнс и даже такой противник авантюр, как Ханк, идут за ним тоже. А Кит…
Ох, Кит.
Теперь и только теперь она осматривает деревянную лачугу, замечая на полке кепку Широ; самого Широ, уже сменившего одежду, и прикреплённую в углу карты небольшую ленту фотографий из кабинки какого-то парка аттракционов. На ней Широ и Кит улыбаются, выглядят по-настоящему счастливыми — а сердце неприятно сжимается.
Кажется, на фото обращает внимание и Лэнс — передёргивает плечами и отворачивается, скрестив руки на груди. Он всегда злится, когда речь заходила о Ките, поэтому ему, наверное, неприятно видеть его улыбающимся.
Пидж не по-возрасту взрослая и всё прекрасно понимает. В конце концов, у Широ должен быть любимый человек, и её не особо удивляет то, что им оказывается другой парень. Почему нет, собственно, раз им было хорошо вместе.
Она цепляется за слово «было» — сейчас всё иначе, это видно и невооружённым глазом.
Кит, похоже, замечает направление взгляда Пидж, и, как ему наверняка кажется, незаметно снимает фотографии с карты, прячет их в сумку на поясе и деловито откашливается. Врать он не умеет.
Широ продолжает говорить о скором вторжении, но его рассказ бессвязный, в нём нет никакой последовательности и это больше похоже на сюжет малобюджетного фантастического фильма, однако Пидж верит, и ребята верят тоже.
Он кладёт кибернетическую ладонь на плечо Кита и застывает, словно вспоминает что-то важное.
Что-то, наверняка касающееся их двоих. И тут же отстраняется.
Они оба напуганы — Кит и Широ. Смотрят друг на друга с удивлением, так, будто впервые встретились, и, наверное, это отчасти правда. Губы Кита медленно растягиваются в улыбке, Широ растерянно моргает, произносит короткое: «Эм», и говорит о галра дальше.
Кит увядает на глазах; Пидж его даже жаль, но важно не это.
Возможно, у неё всё ещё есть шанс.